Сергей Лазарев исполнит главную роль в спектакле «Женитьба Фигаро»

Одетый в длиннополый сюртук, рубашку с жабо и длинными манжетами и шелковые брючки по моде XVIII века, Фигаро (Сергей Лазарев) стоит на коленях возле кресла, в котором расположилась его возлюбленная Сюзанна (Александра Урсуляк). Худрук театра Евгений Писарев ставит, как он сам говорит, «просто неприлично красивый» спектакль по всем известной пьесе. Текст — канонический, костюмы — исторически достоверные, их шьет модный питерский дизайнер Леонид Алексеев.

— Ткани невероятные — воздушные, яркие! — говорит актриса Виктория Исакова, играющая графиню.

Пока декорации не готовы, артис­ты репетируют в так называемой выгородке — макете будущей сцены. Трехэтажная железная конструкция с лестницами выглядит немного устрашающе, но все участники удивительно легко по ней передвигаются.

— У меня, например, голова не кружится, даже когда я на третьем ярусе стою и вниз смотрю, — уверяет Лазарев. — После того как я отработал в проекте «Цирк со звездами» и несколько месяцев летал под куполом, мне никакая высота не страшна. А в предыдущей постановке — «Таланты и покойники», где я половину спектакля играю в женском образе, мне пришлось по таким же высоким декорациям на шпильках бегать — и ничего!

Впрочем, насчет «ничего» артист немного преувеличил: однажды спектакль закончился для него вызовом скорой.

— Переутомился, видимо, совмещая игру в театре и гастроли, — вспоминает Сергей. — За два часа до звонка почувствовал себя плохо, но делать нечего — надо выходить к зрителю. Первый акт отработал, весь в испарине, чувствую: умираю. Начался антракт, померил температуру — оказалось, под сорок! Хорошо, что зритель ничего не заметил. В зале был Филипп Киркоров. И он очень удивился, зайдя ко мне в гримерку и увидев там бледный измученный полутруп. «Из зала ты смотрелся вполне здоровым», — сказал он. А я лежу и пальцем не могу пошевелить. Вызвали скорую, вкололи мне что-то, во втором акте я вышел как ни в чем не бывало, но потом еще долго не мог восстановить силы.

В этот раз, памятуя о том несчастном случае, Лазарев заранее освободил время на репетиции и спектакли, отменил концерты в феврале, марте и апреле и теперь днюет и ночует в театре. Текст своей роли учит в машине, стоя в пробках, — прослушивает собственный голос, записанный на диктофон. А вот Александра Урсуляк  совершенно себя не щадит. В одиннадцать начинаются репетиции «Фигаро», а вечером она бежит  играть в мюзикле CHICAGO. 

Режиссер Евгений Писарев, следя за репетицией, надиктовывает возникающие по ходу действия замечания на свой телефон.

— Писарев может и накричать на нас иногда, но мы прекрасно понимаем, что это на пользу — надо же держать в рамках нашу бурную творческую энергию! — говорит Лазарев. — Это именно он убедил меня, что с ролью Фигаро я справлюсь. Вряд ли согласился бы играть в спектакле у кого-нибудь другого. Здесь все меня знают и никто не будет смотреть косо, мол, ну-ну, неужели он что-то сможет, этот выскочка. А больше всего меня прельщает возможность поработать в классическом театре. Не в условном, где все в джинсах и майках играют старинные пьесы и бесконечно модернизируют текст, включая туда чуть ли не  ругательства. А в традиционном, культурном. Сейчас этого так не хватает!