Лиссабон: на задворках Европы

Золушка Европы

Лиссабонцы гордятся тем, что их город — один из самых древних на земле, и любят рассказывать, что первым это поселение обнаружил еще Одиссей в одном из своих странствий и дал ему имя Олисипо. Так это или нет — теперь уже вряд ли возможно установить. Зато доподлинно известно, что в 1200 году до н. э. сюда пришли финикийцы и наградили место звучным именем Алис-Уббо, что в переводе означало «волшебная гавань» (из него потом и родилось местное название Лисбоа или более привычное нашему уху — Лиссабон). Финикийцев сменили греки, потом римляне, арабы, мавры — город столько раз переходил из рук в руки, что местные жители и сами уже не могли разобрать, чьи они подданные. Впрочем, были и времена, когда Португалия стала центром Европы, а Лиссабон —  одной из самых роскошных ее столиц: это была эпоха великих географических открытий и оживленной морской торговли. Страна оказалась в центре всех морских путей, и в устье реки Тежу, на которой стоит Лиссабон, ежегодно входили более двух тысяч кораблей, груженных драгоценностями, пряностями, шелком и другой экзотикой. Через несколько веков положение снова в корне изменилось, Португалию стали называть Задворками и Золушкой Европы. Сейчас жители города не пытаются никому ничего доказать и тихо наслаждаются лаврами одной из главных туристических столиц мира.

Каждый раз, когда одни завоеватели Португалии сменяли других, облик Лиссабона менялся в соответствии с культурными традициями новых хозяев. Но, увы, сильнее всего повлияло на фасады домов знаменитое землетрясение 1755 года — в один момент половина города превратилась в руины, а то, что не удалось разрушить землетрясению, закончили последовавшие за ним цунами и вспыхнувший вслед за тем пожар. Лиссабон пришлось почти полностью отстраивать заново, но, к счастью, небольшая часть исторических построек все же уцелела.

В результате получился фантастический коктейль из древних крепостей и узких арабских улочек, уцелевших после той давней катастрофы, элегантных домов XIX века и суперсовременных строений, которые вполне мирно уживаются между собой. Картину дополняют миллионы туристов из самых разных концов света.

Карету мне, карету!

Лиссабонцам, вынужденным жить насыщенной городской жизнью среди всеобщей расслабленности и ежедневно ходить на работу мимо кафе, где все наслаждаются кофе и порто, приходится нелегко. «Очень сложный город для жизни, особенно летом: совершенно не хочется трудиться — океан зовет, а душные офисы убивают», — жалуются местные жители. Выкручивается кто как может. Никого не удивляет вид людей в офисных костюмах, лежащих в разгар рабочего дня на маленьком газончике у дороги, — что такого, ну нашли люди траву и прилегли отдохнуть. Молодежь, резвящаяся в городских фонтанах, пожилые люди, сидящие в парке под деревом прямо на земле, — все это в порядке вещей: здесь привыкли расслабляться. Если вдруг человеку становится скучно находиться дома, он выносит стул к настежь распахнутой двери и сидит так, общаясь с прохожими. Белье вывешивается на просушку прямо посреди улицы, и это становится иногда серьезной транспортной проблемой: улочки в некоторых кварталах города настолько узкие, что водители трамваев, которые едут по ним, частенько вынуждены останавливаться и кричать хозяевам домов, чтобы те сняли сушащиеся на веревках простыни и закрыли ставни — невозможно проехать. Иногда случается катастрофа — два грузовика не могут разъехаться. Тогда весь квартал высыпает из своих домов, и каждый считает долгом посоветовать, что делать водителям и как лучше справиться с ситуацией. К митингующим присоединяются пассажиры трамваев и автобусов, образовавших пробку позади несчастных грузовиков. При этом эмоции витают над толпой исключительно положительные — спешить-то некуда: город расслаблен.

Кстати, транспортные проблемы — бич Лиссабона с незапамятных времен: первыми ласточками были кареты, только появившиеся тогда в Европе. Как только эти экипажи завезли в город, оказалось, что даже две совсем скромные кареты не в состоянии разъехаться на улицах Лиссабона. Возникали заторы, которые перерастали в темпераментные выяснения отношений: уступать дорогу и пятиться назад никто не хотел. В итоге в дело вмешались городские власти, издавшие указ: «Спорящие по поводу того, кто имеет большее право на проезд по улице, будут подвергаться аресту и штрафам». Пришлось от карет отказаться, простой люд продолжал ходить по городу пешком, а знать передвигалась на паланкинах. 

Сейчас, конечно, от паланкинов жители Лиссабона уже отказались, всем сердцем полюбив трамваи. Жалуют их и туристы, ведь пройти по городу пешком — настоящий подвиг! Лиссабон, как и Москва, стоит на семи холмах, но эти холмы — не чета нашим, они скорее напоминают неприступные горные склоны. Неопытных туристов можно легко узнать по походке типа «Еле волочу ноги».

Первое, что бросается в глаза, когда смотришь с высокой смотровой терассы на улочки, сбегающие к океану, — необычный цвет многих фасадов домов. Виной тому традиция португальцев украшать свои здания и внутри, и снаружи специальной узорной керамической плиткой, носящей название «азулежу». Здесь она повсюду: на стенах церквей на керамике воспроизводятся жития святых; в аудиториях университетов на гладких плитках начертаны особо сложные формулы, чтобы студентам легче было их заучить; в кафе и ресторанах азулежу расписаны сценками из городской жизни, цветами и орнаментом. Но больше всего поражает воображение, когда эту плитку используют не внутри, а по всему наружному фасаду здания. Дух захватывает при взгляде на огромный дворец, сверху донизу облицованный кафелем с изящным узором. Или, когда едешь по улице, и один кафельный фасад, с голубым орнаментом, сменяется следующим, с зеленым, желтым и так без конца и края. Номера домов, названия улиц, указатели на стенах — все из плитки: искусство азулежу демонстрируется на фасаде каждого дома.

Почти так же часто, как азулежу, в качестве украшения фасадов встречаются огромные аквариумы с копошащимися там различными морскими гадами — гигантскими креветками размером с лобстера, лобстерами ростом с кролика, крабами и прочей съедобной живностью. Таким образом рестораны заманивают посетителей, демонстрируя, чем накормят сегодня. Морепродукты являются обязательной частью меню любого местного ресторана, оно и понятно — страна-то морская, и живности в прибрежных водах хватает.

Правда, хоть и стоит Лиссабон на берегу Атлантического океана и пляжи тут тоже имеются, ассортимент водных развлечений здесь весьма скромен: океанская вода прогревается плохо, и, чтобы порезвиться в волнах, теплолюбивые португальцы проделывают немаленький путь до курортов (впрочем, русских туристов это не касается: для большинства из них вода, нагретая до + 20 °С, вполне приемлема). Но большая вода чувствуется во всем — в сувенирах, памятниках в виде кораблей, и даже устье реки Тежу, на которой стоит город, несведущему путешественнику может показаться частью моря — уж больно она широкая. Через реку перекинуты два моста, не обратить внимание на которые просто невозможно: мост «25 апреля», созданный по образу и подобию знаменитого моста Золотые Ворота в Сан-Франциско, и мост, названный в честь одного из известнейших португальцев, путешественника Васко да Гамы, — самый длинный мост в Европе (17 с лишним км), освещенный миллионами огней (спроектированных, кстати, так, чтобы свет их не попадал непосредственно на водную гладь и не пугал рыбу).

Сны о фуркадуш

Португальцы любят праздники и веселье. Если нет подходящего повода в календаре, они придумают его сами. Большие поклонники футбола, они каждую значимую для страны трансляцию футбольного матча смотрят на улицах, на специально поставленных для этого огромных плазменных экранах. Если футбола нет — устраивают корриду. Португальская коррида очень сильно отличается от испанской, примерно так же, как сами испанцы — от португальцев. Основное отличие португальской корриды в отсутствии кровожадности: здесь быков не убивают. Их злят, всаживая в холку острые пики (этим занимаются наездники-кабальеро), а потом против разъяренного животного выходят тореадоры, которые здесь называются фуркадуш. Бык, на рога которого обязательно надеты кожаные чехлы, всячески пытается зацепить человека, ловко уворачивающегося от него, а под конец представления силами всех присутствующих на арене животное усмиряется и отводится обратно в загон до следующей корриды. Зрители в восторге, особенно слабонервные, а в обморок падают только юные девушки, да и то не от страха, а от любви — ведь в Португалии образ фуркадуш до сих пор овеян ореолом романтики, и молодые дамы южными ночами мечтают именно о таких принцах. И эта романтичность Лиссабона — еще один штрих к портрету города.