Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Мариам Мерабова: «Всей семьей выбираем дочери рисунок для тату»

0

Финалистка третьего сезона шоу «Голос» давно привыкла к повышенному вниманию, которое получает благодаря наличию не только обезоруживающе мощного вокала, но и выдающейся внешности. Мариам рассказала «ТН» о том, почему стороной обходит магазины одежды для полных, как она сбросила 30 кг и зачем им с мужем понадобилось ждать 16 лет, чтобы пожениться.

— На все выступления в шоу «Голос» меня одевал мой друг — модельер Тигран Альберти, который известен многим как дизайнер обуви. У нас ведь, мягко говоря, небольшой выбор нарядов для женщин с формами. Всегда с содроганием привожу в пример магазин «Три толстяка», где ассортимент, кажется, не меняется с 70-х годов прошлого века. По большей части на вешалках висят скучные и неинтересные вещи. А ведь некоторые известные бренды выпускают очень хорошие коллекции для полных женщин. Например, я обожаю джинсы марки Ralph Lauren, которые за границей стоят $50. Но у нас таких не найти. Про цены в московских магазинах так и вообще лучше не говорить. Если вдруг увидишь в бутике что-то подходящее для себя, то это совершенно точно будет стоить баснословных денег. А еще ведь встречаются продавцы, которые, скользнув по тебе взглядом, фыркают: «У нас на вас ничего нет!» Но мне эта позиция по барабану: давно привыкла не обращать внимания на невоспитанных людей. Помните в «Красотке» момент, когда героиня Джулии Робертс, после того как ее обидели в магазине, идет на шопинг с героем Ричарда Гира и его золотой кредиткой? Это мой любимый эпизод: как продавцы начинают заискивать и крутиться вокруг нее!

Я всегда была дамой с формами. Хотя, конечно, пыталась с ними бороться и сидела на диетах. Последний раз на 30 кг похудела благодаря Дюкану. Мы с Арменом, моим мужем (пианист, композитор, основатель семейного джазового коллектива «Мирайф» Армен Мерабов. — Прим. «ТН») вместе сидели на этой диете полгода. Для нас, артистов, Дюкан предлагает самый подходящий режим питания, потому что ты целый день пропадаешь на репетициях, потом у тебя выступление, и возможность поесть появляется только ближе к ночи. А принимать пищу разрешается в любое время — отвари себе курицу и будь доволен.

Но из каждой диеты нужно выходить грамотно, постепенно. Мы же сразу начали молоть все подряд. В общем, результат пошел насмарку — после ­диеты я набрала еще больше. Пришлось провести ревизию в шкафу и спрятать в мешки одежду, которая больше не налезает. Но, как выдала недавно моя старшая, 19-летняя, дочь Ирма: «Как же хорошо, что папа женился на тебе сразу на полной! Тебе не грозит, что он уйдет из-за того, что у тебя лишний вес. Вот где бы и мне такого найти?» (Смеется.) Да, мужу я нравлюсь такая, какая есть, и для меня это главное. Армен — мужчина, которым нельзя манипулировать ни при каком раскладе, он всегда поступит так, как считает нужным. Он гениальный муж и отец, настоящий глава семьи — я за ним как за каменной стеной. Ирмочка родилась в моем первом браке, мы остались с ней одни, когда ей было два месяца. Ее отец, тогда мой гражданский муж,

бизнесмен, просто однажды не вернулся домой, исчез. Такие случаи в 1990-е были не редкость. Армен тогда очень нам с дочкой помог. История наших отношений с ним началась с крепкой дружбы и прошла проверку временем. Тут мы противоречим Чехову, который говорил, что настоящими друзьями мужчина и женщина могут стать только после того, как прошли стадию любовников. Когда мы с Арменом дружили, он встречался со стройными блондинками, которые в свою очередь старались войти в доверие ко мне. Были в курсе, что я знаю Армена как никто другой. До свадьбы мы были знакомы 16 лет, в браке живем девять. При этом процесс взаимной притирки не прекращается до сих пор. Я влюбилась в него с первого взгляда, хотя за мной ухаживало много парней. Мне кажется, и Армен всегда меня любил, просто ему понадобилось больше времени, чтобы понять это. (Смеется.) Мне нравится, что Армен — щедрый человек, я считаю, что для мужчины это очень важно. Он никогда не скупится на подарки не только для меня, но и для друзей. Вообще, легкое отношение к деньгам — это у нас семейное. Родители, друзья бывают в шоке: мол, как вы живете с таким подходом к финансам, ведь у вас трое детей? А я, честно, даже не знаю, сколько зарабатываю. (Смеется.) При этом нам хватает.

Мариам Мерабова с семьей

— Когда мы с Арменом просто дружили, он встречался со стройными блондинками. До свадьбы мы были знакомы 16 лет. Фото: Юлия Ханина

Спонтанный шопинг случается у меня в моменты стресса. Я обзваниваю подружек, и мы отправляемся по магазинам: пьем кофе, сплетничаем, тратим деньги. А потом я возвращаюсь домой и, глядя на пакеты, думаю: ну и зачем мне все это?! (Смеется.) Именно в такие моменты нередко покупаешь вещи, которые потом ни разу не надеваешь. Но тут опять же выручают подружки, такие же пампушки, как и я: периодически мы устраиваем обмен вещами, которые без дела висят в шкафах.


До сих пор помню, как почти десять лет назад подруга Ксюша привезла мне из Германии белый брючный костюм с пиджаком-кардиганом. Она его увидела и интуитивно почувствовала, что он идеально на меня сядет. В итоге именно в нем я выходила замуж за Армена. Во втором своем белом наряде я пела на слепых прослушиваниях в «Голосе» и попала в проект. Если же открыть мой шкаф, то большинство вещей на вешалках черные: это мой любимый цвет, мне в нем комфортно. А вот украшения люблю яркие, крупные. Это с детства, наверное. Образцом вкуса для меня всегда была мама. Она журналист, телевизионный режиссер, стояла у истоков грузинского телевидения. У нее есть платья двадцати-тридцатилетней давности, которые не теряют своей актуальности. Плюс она умело обращается с аксессуарами — и каждый раз ее старый наряд выглядит как новый. Еще мама сама всегда хорошо шила, не то что я. У меня руки пианистки, но при этом с шитьем никогда не ладила. До сих пор с ужасом вспоминаю уроки труда, где нужно было что-то мастерить.


Мама родила меня в 41 год и растила одна, папы не стало, когда мне было три года. После его смерти в наследство осталось собрание хороших картин: коллекция Зоммера, Айвазовского…Что-то покупалось, что-то дарилось. Когда с деньгами было туго, мама продала некоторые вещи в Пушкинский музей, чтобы было на что жить. А потом нас обворовали… Когда в 1980 году мы с мамой переехали в Москву, из-за проблем с деньгами в моем гардеробе практически не было обновок. Нет, какое-то время крестная присылала мне из Америки модные вещи: кроссовки Adidas, толстовки с Микки-Маусом, пальто. Но потом она куда-то запропастилась, да мама и не хотела, чтобы я внешне как-то выделялась среди одноклассников. Никогда не забуду, как носила зеленое пальто с серой опушкой из некоего тушкана, оранжевый рюкзак и оранжевые туфли на белой платформе. Вещи-то все были хорошие, но совершенно немодные и странно скомбинированные! (Смеется.)


Кстати, училась я в знаменитой школе № 112. Моими одноклассниками были дети чиновников, спортсменов, актеров. Впрочем, фильма «Чучело» никто не отменял. Это сейчас бывшие одноклассники приходят на мои концерты и говорят: «И за что же мы тебя гнобили, не хотели общаться?!» А откуда же мне знать! Впрочем, обиды ни на кого не держу.

В юности мне нравился строгий стиль: например, сочетание юбки-карандаша и белой рубашки. Беспроигрышная классика, к тому же стройнит. А вот экспериментов с внешностью припомнить не могу. Татуировку когда-то хотела, но передумала: вдруг похудею — как она будет смотреться на сморщенной коже? (Смеется.) Вот сейчас Ирма думает себе сделать тату. Всей семьей обсуждаем, какой рисунок ей набить.


Сейчас моя маленькая слабость по части аксессуаров — это шляпы. Любовь к ним привила подруга. Она открыла в Лондоне магазин головных уборов и прислала мне в подарок миниатюрную шляпку с вуалью. Теперь, где бы я ни была, стараюсь находить интересные варианты. Это ведь универсальная деталь для завершения образа. Самое интересное, что больше всех моими аксессуарами интересуются не дочки, а Жорик — сыну скоро два года будет. Он находит мои бусы, примеряет их, а потом молниеносно разбирает на «запчасти». К женскому полу неравнодушен с пеленок! (Смеется.) Жорика я родила в 41 год. У врачей было много опасений: во-первых, возраст, во-вторых, вес. А в итоге я родила сына легче, чем дочек. И теперь совершенно точно знаю: все, что Бог тебе дает, — все по силам и все не просто так.

Загрузка...