Дмитрий Ермак и Наталия Быстрова: «Не носишь вещь полгода — выбрасывай!»

— Cкажите честно, кто в вашей семье отвечает за выбор­ одежды и формирует стиль партнера?

Дмитрий Ермак: Скорее я влияю на стиль жены, нежели она на мой.

Наталия Быстрова: Это правда. Муж — мой главный стилист. Хотя для меня сейчас удобство на первом месте. Например, мне нужна обувь, в которой можно прыгнуть за руль и, если далеко припарковала машину, быстро добежать до театра, а потом, после спектакля, обратно — с огромной сумкой вещей, подарков и цветов. Когда я стала мамой, такой критерий, как комфорт, вышел на первый план. Например, мне очень нравятся джинсы. Сейчас, наверное, нет девушки, которая бы их не любила. У меня их пар двенадцать, но ношу далеко не все. Дима не позволяет мне абстрагироваться и совсем уйти из мира моды. Он балует меня новинками и иногда отслеживает, как я выгляжу и в чем выхожу из дома.

— В период взросления пытались как-то выделяться из толпы?

Н. Б.: Я выросла в Екатеринбурге. Это город-миллионник, он очень динамичный, идет в ногу со временем, в нем происходит

много важных событий. И все-таки он слегка провинциален. Помню, когда приехала в Москву, долго не могла понять, почему все предпочитают такие блеклые цвета в одежде — болотные, коричневые, серые. В Екатеринбурге носили салатовые пиджаки, розовые ботильоны, бордовые платья. На тот момент все это казалось странным. Теперь,­ когда приезжаю домой, понимаю, насколько кардинально поменялся мой гардероб.

Д. Е.: Мое детство прошло в Брянской области, и выделиться на фоне других там было практически невозможно, а хорошо одеваться мне хотелось всегда. На дворе стояли 1990-е, непростое время, да и сама ментальность людей была другой. Не только в глубинке, но и в Москве были в моде кожаные куртки, спортивные штаны, белые носки под черные туфли. К сожалению, и сегодня такие ансамбли еще можно встретить, но это пережитки прошлого. У меня не было черной кожаной куртки, но вот характерные для того времени рубашки в клетку в моем гардеробе присутствовали. В любом случае я уже тогда понимал, что красиво, а что нет. Скудные возможности того времени сыграли свою роль: я мечтал хорошо одеваться. Поэтому, когда я начал зарабатывать первые деньги (после окончания театрального института в Орле), тратил их на шмотье.

Дима: одежда — это аура жизни. Она создает настроение. Как оделся, так и провел день. Фото: Юлия Ханина

— Со временем пресытились шопингом?

Д. Е.: Я и сейчас покупаю много вещей. Но поймите правильно: я не повернутый на одежде человек. К примеру, я не большой поклонник брендов. Прекрасно понимаю, что все это маркетинг, забивание мозгов. Вещь должна тебе подходить — и неважно, сколько она стоит. У меня в гардеробе есть классические брюки за 900 рублей, и ни один бренд на мне так не сидел, как они. Перед премьерой мюзикла «Призрак  Оперы» я ездил во Францию на фотосессию в Парижской опере, и тогда ни один человек не заподозрил, что на мне рядовой масс-маркет. Чтобы хорошо выглядеть, не обязательно покупать фирменные брюки за огромные деньги.

Я не страдаю неконтролируемым пристрастием к покупке вещей, однако, если мне нужно повысить настроение, шопинг необходим. Из путешествий привожу домой не магнитики, а одежду, аксессуары — куртки, ремни, обувь. Каждая вещь напоминает мне о какой-то­­ поездке. А еще я очень люблю хорошую, качественную обувь.

— Если вы так часто покупаете новые вещи, наверное, шкафы уже ломятся от одежды? Куда вы ее складываете?

Д. Е.: Просто я регулярно провожу ревизию. Есть такая китайская мудрость: не носил вещь полгода — выброси!

Н. Б.: Это правда, и Дима заставляет меня делать то же самое. Я отношусь к данному процессу болезненно. Мне всегда кажется: хотя я три года не носила это платье, непременно выйду в нем куда-нибудь через месяц. А потом спустя­ несколько лет обнаруживаю, что так его и не надела. И все равно безумно обидно расставаться.

Д. Е.: Сейчас мы строим дом, где будет огромная гардеробная — это моя мечта! Хочу, чтобы было так: зашел — тут запонки, тут галстуки, тут одежда, тут джинсы и так далее. Наташе важнее сделать что-то для ребенка: она хочет, чтобы на третьем этаже располагалась большая детская или игровая комната. А я бьюсь за то, чтобы там была наша с женой территория — огромная комната и гардеробная. Хотя понятно, что удобно должно быть всем — и нам, и сыну, и будущим детям.

Наташа: это платье для меня особенное. Его создал мой любимый дизайнер, и именно его я надела на первое свидание с Димой. Фото: Юлия Ханина

— Неужели вы действительно каждые полгода выкидываете множество вещей?

Д. Е.: Зачем выкидывать, когда можно отдать? На мои вещи обычно претендуют старший брат и зять, но, к сожалению, оба носят другие размеры. Рома, брат, шутит: «А ты не мог бы в следующий раз брать одежду на размер-два побольше?» На что я отвечаю: «Вам просто надо скинуть парочку килограммов, и тогда всем будет хорошо». В ­последнее время еще похудел, так что сейчас предлагать им мою одежду бессмысленно — отдаю друзьям. Раньше в театре я ходил по гримеркам и предлагал: «Ребят, померяйте эти джинсы. Я не ношу — может, кому подойдут». Так получалось пристраивать.

Н. Б.: Мне тоже есть кому отдать красивые вещи. Например, в платье, которое я уже «выгуляла», с удовольствием будет модничать моя племянница.

— Впервые после родов я отправилась на репетицию, когда сыну исполнилось три месяца. Мне наконец удалось надеть любимые джинсы. Ехала и думала: «Боже мой, жизнь бьет ключом!». Фото: Юлия Ханина

— Бывало ли такое, что сначала вещь вам нравилась, но потом вы к ней охладели?

Д. Е.: С вещами — как с людьми: все сложно. Купил ты какую-нибудь футболку, а у тебя с ней по какой-то причине «не срослось»: по энергетике не подходит. Тут не просто «нравится — не нравится» — какие-то другие механизмы взаимодействия.

Н. Б.: Когда я была студенткой, мне хотелось иметь много красивых вещей. Думала: начну зарабатывать — куплю себе и это, и то. А сейчас, когда могу себе позволить все, понимаю: необходим тщательный отбор. Например, сегодня я абсолютно равнодушна к мини и обожаю макси, поэтому с легкостью расстаюсь со всем коротким. Очень люблю длинные платья и юбки. Считаю, чем сильнее закрыта женщина, тем она более привлекательна, сексуальна: это подчеркивает ее грациозность, делает ее загадочной. Мне нравятся закрытые руки, стоячие воротники — чтобы были видны только лицо и кисти рук. Мне в институте даже преподавательница по этикету говорила: «Наташа, как тебе к лицу этикет русского дворянства!»

— Значит, наряды эпохи, в которую разворачивается действие романа Льва Толстого «Анна Каренина», вам близки?

— Да. На сцене я часто носила пышные кринолиновые платья, как у принцесс, а вот наряды конца XIX века еще никогда не надевала, но всегда об этом мечтала! Для этого мюзикла мне сшили платье нежного персикового цвета, с белым кружевом, отделанное­ жемчугом,­ — воплощение невинности, предвкушение чего-то прекрасного. Мне почему-то кажется, что этот сценический костюм будет моим любимым.

Безусловно, художник по костюмам Вячеслав Окунев ориентировался на время, отраженное в романе, но это скорее впечатления от эпохи, фантазии на заданную тему. Думаю, ему удалось найти то, что объединяет исторический силуэт и современный костюм. Во всех наших нарядах использованы современные материалы и очень много ручной работы (вышивка, отделка).

Фрагмент презентации мюзикла. Фото: Пресс-служба мюзикла «Анна Каренина»

— Вам предстоит перенести на сцену великое произведение, которое уже давно стало достоянием мировой литературы. Какие ощущения?

Д. Е.: Я сильно волнуюсь и чувствую себя буквально как студент первого курса театральной школы. Признаюсь, после роли в знаменитом на весь мир «Призраке Оперы» мне было крайне непросто определиться со следующим проектом. Но, придя на кастинг в Московский театр оперетты, я понял, что роль Вронского — идеальный выбор. Она может стать для меня новой профессиональной высотой и большим творческим подарком.

Я очень рад, что работаю с опытной командой постановщиков, которая выпустила такие российские хиты, как мюзиклы «Граф

Орлов» и «Монте-Кристо». Автор либретто Юлий Ким бережно относится к роману Льва Николаевича, поэтому он написал удивительные стихи, которые проникнут в сердца зрителей. Да и музыка Романа Игнатьева никого не оставит равнодушным. Когда мы с Наташей готовились к кастингу, нам дали несколько арий для разучивания. Помню, по мне мурашки пробежали, а у Наташи даже на глаза навернулись ­слезы — вот как трогает их творчество!

Н. Б.: Я очень ждала окончания лета, потому что для актера репетиционный период — самое лучшее время: постоянный тренинг, когда ты чувствуешь себя в прекрасной форме. Для меня это абсолютно новый проект в новом театре, несмотря на то что я знаю практически всех коллег, с которыми мне предстоит работать. Это потрясающие артисты, и я с нетерпением жду нашей премьеры!

— Наташа, в новом мюзикле вам ведь досталась роль Кити Щербацкой, брошенной невесты Вронского, которого как раз играет Дима. ­Каково вам, супругам, будет встретиться на сцене в таких образах?

Н. Б.: Мы с Димой не раз выходили на сцену вместе в самых разных проектах. Играли страстную любовь, попробовали себя и в дружеских, и в отечески-воспитательных отношениях. Но вот брошенной им невестой мне до сих пор быть не доводилось. Посмотрим, каково это!