Жена ревнует Валентина Смирнитского

— «Девочки, мы с папой разводимся», — го­­­­­ворю доч­­кам, си­­­­­­­­дя после спектакля в кафе «Театра Луны», где я работала заместителем директора. Эльвире тогда было 14, Марине — 11. О том, что с их отцом у нас давно неважные отношения, они, конечно, знали: мы часто ссорились у них на глазах, и я не раз заявляла, что моему терпению пришел конец. «Тут вот какое дело, — продолжаю, аккуратно подбирая слова. — Я давно дружу с Валентином Смирнитским, и теперь мы хотим… жить вместе. Может быть, зайдем к нему в гримерку, познакомимся?» Марина с Элькой замерли на мгновенье, а потом хором воскликнули: «Ой, мам, Портос — это круто!» У меня просто от сердца отлегло. Признаюсь: если бы они тогда сказали, мол, нет, мама, мы категорически против, — история вышла бы иная. Развестись развелась бы, но о личной жизни наверняка бы забыла. К счастью, дочери, хотя маленькие еще были и отца любили, меня поняли и поддержали. Валя как артист им очень нравился. В тот же вечер мы вчетвером посидели в кафе на Патриарших прудах. Валентин с девчонками весь вечер проболтал, и я успокоилась — любимый мужчина ожидания оправдал, нашел с моими детьми общий язык. А вечером сказал: «Хорошие они у тебя».

К моменту знакомства с детьми мы со Смирнитским знали друг друга чуть больше двух лет. Общались на вы, да еще по имени-отчеству — я ему: «Валентин Георгиевич», он мне: «Лидия Николаевна». Школьницей я видела фильм «Двое», в котором он блистал рядом с красавицей Викой Федоровой. Потом были «Семь стариков и одна девушка» и, наконец, «Мушкетеры». Кстати, из всех четверых именно он меня восхищал: высоченный, сильный — ну просто мужчина-мужчина!

В «Театре Луны» Валентин тогда несколько раз в месяц играл вместе с Леной Кондулайнен в антрепризе «Любовники». И наше с ним общение сводилось к обсуждению графика спектаклей и гастролей. Как-то звоню ему домой — узнать, на какой день можно назначить спектакль. А женский голос отвечает: «Его нет». — «А когда будет? Что-то уже целую неделю не могу его застать…» — «Сюда не звоните, он здесь больше не живет». В замешательстве я положила трубку. Надо же, ушел из семьи, а никто про это не знает. В актерской среде личная жизнь обычно на виду. На следующий день Валя сам мне позвонил, и я обсудила с ним рабочие вопросы, не касаясь личных. Позже о его разводе коллеги все же прознали, но не  с моей подачи — не люб­лю сплетни распускать. Хотя подробностей — что там у него с женой вышло — никто не знал. Валентин Георгиевич приятен в общении, галантен, общителен, но при этом невероятно закрыт: со стороны не поймешь, что у него на уме и на сердце. Всегда все в себе переживает. Он не из тех мужчин, которые у посторонних совета спрашивают или бывших жен поносят. На гастролях мы с ним по-дружески сблизились, но, общаясь, личные темы никогда не затрагивали. Если честно, и мне не хотелось откровенничать и признаваться, что, прожив в браке 16 лет, я задумалась о разводе. Надоело быть мужу мамочкой. Всегда нравились самостоятельные мужчины, но супруг оказался не из их числа…

Помню, что ни о каком романе, ни тем более о новом замужестве я тогда и не помышляла. Но зарекаться, как выяснилось, не стоит.

В какой-то момент мы с Валей будто проснулись — и посмотрели друг на друга с уже другим интересом. Не скажу, что случилась бешеная страсть, как бывает в юности, скорее просто возникло взаимное притяжение — и все вокруг закрутилось в очень быстром темпе. Прошло столько лет, что я уже и не помню подробностей. Знаете, когда встречаешь своего человека, детали становятся неважны, все происходит само собой.

— Но первое-то свидание помните?

— Конечно! Мы договорились встре­­титься у метро «Белорусская». Я опоздала почти на час — настолько тщательно собиралась. (Смеется.) Прибегаю — стоит Валя в спортивном костюмчике с букетиком ландышей в руке. Говорит строго: «Лидия Николаевна, это первый и последний раз, когда я жду вас так долго». Больше я не опаздывала. О том, что у нас возникли отношения, никто в театре не подозревал. Мы встречались тайно, чуть ли не шифровками назначали свидания, записочками тайно обменивались. А на людях по-прежнему выка­­­­ли и дер­­­­жались подальше друг от друга.

Маскировались мы где-то шесть месяцев. А потом коллеги поздним вечером случайно засекли нас гуляющими под ручку — и пошел шепоток. Но до Сергея Проханова, худрука «Театра Луны», эта информация дошла только еще через полгода. Он ошалел и долго упрекал: «У меня под носом такая история любви развивалась, а я ничего не знал!»

Осенью 1998 года, через пару недель после объяснения с девочками, мы с Валей стали жить вместе. А дочки остались с папой в нашей старой квартире. Мы бы с радостью взяли их к себе, да некуда. Финансы позволяли снимать лишь однокомнатную квартиру. Но я, как сумасшедшая мать, каждый день вижусь с детьми. А сейчас, когда их папа благополучно женился и Эля с Мариной остались жить одни, могу и среди ночи, чтоб без пробок, сорваться их навестить. Валя ни разу не выказал неудовольствия по этому поводу, едет вместе со мной, даже если сильно устал.

— С чего же ваша молодая семья начала совместную жизнь?

— Первый год жили на «Щелковской», прямо у МКАДа. И до сих пор, когда проезжаем это место, говорим друг другу: «Помнишь, как мы тут семейное гнездышко вили?» (Смеется.) Нам повезло: хозяева квартиры, знакомые моей приятельницы, оказались поклонниками Смирнитского. Узнав имя жильца, завезли новую мебель. А вот телевизора почему-то не было. Пару месяцев промучились, пока не накопили долларов двести — большие по тем временам деньги. Поехали на «Горбушку» и купили небольшой телевизор серебристого цвета фирмы Sony… или Panasoniс? Уже и не помню. Это стало нашей первой семейной покупкой.

— Валентину Георгиевичу было в то время за пятьдесят. В столь зрелом возрасте привычки уже не поменять. Как проходила притирка характеров?

— Дело в том, что до меня у Валентина Георгиевича были три жены, я четвертая. Из одного брака он переходил в другой, так что характер у него вполне покладистый, гибкий. (Смеется.) Куда хуже, когда женится 50-летний холостяк. Но вы все-таки правы: первые годы страсти у нас бушевали, как в итальянских мелодрамах, — с возведением к потолку рук и криками: «Зачем мне все это?! Доколе это будет продолжаться!» (Смеется.) Я по гороско­­пу — Рак, Валя — Близнецы, сложная комбинация. Пять лет я не могла удержаться, чтобы не поспорить с ним на любую тему — не люблю соглашать­­ся! Будь то прочитанная книга, просмотренный фильм, спектакль, какая-то спорная ситуация: он одно говорит, я — другое. А еще я страшная аккуратистка: мне надо, чтобы каждая вещь лежала на своем месте. А Валя может что-то взять и бросить. Не дай Бог, если непорядок я обнаружу утром, когда не высплюсь. Не сдержусь и обязательно выскажусь по этому поводу недовольным тоном, а он этого не любит.

А вот в бытовом смысле — кто вымоет чашки-блюдца (в нашу крошечную кухню посудомоечный агрегат просто не впихнуть) или вынесет мусор — вопрос не стоит. Валя охотно занимается домашними делами, с удовольствием и без напоминаний помогает по хозяйству­.

Если бы не наши вечные споры, первые пять лет совместной жизни можно было бы назвать очень романтичными. Все было так замечательно: и цветочки, и поцелуи.

— Споры не уводили вас из дома?

— Бывало и такое! Заведемся оба, я выскакиваю из квартиры — и давай кружить по району. Или еще пример: выходим после спектакля — я от зрелища в восторге, он — нет. Мне бы промолчать, но я начинаю докапываться: «А почему тебе не понравилось? Нет, ты неправ!» В итоге разгорается спор, причем до хрипоты. И вместо того чтобы взять мужа под руку и поехать домой, я ловлю такси и уезжаю в ночь. Но, правда, таких случаев бы­ло раз-два и обчелся. Чаще ссора длилась минут сорок, не больше.

— А сейчас?

— И сейчас, бывает, спорим. Но теперь я скорее предпочту ему поддакнуть, пропустить что-то мимо ушей. Хотя остались некоторые вещи, которые меня раздражают. Ложимся спать, но стоит мне задремать, как над ухом раздается громкое: «Лидия Николаевна, вы спите?» Все, у меня бессонница, а муж благополучно засыпает. Каждый раз прошу: «Ну не надо, пожалуйста, со мной разговаривать, когда я пытаюсь уснуть!» А он снова и снова! И ведь точно знаю — не из-за вредности, а просто по забывчивости. Хочет чем-то поделиться, что-то рассказать, ну и спрашивает. А когда спохватится, уже поздно. А вот на привычку Вали не выключать свет или не закрывать дверцу кухонного шкафчика, я перестала обращать внимание. Подумаешь — забыл: сама погашу и закрою. Вале тоже не все нравится, иногда пытается отчитать, а я не заморачиваюсь: в одно ухо влетело, в другое вылетело.

— Кто первым идет мириться после ссоры?

— Инициатор перемирия всегда я, и мне абсолютно неважно, кто виноват. Ну а какой смысл дуться? Валя — натура двойственная, типичный Близнец. Одна его половина понимает, что надо найти слова и извиниться, а другая — против.

Иногда помолчим, а потом, забывшись, я о чем-то его спрашиваю — и все: муж доброжелательно отвечает, как будто не было конфликта. Извиняться он не любит. Но если уж совсем перегнет палку, вспылит, может подойти, обнять, ручку поцеловать и сказать: «Извини, я был неправ». Бывает и у меня фиговое настроение. Гавкну, а потом жалею, думаю: «Господи, ну почему бы не промолчать?» Прелесть зрелого союза в том, что мы оба понимаем: все чепуха, выеденного яйца не стоит, главное — это наша любовь.

— Вы поженились по-тихому или устроили торжество? И как прозвучало предложение руки и сердца?

— На женитьбе настояла я! Все вокруг и в первую очередь дочери стали намекать: «Быть любовницей, гражданской женой неудобно». Мне самой уже хотелось свой статус подтвердить, и я потихонечку стала капать Вале на мозги. Причем изначально он настоял, чтобы я поскорее развелась с первым мужем, вроде как нехорошо жить с чужой женой. А когда я это сделала, замолчал. Я говорю: «Нам пора расписаться». Он: «Да, наверное, пора» — и все, тишина.

Однажды во время интервью нам задали вопрос: «Когда вы, в конце концов, поженитесь?» Я возьми да и скажи просто так, от балды: «В этом году». И придумала «красивую» дату — 14 февраля, в День всех влюбленных. Кажется, это был 2003 год. Надо в паспорт заглянуть! (Смеется.) Я приятельствовала с одной девочкой, работающей в системе ЗАГСа, попросила ее помочь, потому что день этот оказался понедельником, выходным. По блату нам пошли навстречу. Когда договорилась, сказала Вале: «Надо бы съездить заявление подать». — «Хорошо», — отвечает. В тот же день поехали. Это теперь он друзьям эмоционально рассказывает: «Лидия Николаевна затащила меня в ЗАГС! Я-то не хотел!» (Смеется.) Свадьба получилась настоящая — веселая, много гостей. Пришли друзья: Лена Сафонова, Андрей Ильин, Ольга Волкова, Василий Борисович Ливанов, Володя Балон, Игорь Старыгин… Гуляли всю ночь в ресторане моей подруги. А вскоре отправились в свадебное путешествие в Париж — Валя там снимался в «Красной капелле».

— Вы живете в крошечной однокомнатной квартире в спальном районе. Как получилось, что народный артист, часто снимающийся в кино, работающий в театре, не решил толком квартирный вопрос?

— Ну а как он его решит? Ролей становится все меньше, возраст уже не тот. В кино ничего путного не предлагают. Кого Вале играть? Дедушек? На мой взгляд, режиссеры однобоко используют Смирнитского, не видят его потенциала. Спасает антреприза, мы часто гастролируем, но это все равно не тот заработок, на который можно купить квартиру.

Валя такой человек, что обивать пороги высоких кабинетов не станет. Хорошо еще, что мы живем в собственной квартире, а не съемной, как поначалу. От предыдущей жены Валя ушел, как положено настоящему мужчине, — с одним чемоданчиком. Оставил двухкомнатную квартиру супруге и ее внучке Марфе, которую воспитывал как родную дочь. Несколько лет мы снимали жилье, а потом надоело выбрасывать деньги на ветер, пошли за помощью к Проханову. Он написал письмо в Департамент жилищной политики, объяснил ситуацию, что народному артисту попросту негде жить, но нам… отказали! По закону должно было пройти сколько-то лет после развода, чтобы город согласился отдать квартиру по льготной цене. Пришлось Вале скрепя сердце ехать на прием к главе департамента, уж не помню его имя-отчество, и лично просить, чтобы для него сделали исключение. Ему повезло: выяснилось, что с начальником этого ведомства они когда-то вместе играли в футбол. В общем, вошел человек в положение, помог. А поскольку тогда мы еще не были женаты, дали однокомнатную квартиру площадью 40 кв. м. Предложили несколько вариантов, но все у черта на куличках! Выбрали самый приличный из предложенных районов — Братеево. (Вздыхает.) Стоила квартира немного, но и этих денег у нас не было. Однако тут нам вновь повезло: у «Театра Луны» в то время был меценат Сергей Демьянов, замечательный человек. Узнав про всю нашу катавасию, он дал Смирнитскому беспроцентный кредит на два года. До сих пор вспоминаем Сережу добрым словом.

— А что говорит сам Валентин Георгиевич по поводу того, что работы становится все меньше и меньше?

— Ничего не говорит. Раньше переживал, а теперь просто играет, что предлагают. В нашей стране актерам в возрасте вообще не до капризов… Хотя ему, как любому артисту, кажется, что главная роль еще впереди. Была бы я лет на десять помоложе, наверняка придумала бы, как нам заработать. Но сейчас… нет. Устала. Всю жизнь отдавала театру душу, а потом выяснилось, что это на фиг никому не нужно. Я по-прежнему занимаюсь гастролями, есть наработанные связи. Иногда звонят из регионов, просят привезти спектакль, я соглашаюсь. Из «Театра Луны», который в мою бытность был одной из самых модных столичных площадок, я ушла со скандалом. Там стало твориться что-то непонятное. Театр разваливался на глазах, видеть этого не хотелось — и я уволилась. А Валентин Георгиевич ушел из солидарности.

— Не секрет, что ваш муж одно время сильно выпивал. Вы застали период, когда он увлекался алкоголем?

—Нет, не застала. Он только рассказывал мне о том, как, бывало, выходил на сцену выпивши, как терял роли, но потом понял, что катится в бездну, и взял себя в руки. Срывы были по молодости, а когда мы познакомились, он уже не пил вообще. Меня это даже немного напрягало, хотелось за ужином при свечах чокнуться бокалами… Но, видимо, в тот момент он боялся сорваться. Не зажила рана от потери единственного сына (сын Смирнитского Иван погиб в 2000 году).

— Как он пережил это горе?

— С потерей ребенка смириться невозможно, и время это не лечит. С матерью Ивана Валя расстался, когда сыну было лет шесть. Они мало общались. А в 26 лет Иван умер. Когда нам позвонили с этой страшной вестью, Валя был в Америке на гастролях. Группа кочевала из города в город, связи с ней толком не было никакой. Не менее полутора суток понадобилось, чтобы все-таки дозвониться до театрального продюсера. Но сообщила мужу о трагедии не я — попросила друзей: невозможно было нести любимому человеку такую весть. Сама же с ума сходила от собственной беспомощности — ни помочь, ни утешить Валю в эти дни я не могла. Когда его разыскали, день похорон уже был назначен, и успеть на них он физически не мог. До ближайшего аэропорта было километров 700. Помог хороший Валин друг Сергей Богословский, поехал как бы вместо него, организовал все…

Мы с Валей увиделись лишь спустя пять дней в Тбилиси. Он прилетел туда из Америки на гастроли «Театра Луны». Обнялись, стоим молчим. И тут он горько так говорит: «Вот жил без меня Ваня и умер тоже без меня». Ох, у меня сердце захолонуло от жалости к нему, к его мальчику, умершему так рано… Чувство вины не покидает мужа до сих пор. Я его не тереблю, никогда не поднимаю болезненную тему. Валя — молодец, смог тогда собраться, не запил — сдержал удар…

— Вы никогда не планировали родить общего ребенка?

— В самом начале нашей семейной жизни я иногда заговаривала об этом. Но Валя отвечал: «Ну и как ты себе представляешь? Однокомнатная квартира… Где ребенку расти?» Честно говоря, очень жалею, что не родила. Как-то старшая дочка рассказывает: «Мамуль, мне приснился сон, будто ты родила ребеночка. Я так плакала, горько было, обидно, что теперь все твое внимание уйдет на него». Услышала я ее и… испугалась, что дочки станут ревновать, переживать. Глупая была… Дочки только рады были бы, они девочки добрые. Сейчас выросли и говорят: «Эх, нам бы сестренку еще или братика». В таких вопросах женщина сама должна решать, как ей поступить. Но все это понимаешь уже задним умом.

— Лида, а вы не боялись, что Валентин Георгиевич может увлечься кем-то на стороне? Как-никак до вас у него было три жены…

— Нет, никогда. Хотя я и ревную его периодически. Он зовет меня сороковым медведем — типа последняя, больше не будет. Я знаю, что он очень сильно меня любит, хотя и не говорит об этом каждые пять минут. Иногда спрашиваю: «Ты меня любишь?» — «Люблю, — отвечает и подозрительно щурит глаза: — А сколько стоит то, что ты хочешь купить?» (Смеется.) Я Вале часто повторяю, что он самый лучший, самый красивый, что у него красивые губы, красивые глаза… Меня будоражит то, что он до сих пор интересен женщинам. Предполагаю даже, что в своих партнерш он влюбляется. Ну а как иначе? Профессия обязывает. Химия должна возникать, иначе достоверно не сыграешь. Но такого, чтобы он смотрел на постороннюю женщину и облизывался, — нет, никогда не наблюдала. Сама люблю пофлиртовать у него на глазах, чтобы понаблюдать за его реакцией. Мне бы хотелось, чтобы и он меня поревновал немножечко. Но нет, не реагирует. (Улыбается.)

— А к бурному прошлому мужа не ревнуете? Говорят, после выхода на экраны «Мушкетеров» великолепной четверке женщины прохода не давали!

— Да просто вешались на шею! Валя сам мне об этом рассказывал. Одно время я выпытывала подробности его романов, это же страшно интересно. (Смеется.) Вначале делился, а сейчас отмахивается: «Отстань». У него было очень много поклонниц. Артистка, сейчас достаточно известная, бегала за ним даже после того, как мы поженились. Ее совершенно не останавливало то, что жена рядом, — вешалась на моего мужа при каждом удобном случае. Как-то мы оказались в одной компании — и я отшила ее в грубой форме. А что было делать? Валя с женщинами мягок, деликатен, хамить не умеет. Хотя не исключаю, что ему было приятно ее внимание. (Улыбается.)

Два года назад Первый канал снял фильм, посвященный 65-летию Вали. Они связались с его первой и третьей женой (второй уже нет в живых) и записали очень милые интервью, бывшие вспоминали приятные моменты совместной жизни — никакого негатива. Я с большим интересом посмотрела.

— О чем он мечтает?

— С возрастом у нас обоих желаний становится меньше. Мне уже не хочется ни шуб, ни бриллиантов. Прошлой весной поймала себя на мысли, что вообще ничего не хочу. Испугалась даже. Говорю мужу: «Валь, странная вещь, мне ничего не хочется. Может, я заболела?» Он в ответ: «Ничего страшного, у меня тоже мечты периодически иссякают».

И это правда. Муж любит шопинг, красивые вещи: сумки, кофты, шарфы, обувь. Еще у него страсть — шапочки, кепочки. Но иногда на мое предложение купить обновку отвечает: «Не хочу, зачем мне это?» Тогда я внутренне сжимаюсь, напрягаюсь, беспокоюсь. Мне кажется, задача хорошей жены — поддерживать интерес мужа к жизни. Я его все время тереблю, хорошо, что у нас приличная разница в возрасте, мне все время надо куда-то нестись. Всегда в деталях планирую отпуск, прокладываю маршрут. Мы любим новые города, нам интересно с картой в руках гулять по незнакомым улочкам. А устав, сесть в ресторанчике, пообедать, выпить вина. Валя, как и я, любит сухое красное, на отдыхе позволяет себе пару бокалов.

— Валентин Георгиевич щедр на подарки?

— Он очень щедрый! Но на первых порах дарил бесполезную ерунду. Пришлось приучить его к тому, что подарок выбираю сама. Капаю, капаю на мозги ласково: «Ой, как бы мне хотелось купить чудесную фарфоровую балерину в свою коллекцию!» (Я давно со­­бираю фарфор.) Валя отзывается: «Поедем ку­­пим». В общении с мужем главное — поймать настроение и вовремя до­­нести нужную информа­­цию.

Поскольку Валя у ма­­мы был любимым сынком, в нем, конечно, полно ребяческого эгоизма. Поражаюсь: взрослый человек, а ведет себя как ребенок — «не буду, не хочу». И сам не может объяснить почему. Наверное, таким образом демонстрирует, что не подкаблучник. Хотя, если уж начистоту, все женатые мужчины подкаблучники. (Смеется.) Мы ими крутим как хотим, а они об этом не догадываются.

Но все важные решения муж при­­нимает сам. Иногда не удержусь: «Сделай вот так» — и слышу в ответ: «Прекрати режиссировать». Именно о таком — самостоятельном — мужчине я всегда и мечтала. Мне нравится, что Валя не любит, когда с ним носятся: кашку на ложечке в ротик, супчик на подносике. Нет, он все сам. А меня аж распирает от нежности к нему — так и хочется позаботиться, побыть мамочкой! Такой вот парадокс…

Правильно говорят: все мужчины до старости дети. Видели бы вы, с каким упоением Валя разбирается в новом мобильнике или как азартно меняет каждые два года машину, отслеживая модные тенденции. Глаза горят, как у юнца.

— О внуках еще не задумываетесь?

— Думаю, что пришло время, когда внуки доставили бы Вале радость. Он очень хочет, чтобы наши девчонки вышли замуж, родили. Как-то на гастролях в Израиле администратор ненадолго оставила на нас своего полугодовалого сына Ариэля. Валя оживился, целый час таскал его на руках и просил сфотографировать их вместе.

— Почему-то многие думают, что настоящая любовь, страсть бывает только в юности…

— Глупости! И любовь, и страсть могут настигнуть в любом возрасте. В зрелости — в иной форме: без безумных дурацких юношеских поступков, без взрывов эмоций по любому, даже нич­­тожному поводу. В зрелой любви нет безудержного безбашенного секса — ну так это нормально. На Новый год Валя смешную открытку мне написал и подписался: «Ваш муж-старичок». «Ну, какой же ты старичок?» — говорю. Нет, Смирнитский — мужчина, в которого невозможно не влюбиться.

Мы с Валей — очень, очень близкие люди. Даже утверждают, внешне похожи. Он мне как подруга, ничего от него не скрываю. Иногда одергиваю себя: зачем навешиваю проблемы — у него своих хватает. Но выговорюсь — и становится легче. Да и дельные советы мужа ценю. Вообще, он мне дает очень кайфовое ощущение счастья.

Жизнь идет, причем скоротечно. Только недавно встретили Новый год, а не за горами лето и снова зима… Валя переживает, что друзья уходят. Мы оба боимся момента, когда придется разлучиться, как и всем людям на земле. Наверное, про это лучше не думать, а наслаждаться тем, что есть. Иногда в качестве тоста на дружеском застолье он заявляет: «Лида — подарок судьбы, и я не могу взять в толк, чем его заслужил». Он стеснительный человек, не любит громких фраз, так что торжественного «Я так тебе за все благодарен!» я, наверное, никогда не дождусь. Ну и не надо… Лучше лишний раз сама ему скажу: «Гениальный, самый лучший!»

Валентин Смирнитский

Когда и где родился: 10 июня 1944 года в Москве

Знак зодиака: Близнецы

Образование: окончил актерский факультет Высшего театрального училища имени Щукина

Семья: жена — Лидия Рябцева; дети — Эльвира (27 лет), художник по гриму, Марина (24 года), кастинг-директор кинокомпании; «приемная» внучка — Марфа (27 лет), художник-постановщик

Карьера: снялся более чем в ста фильмах, среди которых: «Двое» (1965), «Семь стариков и одна девушка» (1968), «Адъютант его превосходительства» (1969), «Д’Артаньян и три мушкетера» (1979), «Однажды двадцать лет спустя» (1980), «Отцы и деды» (1982), «Артистка из Грибова» (1988), «Мушкетеры двадцать лет спустя» (1992), «Мастер и Маргарита» (2005), «Беременный» (2011) и др.

Народный артист РФ

Вкусы: еда — блюда из баранины; напитки — сухие вина, свежевыжатые соки