Татьяна Буланова: «Мы с Владом ссоримся сверхбурно — со скандалами, хлопаньем дверьми, уходами из дома»

В последнее время в СМИ все чаще появляются сообщения о разводе Татьяны Булановой и Владислава Радимова. Информация однозначна и сомнений вроде не вызывает. Если бы не одно но: отсутствие комментариев самих героев бракоразводного процесса. А без них ситуация выглядит туманной. Чтобы все прояснить, корреспонденты «ТН» отправились в Санкт-Петербург, где живут популярная певица и знаменитый футболист. Потолковать удалось только с супругой. Или бывшей супругой?

—Таня, позвольте спросить без обиняков: вы действительно разводитесь с Владом Радимовым или все сообщения на эту тему просто пиар-ход?

— Я не знаю, почему в прессе стали появляться против нас какие-то выпады. Ну скажите, откуда взялись сведения о том, что мы с Владом разводимся? Хотя на самом деле удивляться нечему, я давно привыкла к тому, что вокруг моей персоны постоянно возникают разные слухи: то у меня с кем-то роман, то я беременна неизвестно от кого, теперь вот — развод приписали…

— Так ведь для человека публичной профессии такой подогрев интереса к его личности лишь приветствуется…

— Согласна. Помню, много лет назад, когда желтая пресса совсем уж меня доконала, я в сердцах крикнула одному журналисту: «Господи, да оставьте меня наконец в покое!» А потом подумала, поразмыслила логически и сказала себе: «Успокойся, плюнь на это, пусть говорят, если им хочется, тебе это пойдет только на пользу». И это действительно так. Но дело в том, что я не занимаюсь саморекламой. В отличие от многих моих коллег, у меня нет команды продюсеров, директоров, пиарщиков, которые придумывали бы и реализовывали для меня всякие рекламные ходы. И сама я ни разу в жизни не проплатила ни одну статью или программу. Тем не менее молва вокруг меня не утихает. Ничего не поделаешь, это издержки профессии.

Вы не представляете, сколько раз я хотела подать в суд, опровергнуть всякие инсинуации в свой адрес, но вновь и вновь останавливалась. «Какой смысл, — говорила себе, — рыться в этой помойке, тратить на это свои нервы и драгоценное свободное время, отнимая его от общения с близкими? Им-то, ответчикам, не привыкать, им все по барабану, а на моей психике такие судебные разборки наверняка отразятся не лучшим образом». И постепенно стала ко всей говорильне про меня относиться спокойно, хладнокровно.

— А что все-таки происходит в реальности — в вашей с Владиславом семье сохраняется идиллия?

— А я вообще не верю в безоблачную семейную жизнь. Мне кажется, ни в одной семье не бывает все здорово. либо люди ловко скрывают свои проблемы, либо как-то легче к ним относятся. Но свои заморочки, несомненно, есть у всех. Как говорится, в каждой избушке свои погремушки. Наша с Владом главная «погремушка» — эмоции, которые нас обоих захлестывают. А потому спокойной нашу жизнь назвать невозможно. Ссоры случаются очень часто, причем скандалим мы сверхбурно — с взаимными обидами, с хлопаньем дверьми, с уходами из дома. К счастью, всякий раз обязательно наступает примирение. Безусловно, так жить сложно, да еще наша жизнь осложняется тем, что графики работ у нас не совпадают. То Влад уезжает на сборы или соревнования, то я — на гастроли, на концерты, и общаться зачастую приходится только через электронные средства связи. Но ничего, мы привыкли.

— А из-за чего конфликтуете?

— Да из-за всего! Обычно сыр-бор разгорается на пустом месте, из-за мелочи: не понравился тон, взгляд, жест, претензия какая-то возникла. И слово за слово — зацепились языками, и понеслось. Допустим, такая ситуация. Мне по душе творческий беспорядок, а Влад любит порядок. Ему хочется, чтобы рубашки, пиджаки всегда были аккуратно развешаны, футболки, шорты идеально выглажены и сложены в рядок на полках, а тарелки, блюдца стояли ровными стопочками. И еще чтобы обед был вкусно приготовлен, и кровати застелены, и квартира безукоризненно прибрана…

И вот приезжаю я домой после недельных гастролей, и Влад, придя вечером с тренировки, чуть ли не с порога предъявляет мне претензию: «Почему в квартире пыль? Что, нельзя было вытереть? Знаешь же, я не выношу беспорядок. Протри!» Мне бы не спорить, а просто взять тряпку да протереть, но я возмущена и немедленно встаю в позу: «Я устала». — «Что, так сложно это сделать?» — «Ну раз несложно, сам и протри. Почему я-то должна?» — «Я только с работы пришел». — «Ну так и я тоже с работы». И закрутилось… Понимаю, что, по его мнению, я неправильная жена, не такая, какой, наверное, в его представлении должна быть нормальная супруга — готовящая обеды, следящая за порядком, за детьми, сопровождающая мужа в поездках, живущая его жизнью. Но я не такая. Я жена не-нор-маль-ная.

Женщины, которые жили с ним до меня, не работали, они могли в любой момент поехать с ним куда угодно и вообще жить только его жизнью, полностью растворяясь в ней. Но я из другой истории. У меня идет своя, параллельная, очень насыщенная жизнь, и это, думаю, его обижает. Хотя я об этом предупреждала. Приходится напоминать: «Влад, когда ты предлагал мне выйти за тебя замуж, я же ничего не скрывала, более того, честно сказала, что в своей жизни менять ничего не буду, потому что просто не смогу изменить свои привычки. И ты уверял, что все понимаешь и не возражаешь. Так чего теперь постоянно делаешь мне замечания?!» Ох, конечно, ему сложно со мной.

— Вы достаточно обеспечены. Почему же не можете нанять домоправительницу и таким образом решить все бытовые проблемы?

— Я не хочу. Не люблю посторонних людей в доме. У Влада на старой квартире была домработница, и каждый раз я чувствовала себя некомфортно, когда она перебирала нашу постель, личные вещи в шкафу, переставляла на полках какие-то безделушки. Мне было неприятно. Есть зоны, в которые я не впускаю чужих. Например, спал­­ьня — это табу, закрытый сектор… Ну а если вернуться к нашим с Владом семейным скло­­кам, то примеров им не счесть. Прихожу, допустим, домой смурная, в паршивом настроении, погруженная в свои мысли — что-то не склеилось в профессиональных делах. Влад с ходу: «Что, опять я виноват?!» Я говорю: «Почему, при чем тут ты?» — «Ах вот как, я уже ни при чем…» Давно заметила: некоторые мои слова он воспринимает с неправильным знаком, смысл переиначивает. Естественно, завожусь: «Да ни при чем!» И снова нашла коса на камень­…

Бывают и более серьезные поводы для ссор. Если я дала добро на интервью или договорилась о какой-то встрече, лишь вселенский потоп может меня остановить, во всех других случаях я непременно приду в назначенное время. То есть для меня данное мной слово важно, я чересчур ответственная. Сказала да — должна выполнить, так же, кстати, как и нет. А Влад другой человек. Бывает, договариваемся с ним, что идем куда-то вместе — неважно куда: на съемку, на интервью, на деловые переговоры — и вдруг в последний момент он заявляет: «Не пойду». Я в ужасе: «Как?! Мы же обещали людям, они ждут, выстраивали под нас свои планы…» — «Не хочу никого видеть, все!» У него, оказывается, настроение испортилось — накануне его команда проиграла. Я начинаю упрашивать: «Ну как же так можно?! Люди ведь приехали». — «Нет, объясняйся с ними сама…» Вынуждена объясняться. Он может в последний момент отказаться пойти в гости, где нас ждут. Я обижена, возмущена. Почему это я к его друзьям в гости хожу, а он к моим отказывается?! Возвращаюсь домой в соответствующем настроении, он тут же спрашивает: «Что-то не так?» Я, разумеется, взрываюсь: «Да, не так! И ты отлично знаешь из-за чего». И ссора начинает набирать обороты. Вплоть до того, что кто-то может уйти из дома, хлопнув дверью.

— И куда направляетесь?

— О маршрутах Влада мне неизвестно, но знаю, что ничего страшного не произойдет, он скоро вернется. А сама я обычно либо к подруге заезжаю — пожаловаться на жизнь, либо просто брожу по городу — надо же выпустить пар после эмоционального взрыва, подумать, разобраться. Ругаю себя, убеждаю: «Ты ведешь себя неправильно, слишком резкая бываешь, чуть что — сразу в лоб, а нужно быть мудрее, мягче, хитрее…» Но что поделать, если не умею я ни плакаться, ни ластиться. Да и не хочу. Видимо, мне, так же как и Владу, жизненно необходимо выплескивать эмоции. Мне кажется, именно эта эмоциональная волна нас и сближает.

— Как же происходит примирение?

— Буквально на следующее утро (ну если совсем уж сильно поссорились, может, через пару дней) все как-то само собой восстанавливается. Понимаете, я сразу же забываю все свои обиды. Не лукавлю, правда, не помню. И он, думаю, также. Если бы мы все запоминали, таили в себе, разбирали бы каждую ссору по пунктам, давно разошлись бы. А мы поссоримся, помиримся и выкидываем инцидент из памяти. И начинаем с белого листа: «Привет, как дела?» — «Да нормально, а у тебя?» И вот у нас все хорошо. (С улыбкой.) До следующего дня, когда все опять забурлит по новой.

— Даже прощения не просите друг у друга?

— Никогда — ни он, ни я. У Влада примирительная манера, как в детстве, — сцепиться мизинцами, типа мир. Кстати, иногда это тоже меня бесит. Думаю: «Что за бред?», говорю: «Это же детский сад!», но все равно протягиваю ему мизинец. На самом деле мы совпадаем только эмоционально, а во всем остальном совершенно разные. Даже по гороскопам у нас полная несовместимость — как по китайскому, так и по зодиакальному. Я — Рыбы, а он — Стрелец, причем Змееносец — его еще называют 13-й знак, он очень сложный.

И вкусы, и интересы, и пристрастия у нас абсолютно разнятся. Влад обожает спорт, который мне, прошу прощения, вообще безразличен. Ему нравится читать Дарью Донцову, а мне Сомерсета Моэма, книги которого, думаю, Влад даже никогда не откроет. Хотя недавно дала ему почитать Булгакова — понравился. Его раздражают радиостанции, которые слушаю я, а меня — те, что включает он. И с фильмами то же самое. Те, от каких он оторваться не может, — для меня полная чушь. Хотя сейчас потихонечку начинаем находить компромиссные варианты. Кто знает, может, меняемся с годами?

— В общем, ваша семейная жизнь состоит из противоречий и выяснений отношений?

— Противоречия — да, в избытке, а выяснений никаких нет. Не успеваем до них дойти. Нам достаточно и двух слов, чтобы вспыхнуло пламя. Это трудно представить, но ровно на втором предложении у нас заканчиваются переговоры и начинается реальная война. С полуоборота заводимся, толь­­ко что до драки не доходит.

— Что, и предметами друг в друга кидаетесь?

— Редко, но бывало и такое. Как-то Владу показалось, что я с кем-то общаюсь по телефону по секрету от него, так он выхватил аппарат у меня из рук и куда-то его зашвырнул. Разбил, конечно. В другой раз по такой же дурацкой причине — ему что-то померещилось! — очки мои грохнул об пол и наступил на них. Но попробуй сказать ему, что это ревность — а я пробовала, в шутку, — он возмущается: «С чего ты это взяла?! Да я тебя совсем не ревную!­»

— То есть проблемы, связанные с ревностью, в семье все-таки присутствуют?

— Не знаю. Мне трудно говорить за другого человека, несмотря на то что он мой муж. В любом случае чужая ду­­ша — потемки, и открыть ее я не смогу, я же не ясновидящая, не экстрасенс, не психолог. Подтвердить могу только одно: я заметила, что когда уезжаю надолго, наши с Владом отношения осложняются. Вот взять те же «Танцы со звездами» (в 2011 году Татьяна Буланова в паре с лыжником Дмитрием Ляшенко стали победителями шестого сезона популярного шоу канала Россия. — Прим. «ТН») — в семейной жизни у меня тогда наступил очень тяжелый период. Четыре месяца я практически отсутствовала дома — приезжала раз в неделю на один день. Вероятно, Влада издергало мое длительное отсутствие, тем более что «доброхоты» еще и подливали масла в огонь. И хоть муж и понимает про меня все правильно, психологически не может смириться с моим независимым образом жизни. Отсюда и противоречия, и бесконечные его цеплялки ко мне, придирки по пустякам.

После моих отъездов мы ругаемся еще чаще, чем обычно, практически каждый день, даже по эсэмэскам. Это какой-то кошмар! Короче, сопоставляя факты, могу констатировать: когда меня долго нет, у Влада вызревает на меня обида. Что-то такое тяжелое он носит внутри. Хотя, если спросить у него, отмахнется: «Чушь, ерунда, это все не так». То есть сказать гарантированно, что муж меня ревнует, я не могу, он же в этом не признается.

— А вы его? Писали, что Радимов начал изменять Булановой на третий год после свадьбы.

— Да, помню, читала. И если бы была ревнивая, наверняка психовала бы. Но меня это абсолютно не трогает. Из-за чего я должна с ума сходить? Если изменял, ну что ж, значит, было дело и исправить уже ничего невозможно. В таком случае зачем тратить на это свои нервы? А если не изменял, так тем более нет повода. И вообще, я считаю, что людей, подверженных ревности, можно только пожалеть. Они же от этого очень страдают.

— Как можно жить семь­ей, любить человека и оставаться безразличной к его возможным изменам?

— Да можно, говорю совершенно искренне. Тем более что Влад никогда не давал мне никакого повода приревновать его к другим женщинам. Как-то спросила: «Ты изменял мне?» Он сказал: «Нет, не изменял». Дальше что-то обсуждать на эту тему глупо. По-моему, ее лучше совсем закрыть. Я ничего такого не видела, свечку не держала, а на то, что говорят другие, мне наплевать. Я на самом деле абсолютно не ревнива, Господь миловал меня от этого чувства. Нет, бывает, конечно: что-то такое привидится в наблюдениях за мужем, и меня словно уколет — вроде как инъекцию душевную получила. И… на этом все обрубается. Секундная неприятность. С первых дней наших отношений я дала Владу карт-бланш. Наверное, это неправильно. Может, нужно как раз наоборот — все время держать руку на пульсе. Но не в моих это правилах — контролировать, да и, честно говоря, ни сил, ни времени на это нет.

— А можно полюбопытствовать, как скоро после свадьбы вы с Владом начали ссориться?

— Если откровенно, ссоры у нас были с самого начала. С той поры, когда только зарождалась наша самая что ни на есть любовь-любовь и вокруг нас, казалось, расцветали цветочки. К сожалению, отношения начались с конф­ликтов, с преодолений. У Влада тогда была девушка. Узнав о нашем романе, она стала его преследовать, во всеуслышание говорила о том, что я, злодейка, разбила семью и увела у нее мужа. Что являлось полной чушью. Это у меня разбивалась семья, поскольку я была замужем (первый муж Татьяны — музыкальный продюсер Николай Тагрин. — «ТН»), а Влад как раз оставался неженатым — они же не были расписаны, да и жили всего-то пару лет. Едва я поняла, что мы с Владом влюблены друг в друга и между нами все серьезно, тут же сказала об этом мужу. Не могла обманывать Колю, не хотела. Может, я не права, но считала и до сих пор считаю, что если бы я продолжала жить с Колей, любя Влада, это было бы предательством по отношению к обоим. Я не умею врать, а уж в семейной жизни… Иметь мужа и любовника?! Не-е-ет, для меня ничего пошлее придумать нельзя… Коля после моего признания очень сопротивлялся нашему разводу, считал мое чувство глупостью, заскоком, говорил: «Это все ерунда, пройдет. Что ты делаешь?! Вы же с ним разные. Не полагайся на него. Он влюбился в тебя телевизионную, а когда увидит, какая ты реальная, каждодневная, его чувства остынут». Напоследок Коля спрятался за шутку, сказал: «Меня еще ни одна женщина не оставляла, а тут такая маленькая, неприметненькая — бросила…» Я понимала, что его мужское самолюбие было оскорблено и, естественно, чувствовала себя перед ним виноватой. Вернее, не так. «Вина» в этом случае, наверное, неправильное слово. Просто я ужасно переживала из-за того, что доставляю боль человеку, с которым прожила 13 лет. Но выйти из той ситуации иначе, чем через боль, было невозможно. И я считала, что лучше обрубить сразу, чем резать медленно и частями. Мне казалось, что и Влад тоже должен был так же сразу разобраться со своими прежними отношениями.

Когда мы начали встречаться уже серьезно, он заверил меня, что поговорил со своей барышней и все ей объяснил. И вот как-то сидим мы с ним в большой компании, причем совершенно не таясь, и вдруг приходит она со словами: «Я вычислила вас!» И вызывающе смотрит на меня. Тут мне в душу закрались сомнения: а сказал ли Влад ей правду? Отвечаю: «А что нас вычислять? Мы не таимся…» А он сидит молча, глаза прячет. И я поняла, что он так и не решился объясниться с ней — испугался, понадеялся, что все как-то само собой рассосется. Чего, ясное дело, быть не могло… Из-за этого и возникли первые наши ссоры. Я старалась понять Влада: да, ему жалко свою прежнюю девушку, но одновременно мне было обидно оттого, что он оставлял без внимания ее нападки на меня. Я считала, что он безоговорочно должен был встать на мою сторону, защитить меня. Наверное, он боялся причинить ей боль, хотя на самом деле все равно причинил. И чем дольше это оттягивалось, тем боль была сильнее. Мне так кажется. На следующий день после той встречи она позвонила мне и заявила: «Я буду бороться за Влада, за свою любовь!» Я ответила: «Ну что ж, дерзай! Но, на мой взгляд, это мужчина должен бороться за женщину, а не наоборот. А женщина, которая сражается за мужчину, в первую очередь унижает его». Правда, это ужас какой-то. Смешно и противно. Если у кого-то из партнеров любовь ушла, бороться за нее глупо. Как ни борись — не вернешь.

— Неужели? А сколько жен возвращали в семью своих мужей!

— Тут несколько другое. Это не за любовь борьба, а за семейное благополучие, за статус. А любовь, убеждена, вернуть невозможно.

— Но ведь не секрет, что мужчины полигамны, не зря же в народе говорят: перебесится и вернется.

— Возможно. Но, опять же, не благодаря борьбе за него женщины. Он сам для себя принимает решение вернуться или нет. Перед нашей свадьбой она стала угрожать Владу, что приедет на церемонию и что-то там устроит — то ли с собой что-то сотворит, то ли с нами. Я понимала, что это чисто эмоциональные угрозы: если человек о таком говорит, он никогда этого не сделает. В день свадьбы она прислала Владу депешу с посланием типа «будьте вы все прокляты!». Чушь, конечно, но было неприятно. Особенно если учесть, что в это время она жила в московской квартире Влада, которую он оплачивал. И деньги продолжал давать ей, что было совсем непонятно. Мне все говорили: «Таня, почему ты позволяешь такое, почему не вмешаешься и не прекратишь?» Я отвечала: «А что я скажу? Это часть его прошлой жизни. Как я могу в нее влезать? Мало ли какие у него обязательства. Да пусть их даже нет, но он сам принял такое решение…» Я никак не вклинивалась в их отношения, они меня не касались. И где-то через полгода у них все, слава Богу, закончилось, окончательно сошло на нет. Из его квартиры девушка выехала и зажила наконец своей жизнью.

— Кстати, по поводу квартирного вопроса. Пишут, что камнем преткновения в ваших с Владом нынешних разногласиях стала как раз его новая квартира, на которую вы претендуете.

— Это очередная глупость. При чем тут претендую я или нет? Влад построил ее — огромную, в новом доме на Васильевском острове — для нашей семьи. Дизайн обсуждали вместе. Там изначально предусмотрены комнаты для каждого из нас: наша с Владом спальня, гардеробные, комнаты для детей и моей мамы, с которой мы живем вместе. Делалась квартира долго, года четыре. Скоро мы все в нее переберемся, обустроимся там и начнем жить. А пока у нас много хлопот. Прежде всего надо заняться продажей моей старой квартиры, для чего ее нужно освободить от вещей. Но у Влада на эту возню нет времени, и он хочет решение всех организационных вопросов переложить на меня. Однако у меня тоже нет времени. Пытаюсь ему это объяснить, он злится. И я злюсь. Повторяю, мы оба очень эмоциональные. Ну не можем как нормальные люди сесть и спокойно все обсудить. Я тут же начинаю размахивать руками, а его это выводит из равновесия: «Что ты руками машешь, нормально говорить не можешь?!» — «Хочу и машу, тебя не спросила…» И опять разбежались в разные стороны. А на следующий день снова пытаемся друг с другом связаться, чтобы решить все-таки вопрос с перевозом вещей. Наверное, со стороны это выглядит д­остаточно странно, но, что поделать, мы так живем.

— А вы заключали брачный контракт?

— Нет. Честно говоря, даже не думали об этом. Но я противница таких штук. Мне кажется, что в отношениях мужчины и женщины нужно рассчитывать на адекватность и порядочность каждого, а не на казенный документ. И если, не дай Бог, у нас с мужем действительно что-то всерьез разладится, я не сомневаюсь в том, что все проблемы, включая и жилищную, мы решим полюбовно. А брачный контракт, заключенный заранее, по-моему, подразумевает, что брак этот по расчету. Хотя, возможно, я не права. Вообще в вопросах финансов мы с Владом никогда друг друга не контролировали. К примеру, я до сих пор не знаю, какая у него зарплата, и не хочу знать. Может, как раз это его бесит. Наверное, ему хочется, чтобы я спросила: «Сколько ты получаешь?» Но я не спрашиваю. Кстати, и он о моих заработках ничего толком не знает. С материальной точки зрения я абсолютно независимая и самостоятельная. Думаю, это Влада даже немножко угнетает.

— То есть у вас нет такого фигурального общего семейного котелка?

— Чтоб где-то в тумбочке лежали общие деньги? Нет такого. Но, конечно же, Влад полноценно финансирует большинство наших семейных дел: все нужды ребенка оплачивает, и нянь (у нас их две, поочередно работают), и поездки наши в отпуск. Кстати, это благодаря Владу я узнала, что такое отдых. Раньше только работала.

— Таня, и все-таки пишут, что на сегодняшний день вы с Владом живете порознь.

— Неправда. Хотя, как посмотреть. Просто сейчас я в основном живу на даче вместе с младшим сыном и мамой, а Влад в Питере работает. Его назначили главным тренером команды «Зенит-2», и у него каждое утро тренировки. А мотаться ежедневно за город и обратно физически сложно, поэтому он приезжает к нам редко.

— Но раз Влад здесь, в городе, почему он не принимает участия в нашем разговоре — тема-то касается вас обоих?

— Только из-за своего характера. Вчера у него была неудачная игра. Его подопечные проиграли, и это стало для него сильным эмоциональным надломом. Реально не спал всю ночь. Для него в таком состоянии пойти на фотосессию или давать ин­­тервью — нож в горло. Я в этом смысле совсем другая. Я считаю так: что бы ни произошло, это уже позади — теперь надо жить дальше. И перестраиваюсь с прошлого на будущее или по крайней мере на сегодняшний день. А Влад очень долго отходит, к нему не подступиться, ходит чернее грозовой тучи.

Вот позвонила сейчас ему с семейным делом: на даче сломались ворота, и я попросила Влада организовать ремонтников. Так он переложил все это на меня. «Не могу, — сказал, — не то у меня состояние. Созвонись с ними сама». Когда они проигрывают, он всегда дико переживает. Говорит, что это кошмар, что чуть ли жить не хочет. Я пытаюсь успокоить: «Да перестань, относись к этому спокойнее: сегодня проиграли — завтра выиграли, призерами стали». Но для него не все так просто. Он воспринимает поражение команды как свой личный проигрыш. И когда в команде играл, так же было: если победа — все молодцы! Если поражение — виноват он. А такое отношение опасно для нервной системы. Лежит неподвижно и молча смотрит в потолок, в одну точку. В такие моменты к нему лучше не подходить и на глаза не попадаться. Успокаивать, говорить что-то бессмысленно. Скажет: «Тебе не понять, настолько мне стыдно…» И я отхожу, знаю, что ему нужно самому это пережить. У Влада очень восприимчивая нервная организация. Притом что он человек сильный, надежный, в семье — защитник, но в непредвиденных ситуациях начинает теряться, паникует, запросто может сделать что-то не подумав. А я, наоборот, почти не подвержена панике. Если возникает какая-то проблема, что-то экстренное, долго колебаться не буду, сразу могу принять правильное решение или по крайней мере найти более или менее верный выход.

— А у вас есть общие друзья?

— Это непростой вопрос. Дело в том, что Влад слишком доверчивый. Тем, кого считает своими друзьями, доверяется абсолютно. У него к друзьям отношение на уровне чего-то священного. Ключи от квартиры может отдать малознакомому человеку — живи, мол, сколько хочешь. Я говорю: «Подожди, а я приеду, как буду там жить — с ним?!» Но Влад и слышать ничего не хочет. Если уж ему показалось, что человек — его друг, снимет с себя пос­леднюю рубашку. А «друг» тот в благодарность подставляет его по полной программе — то денег возьмет немерено якобы в долг, то уговорит вложиться в какой-нибудь гиблый проект, да мало ли что еще…

Когда-то у него был сложный период в жизни: на работе возникли серьезные проблемы — Владу пришлось уйти из испанской команды «Реал Сарагоса», в которой он играл на протяжении пяти лет, да еще жена ушла от него с дочкой. Ему тогда было очень плохо. Так он мне рассказывал, насколько резко сразу же изменилось его окружение: раньше было столько друзей, а тут остался буквально один или два. Влад такого не ожидал. А я это всегда подразумеваю. Я к людям более внимательна, и интуиция у меня есть. Остро чувствую, ради чего, с какой целью человек общается, искренне или корыстно. Меня трудно провести. И Влад об этом знает. Но когда я пытаюсь его предостеречь от какого-то необдуманного поступка, решения, он взрывается. Правда, по прошествии времени ему самому становится понятно, что его просто использовали и подставили. Тогда мы вместе пытаемся выбраться из неприятной ситуации. И тут уже я начинаю зудеть: «А-а-а, я тебя предупреждала!» Он, разумеется, взвивается, я — в ответ, и… опять пошло-поехало. (Улыбается.) Вот так мы и строим нашу жизнь — через ссоры и примирения. Ну прямо как на вулкане живем.

— Если вы постоянно разругиваетесь в пух и прах, на чем тогда зиждется ваша любовь и сохранилась ли она? Каковы ее проявления, например, со стороны Влада, если не считать подаренного некогда вам автомобиля, перевязанного ленточкой и поставленного у вашего подъезда?

— Разве в этом проявляется чувство? Машину можно подарить и не любя. А про любовь как рассказать? Я просто вижу, что она есть. Невозможно ведь не чувствовать, когда тебя любят. Я чувствую. Хотя бы по тому, что мы с Владом все время друг к другу возвращаемся. Ну не получается у нас существовать порознь. Правда. Согласитесь, казалось бы, на фига, извините за выражение, нам все эти нервотрепки, эмоциональные вспышки? Однако мы вновь и вновь к этому возвращаемся. Почему? Значит, испытываем потребность друг в друге. А это, наверное, и есть любовь — когда хочется просыпаться вместе именно с этим человеком, постоянно чувствовать его рядом, даже если он где-то далеко. А без ссор у нас не получается, таков психотип наших отношений.

— Когда обсуждали возможность появления у вас общего ребенка, разногласий не возникало­?

— Разногласий не было, но сомнения у меня были. Влад очень этого хотел, но я ему снова внятно сказала, что, даже родив, все равно не смогу поменять тот образ жизни, который у меня есть. Он ответил: «Не волнуйся, мы наймем няню, если надо будет — двух нянь возьмем, трех, только, пожалуйста, роди!» И я решилась, хотя мне было уже немало лет — 36. Когда возникли подозрения о моей беременности, на УЗИ мы поехали вместе. По обыкновению, в дороге поссорились, и я была на Влада зла. Но, когда вышла из кабинета и сообщила, что беременность подтвердилась, он сказал: «Я счастлив!» А я, хоть для порядка и буркнула в ответ что-то невразумительное, тоже почувствовала себя совершенно счастливой­.

— При родах муж присутствовал?

— Он переживал за стенкой. Ребенка врачи ему сразу вынесли. Даже не вымытого, помыли уже при Владе. Он мне потом рассказывал: «Когда мне дали его в руки, меня реально прошиб пот, взмок с головы до ног. Такая слабость одолела, что чуть не потерял сознание. Акушерка говорит: «Ты сядь, отдышись, смотри-ка, совсем белый стал». И я сел. Но малыша из рук не выпустил». А потом Влад зашел ко мне в палату. И хотя я еще неокончательно пришла в себя, голова была словно в тумане, навсегда запомнила, как нежно он меня поцеловал.

— А в будничной жизни Влад бывает нежным­?

— Тут проблема заключается в том, что я сама отнюдь не нежная. И это ужасно. Причем раньше я этого не понимала, а сейчас стала осознавать. Терпеть не могу, когда слышу, как кто-то воркует: лапочка моя, зайка, солнышко… Меня это натурально бесит. Не верю я в искренность этих слов. Но скорее всего, я и тут не права. Однако факт остается фактом: мы с Владом не сюсюкаемся — ни я с ним, ни он со мной. Более того, когда ссоримся, он начинает издевательски меня подкалывать: «Зая» — и я тут же в пику ему: «Лапа, рыба». И с нашими интонациями, с подтекстом, эти ласковые слова звучат как ругательные. (Со смехом.) Как-то я написала ему: «Владик…» Он ошалел: «Владик? А что произошло?!»

— Ваш сын от первого брака воспринимает Влада как отца?

— Нет, скорее как друга. У них хорошие отношения, хотя тоже периодически ругаются. А вот с родным отцом у Саши контакт, к сожалению, совсем не получается. Они не общаются. Никак. Мы с Колей расстались, когда Сашке было 13 лет, и с той поры они встречались всего несколько раз. Причем всякий раз Коля приходил на встречу не один, а со своей девушкой. А Сашке разве было дело до этого? Ему хотелось пообщаться с отцом наедине. Но не получалось. Наконец однажды сын сказал мне: «Мам, я больше не буду с папой встречаться». Сейчас Саша учится в Санкт-Петербургском торгово-экономическом университете, на факультете «Технология питания». Сам захотел в эту сферу, и я вижу, что ему нравится готовить. А маленький у нас помешан на футболе. Это, конечно, папина инициатива. Влад возит его на тренировки три раза в неделю, и шестилетний Никита занимается с огромным удовольствием. В любую погоду готов тренироваться — в холод, в дождь, в снег, на солнцепеке. Влад сначала говорил: «Тань, он валенок». А сейчас уже начал хвалить: «Молодец, подтянулся…»

— Таня, хотелось бы подытожить тему нашего разговора: исходя из вашего видения ситуации, вы не считаете, что приблизились с Владом вплотную к той роковой черте, за которой следует развод?

— Нет, не думаю. Совсем недавно мы с ним так сильно поссорились, словами не передать. Ругались, ругались, а потом он вдруг обнял меня и сказал, глядя мне прямо в глаза: «Все равно мы никогда не разведемся, понимаешь?» Хотя на развод в той ссоре и намека не было.

— А в других ваших размолвках слово «развод» звучало?

— Опять же, с самого начала. Чуть что, он сразу: «Развод!» Едва повздорили, только и слышала: «Давай разводиться!» — «Ну, давай», — отвечала. И на этом все заканчивалось. Для меня это было и непонятно, и неприятно, и непривычно. Потому что с Колей у нас тема развода возникла всего трижды: первый раз, когда Сашка родился, второй раз — семь лет спустя — непростые были тогда периоды, а в третий раз — когда мы действительно развелись. Но с Владом на протяжении девяти лет нашей совместной жизни мы «разводимся» постоянно. Я понимаю, что много проблем возникает из-за меня. Но что я могу поделать? Да, есть женщины, созданные для брака, а есть такие, как я. И лишь мужчина, который примет меня со всеми моими тараканами, может не мучиться со мной, а быть счастливым.

— Как думаете, в каком состоянии пребывает Влад?

— Мне кажется, мучается. (Улыбается.) Но в этом мучении он счастлив. Честно скажу, первый год после того, как мы поженились, я думала, что разойдемся очень скоро, потому что все наши эмоциональные перепалки были для меня странными. Но постепенно я в этом обнаружила и плюсы. По сути своей я человек достаточно закрытый, склонна глубоко уходить в себя, замыкаться. И возможно, эти эмоциональные всплески, которые постоянно происходили в нашей семье, для меня оказались полезны. Да-да, я стала более открытой, избавилась от многих страхов, комплексов.

Я не психолог, мне трудно объяс­­­нить, почему так получилось, как это связано, но факт остается фактом. В общем, ничего в жизни не дается просто так. (Задумчиво.) Как-то незаметно и быстро пролетело время: уже девять лет прошло с той поры, как мы познакомились, восемь лет официально женаты. То есть срок-то немаленький. Да, мы с Владом живем необычно, с ссорами, со скандалами, но для нас это нормальный образ жизни. И он вовсе не означает, что мы готовимся к разводу. А значит, не надо другим людям додумывать за нас нашу биографию. Не нужно в нее вмешиваться, мы сами во всем разберемся. Тем более что пишут — я имею в виду бессовестных журналистов — ерунду и абсолютное вранье, вырывая какие-то фразы из контекста…

Пользуясь случаем, я хочу всех заверить: если даже в моей семье что-то произойдет, и, не дай Бог, когда-нибудь дело действительно дойдет до развода, я постараюсь сделать так, чтобы эта процедура прошла цивилизованно. Ни за что не пойду, допустим, на какую-то телепередачу или на ток-шоу, чтобы трясти там бельем и полоскать прилюдно свои отношения. Мне воспитание не позволит, считаю, что это некрасиво. Я просто скажу открыто: «Да, правда, мы развелись». И это будет моя прямая речь. Но пока что на эту тему мне сказать нечего. На сегодняшний момент мы с Владом не развелись, имущество не делим, подавать на развод не собираемся. Мы живем, как умеем, точно так же, как жили последние девять лет. А что будет дальше, не знаю. И кстати, тут я не оригинальна. Разве кто-нибудь может знать, что и когда с ним произойдет?

---

Татьяна Буланова

Родилась: 6 марта 1969 года в Ленинграде

Семья: муж — Владислав Радимов, футболист, тренер; сыновья — Александр (20 лет), Никита (6 лет)

Образование: библиотечный факультет Ленинградского института культуры

Карьера: была солисткой группы «Летний сад». В 1991 году получила гран-при фестиваля «Шлягер-91» за песню «Не плачь!». Выпустила 20 альбомов.

Снялась в сериалах «Улицы разбитых фонарей», «Бандитский Петербург», в фильме «Любовь еще быть может». Заслуженная артистка России.