Натали Портман: «Куда я дела «Оскар»? Он мне давно не попадался»

Ошибка судьбы

Ноябрь 2016 года. Лос-Фелиз, район Лос-Анджелеса

Натали выкатила набитую доверху товарную тележку на стоянку перед супермаркетом органических продуктов Whole Foods. Актриса снова накупила слишком много и теперь опасалась что-нибудь рассыпать.

Наверное, беременной женщине не стоило так нагружаться, но после двух лет жизни во Франции она никак не могла нарадоваться обилию и многообразию вегетарианской еды. В Париже было совсем немного магазинов или кафе для вегетарианцев, и Натали пришлось хорошо побегать, чтобы их найти.

А еще в Париже она никогда бы не вышла на улицу без макияжа и в тренировочных штанах — даже за покупками. «Французы обращают очень много внимания на то, кто как одет, — рассказывала Натали. — Они косо смотрят на людей в сандалях, спортивных костюмах или одежде слишком ярких цветов». Подумать только, что когда-то строгость парижан в вопросах гардероба казалась ей привлекательной!

Натали покачала головой, признавая, что переезд был ошибкой. Когда в конце 2014 года ее мужа Бенжамена Мильпье пригласили работать директором балета «Гранд-опера», он пришел в страшное возбуждение и тут же велел жене паковать вещи из расчета, что они покидают Америку лет на пять, а то и на десять. Заразившись его энтузиазмом, обычно осторожная Натали согласилась мчаться в чужую страну сломя голову по причине, которая сейчас казалась ей глупой и надуманной. «Мне было предназначено судьбой жить во Франции, — объясняла она тогда. — Отец назвал меня Натали в честь героини одноименной песни Жильбера Беко. Я дебютировала в кино у французского режиссера Люка Бессона. В конце концов, я вышла замуж за француза. После всего этого нет ничего логичнее, чем сделать Париж своим домом».

С родителями Авнером и Шелли Хершлаг на ежегодной церемонии вручения премии «Выбор кинокритиков». Лос-Анджелес, 2011. Фото: Gettyimages.ru

Увидеть Париж и…

Первое время Натали безудержно расхваливала новое место жительства. «Очень интересно погружаться в другую культуру, приспосабливаться к иному образу жизни, — говорила она. — Мы с сыном можем ходить в музеи хоть каждый день, потому что искусство во Франции доступно всем, а не только элите».

Понемногу интервью становились менее восторженными, в них закрадывались нотки недовольства и раздражения. «В Париже ужин с друзьями непременно выливается в политические или философские дебаты, — рассказывала актриса. — Если этого не происходит, считается, что ужин прошел скучно. Я стала ловить себя на мысли, что предпочла бы легкую светскую болтовню. Хоть мой французский неплох, я не в силах поддерживать разговор о сложных вещах вроде философии».

Она начала скучать по бытовым мелочам, которые в Америке принимала как данность. «Мне не хватает закрытых­ игровых площадок при универмагах или спортивных центрах, где можно оставить ребенка, пока мама делает покупки или занимается фитнесом, — жаловалась она. — А на открытых площадках, если я бегаю с сыном наперегонки или играю в прятки, на меня смотрят как на умалишенную. Во Франции все такие сдержанные и вежливые, что от этого веет холодом. Существует множество неписаных правил, нарушение которых не прощается даже иностранцам. Если вы зашли в магазин, пусть самый шикарный и дорогой, и по какой-то причине не поздоровались с продавцом, он считает себя вправе вам нагрубить».

Натали тосковала по друзьям, родным, Лос-Анджелесу. «Пожив в Париже, я поняла, что лучше смотреть на него глазами туриста, — говорила она. — Французский менталитет слишком отличается от американского». Тем не менее Натали была полна решимости терпеть неудобства, чтобы муж реализовался в профессии. Она как могла подавляла растущее недовольство, Бенжамен старался скрывать постоянный стресс. Супруги обменивались фальшивыми заверениями в своем полнейшем благополучии и вымученными улыбками, что сделало атмосферу в доме сначала просто напряженной, а потом и взрывоопасной.

В конечном итоге должность оказалась Бенжамену не по плечу: через год и три месяца после назначения он пришел домой и сказал Натали, что увольняется.

— Как интересно! — она с трудом сдерживала возмущение. — А что случилось с большими планами, ради которых ты сорвал меня и сына с насиженного места?

— Пойми, первый раз в жизни я испугался потерять себя в бесконечных склоках и интригах, — Бенжамен нервно мерил шагами гостиную. — Бюрократия тянет из меня энергию, которую я мог бы потратить на балет.

— Бен, ты что, ребенок? Неужели ты не понимал заранее, на что подписываешься?

— Вся моя карьера танцовщика была связана с Америкой, и я сам не заметил, как стал больше американцем, чем французом. Я привык вести дела по-другому. Все в театре дают мне понять, что здесь я чужой. Как ни странно это признавать, они правы.

Натали не могла поверить своим ушам. Очевидно, Бенжамену было очень жаль себя и он рассчитывал на сочувствие. Но она поехала с мужем, поверив, что его артистическое директорство — всерьез и надолго, что он все продумал и готов к трудностям. А в результате просидела из-за его легкомыслия почти два года в чужом городе, страдая от одиночества, пока он пропадал в театре. Мирилась с тем, что ему могут позвонить с работы поздно вечером или в выходной. Как у него только хватило духа объявить себя пострадавшей стороной, хотела бы она знать? «Бен принял поспешное решение, когда перевез Натали и их сына Алефа в Париж, не прощупав почву, — говорят близкие к паре люди. — Было бы ра­зумно сначала поехать одному, посмотреть, как пойдут дела. Бен как будто забыл, что обременен семьей и больше не может позволить себе импульсивные поступки. Когда он так же неожиданно уволился, Натали едва не подала на развод».

С мужем Бенжаменом и сыном Алефом на прогулке в Париже. 2012. Фото: East News

Путь к примирению

Июнь 2016 года. Клуб Chiltern Firehouse, Лондон

Натали сидела в тени за угловым столиком, наблюдая за продвинутой британской молодежью. Переживания последних месяцев лежали на душе свинцовым грузом — она думала, что чужое веселье хоть немного исправит ей настроение, но пока эффект был скорее обратным. Натали уехала из Франции, оставив сына с Бенжаменом, чтобы отдохнуть от ссор и разобраться, что делать дальше. Она все еще злилась на мужа — так сильно, что оставила обручальное кольцо на тумбочке в номере отеля.

И все же злость понемножку уступала место более позитивной точке зрения. «В браке неизбежно сталкиваешься с разочарованиями, — говорит Натали о своих переживаниях того периода. — В основном в себе самой. Глаза человека, живущего рядом с тобой постоянно, — это зеркало, в котором отражаются твои лучшие и худшие черты. Я вижу интересный вызов в том, чтобы стараться выглядеть в зеркале так хорошо, как только возможно. Я не убиваюсь из-за своих несовершенств, но тогда мне показалось, что я могла бы проявить больше великодушия».

Натали не исключала, что ее чрезмерно острая реакция на поступок Бенжамена была отчасти вызвана буйством гормонов. Уже после первого неприятного разговора о его увольнении она узнала, что беременна. В такой ситуации вряд ли стоило тратить время и нервы на мысли о разводе, тем более что Бенжамен, несмотря на разногласия, хотел поехать с ней в Лос-Анджелес и снова встать во главе своей танцевальной труппы «L.A. Dance Project». Они могли бы вернуться к той жизни, которую вели до отъезда в Париж, а этот эпизод отправить на хранение в нафталин до тех пор, пока плохие воспоминания не поблекнут.

Ноябрь 2016 года. Лос-Фелиз, район Лос-Анджелеса

Передохнув, Натали принялась запихивать покупки в багажник машины. Она не могла сказать, что их с Беном отношения волшебным образом наладились сразу после возвращения, но интуитивно чувствовала, что кризис почти миновал. Супруги все еще редко появляются на публике вместе — Бенжамен репетирует или путешествует с труппой, Натали занимается домом и сыном. Однако оба снова довольны жизнью, и актрису это более чем устраивает. Даже если время от времени из-за занятости мужа ей приходится таскать пакеты с органической картошкой, чтобы позже приготовить из нее пюре для Алефа. «Когда-то я считала, что материнство не требует труда, — признается­ ­актриса. — Простите, была неправа. Мало кто трудится больше обычной мамы. А я к тому же еврейская мама: я всего боюсь и слишком обо всем беспокоюсь. Заданные обществом стандарты слишком высоки, легко сломаться, если терзать себя из-за каждой оплошности или неудачного дня. Я не считаю стыдным или эгоистичным выкроить немного личного времени, почитать книгу, сходить на массаж или сеанс акупунктуры. Женщины часто забывают о себе в заботах о мужьях и детях, но в этом нет ничего хорошего».

Несмотря на то что накопленное за два парижских года напряжение все еще дает о себе знать, Натали настроена оптимистично. «Америка встретила меня улыбками незнакомых людей, от которых я успела отвыкнуть, — говорит она. — Когда я гуляю с Алефом, женщины подходят и делают комплименты моему сыну. Тут принято заботиться о том, чтобы окружающие чувствовали себя хорошо. Такое отношение наполняет душу теплом».

Воцарившийся в семье и в душе мир радует Натали куда больше, чем перспектива получить еще один «Оскар». «Я честно не могу вспомнить, куда дела первый, — улыбается она. — Он мне давно не попадался. Знаете, однажды я читала сыну библейскую историю про Авраама, где сказано, что не следует поклоняться ложным идолам. И мне пришло в голову, что эта золотая статуэтка — ложный идол в самом буквальном смысле слова».

---

  Натали Портман

  Имя при рождении: Нета-Ли Хершлаг

  Родилась: 9 июня 1981 года в Иерусалиме

  Семья: муж — Бенжамен Мильпье, хореограф; сын — Алеф (5 лет)

Образование: окончила факультет психологии Гарвардского университета, прослушала курс лекций в Hebrew University в Иерусалиме

Карьера: в возрасте 13 лет дебютировала в фильме «Леон» в 1994 году. Снялась более чем в 50 фильмах и сериалах, среди которых: «Схватка», «Все говорят, что я люблю тебя», трилогия «Звездные войны», «Там, где сердце», «Холодная гора», «V» значит Вендетта», «Призраки Гойи», «Еще одна из рода Болейн», «Любовь и прочие обстоятельства», дилогия «Тор», «Джейн берет ружье». Как режиссер сняла новеллу альманаха «Нью-Йорк, я люблю тебя» и картину «Повесть о любви и тьме». Лауреат премии «Оскар» за роль в фильме «Черный лебедь»