Герой на века: Юрия Гагарина вспоминают его коллеги — Георгий Гречко и Алексей Леонов

Хулиганы уходят в небо

Георгий Гречко, космонавт, дважды Герой Советского Союза:

— Впервые встретиться с Юрием Алексеевичем Гагариным мне удалось в апреле 1961 года, вскоре после его возвращения из того самого легендарного полета. Тогда он приехал к нам на завод, чтобы поблагодарить за хорошую ракету, за то, что остался живым и приобрел известность на весь мир. Ведь эту ракету — Р-7, знаменитую «семерку», на которой проходил первый космический полет, — делали мы. Ей нет замены до сих пор — уже полвека именно она возит космонавтов на орбиту.

Во время отдыха на Волге (1955). Фото: ТАСС

Приезд Гагарина стал событием для всего города! Ведь к нашему заводу имели отношение все жители Подлипок: кто-то работал на нем сам, у кого-то — родственники. Ну а любовь народа к Гагарину была невероятной. У завода собралась огромная толпа! При этом выступать Гагарин должен был на ­площади, расположенной на внутризаводской территории, то есть там, куда попасть можно было только по пропускам. Но куда там… Кто-то открыл ворота, и вся толпа хлынула на территорию режимного предприятия: посмотреть на человека, который первым в мире слетал в космос, хотелось всем. Встреча прошла как праздник — душевно, просто, с юмором. Впрочем, у Гагарина всегда было так.

С Сергеем Павловичем Королевым и его женой Ниной на отдыхе (1961). Фото: PhotoXPress

Большинство воспоминаний современников о Гагарине такие — светлые, веселые. Что тут удивительного? Он был молодой парень, да еще и летчик. А мальчики-паиньки в летчики не стремятся. В небо, в космос все-таки идут хулиганы. Мы все любили озорничать, и Гагарин не был исключением. Вот, например, история, которую он сам любил рассказывать. Подарила ему фирма Matra маленький двухместный автомобильчик. И как-то на нем он подъехал к переезду, а тот закрыли, потому что поезд шел. Тут Гагарин просчитал, что машинка маленькая, ниже шлагбаума, и свободное место за ним есть. Подъехал вплотную к рельсам и остановился — пропустил электричку. Ну а теперь представьте себе реакцию железнодорожницы: она пыталась понять, как машина через шлагбаум «перелетела», и в этот момент увидела, что за рулем — Гагарин.

Дегустация пива на заводе в Копенгагене (1962). Фото: PhotoXPress

У меня тоже есть воспоминания о Юрии Гагарине. Вот одно, самое сокровенное. По закону Звездного городка космонавты не имеют права самостоятельно управлять самолетом — только с инструктором. А ведь я, перед тем как стать космонавтом, летал в разных аэроклубах. И привык к этому. В то время Гагарин был заместителем командира по летной части. И я сказал ему о том, что хочу летать сам. Он понял меня, как может понять только летчик летчика. В его рабочем кабинете, из которого он ушел в свой последний полет и который стал сейчас частью музея, стоит перекидной календарь. Там разные записи. Взять билеты в театр, успеть на совещание… Среди них — карандашом: «Договориться с ­Серпуховским ­аэроклубом о полете гражданских». То есть это о моей просьбе. И он договорился! Я летал в том аэроклубе, приходилось попадать в разные ситуации. Но ведь без них ты не летчик!

Он улыбался, даже когда сердился

Алексей Леонов, космонавт, первый человек, вышедший в открытый космос, дважды Герой Советского Союза:

— Первая встреча с Юрой постоянно у меня перед глазами. Я помню ее как что-то необычное, даже сакральное. Это было 4 октября 1959 года, когда меня пригласили в Москву на предмет допуска к летно-испытательной работе. Точно такой же документ с приглашением послали

и ему. Мы прибыли в Сокольники, в авиационный госпиталь, в один день. Он утром, а я после обеда. Нам обоим было по 25 лет, он был старше меня всего на два месяца. Нас определили в одну палату. Я зашел, в комнате жарко натоплено, вижу: сидит молодой человек, по пояс раздетый, смотрит на меня и улыбается. А глаза голубые, невероятного, почти изумрудного цвета, сияют… Помню, я подумал тогда: почему он улыбается? И потом уже понял, разглядел: кончики губ у Юры были немножечко загнуты вверх, и поэтому всегда казалось, что он улыбается. Даже когда Юра сердился. У него была особенная внешность.

По дороге на охоту с Алексеем Леоновым (1966). Фото: Валентин Черединцев/ТАСС

Разговорились мы быстро. И уже через тридцать минут я знал о нем все: что он летает в Заполярье, сам попросился туда, чтобы совершенствовать свои навыки. А теперь ему нужно скорее пройти комиссию, потому что в заполярном поселке его ждут супруга Валентина и маленькая дочка. Что условия в Заполярье очень трудные: все время приходится летать над страшным, нечеловеческим Баренцевым морем в плавжилете, который сковывает движения. А живут они с семьей в финском щитовом домике, где так холодно, что приходится греть детскую ванночку в духовке, чтобы искупать ребенка… Но вот что еще меня поразило. Когда я зашел, в руках у Гагарина была книга. Я присмотрелся: «Старик и море» Хемингуэя. Тогда я только слышал о ней, хотя служил в элитных войсках. А он ее уже читал! Юру при всех обстоятельствах жизни интересовало, что происходит в литературном мире!

С женой Валентиной и дочками Леной и Галей. Фото: Global Look Press

Позже я понял, что это была его суть: он часто оказывался впереди. И когда сразу пошел в третий класс, и когда до шестого учился на отлично. И когда после шестого класса поехал в люберецкое ремесленное училище и окончил его с красным дипломом. И Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского, где мы получали высшее образование, он окончил с золотой медалью. Был зачислен в адъюнктуру автоматом, пока все поступали. Сейчас я понимаю, что было причиной этого: заложенная в нем какая-то необычная энергия — умственная и физическая. Ведь вот что интересно: при росте 165 см в техникуме он был капитаном баскетбольной команды. Потом здесь уже, в Москве, мы играли в одной команде по волейболу. И представьте, был в атаке! Хотя я на 9 см выше него. Но он прыгал лучше. Прыгучий был, реактивный Юра…

Праздник Нептуна. Юрий Гагарин и Алексей Леонов (1965). Фото: Валентин  Черединцев/ТАСС  

У нас с ним было много историй, которые я бережно храню в памяти. Особенно тепло вспоминаю осень 1964 года. Я работал, готовился к выходу в открытый космос. Юра тогда был командиром отряда, многое ложилось на его плечи. И вот приходит он ко мне: «Слушай, Леш, давай недельку на Московском водохранилище поживем. Я Валю возьму, ты — Свету, отдохнем, рыбу половим, на катере покатаемся». Знаете, я эти дни на всю жизнь запомнил. Как мы в Карелии, а потом на Московском водохранилище жили на катере: рыбу ловили, уток стреляли, грибы собирали… Причалили к острову. Тут про нас узнали, и потянулись к нам делегации. И мы в Москву уплыли. Только потом я понял: Юра перед полетом дал мне отдохнуть. Позаботился обо мне, чтобы я не сорвался. Такой он был командир, смотрел глубоко. И такой был друг.