Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Фатима Хадуева: «Решив отказаться от дара, я облысела за один день»

0

Работа в горячих точках, спасение любимой дочери, попытки разгадать природу своего дара… О жизни главной героини реалити-шоу «Дневник экстрасенса с Фатимой Хадуевой» можно написать целый роман!

— Моя первая встреча с мистикой произошла, когда мне было полтора годика. Мчалась по улице впереди родителей, споткнулась и упала. Да так «удачно», что большой камень попал под дых. Дальше я наблюдала картину уже сверху: душа покинула тело. Мама берет меня на руки, я не дышу. К нам подбегает отец. Я смотрю на них и не могу понять, почему они так паникуют, почему мама рыдает. Отец взял меня у мамы, поднял глаза наверх, глубоко вздохнул, что-то сказал про себя, согнул меня пополам так, что ноги достали до головы, резко развернул. И выдохнул. В этот момент я наконец вздохнула. С тех пор я понимала, что папа меня чувствует, слышит.

Когда мне было пять лет, случилось самое важное событие в моей жизни. Вечером я стояла на балконе и смотрела вдаль, на Каспийское море, на лунную дорожку и вдруг почувствовала землетрясение. При этом заметила, что вокруг ничего не трясется — трясусь только я и пол подо мной! Но как сильно! Чтобы удержаться, схватилась за железную перекладину, а взглядом буквально вцепилась в лунную дорожку. Я заметила, что она совсем не колышется. И тут дорожка раздвинулась и превратилась в экран, и мне начали показывать все, что происходит в мире. Я видела людей, животных, мифических существ, я видела взрывы, катастрофы, города, видела рождение ребенка, видела — именно видела — даже запахи… Информация неслась огромным, мощным и быстрым потоком, запомнить ее было нереально, но все будто записывалось в голове на кинопленку. Сколько это продолжалось, не знаю. Помню, после этого я села на пол и заснула.

А утром проснулась другим человеком. Больше не могла смотреть на родителей как ребенок, не могла капризничать и что-либо просить. Знала, что им нужно, и делала это. Мама хочет попросить помыть посуду или пол подмести — начинаю без ее просьбы: хоть и нет желания, но знаю, что все равно придется. А полученное на балконе знание тем временем мягко раскрывалось, уже без спецэффектов. Позже изредка стали возникать картинки, причем запредельно объемные. Я не понимала, что это и зачем мне это показывают. Что я делала для того, чтобы понять? Принялась учиться. Читала литературу не по своему возрасту, в семь лет изучила строение тела человека.

1 сентября я пошла в первый класс, села за парту, засовываю в ящик портфель, а он не помещается. Заглянула внутрь, а там ветхая книга — учебник для мединститута «Акушерство, гинекология и деторождение». Как он оказался в школе? Почему его не нашли, убирая класс? Сунула «добычу» в портфель и вечерами, прячась от родителей, изучала, как зарождается человек и как он приходит в эту жизнь. Но к школьным урокам моя душа не лежала. Мне тяжело давались задачки и примеры, писала с ошибками. До 9 лет не умела бегло читать — во многом из-за зрения. Оно начало сильно падать, и мне купили большие очки с толстыми стеклами. Ребята меня начали звать совой, и я стала еще сильнее закрываться. До этого пыталась дружить с одноклассниками, используя свой дар, но  выходило неуклюже. Я росла одиноким забитым ребенком, комплексующим из-за внешности: маленький рост, большие очки, жидкие волосы, лопоухая… Вдобавок плохо одевалась.

Но в 10 лет возникла проблема посерьезнее: ужасные головные боли. Сегодня я понимаю, что тогда основательно перестраивалась работа мозга. Ни врачи, ни лекарства не помогали. Однажды я сделала железный «венок»: туго-претуго обмотала голову проволокой — и мгновенно полегчало. Видимо, металл перераспределял боль. Я даже родителям не могла признаться в этой странности и надевала «венок» только на ночь, а днем боль мучила по-прежнему. Но однажды, читая учебник, я заметила, что становится легче! Принялась экспериментировать: читаю газету — болит, открываю свой или сестринский учебник — мучение заканчивается. Вынужденно, опережая школьную программу, перечитала все имевшиеся в доме учебники по истории, химии, биологии. Мама, видя, как я глотаю книги, устроилась работать на базу книготорга: в начале 1980-х книги были дефицитом — или макулатуру сдавай, или у спекулянтов покупай. А тут мама начала художественную литературу домой носить. Чехов и Достоевский в моей беде не помогали, зато сказки оказались спасением. Я перечитала все сказки народов мира и могу сказать: в них есть все базовые знания и советы, они всегда утешат и подскажут, как выйти из беды.

Когда мне было 12, я решила записаться в секцию дзюдо. Для Дагестана это был очень серьезный шаг! Таких смелых девушек у нас в республике почти не было, и первую женскую секцию в Махачкале открыли, наверное, за несколько месяцев до моего решения. Успехи были мгновенные и фантастические: я попала на соревнования уже через два с половиной месяца после начала занятий. С родителями мы дзюдо не обсуждали, и, если они спрашивали, где я пропадаю, ответ был «в библиотеке». Но про соревнования сестра, Света, папе все же сказала. Он пришел во Дворец спорта и смотрел на меня со второго этажа — и когда я выиграла, первым, кто подошел ко мне, был папа. На следующий день он мне принес кимоно из ткани ручной работы и официально разрешил ходить на тренировки.

Я стала бесстрашным воином, и после восьмого класса меня попросили из школы уйти. Все, что проходили на уроках, я уже прочитала, спасаясь от головной боли, отчаянно скучала и пыталась веселиться. А способы, которыми развлекаются подростки, редко нравятся учителям. Я была мальчишкой по духу (это и дзюдо подтверждало), даже состояла на учете в детской комнате милиции. Могла спуститься с девятого этажа на первый по балконам и лоджиям — бросала себе вызов и преодолевала препятствия, наслаждаясь адреналином. Перелезала с балкона на балкон, если кто-то забыл ключи и надо было открыть квартиру изнутри. Я стала предводительницей пацанов, регулярно подбивала всех убежать с уроков на море. Я и сама понимала, что в навевающей тоску школе еще два года не выдержу. А училась-то на пятерки! Родители спросили, куда хочу пойти. Я ответила: «Наверное, туда, где занимаются физикой с математикой». Однако наши мнения не совпали, мама с папой считали, что мне лучше пойти по Светиным стопам — в медучилище. Родителям нельзя было противоречить. Со своим аттестатом я легко поступила — и благодарна маме и папе, что направили меня в эту сторону. Именно медицина сделала меня чувствительной, я стала видеть людей, как рентген, и сейчас, глядя на человека, вижу в разрезе почку, печень, другие органы. Образование очень помогает мне с диагностикой. Я окончила училище с красным дипломом и, сдав один экзамен, поступила в мединститут. Это событие совпало с началом шальных девяностых.

Я могла бы стать известным профессором, если бы не дагестанские обычаи. У нас очень рано отдают замуж, а я переживала, что меня никто не возьмет, потому что я некрасивая, и вышла за первого попавшегося парня, который сказал, что я симпатичная. В 18 лет меня сосватали, два года я ждала жениха из армии, в 20 лет мы сыграли свадьбу, а в 21 год у меня родилась Алена. Она уже совсем взрослая сейчас — 22 года… А когда дочка была маленькой, приходилось тяжело: голодные годы, совмещаешь учебу с работой и заботой о ребенке, денег нет, продуктов и промтоваров нет, лекарств нет. Я трудилась в больнице и помогала всем кому могла — и даже тем, кому не могла. Это особая глава в моей жизни. В отделении кардиологии на эффекте плацебо я вытаскивала инфарктников. Мяла аскорбиновую кислоту, мешала с димедролом и давала больным порошок, рассказывая, что это лекарство, которое чудом удалось раздобыть. Нормальных медикаментов тогда у нас не было, и люди, скорее всего, умерли бы. Но с моими рассказами они поднимались.



С приемным сыном Ризваном и дочерьми Дарьей и Аленой. Фото: Пресс-служба канала ТВ-3


Однажды дежурила, и в три часа ночи из хирургического отделения зашла женщина: «Фатима, меня отправила к вам моя мама. Она сказала, что вы ей поможете». А я и ее впервые вижу, и про маму ничего не знаю. В итоге выяснилось: ее маме 78 лет, с первых дней жизни она страдает аллергией буквально на все. У нее случился аппендицит, а ей противопоказан наркоз и даже местная анестезия. Врачи на свой страх и риск сделали новокаиновую блокаду, удалили аппендикс, а через два часа у нее поднялась температура до 41 градуса. Теряя сознание, она успела сказать дочери: «Позови Фатиму с третьего этажа». А в больнице о моих экспериментах с плацебо не знали, я их скрывала. Но тут уж пришлось всех врачей и сестер выгнать и работать. Как я это делала, не знаю, просто сказала: «Господи, я готова быть твоими руками здесь, на земле, сделай через меня то, что нужно». Я работала с ней, пока не поняла, что больше ничего не могу ей дать, и ушла к себе в отделение почти на рассвете. Утром женщина снова пришла за мной: «Пойдемте к маме». Та сидит, плачет и ест жареную картошку, которую большую часть жизни есть не могла. Боли прошли, упала температура. Она рассказала, что, теряя сознание, увидела человека в белом одеянии, произнесшего: «Ты искупила карму всего рода и можешь теперь жить как все люди. Скажи дочке, чтобы звала Фатиму с третьего этажа». Это было чудо, которым укрепляли мою веру в себя. Я же всячески отвергала свой дар. Очень тяжело говорить людям правду, когда они тебя не слышат.

Муж уехал в Москву на заработки, а я ушла из больницы и занялась бизнесом. Придумала, как казалось тогда, авантюру, а на самом деле разработала план пиар-продвижения. Сейчас о таких схемах в финансовых институтах рассказывают, но я сама додумалась — и смогла за четыре месяца заработать $2 млн, продав крупную партию строи­тельного материала. И будто кто-то сверху говорил мне: мы тебе дали деньги, а теперь иди помогать людям. Но я не хотела — мечтала о благополучной, обеспеченной жизни, хотела много времени проводить с дочкой, а не с больными и страждущими. И у меня все быстренько забрали… Все деньги, которые я зарабатывала, вкладывала в строящиеся квартиры, а стройки заморозили — дома достроили лишь через 18 лет.

Супруг жил в Москве своей жизнью, а у меня не осталось ни копейки. Невероятно горько было признавать, что у меня не удался ни брак, ни бизнес, но пришлось идти на поклон к родителям. Я оставила у них Аленушку, а сама четыре месяца пешком бродила по городам Дагестана и думала, что же мне делать дальше. Когда сидела у моря, ко мне подошел парень и сказал: «Тебе нужно искать работу. По объявлению». Пока развернулась, его уже не было. Прибежала домой — там недовольные мама с папой: «Где тебя вечно носит? Ты нам уже все нервы вымотала! Как ты дальше жить собираешься?» — «Не пропаду. Завтра же выйду на работу». — «На какую? Работы нет нигде!» — «Найду». Открываю местную газету и вижу в центре страницы с телепрограммой объявление: срочно требуется журналист в частную телекомпанию. Набираю номер, и мне говорят, чтобы завтра приходила. Собиралась как на свидание! Надела платье, которое на мне было на второй день свадьбы, волосы красиво уложила. Пришла — вся трясусь. Хозяин телекомпании оглядел меня и говорит: «Ну ладно, не будешь отвлекать внимание». Главный редактор спросил, почему я решила быть журналисткой. Отвечаю: «Нам с дочкой есть надо». Он сказал: «Всем надо». И отправил делать репортаж о пластической хирургии. Я обрадовалась, что дали медицинскую тему, и написала все, что могла. Восемь страниц. Главред их порвал на моих глазах, не читая. Говорит: «Пиши заново, короче». — «Как короче? Это невозможно, там же все важно!» Он показывает половину листа А4: «Вот сколько места текст должен занимать». Я билась в истерике. Сделала материал, обливаясь слезами, а он его не опубликовал — решил оставить в резерве. Но за месяц он научил меня всему, что нужно знать в журналистике, и я стала лучшим корреспондентом Северного Кавказа. Ночевала на работе, горела ею, думала, что журналистика — моя жизнь и другой судьбы мне не надо.

Я успевала писать для газет и делать телевизионные новости, которые потом показывали все каналы мира. Постоянно снимала сюжеты в Чечне, помогала спасать офицеров и журналистов, попавших в заложники, меня уважали люди с разных сторон баррикад. И я пользовалась своим даром в служебных целях. Почувствовала, например, что нам с оператором завтра нужно срочно ехать в такой-то город. А зачем? Надо зайти в милицию. Собираюсь ехать рано утром. На работе спрашивают: «Зачем?» — отвечаю: «Надо». Приезжаю в милицию, понятия не имея зачем. Захожу, а начальник дежурной части говорит: «Хадуева, откуда у тебя такие агенты?» Отвечаю: «Секрет. Скажи лучше, где можно записать подводку». Блефую, как всегда. И выясняется: только что они поймали мужа и жену, которые ночью совершили убийство 12-летней девочки и вырезали ее органы для трансплантации! Это был известный репортаж — мой эксклюзив. Меня прозвали Мисс Эксклюзив. Я делала такие грандиозные успехи, что понимала: мне не дадут долго стоять на вершине, скоро что-то должно измениться. Решила не дожидаться, когда на мою жизнь повлияют другие, и сама поменяла ее. Затеяла переезд в Москву: мне предложили стать руководителем одного из направлений в крупной новостной компании. Но в день, когда я должна была выйти на работу, компанию закрыли, и мы со вторым мужем, Денисом, который был моим оператором, остались на улице. Это было в 1998 году. И ведь я со своим яснознанием не чувствовала, что будет такой поворот! Наверное, мой небесный куратор понимал, что без вкусной приманки меня из Дагестана в Москву не выманишь.

Я не представляла, куда податься, почти нищенствовала. Торговала в электричках ручками, иголками, клеем и скотчем. Такой опыт позволяет отказаться от гордыни — с ней нельзя помогать людям, а эзотерическая гордыня — самая страшная штука. Поэтому сегодня я могу прийти в любое место и помыть там унитазы или рассказать, как выстроить бизнес-план. Чтобы помогать людям, надо знать жизнь с разных сторон, на своей шкуре понять, что такое большие деньги и что такое нищета, что такое боль, что такое голод, что такое радость и что такое любовь.



— У младшей дочери, Даши, талант к изучению языков, а у старшей, Алены, другой дар: она миротворец. Фото: Пресс-служба канала ТВ-3

Мы много говорили об этом с астрологом Вениамином Никорой. Я с ним познакомилась за месяц до переезда в Москву, когда приезжала в столицу получать на НТВ гонорар — тогда не делали банковские переводы. Веня был в гостях у наших общих друзей, у которых я осталась на ночевку. Всю ночь он создавал мой гороскоп и разбудил в пять утра: «Ты будешь известным экстрасенсом и никуда от этого не денешься!» В восемь утра он потащил меня в «Академию астрологии», где преподаватели объяснили, что у меня в 12-м доме есть что-то особенное, с чем рождаются чуть ли не один раз в 200 лет. ­Конечно, у меня в одно ухо влетело, а из другого вылетело, но Вениамин постоянно напоминал мне, что у меня с планетами дело хитро обстоит. Когда я переехала в Москву и осталась без работы, сказала: «Хватит говорить о высоком, лучше найди мне работу». Он ответил: «Хорошо, завтра заеду за тобой в шесть утра». Приехал и повез меня в подвал на вокзале — там очередь. «Вставай в очередь». Встала, мне выдали какие-то ручки и наклейки, говорят: «Вот ваш товар, вечером вы должны привезти деньги». Смотрю на Веню: «Я тебе что, торгашка? Я не умею». — «Научишься, жизнь заставит». Вначале подумала: отнесусь к этому как к игре. Но в девять вечера поняла, что очень сильно устала от работы и унижения. Я же была такая крутая! Месяц со слезами на глазах ходила на эту работу и приносила домой 500 рублей, на которые покупала продукты. А Денис сидел с Аленушкой: мы не могли ее никуда пристроить. Ему было всего 20 лет — я считала, что я старше, ответственнее и больше заработаю. Была зима, а мои зимние дагестанские сапоги в Москве оказались летними. У них отклеивалась подошва, и я ее приматывала скотчем. 8 марта я шла на Рижский вокзал: работавшие там мужчины заказали женщинам из депо в подарок какие-то тяжеленные картины, и я их несла. Почти падала уже, но вдруг меня подхватил мужчина в синей одежде. Он сказал: «Девочка моя, если ты устала, скажи». Сегодня я по картинкам знаю, что это был архангел Михаил. Я ответила: «Нет, если это мой путь, я его пройду до конца». Он исчез, а у меня улучшилось настроение: я шла, предвкушая, как обрадуются девочки в депо подаркам. Они и правда были рады и благодарили меня. У меня тогда «тумблер» переключился: я научилась любить все, что делаю!


Возвращаюсь домой — звонят из Дагестана очень большие люди: «Фатима, срочно нужна помощь. Мы сейчас приедем и все расскажем. Адрес диктовать не надо, мы знаем, где ты живешь». Приезжают три «мерседеса», из них выходят люди с охраной, дают мне билет, и я лечу в Дагестан. Делаю большой опасный политический репортаж, и мне платят за него огромную сумму. Я было подумала, что на небе решили снова открыть мне дорогу в журналистику, но других предложений не последовало: просто помогли с деньгами. А Вениамин, сам человек неприкаянный и неустроенный, тащил меня за волосы к духовным учителям и эзотерикам: учись! Но мастера только улыбались: «Чему тебя учить? Ты сама все знаешь». Я прошла все тренинги по динамической медитации, изучала руны, Таро, нумерологию, ароматерапию. За все хваталась, но нигде не могла узнать ничего нового. По-прежнему не понимала, как устроен мой дар и что с ним делать. Однажды разозлилась и решила: раз мне ничего больше не дают, займусь чем-нибудь другим. Встала под душ, и вместе с водой на дно ванны потекли мои волосы. Облысела за один день! Приехал Вениамин (который всегда появлялся в критические моменты и смеялся: «Все равно никуда не денешься, гороскоп не обманешь») и сказал: «Поедешь со мной?» Я согласилась.

Где мы были, я не помню, что делали, не знаю, но там передо мной снова возникли видения, которые являлись в детстве, — те же животные, мифические существа, те же города и катастрофы. Города теперь были больше похожи на реальность — я не просто смотрела на них, а была рядом. На следующее утро у меня стали расти волосы. И я сказала: «Я готова идти по этому пути». И с того дня ни на шаг не отступила от него: уже 17 лет работаю с людьми на самом тонком уровне, из них 12 лет живу практически как аскет, но при этом еще и как мама троих детей. За время брака с Денисом у меня родилась дочка Даша. А когда в 2009 году ушла моя сестра Светочка, я стала второй мамой для ее сына Ризвана. Когда мы забирали их из роддома, я понимала, что буду его воспитывать. Еще до того как забеременеть Дашей, я видела ее во сне и уже знала ее имя. У нее был ложный круп, и за полгода до операции я знала, что врачи, пытаясь обеспечить поступление воздуха, порвут ей трахею. Но владение информацией не всегда означает, что можно подстелить соломку. На месте разрыва стал образовываться рубец, который затянул горло, и для дыхания осталось всего два процента от прежнего диаметра. В России помочь ей не смогли, я нашла врачей в Израиле, сама организовала авиаперевозку, и в течение четырех лет длилась реабилитация. С тех пор дочка перенесла 13 операций, восстановилась, только прежний голос не вернулся. У Дашки в детстве был дар предсказывать события: она говорила, что вот эта женщина беременна и мальчика родит, а этот товарищ ногу сломает. После этих ужасных операций Даша улыбалась и успокаивала: «Не переживайте, я не умру». Эта способность предвидеть мешала ей восстанавливаться, и я перенаправила ее дар в письмо. Посоветовала ей: если тебе тяжело и страдание никуда не девается, а говорить об этом со мной не можешь, просто пиши, фантазируй. И сейчас младшая дочка пишет книги. Примерно за полгода по мотивам своих снов она написала повесть — «Дашкины сны». Надеюсь, ее уже печатают и скоро она будет продаваться в книжных магазинах. А еще у дочки талант к языкам: в школе прекрасно идут английский и французский. В прошлом году к ним неожиданно добавился голландский: когда мы ездили в Нидерланды, она решила, что хочет там учиться и заниматься неведомыми мне digital-проектами. А недавно начала учить корейский, потому что любит корейскую музыкальную группу и хочет понимать, о чем ребята поют. У старшей дочери другой дар: она миротворец. Одним своим присутствием Аленка улучшает положение дел в критической ситуации, рядом с ней все вокруг становятся дружелюбными. При этом она мгновенно принимает решения. Думаю, Алена сможет стать представителем крупнейших стран или компаний, заниматься благотворительностью, а пока она помогает мне вести дела и мечтает открыть автосервис — все мои дети обожают автомобили. У Ризвана дар лечить людей: у него очень чуткие руки и, главное, чуткое сердце, он сейчас учится в медучилище. Ему сложнее всего было выдержать, когда нашу семью стали показывать в реалити-шоу «Дневник экстрасенса» на ТВ-3. Он не хотел ходить в училище, потому что там к нему приставали с расспросами. Хотя сегодня я не уверена, что он дальше будет заниматься медициной. За время проекта у него раскрылось много других талантов.

Да и девочки тоже стеснялись. Дашка рассказывала: «У нас в школе одной девочке родители дома клип записали, и она всем об этом рассказывает. А нас по телевизору показывают, а я не хочу, чтобы все знали». Я ответила: «Та девочка правильно делает, она гордится своим достижением. А у вас скорее комплексы, чем скромность». Потихоньку они свои комплексы перебороли. Проект «Дневник экстрасенса с Фатимой Хадуевой» для моих детей стал хорошей школой жизни и мудрости, они поняли, насколько сложна моя работа и почему я так редко вижусь с ними. Эта передача — не просто про семью Фатимы Хадуевой, это народный проект, он учит работать над ошибками и, главное, не совершать их и даже избегать!



— Благодаря реалити-шоу дети поняли, насколько сложна моя работа и почему я так редко с ними вижусь. С котом Пусием. Фото: Пресс-служба канала ТВ-3

Теперь на улицах узнают не только меня, но и моих детей. Девчонкам дарят шоколадки и говорят комплименты, и Ризвашка на вопрос, что будет в следующих сериях, не краснеет и не выпускает колючки, а гордо говорит: «Смотрите да увидите!»


Фатима Хадуева

Родилась: 16 января 1972 года в Махачкале (Дагестанская АССР)

Образование: окончила медицинское училище

Семья: дочери — Алена (22 года), окончила факультет управления РГГУ, Дарья (15 лет); приемный сын — Ризван (19 лет), студент медицинского училища

Карьера: экстрасенс. В 2012 году стала финалисткой 13-го сезона программы «Битва экстрасенсов». С февраля 2016 года — героиня реалити-шоу «Дневник экстрасенса с Фатимой Хадуевой» (ТВ-3)

Загрузка...