Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Звезда фильма «Черновик» Евгений Ткачук: «Я видел открытые глаза Маковецкого, который все глубже уходил под воду»

0

«На первое свидание Марта пришла в плохом самочувствии — обгорела на солнце, а я — помятым и невыспавшимся: всю ночь что-то праздновал в поезде», — улыбаясь, вспоминает встречу с будущей женой актер, сыгравший одну из главных ролей в фильме «Черновик». 

— Сергей Лукьяненко, по роману которого снят «Черновик», сказал, что из всех актеров, сыгравших в фильме, вы больше всего похожи на героя его книги. 

— Как приятно! Я-то хотел Котю другим сделать, но параллельно снимался в нескольких картинах и не мог себе позволить сильно менять внешность, а в «Черновике» просилось визуальное изменение. Мне хотелось, чтобы в сценах, где Котя — куратор, он был бы лысым. Но как побреешь голову, если для другого кино нужны волосы? 

Мне всегда хочется больше делать для роли, больше отдаваться работе, если уж берусь за нее. У Никиты Волкова, который играет моего друга Кирилла, похожий взгляд.  

— Когда первый раз в 5 лет вы вышли на сцену в роли коровы в спектакле «Иван Чонкин», тоже хотели сыграть коровку как можно убедительнее?

— Нет, тогда просто было интересно и забавно: надо же, я на сцене, в зале полно людей, мамка в первом ряду сидит! В качестве привета я махал ей хвостиком — у меня был к нему доступ. Корова была устроена следующим образом: палка, на ней висит пятнистая коровья шкура, а под шкурой два человека держат палку и работают ногами — один передними, а второй задними. Передними был мальчик по имени Максим, а задними — ваш покорный слуга. А взяли меня, потому что я много проводил времени в театре: мой папа был актером, и я часто ходил с ним на репетиции. Собравшись ставить «Чонкина», режиссер сказал: «Тащите всех, кого только можно, всех детей — нужна большая массовка, должно пастись стадо коров!» 


Фото: Андрей Федечко

— Долго вы передавали со сцены приветы родным и друзьям?

— На первом спектакле все и закончилось. Меня после него сильно отругали. Мама рассказала, что в театре закон: между сценой и зрительным залом есть «четвертая стена», и актер как будто не видит зал — ему нельзя реагировать на тех, кто там сидит. Она очень хорошо объясняла про стену: мама сама мечтала быть актрисой, играла в народном театре, где, кстати, и познакомилась с папой. Она даже ездила в Москву поступать в театральный, но не прошла и стала учиться в медицинском институте. Я тогда все понял, а сейчас в своем конном театре «ВелесО» упорно пытаюсь эту стену разрушить и двигать действие вместе со зрителями. 

— Кого еще вам довелось сыграть в детстве?

— В Пушкинском театре города Ашхабада у меня, кроме «Чонкина», ролей не было, а когда мне исполнилось 10 лет, наша семья переехала в Сызрань. Там я мгновенно взял быка за рога и попросил главного режиссера Андрея Ермолина найти мне роль. Уж он дал мне развернуться! Я играл Вождя краснокожих в спектакле по О’Генри, Тимона в спектакле «И наступили сумерки» — это была действительно глубокая драматическая роль. Немецкий мальчик, который с русской мамой приезжает в Россию из Германии, общается с прошедшими войну бабушкой с дедушкой, живущими в доме престарелых… С 10 до 17 лет я был плотно занят в Сызрани в театре. 

— Ваш старший брат Саша тоже много играл на сцене?

— Он с детства занимался музыкой, театр его меньше интересовал. Правда, поступил все равно, как и я, на актерский факультет, только не в Москве, а в Екатеринбурге. Но у него очень хороший тенор, и он поет во многих хорах Екатеринбурга.

— У вас были братоубийственные отношения?

— Мы боролись за место под солнцем. Однажды я у него утащил то ли ручку, то ли тетрадку, а у нас планировка квартиры позволяла бегать по кругу. Когда я нарезал очередной круг, спасаясь от погони, одна дверь на моем пути почему-то оказалась закрыта, и я влетел в стекло… За мной брат. Как мы не порезались насмерть, не знаю. Брат меня перебинтовал. Понимая, что это наша общая вина, мы вместе прибрались до прихода родителей. На память об этой истории у меня шрам на лице остался. 


С Никитой Волковым в фильме «Черновик». Фото: WDSSPR

— Из-за ролей в театре чего было больше в школе — зависти или восхищения?

— Было больше поблажек от учителей: они видели, что физика и математика — это не мое, что я пойду по другой дороге, и завышали оценки, чтобы не портить мне аттестат. Какой путь я выбрал, было очевидно. Я ведь не только играл в театре, еще и в Доме пионеров занимался в театральной студии Натальи Чисбаевой, а в школе вел театральный кружок. 

Мы поставили несколько спектаклей, и один шел еще целый год после того, как я уехал учиться в Москву. Но при этом я не считал себя главным. И сейчас, занимаясь нашим конным театром, не ставлю себя во главу угла. Все наши спектакли делаются командой, и я не являюсь режиссером ни одного спектакля полностью, на сто процентов. У нас они безрежиссерские. Да и деньги на строительство самого театра и на постановки в нем вот уже второй раз собираем на платформе народного финансирования — краудфандинга. Вот и сейчас идет сбор на новый спектакль «Кругом, возможно, Бог» по Александру Введенскому. 

— Давно свой театр открыли?

— Официально — в прошлом году, а шли к этому лет пятнадцать, если говорить о спектаклях в такой форме. 

— Откуда взялась ваша любовь к лошадям?

— После первого курса я приехал в Сызрань на каникулы, и Наталья Чисбаева, которая за годы совместной работы уже стала подругой, предложила сходить на тренировку. И пошло-поехало…

— Сразу поехало?

— Были и проскоки, и падения, да жуткие были истории! Тогда, на каникулах, я еще не умел толком ездить, а меня отправили галопом. Конь заволновался, понесся, и я выпал из седла, но при этом зацепился ногой за стремя. И расслабился — мне даже больно не было. Волочился по земле, думая: ну, наверное, в какой-то момент конь остановится. Действительно, через два круга его остановили тренеры. Было темно, и они не сразу заметили, что конь скачет без всадника. А когда остановили, увидели, что я под ним. Я встал и снова сел в седло. С лошадьми чем сильнее зажимаешься, тем хуже — надо расслабляться. 


— Я ничего не ждал от нашей встречи! Как, впрочем, и Марта. Просто переписывался с адекватным человеком, с которым можно шутить. Фото: Андрей Федечко

Получив первый гонорар за съемки в сериале «Жизнь и приключения Мишки Япончика», я купил для нашего театра трех рыжих орловских рысаков. В этом году появился еще один жеребец — шетлендский пони Капучино, его творческий псевдоним — Габриель, или коротко Габи. Cовсем недавно мы обзавелись большим во всех смыслах артистом — владимирским тяжеловозом Жемчугом. Надеюсь, скоро купим арабского скакуна либо еще одного орловского, но уже белого. Выбирала коней тренер Катерина Карсунцева, с которой мы вместе создали театр. Мне некогда было, я снимался. 

— Ваше увлечение лошадьми и наличие мини-табуна имели значение, когда вас утверждали на роль Григория Мелехова?

— Думаю, просто бонусом были. Мы за год начали готовиться, за это время и другой актер мог научиться скакать верхом. А про моих лошадей режиссер Сергей Владимирович Урсуляк поначалу и не знал. 

— Тяжело было в «Тихом Доне» сниматься?

— Прочитав роман-эпопею, я сказал Сергею Владимировичу: «Это же нам очень тяжело будет снимать». Он ответил: «Тяжело не тяжело, а надо». Первый блок был адским — я не знал, доживу ли до его окончания. Лето в Ростовской области, мошкара страшная. Никакие репелленты и мази не действуют.  

Днем было жарко, а ночи стояли холодные. Когда мы с игравшим моего отца Сергеем Маковецким снимались в ночную смену, он укутался в две шинели: надо было полночи сидеть в лодке без движения. Тогда очень долго ждали рассвет, потом долго выстраивали кадр: нужно было, чтобы леска красиво тянулась, а поплавок виднелся крупно. И мы с Сергеем Васильевичем, сидя в лодочке, задремали. А лодчонка узкая, как байдарка, шаткая. Маковецкий качнулся во сне и от колебания лодки проснулся. Встал, чтобы встряхнуться, и сказал: «Как бы не упасть». А поскольку лодочка, когда он садился, качнулась в другую сторону, Маковецкий, неуклюжий в своих двух шинелях, сел мимо лодки. И пошел ко дну… Почему-то он не стал сопротивляться. Я видел его открытые глаза, которые все глубже и глубже уходили под воду… 


— Жену я пока не научил ездить верхом, а вот дочка, которой 26 мая — в День конника, прошу заметить! — исполнилось 3 годика, уже пару раз сидела в седле. Фото: Андрей Федечко

Лихорадочно соображаю: съемочная группа далеко, а на мне микрофон и тщательно сделанный гримером нос — они пропадут. Но, в конце концов, что дороже: микрофон с носом или народный артист?! И я прыгнул за Сергеем Васильевичем. Нос уплыл, зато я спас народного артиста. Вообще, с этими носами было так сложно! Они ведь всего боятся — жары, холода, прикосновений…

— То есть смахнуть с лица мошку можно было вместе с носом?

— У нас грим начинался в половине пятого утра, чтобы к рассвету быть готовым. На гриме я лежал в кресле, дремал и несколько раз, забывшись, тер лицо. А потом с ужасом смотрел на оставшийся в руке предмет, на котором гример Марьяша два часа любовно вырисовывала поры.

— Лукьяненко сказал, что вы — стопроцентное попадание в образ Коти. А когда выходили «Жизнь и приключения Мишки Япончика» и «Тихий Дон», были споры: ну какой же Ткачук Япончик, какой из него Мелехов! До вас такие отзывы долетали?

— Когда снимался в «Япончике», в команде были люди, недовольные выбором. Я спокойно к этому относился: важно же, чтобы я сам верил, а если я поверю, поверят и остальные. И вот честно, из тех Япончиков, которых я видел в кино, считаю своего самым достоверным. 


— Мы любим акробатические игры: Еве нравится, когда ее подбрасывают, обожает забираться по мне. Фото: Андрей Федечко

Сначала меня утвердили на роль Майорчика, но я был с этим не согласен: я-то, прочитав сценарий, сразу увидел себя в роли Японца. Япончика искали долго-долго, и я, как уже утвержденный Майорчик, пробовался со всеми кандидатами на эту роль. Пока видевший эти пробы Константин Эрнст не предложил режиссеру Сергею Гинзбургу: «А попробуйте Ткачука покрасить в черный цвет…» Я счастлив, что Майорчика сыграл Алексей Филимонов, мой друг, с которым мы вместе учились в театральной академии. Я так наслаждался на тех съемках — Одесса с ее атмосферой, рядом друг…

— Какая из ваших ролей больше всего нравится близким?

— Япончик, конечно, всем понравился. Папа изначально был против ремейка «Тихого Дона»: мол, зачем снимать одно и то же, другого материала нет? Но, увидев фильм, признал, что это действительно новый взгляд. Пока папа был жив, я все время ему звонил и рассказывал про роли, и, когда приезжал, мы, не переставая, обсуждали работу. А сейчас постоянно говорю о своих проектах с женой Мартой. Она часто вместе со мной репетирует, реплики подает, что-то советует. Все поступающие мне сценарии, как правило, сначала читает она. Я очень доверяю ее вкусу, интуитивно верному выбору. Она не только моя жена, но еще и агент, и директор.

— Говорят, что с близкими людьми лучше вместе не работать…

— Конечно, это усложняет отношения: у нас бывают конфликты, у меня бывают закидоны, но в целом так намного удобнее. 

— Какое предложение делали раньше — руки и сердца или поработать вместе?

— У нас все развивалось плавно, одно за другим — уж и не помню, какое предложение было сделано первым официально. Но сначала возникли личные отношения, а потом производственные — за это ручаюсь. Мы познакомились в одной социальной сети и год переписывались в интернете — Марта из Питера, а я тогда жил в Москве. Накануне съемок в Питере я предложил ей наконец увидеться. Марта пришла в кафе красной, обгоревшей на солнце, а я встретил в поезде людей, которые предложили что-то отметить, праздновал с ними всю ночь, поэтому наутро был помятым, невыспавшимся и страдал от похмелья.
 
— И у вас не возникло мысли отмечать чужой праздник с чуть меньшей самоотдачей, чтобы произвести на девушку более благоприятное впечатление?

— Так я ничего не ждал от этой встречи! Как, впрочем, и Марта. Просто переписывался с адекватным человеком, с которым можно шутить. Я был абсолютно спонтанным и вообще ничего заранее не планировал, в том числе производить впечатление на Марту. Но после той встречи я подумал, что она была запредельно идиотской и надо увидеться еще раз — тем более что через две недели снова предстояло сниматься в городе на Неве. И вот во второй раз мы поехали в прекрасный мистический Петергоф, очень долго там гуляли, и с того дня начались наши отношения… Надеюсь, что в следующем году у нас найдется время и мы сыграем в Петергофе свадьбу: мы расписались на бегу, а времени на красивую церемонию все не можем найти. 
Пожив со мной какое-то время, Марта увидела, что меня не устраивает агент и что мне нужен директор, ну и предложила свою помощь. И я счастлив: поди найди хорошего агента, да еще такого, чтобы он ставил на первое место твои интересы, а не интересы компании, на которую работает!


— Сначала Марта переехала ко мне в Москву, и мы тут прожили год. Он был настолько тяжелым, что мне хотелось уехать отсюда и никогда не возвращаться. И я уговорил ее сбежать в Петербург. Фото: Андрей Федечко


— Долго Марта уговаривала вас перебраться в Питер?

— Это я ее уговорил туда переехать. Сначала она переехала ко мне в Москву, и мы тут прожили год. Он был настолько тяжелым, что мне хотелось уехать из столицы и никогда сюда не возвращаться. Возникло ощущение, что она меня душит: все было так странно, так тяжело с работой. Когда я поступил в театральную академию, казалось вообще неважным, в каком городе я живу: когда учишься в театральном институте, всегда живешь в институте. А вот по окончании его моя жизнь здесь с каждым годом становилась все бессмысленнее. 

В Петербург я давно мечтал перебраться, он мне очень близок по духу. Я сбежал туда, и оказалось, не зря: там все стало налаживаться. И место для конного театра нашлось под боком — мне кажется, это божественное провидение. 

— На лошади жену научили ездить?

— Пока нет. А вот дочка Ева, которой 26 мая — в День конника, прошу заметить! — исполнилось 3 годика, уже пару раз сидела в седле. На пони по кличке Малыш и даже на Гротеске. Но в этом было больше моего отцовского умиления, чем ее радости. Хотя последнее время она все чаще просит посадить ее на Габи. Кто знает… Зато игрушечных лошадок у нее табун! Скоро сможет свой конный театр открывать.

— Кукольный конный театр, первый в мире! У вас с ней любимая игра в театр?

— Мы любим акробатические игры — Еве нравится, когда ее подбрасывают, обожает забираться по мне, танцевать со мной под R’n’B. Адски тяжело уезжать от нее. Недавно меня не было неделю — снимался в кино, мечтал скорее вернуться домой, к своим девочкам. А Ева застеснялась, спряталась за Марту и сказала: «Мама, пойдем отсюда — не хочу с папой». Мне было так больно… Но, к счастью, дочка оттаяла тем же вечером.

«Черновик» уже в кино

Загрузка...