Ёлка: «Во всем надо видеть кайф и выжимать максимум удовольствия»

— Хочется поговорить и про творчество, и про твои работы. Например, про «Мир открывается» — очень интересный, яркий клип. И я обратила внимание, как тебе идет красный! Это режиссер предложил?

— Нет. Я в своем пальто была. Точнее, в плаще.

— Ты и в обычной жизни его носишь?

— Да. Просто так сложилось, что черный для меня самый комфортный. Но иногда я могу психануть и выйти вся в белом. А красный очень едкий, с ним надо быть поаккуратнее.

— Да, каждый день его носить невозможно.

— Он очень активный, а я в повседневной жизни люблю оставаться незамеченной. Черный для этого идеально подходит. Если хочешь, он будет торжественным, хочешь — праздничным, а то — обволакивающим. Он идеальный. Когда у тебя в гардеробе преобладает черный, можно не париться, что с чем сегодня скомбинировать. У меня просто огромное количество времени экономится на том, что я не думаю, в чем я буду завтра.

С Еленой Север. Фото: Пресс-служба «Русской Медиагруппы»

Человек, которому доверяют

— Знаю, что ты участвуешь во многих проектах, даже входишь в попечительский совет одного из фондов. Как тебе пришла мысль помогать животным?

— В моей семье такое всегда считалось нормой. У меня бабушка, дедушка всегда кого-то спасали. Они спасли ворону, и она прилетала к ним в гости каждый год.

Мы с бабушкой ходили в парк кормить собак. Собирали по соседям какие-то косточки-объедки. И потом шли обратно — и все собаки нас провожали. То есть это был наш ежедневный ритуал, и в этом нет ничего особенного. Поэтому когда мне начинают с придыханием говорить о геройстве, становится неловко.

— А почему именно животные?

— Не знаю, так сложилось. Я с огромной радостью сотрудничаю с фондами, помогающими деткам. И про старичков тоже знаю. А животные… мне просто по душе. Я стараюсь делать это ненавязчиво. Стала все-таки говорить о таком в соцсетях только потому, что многие люди, испытывая потребность помогать, не понимают, кому можно доверять. И я как раз выступаю в качестве человека, которому доверяют.

— Вы отслеживаете потом судьбу пристроенных животных?

— Конечно. Во-первых, у нас многоступенчатое собеседование. Просто так мы человеку собаку не отдадим. У нас есть зоопсихологи, которые четко скажут: подойдет ли собака с таким набором качеств и с особенностями характера человеку даже по темпераменту. Жилищные условия, согласие всех членов семьи — это очень важно, и, конечно же, мы оставляем за собой право отслеживать судьбу животных. Плюс мы помогаем, если вдруг возникают какие-то проблемы со здоровьем. Все очень серьезно. Еще наш фонд устраивает «родительские собрания» для тех, кто взял собаку. Там у ветеринара, зоопсихолога можно получить консультацию. Люди обмениваются опытом, начинают общаться и дружить. Это такое коммьюнити. Но фонд делает действительно большую работу. И радостно, что люди все лояльнее к этому относятся.

В благотворительном фонде отслеживают судьбу каждой устроенной в семью собаки. Фото: Из личного архива певицы Елки

— Твои родители имеют отношение к музыке?

— У меня бабушка и дедушка всю жизнь пели в Закарпатском народном хоре. Исколесили все, что можно было, и сейчас очень трогательно бывает, когда я приезжаю откуда-нибудь с гастролей и рассказываю бабушке, что была в театре или ДК, где она когда-то выступала в составе хора. И это так здорово! Я спрашиваю: «Ты помнишь этот зал?» — и она говорит: «Ну, конечно, помню». У них были затяжные долгие гастроли на автобусе, с какими-то супами в брикетах. Все очень сложно, но дико интересно. Сейчас, конечно, у меня совсем другие гастроли.

— Бабушка гордится тобой?

— Конечно! И это очень приятно.

Эстет поневоле

— Я знаю, что твой папа очень увлекался джазом, у него было много пластинок…

— Да, он еще бобины записывал, когда это было актуально.

С папой Вальдемаром Мироновичем Иванцив (1990). Фото: instagram.com

— Это именно та музыка, которую ты слушала в детстве?

— У меня не было выбора, хотя я не всегда разделяла папины восторги. Правда, сейчас я ему очень благодарна, потому что так или иначе это всегда откладывается, влияет на тебя, хочешь ты или не хочешь. Вот сейчас я заставляю себя ходить в музеи, поскольку верю: даже если я чего-то не пойму из увиденного, все равно эти великие вещи как-то на меня повлияют. Что-то во мне немножечко поменяют в лучшую сторону. Пускай я буду таким вот эстетом поневоле.

— У тебя не сложилось после 9-го класса с музыкальным училищем, и ты была вынуждена вернуться в школу… Это был стресс?

— Меня вернули в мою школу. Там как раз завучем была прекрасная Надежда Михайловна. Просто невероятная женщина, которая понимала, что в моей жизни является приоритетом, а с чем мне надо немножечко помочь. Поэтому я доучилась в своей школе худо-бедно. Реально — кое-как… Потому что мне было до такой степени все это неинтересно, прямо скучно-скучно.

— Я недавно прочитала, что ты не считаешь себя красивой. Для меня это было удивительно.

— Я очень давно все про себя поняла по поводу внешности. Я не боюсь быть смешной.

В юности было много экспериментов с внешностью. Фото: Global Look Press

— А мама тебе не говорила, что ты красивая?

— Я для мамы самая красивая девочка в мире. Лучшая принцес­сочка.

— Почему же ты о себе такого мнения?

— Ну, потому что есть мама, которая меня любит безусловно, а есть зеркало (смеется). У меня нет никаких комплексов — родители все сделали правильно. Гораздо важнее те базовые принципы, которым они меня научили на собственном примере. Не разговорами, а просто показывая, что такое уважение, дружба, самоирония и как с этим удобно и комфортно жить.

Протест как форма жизни

— У тебя и с музыкальным образованием тогда не сложилось. Тебе тоже было неинтересно?

— Я вообще не умею формально погружаться в процесс. Мне кажется, самое важное — заинтересованность.

— Но ты в школе была примерной ученицей.

— До 8-го класса. Потом мне резко стало скучно. Мне важно, чтобы человек, который несет мне знание, этим жил, чтобы я видела огонь у него в глазах. У нас было несколько таких учителей.

С Аллой Пугачевой и группой «Токiо». Фото: Global Look Press

— А когда ты начала петь, тебе везло с педагогами?

— Честно говорю: не знаю. Но справедливости ради хочу сказать, что и я в 14 лет была не подарок. И никто в этом возрасте не подарок.

— Похоже, у тебя был серьезный переходный возраст…

— Очень серьезный. Я просто из дико удобного ребенка — счастливого, комфортного — в момент превратилась в нетерпимого подростка. Я когда таких сейчас встречаю — ну просто леща им охота дать.

— Это был протест?

— Конечно. Папа меня часто спрашивал: «Протест против чего?» А для меня важен был протест как форма жизни вообще. Самый главный мой принцип: «Как все? Я — нет!» Понятное дело, ко мне тогда был нужен особый подход. Сейчас я говорю, что ко всем нужен особый подход. И конечно, психологический талант педагога.

— Ты в 15 лет даже наголо подстриглась! Это тоже был протест или просто мода?

— Я была коротко стриженная в первом классе, и мне это дико не нравилось. И много лет я отращивала волосы, а потом пошло вот это: а подстригусь-ка под каре! Устала! Сначала я просто подстриглась и покрасилась в какой-то рыженький. Это было отвратительно. Месяц-два походила и думаю: «Ну что-то прям плохо. А еще покороче?» И как только у меня остался такой ежик, я начала свои эксперименты. Челка бесит — чик! Перекрашивала башку во все цвета радуги, была алой, зеленой. Стриглась наголо…

— Бедная твоя мама!

— У меня очень современная мама. Я считаю, что родители все правильно делали. Они: «Это не слишком?» А я: «Ну, мам, ну, пожалуйста…» — «Тебе нравится?» — «Мне так удобно». — «Ну ладно». Папа мне затылок красил в красный — я там не дотягивалась.

Фото: Из личного архива певицы Елки

— Это большая редкость, когда родители понимают подростка.

— В тот сложный период они принимали очень грамотные решения, и мы не потеряли дружеской связи, они стали моими союзниками. Например, мама говорила: «Это довольно странные ботинки», — а я отвечала: «Я охотилась за ними, я копила на них. Мама, это ботинки моей мечты!» И она: «Это интересно, да…» То есть мама понимала, что все это значило для меня.

— У тебя рано появилась татуировка. У нее есть сакральный смысл?

— Я эту картинку отрыла в 14 или 15 лет. У нас с папой были долгие разговоры на тему самостоятельности и самовыражения. Он мне однажды сказал достаточно иронично: «Эти твои выходки не самостоятельность, а самодурство. Самостоятельность — это когда ты умеешь без нашей помощи обеспечивать от а до я всю свою жизнь». Вот я и решила для себя: когда я начну полностью зарабатывать себе на жизнь, буду обходиться без их финансовой помощи, тогда я смогу делать все, что хочу, в том числе и татуировку.

— Так и произошло?

— В 18 или в 19 лет я ее набила. То есть я ее очень долго ждала, хотела именно эту картинку, я точно знаю, что она значит… Просто так, потому что это модно, ничего на себе не сделаю.

— Получается, ты себя почувствовала самостоятельной в 18 лет и это связано с заработком?

— Конечно. Я достаточно рано начала зарабатывать деньги. У нас очень скромная семья, и когда мне было 11 лет, у нас состоялся семейный совет. Я очень благодарна родителям, потому что с этого возраста я тихонечко после школы ходила зарабатывать денежку — работала в аптеке, помогала девочкам расклеивать ценники, вытирала пыль на полочках.

— Это было именно твое желание иметь свои деньги?

— Да. И это очень крутое чувство, когда ты заработал свою денежку, пошел и купил то, что хочешь. Тебе не надо никого об этом просить и объяснять, почему тебе так нужна эта кассета.

Оглушительный успех «Прованса»

— В юности ты увлекалась рэпом. Как он пришел в твою жизнь?

— Нежданно-негаданно. На самом деле я никогда не умела читать рэп, но там все по-честному. Если у тебя хорошо с чувством ритма, с ушами и с имитацией (а у меня с этим все неплохо), ты в любом случае это повторишь. Все дело в тренировке. То есть повторить я могу, а быть рэпером — совсем другое. Это сесть, написать, понять, как играет рифма. Каждому, кто подумает, что рэп — это просто, я желаю выписать на бумажку один куплет любимой песни и попробовать ее прочитать так же, как это делает исполнитель, расставляя паузы, акценты и дыхание. Это реально непросто.

— Но в Москву ты приехала именно с рэпом?

— Да, первый раз я приехала с коллективом на рэп-фестиваль. И попала в царство Rap Music 2001 года. Все серьезно, столько рэперов! Конечно, мне было очень интересно.

Фото: Из личного архива певицы Елки

— Там тебя и увидел Влад Валов (первый продюсер Ёлки. — Прим. «ТН»)?

— Да… вот такую меня, дерзкую уже. Конечно, все неслучайно в моей жизни произошло. Все, о чем я, возможно, пожалела тысячу раз. Все не самые приятные события, все поступки, которые я лучше бы и не помнила. Но они привели меня туда, где я сейчас, а значит, все неплохо сложилось. Это колоссальный опыт.

— Песня «Прованс» в 2011 году сделала тебя популярной. Ты была готова к такому успеху?

— Конечно, нет! Знала бы — как-то подготовилась бы. На курсы осанки пошла бы, не появлялась бы в таких ужасных нарядах, когда все вдруг стали обращать на меня внимание, узнавать. Вдруг великие, уважаемые люди, которых знает моя мама, начали называть меня по имени. Это было любопытно.

— Тебя не пугала мысль, что можешь остаться заложницей одной песни, а второй такой же крутой не будет?

— Конечно, была опасность. Но осознание этого приходит сильно позже. То, что произошло, я начала понимать только через годик. То есть на самом деле достаточно резко про­изошло, но я не заметила этого, потому что была занята работой. Мне очень повезло, что в тот момент со мной рядом уже были Алена и Лиана (продюсеры Velvet Music Алена Михайлова и Лиана Меладзе. — Прим. «ТН»). Они очень четко донесли до меня мысль, что надо быстро сделать альбом. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли, что я могу быть исполнителем одной песни.

И у нас появилось огромное количество достаточно громких песен, после сразу случился «Шар» («На большом воздушном шаре». — Прим. «ТН»), песня, про которую все говорили: «Ну да, это не «Прованс». Да, все остальное уже не «Прованс» — это другие песни! Потом была «Около тебя», и мы очень быстро выпустили альбом и сделали большой концерт. Он тоже был для меня важен, потому что мне надо было самой понять, что вообще происходит. Я такое теперь тоже могу? Это все ко мне пришли? Да, приятно сейчас об этом вспоминать!

— У тебя много наград. Для тебя они сейчас имеют ценность или это уже не важно?

— Сложно сказать. Было приятно, когда появилась первая, которую мне на самом деле хотелось, — «Певица года». Все-таки это награда по узкому профилю. Потому что «Граммофон» выдается за песню, за то, что она продержалась. А звание «Певица года» — то, о чем действительно мечтают многие артисты. Когда я получала свою первую награду, помню, как Коленька Басков учил меня красиво ходить: «Что ж ты каракатицей сутулой выперлась? Кто ж так за наградой выходит?» Нашипела еще на него… Но спинку надо держать!

За своими наградами я не хожу. И не загадываю: в этом году хочу получить вот это, это и это. Нет, я хочу открыть для себя что-то новое, чтобы не расслабляться. Например, до сегодняшнего дня я не ездила в туры. Для меня это было очень сложно — прежде всего, по техническим условиям. Но сейчас мы решились на тур — он будет разбит на две части, начнем в ноябре, а вторая часть стартует в следующем году. Мне было важно, чтобы мы смогли привезти в города тот звук и свет, который мы можем позволить себе в Москве в лучших залах. Чтобы наши выступления не отличались по этим параметрам. Поэтому я согласилась на такой эксперимент, к которому мы готовимся всей командой.

— Ты не гурман?

— Еду я очень уважаю, могу быть представителем еды — любой. А лучше — всей! Очень люблю вкусно поесть. Еда — одно из самых доступных человеческих удовольствий. Нельзя себя этого лишать. Надо бояться не еды, а переедания. А есть надо в удовольствие, а не с чувством вины — пока никто не видит… Ну, хочешь ты торт — насладись каждой его крошкой, разреши себе его. Дай ему доставить тебе это удовольствие!

— Мне кажется, ты вообще так живешь: все должно быть вкусно, интересно.

— Жить не надо скучно. Я не про приключения — просто во всем надо видеть кайф и выжимать максимум удовольствия.

 

---

 

Ёлка

Настоящее имя: Елизавета Иванцив

Родилась: 2 июля 1982 года в Ужгороде (Украина)

Семья: мать — Марина Эдуардовна, музыкант

Образование: среднее

Карьера: первый сольный альбом увидел свет в 2005 году. С 2010 по 2012 год была судьей на украинском шоу «X-Фактор». Дискография включает в себя 5 студийных альбомов, 4 сборника, 33 сингла, видеоальбом и 2 концертных сборника. Дважды становилась «Певицей года», 4 раза получала премию «Золотой граммофон»