Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Владимир Шахрин: «Расставания и встречи делают семейную жизнь интереснее»

0

В сентябре прошлого года группе «ЧАЙФ» исполнилось 30 лет. Но, несмотря на столь серьезный возраст, команда способна дать фору молодым: сегодня она одна из самых популярных в стране. Наш корреспондент встретился с основателем и бессменным лидером группы Владимиром Шахриным, чтобы поговорить о моде на виниловые диски, об умении довольствоваться малым и о том, как сделать железобетонный альбом.

— Владимир, вы помните, как к вам пришла слава?

— Такой же вопрос как-то задали Стингу, и он рассказал, как однажды сидел в номере гостиницы, опустилась люлька с мойщиком окон, и он понял, что рабочий в плеере слушает его песню «Roxanne». У меня в 1992 году была похожая история. В Питере, в гостинице «Октябрьская», я долго сидел у кого-то в номере. Там длиннющие коридоры, и вот я часа в два ночи, уставший, возвращаюсь к себе и слышу, как в одной из комнат горланят нашу песню — «Никто не услышит», по-моему. Люди гуляли, отдыхали, и, когда им захотелось что-то спеть вместе, они выбрали нашу композицию. Этот эпизод был одним из моих первых приятных потрясений.

— Начало 1990-х было довольно опасным периодом, а вы много гастролировали. Наверняка с тем временем у вас связана не одна экстремальная история…

— Первый наш большой тур — приуроченный к десятилетию группы — прошел в 1995 году. Серьезное мероприятие: автобус, трейлеры с аппаратурой, со светом. Нас всегда сопровождали два человека, так сказать, внутренняя охрана: Вася, парень с уголовным прошлым, способный договориться со всеми блатными, и (если мне не изменяет память) Алексей — огромный чувак двухметрового роста, который мог просто оказать физическое сопротивление. Оба имели право на ношение оружия, ходили с пистолетами. Без этих ребят нам было бы тяжело, потому что периодически появлялись люди, которые требовали или внести деньги в общак, или где-то выступить…


Хотя иногда приходилось и мне самому ввязываться в разборки. Одна из таких историй произошла в 1990 году. Зима, мы прилетели во Владивосток и заселились в гостиницу. С нами тогда был звукорежиссер Алексей — веселый молодой человек, любивший выпить. Вдруг ко мне ночью прибегает одна из организаторов концерта и говорит: «Вова, надо выручать вашего Алексея, иначе его сейчас просто вывезут куда-нибудь и убьют!» Оказывается, в ресторане при нашей гостинице был сходняк воров в законе: они сидели за столом и делили регионы. А Леха пытался к ним подойти и выяснить, кто они такие, — словом, изображал из себя сурового уралмашевского мужика. И вот я спускаюсь в этот ресторан. Со всеми на вы, объясняю: произошло недоразумение, человек у нас неадекватный, но все-таки он нам нужен — мы занимаемся общим делом, я несу за него ответственность. Какой-то анекдот вспомнил… В общем, похихикали и разошлись мирно.

Но, наверное, самая трогательная история случилась в 1993 году. Мы играли на каком-то фестивале в Ростове-на-Дону. (Веселый город — он всегда был таким, Ростов-папа.) После выступления наш барабанщик Валера Северин, как обычно, снял с ударной установки все тарелки, железо и убрал в кофр. И вдруг мы выясняем, что его украли. Обыскали все — ничего. Буквально на следующий день я на одной из радиостанций сетую: прекрасный город Ростов-на-Дону, но вот украли кофр с музыкальными инструментами. После этого проходит какое-то время, и однажды в офис нашего продюсера Димы Гройсмана на «Горбушке» является человек серьезного вида и со словами «Вам велели передать» оставляет поклажу. Дима ее распаковывает, а там — послание «от воров Ростова» и все наши тарелки. То есть ростовские ребята нашли вора, объяснили ему, что нехорошо город позорить, и доставили инструменты в Москву. Такой забавный эпизод связан с криминальными девяностыми…

Концерт группы "ЧАЙФ"

— Наши семьи уже привыкли к постоянному движению: нас провожают на гастроли, а потом снова встречают, и мы делимся своими эмоциями. Репетиция традиционного концерта группы «ЧАЙФ» «Зимняя акустика» во МХАТе (2007). Фото: Игорь Верещагин

— С тех пор многое изменилось. Как вы относитесь к новым технологиям?

— Как и большинство людей, хорошо. Технический прогресс существенно облегчает работу артистов: не надо тащиться с огромным катушечным магнитофоном на другой конец города, чтобы перегнать музыку, которая тебе нравится, на нужную бобину. Сегодня, чтобы сделать это, достаточно пару раз нажать на кнопку. Высокие технологии и мобильная связь — это очень удобно. Трудно себе представить, как мы жили без этого. Например, как-то раз Шура из группы «Би-2» предложил мне принять участие в записи их версии песни на стихи Ильи Кормильцева. Он прислал мне демозапись с комментариями, я сделал то, что было необходимо, и отправил Шуре. Не выезжая из города, я в студийном качестве записал свой голос, переслал ребятам, а они потом свели все в Лондоне.

— Кстати, в 2015 году вы открывали мемориальную доску памяти поэта Ильи Кормильцева на здании Уральского института, где он учился. Какие отношения вас с ним связывали?

— Мы были хорошо знакомы, несколько раз бывали друг у друга дома. Илья Кормильцев был человек значимый для свердловского рок-клуба, он писал тексты для таких, скажем, столбовых групп, как «Наутилус Помпилиус» и «Урфин Джюс», для Насти Полевой, Егора Белкина. Конечно, мы не раз пересекались в рок-н-ролльной тусовке, где и подружились.


Илья был невероятно образованным и эрудированным, но при этом вспыльчивым, не шел на компромиссы. Наверное, такое поведение было вызвано ощущением интеллектуального превосходства. Он знал, что прав. С ребятами из «Урфина Джюса» доходило почти до драк, до физического насилия.

Хотя мне вспоминается одна очень милая история. Был юбилей группы «Отражение» (пять или десять лет), они устроили большую вечеринку, и мы с Кормильцевым сидели рядом за столом. Чего-то хихикали, и вдруг он выпивает рюмку, поворачивается ко мне с совершенно серьезным лицом и говорит: «Вот есть в тебе одна отвратительная черта, Шахрин». Ну, думаю, начался пьяный гон. А Илья продолжает: «Тексты сам пишешь. Я бы тебе с удовольствием писал».

Недавно режиссер Олег Ракович, наш общий друг, снял видеоролик на песню «Живая вода» (на стихи Ильи Кормильцева). Он поснимал маленько во время нашей репетиции (мы даже этого не заметили), а потом сделал ролик, в конце которого добавил отрывок архивной записи интервью с Ильей. Получилась кормильцевская кода, своего рода реверанс: вот тебе, Илюха, песня хорошая. В финале клипа Кормильцев говорит: «Если бы я сам мог все это спеть, может быть, я чувствовал бы себя легче. Но вряд ли чувствовала бы себя легче публика». Хороший, здоровый цинизм.

Владимир Шахрин с Валерием Севериным, Антоном Нифантьевым и Владимиром Бегуновым

С Валерием Севериным, Антоном Нифантьевым и Владимиром Бегуновым (1993). Фото: Из личного архива Владимира Шахрина



— Вы размышляли о пользе технического прогресса. Винил для вас ушел в прошлое?

— Напротив, сегодня он для меня живее, чем в 1970-х. Тогда у меня было 20-30 виниловых пластинок, а сейчас — пара тысяч. Есть и отличные вертушки виниловые, и прекрасные ламповые усилители. Пусть это называют фетишем, мне все равно. Нравится просто держать в руках эту вещь, даже если я ее еще ни разу не слушал. Иногда приобретаю пластинки, не зная артиста, а просто глядя на конверт. Понимаю: хороший дизайнер, хорошее оформление, и раз музыканты его утвердили, значит, что-то общее у нас уже есть. По этому же принципу могу не купить альбом: не хочу брать диск с таким оформлением!

Процесс общения с винилом очень приятен: пластинка крутится, ты слушаешь ее внимательно от начала до конца. А в том же телефоне, если не нравится композиция, нажал на кнопку — и пошла следующая. Я люб­лю этот формат и очень рад, что он вернулся. В нашем городе есть роскошный магазин виниловых пластинок, где представлено несколько десятков тысяч наименований. Люблю туда ходить, общаться с людьми, выбирать. Когда я предупреждаю жену, что за­еду в «винил», она понимает: ну все, часа на четыре точно пропал человек.

Мне нравится, что молодые люди тоже к этому делу приобщаются, что это не просто стариковская странность. Винил становится модным.

— У вас большая музыкальная коллекция. А как складываются отношения с музыкантами, с которыми выступаете на одной сцене, на фестивалях? Среди них есть друзья?



— Конечно! Мы в прекрасных отношениях со всеми группами нашего поколения. С 1985 по 1995 год большинство наших концертов проходили как раз в рамках фестивалей (крупных сольных выступлений было немного), поэтому мы все хорошо знакомы. Тогда была потребность в братстве — нужно было помогать друг другу, меняться адресами, телефонами. Например, если у тебя появился контакт организатора какого-то рок-концерта, считалось хорошим тоном поделиться им со своими коллегами. Никаких профессиональных продюсеров и директоров тогда не было.

В техническом плане все тоже друг другу помогали. Помню, в 1989 году мы приехали в Питер записывать альбом «Не беда», а в студии нас попросили найти инструменты получше. И вот нам Доца из «ДДТ» (барабанщик Игорь Доценко. — Прим. «ТН») с барабанами помог, группа НОМ — с бас-гитарой, ребята из АВИА тоже что-то принесли. Нередко музыканты, приезжавшие в Екатеринбург, просили нас подкатить гитарный усилитель или барабан. И мы тащили. В принципе, такие правила взаимопомощи работают до сих пор, просто сейчас все необходимое оборудование есть у прокатных компаний, и потребности в этом меньше.

С «Би-2» у нас хорошие отношения: и работы совместные были, и просто так перезваниваемся, приходим друг к другу на концерты. С Дианой Арбениной я знаком меньше, однако все немногочисленные наши встречи были очень трогательными. Как-то раз после одного большого фестиваля огромное количество музыкантов и групп загнали в зал ожидания в аэропорту и оставили там часов на пять-шесть. Естественно, все начали друг друга угощать. Я оказался рядом с Саней Маршалом и журналистом Дмитрием Широковым — оба выше меня на голову и раза в два больше по комплекции. И меня угораздило вступить с ними в алкогольную дуэль. Не могу сказать, что проиграл, но в самолете я устал, заснул. А когда вдруг навел резкость, то понял, что Диана тащит меня на себе из самолета к зданию аэропорта. Я серьезно напивался всего пять-шесть раз в жизни, поэтому помню каждый такой случай. Мне тогда было так стыдно оттого, что она практически несет меня на своем хрупком девичьем плече. О чем я ей и сообщил. А она мне говорит: «Ты нормальный чувак, Шахрин. Бухой совсем, а ведь ни про кого не несешь чушь — контролируешь себя». Я отвечаю: «Не контролирую, просто не люблю говорить про кого-то гадости». Так что с Дианой у нас все равно есть некоторые отношения.

Недавно мы с ней обсуждали, как будет выглядеть наш совместный онлайн-концерт в рамках всероссийского фестиваля «MegaFonLive». В прошлом году мы уже на нем выступали, поэтому нам знакомы технические сложности совместного исполнения, связанного с трансляцией на два города. Я поиграл на гитаре, она попела, говорит: «Классно, мне нравится — смотри, какое двухголосие шикарное появляется». Она хороший музыкант, настоящий артист.

Владимир Шахрин с Гариком Сукачевым

С Гариком Сукачевым (концерт «MegaFonLive», Москва, 2015). Фото: Пресс-служба Megafonlive

— Несколько лет назад вы снимались в фильмах «Квартета И» — «День выборов» и «День радио». Не думали пробовать себя и дальше на актерском поприще?

— Я люблю кино и из уважения к людям не снимаюсь — хватает плохих артистов на нашем экране. Те ленты все равно были капустниками: где-то можно было недоиграть, а где-то пере­играть — все это вписывалось в жанр. А так… Мне не очень нравится сам процесс съемок фильма: он нудный и скучный — столько времени тратишь впустую. Например, ты находишься в образе в кадре, а тебе говорят: «Стоп! Перерыв на полтора часа». Причем после этого ты должен продолжить и точно в ту же эмоцию попасть. Конечно, это часть актерского ремесла, этому нужно учиться, это нужно уметь. Но не мое это. Наверное, мне легче было бы в театре: занавес открылся, я вышел и от начала до конца отработал в спектакле. В кино по-другому: нужно зайти в образ, выйти из образа, снова зайти в образ… Это утомительно. Мне тяжело даже концерты с антрактами играть.

В прошлом году к 30-летию нам подарили сценарий мюзикла по песням «ЧАЙФа». Я познакомился с автором (молодой парнишка, оканчивает Литературный институт), озвучил несколько своих пожеланий и идей, даже один образ предложил ввести. Но пока кинотеатральное воплощение не очень у нас получается, и в качестве программы минимум я решил сделать радиоспектакль. В детстве я любил такие вещи. Выяснилось, что и сегодня есть специалисты, в частности режиссеры, работающие в этом жанре.


А сценарий довольно простой. Это история маленького дворика, в котором есть своего рода место притяжения — часовая мастерская «Время не ждет» (по названию нашей песни), где работает мастер, еврей Шмулик. Такой дедушка, который все про всех знает, все уже видел. Двор этот известен каждому, его знают все таксисты в городе. В нем происходят любовь, драма, смешные какие-то случаи. И каждую ситуацию сопровождает определенная наша композиция. Например, когда хрупкий парнишка влюбляется в крупную женщину, звучит песня «Зинаида».



— А что добавили вы?

— Я как раз придумал часовую мастерскую и Шмулика. В сценарии есть своего рода бог — молодой рок-музыкант, Аполлон этого двора, есть его отец — мифический персонаж, тоже рок-музыкант, который вечно находится на гастролях. Не хватало только святого духа. Мне захотелось добавить еще одного героя, Шмулика, чтобы получилась троица.

Владимир Шахрин с Михаилом Ефремовым

С Михаилом Ефремовым. Фото: Валерий Шарифулин /ТАСС



— Время — для вас актуальная тема. Постоянные гастроли, наверное, влияют на личные отношения?

— Семьи уже привыкли. Хотя у нас есть определенное чувство вины перед женами — они не выходили замуж за музыкантов. Я был строителем, Володя Бегунов — милиционером. А это совершенно другое. Как говорится, предупреждать надо, что ты музыкант. Были, конечно, у наших половинок вопросы, и мы, наверное, давали им поводы напрягаться. Но, честно говоря, я считаю, что постоянные расставания и встречи — это неплохо. Когда супруги очень долго находятся рядом друг с другом — вместе живут, на работу вместе ходят, — возникает напряжение, и рассказать друг другу нечего. У нас же — постоянное движение: нас провожают, собирают, а потом встречают. Когда я возвращаюсь с гастролей, мне рассказывают, что тут происходило без меня, и я делюсь тем, что видел, своими эмоциями. Благодаря этому семейная жизнь становится интереснее.

— Первая профессия — строителя — пригодилась вам в жизни?

— Пригодилась. Когда возникают какие-то проблемы, сложные бытовые моменты, сразу вспоминаю, как работал на нулевом цикле на фундаменте, в котловане. Я восемь лет трудился на стройке и, в принципе, люблю те годы. Это хорошая профессия.

На самом деле наша семья постоянно что-то строит, и я вникаю во все. Сначала мы с женой строили себе квартиру, потом — детям, сейчас возводим загородный дом. Моя супруга его спроектировала, а я контролирую строительство, общаюсь и с

прорабами, и с рабочими — мне очень легко с ними. Они все время удивляются: «Владимир Владимирович, а откуда вы знаете, как устроена съемная опалубка?»

Несколько лет назад интересная история была, когда мы придумывали обложку для пластинки «Кино, вино и домино». Уличные художники из местной компании «Стрит арт» предложили нам сделать дизайн из железобетона. Мы договорились с реставрационными мастерскими Свердловской области, сделали каркас 2,5Х2,5 м в форме пластинки, а потом все вместе заливали бетон и укладывали арматуру. Когда скульптура была готова, сфотографировали ее, и получилась стильная, фактурная обложка. Сегодня скульптура хранится в запасниках художественного фонда.

Владимир Шахрин с женой

С женой Еленой. Фото: Николай Агапов

— Вы очень деятельный человек. Откуда столько энергии?

— Думаю, особое отношение к жизни передалось мне от дедушки, Федора Шахрина. Он был шофером, с красивыми усами, в кожаной кепке, в куртке. И постоянно улыбался — только таким я его и видел. Хотя у него была тяжелая судьба. Мои предки были деятельными людьми: выращивали и продавали в Италию пшеницу, имели маслобойни, 40 верблюдов для заготовки шерсти. Вскладчину с купцами построили в поселке церковь и кинотеатр, принимали участие в постановках домашнего театра, играли на музыкальных инструментах… Во время Первой мировой отдали часть своей земли под кладбище военного госпиталя. Хорошие люди были. Когда случилась революция, у них отняли маслобойни, мельницы и пимокатное производство, оставили только землю. Во времена НЭПа попросили возглавить пимокатную фабрику. А в 1930-е полностью раскулачили и обобрали до нитки. В самом начале войны дед попал в немецкий концлагерь и только благодаря своему умению ремонтировать всевозможные автомобили избежал обычной в то время участи военнопленных — оказаться в советском заключении. Я недавно нашел родовой дом Шахриных — слава Богу, в отличном состоянии. Сейчас там музей городка Куртамыш Курганской области.

Уже после смерти дедушки я однажды спросил у бабушки: «А наш дед вообще ругался?» Мне бабушка говорит: «Знаешь, Вова, обычно он называл меня Клавочка, Клавулечка… Но если говорил мне так: «Клава…», я понимала, что он очень сердится».

Отец у меня тоже бодряк, всегда возился с нами, с детьми: в колхоз так в колхоз, в поход так в поход. В пионерский лагерь, где работал, меня с четырех лет таскал и все время повторял: «Радуйся тому, что у тебя есть, живи по средствам». Учил во всем видеть хорошее. «Смотри, — говорил, — у тебя же есть фотоаппарат «Смена»! Мало ли что у кого-то «Зенит». Если бы у тебя

вообще не было фотоаппарата, было бы плохо, но он у тебя есть, ты можешь делать хорошие снимки». И я делал! То же самое с гитарой. «Ну и что, что у соседского парня есть гэдээровская, — мы тебе сейчас намотаем датчики, все сделаем. Ты лучше песню сыграешь, чем он!»

Наверное, поэтому у меня с детства заложено отсутствие зависти, что очень помогает в жизни. Мне говорят: «Почему ты на такой машине ездишь? Тебе нужна другая». А меня она устраи­вает, мне нужна именно такая. Я радуюсь тем вещам, которые мне нравятся и интересны, а не тем, что положены мне по статусу.

Группа "ЧАЙФ"

Группа «ЧАЙФ» сегодня. Слева направо: Вячеслав Двинин (бас-гитара), Владимир Шахрин (вокал, гитара), Владимир Бегунов (гитара), Валерий Северин (ударные). Фото: Из личного архива Владимира Шахрина


Владимир ШахринВладимир Шахрин

Родился: 22 июня 1959 года в Свердловске (Екатеринбург)

Семья: жена — Елена, домохозяйка; дочери — Юлия (31 год), химик-технолог, Дарья (30 лет), менеджер по туризму; внуки — Виктория (7 лет), Алиса (6 лет), Максим (2 года)

Образование: в 1981 году окончил Свердловский строительный техникум

Карьера: с 1981 по 1988 год — монтажник железобетонных конструкций в строительном управлении № 20 Свердловского ДСК. С 1985 года по настоящее время — лидер группы «ЧАЙФ». Выпустил более 30 альбомов, среди которых: «Давай вернемся», «Пусть все будет так, как ты захочешь», «Время не ждет». Сыграл в фильмах «День выборов» и «День радио»

Загрузка...