Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Виктория Андреянова: «В отличие от Катиной моя личная жизнь — сложная и запутанная»

0

Ну вот и добрались мы до нашего модного критика! Что должно быть в гардеробе настоящей женщины и какое платье поможет устроить женскую судьбу — об этом и многом другом рассказ Виктории.

— Виктория, интересно, как относится профессиональный модельер к стремлению взрослых женщин выглядеть моложе своих лет за счет коротких юбок и оголенных животов. Вас это не раздражает?

— Красота не в возрасте, а во внутренней гармонии. Ошибочно считать, что мини-юбка молодит, напротив — она подчеркнет досадное несоответствие. Для меня образец стиля взрослой женщины — Мила Кулик, подруга нашей семьи, мама режиссера Леши Аграновича. Она верна однажды выбранному стилю — джинсам и объемным свитерам — и очень органично в нем выглядит. Одежда, как лакмусовая бумажка, показывает, насколько вы в ладу с собой, своими мыслями и, следовательно, со своей внешностью. Это непросто. Зачастую самой не под силу переломить годами сформированные стереотипы, тогда следует обратиться к психологу, чтобы лучше понять себя, принять свой возраст, форму ног, цвет глаз. Может, непривычно слышать такое от модельера, но одежда — не панацея от проблем. Хотя, как показывает практика, смена гардероба помогает в личной жизни именно благодаря следующим за ней психологическим изменениям. А высший пилотаж — когда, проговорив с женщиной три часа, не можешь вспомнить, во что она была одета, зато не забываешь блеск ее глаз.

— Хорошо, порядок в голове навели, но со вкусом по-прежнему проблема. Посове­туйте, как составить гардероб, если обратиться за подсказкой не к кому?

— Но ведь вкус развивается. Ходите в художественные галереи, любуйтесь шедеврами, чаще выбирайтесь на природу, где красота таится в каждом листике и цветке. Можно листать модные журналы, смотреть сайты, присматриваться к стильно одетым людям, а если есть возможность, потратьтесь на консультацию стилиста. В любом крупном торговом центре просто примеряйте, рассматривайте понравившиеся вещи, составляйте комплекты — ради процесса, а не ради покупки.

— Вы говорите, что в личной жизни новая юбка не поможет. Думаете, зря россиянки, как никто другой, так одержимо наряжаются, тратя на туфельки иногда три зарплаты?

— По одежке встречают — от этого никуда не деться. Одежда — один из инструментов трансляции миру своей жизненной позиции, как, например, чувство юмора и интеллект. Этим надо уметь пользоваться. Хороший вкус и уместность наряда демонстрируют вашу адекватность обстоятельствам. Надо понимать, что надеваешь и куда. Если бы Рената Литвинова сидела в бухгалтерии ЖЭКа, ее бы там сожрали. Если вы мечтаете работать в банке, то на собеседование наденьте не джинсы, а костюм или платье, и не с американской проймой, а с рукавами. Не забудьте и про чулки. Без них можно обойтись лишь обладательницам идеальных, стройных и загорелых ног.

— А чем американская пройма не угодила модельерам?

— Она требует хорошей спортивной формы. Платья без рукавов сейчас пользуются огромным спросом у американок. Они всерьез озабочены здоровым образом жизни, склонны покупать одежду, подчеркивающую фигуру. В России тренд на оздоровление и занятия спортом не достиг пока таких масштабов. Часто наши женщины маскируют одеждой проблемы фигуры, которые не так сложно решить. Но я — за эксперимент. Если мечтаете о платье и узкой юбке-карандаше, то не бойтесь пробовать. В гардеробе любой женщины должны быть базовые вещи, идеально сидящие на фигуре и соответствующие ее образу жизни. Возьмем платья, которые в нынешнем сезоне очень актуальны. Найдите свою модель, купите сразу два, разных цветов. Главное, чтобы вы не ощущали в них дискомфорта, материал был приятен на ощупь. Это тут же скажется на вашем настроении. Юбка, брюки, жакет — тоже базовые. Не экономьте и не приобретайте вещи из дешевых тканей. Особенно это важно для трикотажа — не разрешайте себе носить неприглядные катышки. Вещи должны служить вам и вашему имиджу, а не наоборот.

— Как вам кажется, правильно ли говорить подруге, что у нее неважно со вкусом, или лучше не вмешиваться?

— Да, сказать стоит, но мягко и деликатно. Обсуждайте только то, что можно изменить, подкорректировать — вы же хотите помочь, а не расстроить человека. Но в семье мы друг от друга вообще ничего не скрываем — говорим что думаем.

— Свою младшую сестру, Екатерину Стриженову, критикуете?

— Конечно. Но больше всего ей влетает не от меня, а от нашей мамы, которая включает программу «Доброе утро» и с пристрастием рассматривает, в чем Катя появилась в эфире. Как-то в начале весны она позволила себе сарафан с голыми руками, что было явно не по погоде. Сначала мама все высказала мне, поскольку мы живем вместе, а потом позвонила Катерине. Мамина любимая фраза такая: «Вы живете не среди модельеров, а среди людей, будьте добры, соответствуйте». Мама у нас строга. (С улыбкой.)

— Виктория, наверное, ваш гардероб ломится от вещей? Легко с ними расстаетесь?

— Очень тяжело. Мы же выросли в эпоху дефицита, когда вещи берегли, любыми способами продлевали им жизнь. Я, например, перелицовывала мамины юбки. До сих пор прикипаю душой к любимым вещам, а к новым отношусь с опаской.

— Но шопинг наверняка любите? Это же самое верное средство для снятия стресса!

— Я бы не рекомендовала таким образом снимать напряжение. Хотя и сама так делаю, и моя сестра, и наши дети. Бывает, что с плохим настроением иду по магазинам, чтобы просто забыться, а в результате — выброшенные на ветер деньги… Настороженно отношусь и к распродажам. Лучше покупать вещи спокойно, по списку, предварительно проинспектировав гардероб.  Хотя… У меня даже фокус со списком не работает: не хватает красного топа, а я покупаю черную юбку. Все как-то неправильно, нелогично.

— А как насчет того, чтобы по магазинам ходить с подругой? Пусть останавливает…

— Слушать подружек в таких вопросах неэффективно. Мы с сестрой, когда ездим на отдых, вместе ходим по магазинам. И я благодаря ее уговорам возвращаюсь в Москву с чемоданом вещей. Поддавшись советам и своему сиюминутному порыву, покупаю эмоционально и потом раздаю вещи подругам или той же Кате. (Смеется.)

— А почему вещи, выбранные Катей, у которой, бесспорно, отличный вкус, вам не подходят­?

— Каждая из нас ориентируется на собственный стиль. Катя считает, я недооцениваю себя внешне, недостаточно выразительно себя подаю. Она ратует за яркие и экстравагантные наряды, что совершенно не соответствует ни моему имиджу, ни, что важнее, моему внутреннему мироощущению. Мой профессиональный девиз гласит: никто не должен заподозрить, что женщина специально нарядилась, но при этом она должна выглядеть безупречно. Добавлю, чувствовать себя она должна комфортно и свободно.

— А есть что-то такое из вещей, что вы советуете Кате носить, а она противится? Бывает, что говорите: «Сними это немедленно!»?

— Ну так категорично, конечно, нет. Она брюки совсем не любит, а зря. У нее много моих платьев — и вечерних, и повседневных. Люблю пробовать новые модели на сестре. Катя тонко чувствует стилевые предпочтения женщин. Я очень ценю ее советы. Сестра по гороскопу Обезьяна — ей нравится наряжаться, быть в центре внимания, и она делает это с удовольствием. А я пользуюсь. (Смеется.)

— Эта любовь к красивым нарядам родом из детства?

— Напротив, мы выросли в семье, где разговоры об одежде считались моветоном. Мама по образованию филолог. Папа был главным редактором журнала «Студенческий меридиан». Акцент всегда делался на интеллект, девочки нашего круга поступали в университет на филфак. Но наша мама замечательно шила, мы одевались достаточно изыс­канно. Вещей было мало, зато все потрясающего качества. Вспоминаю наши с Катей почти одинаковые сарафаны, сшитые мамой из панбархата, под которые мы поддевали белые блузки. А еще банты! Внешне получались типично консерваторскими девочками.

— А когда проявилась ваша страсть к шитью?

— Вы верно заметили — именно страсть. С ней невозможно было бороться: я резала все, что попадалось под руку. На антресолях мама хранила запасы ткани, я тихо доставала отрез и по выкройкам журнала Burda с упоением кромсала, пытаясь соорудить платьице себе, Кате или кукле. Естественно, мои эксперименты мамой не приветствовались. Ругать не ругала, но и не хвалила, и мне казалось, что я занимаюсь чем-то неприличным. Не случись в нашей семье трагедия, моя судьба однозначно была бы иной. Страсть осталась бы страстью, я окончила бы филфак, а там — кто знает… Но когда я училась в шестом классе, а Катя в первом, скоропостижно умер наш папа. Мама осталась одна. И мы решили после восьмого класса отправить меня в театральное художественно-техническое училище, где готовили костюмеров. Там платили неплохую стипендию и учили ремеслу. Бабушка благословила: «Ступай! На хлеб с маслом всегда себе заработаешь». И я ушла из школы, хотя была отличницей. Папа этого не допустил бы. Поступить было непросто — семь человек на место! Учеба сразу пришлась мне по душе: помимо швейного дела, нам преподавали историю искусства, театра, литературы, практику мы проходили в Большом и Малом театрах. Минус был один: я оказалась белой вороной среди своих сокурсниц, девочек из весьма неблагополучных семей. Как уцелела, непонятно. Я-то росла среди людей, которые любили и уважали друг друга. Помню, как однажды сказала себе: «Вот своего ребенка ни за что не отдам в училище!» Но сейчас, будучи профессором Текстильного университета, понимаю, что самые ценные специалисты те, кто пришел в профессию с нуля, учился по ходу и свои практические знания отшлифовал высшим образованием.

— Отдали все-таки дочерей в училище?

— Младшую, Лизу, которая в прошлом году окончила художественную школу-студию «Старт» при Архитектурном институте, честно собиралась отдать в колледж. Я хочу, чтобы она стала модельером и подхватила то, что уже создано мной. Мы с ней объездили все средние учебные заведения Москвы: и театрально-художественное, которое я окончила, и техникум легкой промышленности, и массу других, но я не нашла достойного заведения, и она поступила в Национальный институт дизайна. Сейчас моя задача — понять, насколько ей эта профессия интересна­.

— Вы хотите это решить за нее?

— Нет, хочу, чтобы она сама поняла и не получилось, как со старшей до­черью. Юля блестяще окончила школу, потом Институт бизнеса и делового администрирования, у нее отличные мозги, но к дизайну она никогда не прояв­ляла интереса. Проработав вместе с ней два года, заметила: мы ее теряем, не даем развиваться ее интересам. Действительность в отечественной текс­тильной промышленности разрушительна для творческого образованного человека. Зато выяснилось, что у нее есть тайная страсть, которую мы вовремя не разглядели. Она чудесно пишет. Ведет блог в ЖЖ, сейчас работает в крупном журнале о гастрономии­.

— Вернемся к вашему детству. Начав учиться в училище, вам удалось стать поддержкой семье­?

— Еще на втором курсе мы с подружкой ночами шили прихватки из серой мешковины с красивой аппликацией. Сдавали их в художественный салон по три рубля за штуку, и они моментально раскупались, особенно накануне 8 Марта. В то время моя стипендия была всего 32 рубля, так что приработок был приличный. Вообще, наше училище оказалось для меня кладезем знаний. Я научилась мешковину превращать в уникальную старинную парчу, а боксерские перчатки — в роскошное кожаное пальто. В спортивных товарах покупала 20 пар, распарывала на ровные квадраты и по собственным лекалам инкрустировала их в рисунок. Получалось настолько здорово, что люди останавливали меня на улице, разглядывали пальто, как картину, и предлагали купить. Так что даже в 1990-х годах мы с Катей и мамой были хорошо одеты.

Еще я добывала куски плащевки и шила страшно модные в то время стеганые пальто с блестящими кнопками. Чтобы придать им «фирменность», жарила в духовке. Дефицит стимулировал мозги и заставлял из ничего делать что-то. Этому непростому периоду жизни я страшно благодарна. Почему сегодня выигрываю тендеры? Потому что выполняю сверхзадачу: из минимального бюджета выжать максимум эффекта. Трудности меня возбуждают. (Виктория — автор форменной одежды для работников РЖД, Московского метрополитена и «Аэрофлота». — Прим. «ТН».)

Когда в 1994 году я первый раз приехала в Париж на салон тканей, то немедленно погрузилась в жуткую депрессию: ведь там было все, и оказалось, что не надо красить крепдешин, выворачивая его наизнанку, украшать чем-то сверху для пущего эффекта, а можно просто взять ткань и начинать шить.

— Форма работников «Аэрофлота» и РЖД просто загляденье! Вам сразу удалось понять, какой она должна получиться? Или к идеальному сочетанию линий и цвета шли путем проб и ошибок?

— Создание формы — абсолютно моя история. Минимальными средствами добиваться максимального результата — увлекательная задача. Работа начинается с образа: кто героиня, что входит в ее обязанности, какой посыл несет форма. Стюардесса создает уют на борту, работники метро должны вызывать уважение и выстраивать дистанцию и т. д.

Тендер на форму РЖД я выиграла, нарушив техзадание. Запрос был на синий цвет, а я сделала форму серой с красным. Комиссия возмутилась. Но я аргументировала так: чтобы отличаться от главного авиаперевозчика страны, цвет должен быть иным. И выиграла!

Наше сотрудничество с «Аэрофлотом» осталось в прошлом, но я с ностальгией вспоминаю наши вышитые самолетиками рубашки и фартуки с нарисованной русой косой через плечо.

— Интересно, а как вы в детстве облагораживали унылую школьную форму?

— Я с азартом перешивала Катину форму. Мы с мамой покупали две готовые, из которых я делала одну — с шалевым воротником и белым кантом. Выходило изысканно.

— Наверное, уже тогда она была первой красавицей в школе?

— Катя с ранних лет танцевала в ансамбле «Калинка», ездила с гастролями по всему миру. Свободного времени у нее не было совершенно, она росла организованной девочкой. Так что играть роль первой красавицы ей было некогда. То, что произошло с нашей семьей, закалило нас, превратив в ответственных и самостоятельных людей. Мама целыми днями работала, а мы с Катей полностью отвечали за хозяйство. Мне еще было поручено приглядывать за Катей, но получилось так, что это она всю жизнь приглядывает за мной: она с детства очень мудрая.

— Звездной болезнью сестра никогда не болела­?

— Никогда. С пяти лет она солировала в «Калинке» и всегда понимала, какой это колоссальный труд — удержать успех. Мой любимый педагог в училище сформулировал рецепт успеха так: три процента таланта, а остальное — трудолюбие. Кате было тяжело найти внутренние силы и противостоять обрушившейся на нее известности. Ей сложно выбирать места для отдыха, потому что зачастую люди нарушают дистанцию, не оставляя личного пространства. Останавливают, стремятся пообщаться, просят сфотографироваться. Катя очень деликатно и тепло относится к своим поклонникам, но устает от такого внимания.

— Вы с ней подруги или все-таки просто сестры­?

— Давно стали подругами, но в детстве приходилось тяжеловато. И подушками дрались, и ругались. Помню, как кидалась в нее жестяными банками. (Смеется.) Но друг без друга мы уже тогда не могли. Пока ощущалась разница в возрасте — пять с половиной лет, не дружили. Но когда родились наши первые дети, начали сближаться.

С недавних пор мы поселились по соседству, в десяти минутах ходьбы друг от друга. Катя давно живет в Подмосковье, а я была абсолютнейшим урбанистом, пока в начале 2000-х она не убедила меня приобрести землю недалеко от их дома. Хотя мне казалось это полной бессмыслицей, но все же послушалась и даже построила дом. И теперь не представляю без него своей жизни. Пока у них с Сашей шел капитальный ремонт, они жили у меня. Мне было так хорошо! Абсолютно искренне говорю: два с половиной года были сплошным счастьем.

Катя в курсе всей моей жизни, она — мой настоящий тыл. У меня нет от нее секретов. А вот у нее от меня, кажется, есть. (Смеется.) Катя более скрытная. К тому же знает за мной грех: могу посторонним лишнее рассказать. (Смеется.­)

— Виктория, вы сами — мама двух дочерей. Как из сестер вырастить подруг, а не соперниц?

— Здоровая конкуренция внутри семьи — неплохо. Среди наших четырех девочек — двух Катиных и двух моих — есть и самая умная, и самая красивая, и самая талантливая. Иногда они друг с другом соперничают, и это их стимулирует. Они знают, что у каждой какой-то свой дар. Дружат так же сильно и добровольно, как и мы с Катей. Нам никогда не приходилось тянуть их за уши и заставлять звонить друг другу или поздравлять с праздниками. Так было всегда.

Видимо, нашей мамой заложено, что сестры — самые близкие люди и что это на всю жизнь. В нашей семье никогда не рождалась зависть благодаря правильному воспитанию. Неважно, кто прав, кто виноват, родители ругали нас всегда обеих, даже если точно знали, что провинилась одна. Мы никогда не закладывали друг друга. Сказать «Это не я!» было невозможно.

— Вас не расстраивало, что сестра такая яркая­?

— Не расстраивало, но на судьбу повлияло. Поскольку подрастала такая красивая младшая сестра, я рано выскочила замуж. Глупость абсолютная, но ведь старшей сестре, если верить примете, долго быть одной, если младшая ее опередит. (Смеется.) К тому же мама повторяла мне: вот будет муж, делай что хочешь. Мне очень хотелось делать что хочу, поэтому в 21 год я отправилась под венец с физиком-лазерщиком Юрой Андреяновым. В ито­­­ге наша семейная жизнь не сложилась, но это отдельная история. С Юрой мы до сих пор партнеры по бизнесу. У меня вообще сложная личная жизнь, в отличие от Катиной, такой ясной, четкой, понятной всей стране. Они с Сашей — одно целое.

— То есть ощущение совершенно счастливой семьи не ошибочно? Катя и Александр поженились совсем юными, трудно поверить, что в таком незрелом возрасте можно найти и сохранить любовь.

— Говорю как чувствую, ведь я прожила с ними в одном пространстве два с лишним года, они абсолютно единый организм, две половины целого.

— Найти своего человека не так легко. У вас, выходит, не получилось с первой попытки?

— И со второй тоже… С первым мужем мы прожили девять лет, родили старшую дочку и разошлись. С моим «младшим» мужем, как его называет мама, мы прожили в гражданском браке 18 лет — нашей Лизавете на днях стукнет семнадцать — и решили расстаться без всяких на то особых причин.

— На семейной жизни вы поставили крест?

— Нет, ну что вы! Я открыта для любви. Наши с Катей родители, пусть недолго, но очень счастливо прожили друг с другом. Прошло 37 лет со дня папиного ухода, а мама хранит ему верность, посвятила себя нам с Катей, так и не устроив свою личную жизнь. «Лучше папы не будет, а хуже мне не надо», — говорит она. Имея перед глазами пример сильной родительской любви, я надеюсь, что еще устрою свою женскую судьбу. Рассчитывать на детей в старости — не мудро. Моя мама считает, что дети — это не копилка. В них инвестируешь для собственного спокойствия, чтобы быть уверенной, что и без тебя не пропадут. Я мечтаю, чтобы нашлась та жилетка, в которую смогу изредка поплакаться, то плечо, на которое можно безбоязненно опереться. Пока в нашей семье единственный мужчина — Саша Стриженов. Я всегда радуюсь за Катю. При том, что она, безусловно, сильная женщина, рядом с мужем она расслаблена и спокойна. С ним неимоверно комфорт­но, он решает за семью любые вопросы. Жаль, что его нельзя клонировать. (Смеется.)

— Катерина вас поддерживает в этот сложный жизненный период?

— Не могу сказать, что я страдательная величина. Мне вообще никто почему-то не сочувствует, в нашей семь­е все женщины очень сильные. Недавно электрик чинил у меня в доме проводку и, уже прощаясь, заметил: «Виктория, в вашем доме один большой недостаток: мужчины нет». Я говорю: «Не волнуйтесь, это временно». Если бы у меня счастливо сложилась семейная жизнь, посвятила бы себя мужу, детям и борщам, а не работе.

Конечно, я занимаюсь любимым делом и об этом не жалею. Но все-таки хочу отойти когда-нибудь от дел. Пока не получается, потому что жизнь продолжает предлагать интересные проекты, в которые я обязательно ввязываюсь. Но когда появится человек, достойный жертвы карьерой, я ее принесу с радостью и буду работать просто женой. (С улыбкой.)

— Надо же! Я думала, вы заявите: «Да вы что, никогда не брошу свое дело! Мужья приходят и уходят, а профессия остается. И так приятно быть самой себе хозяйкой».

— Ой, а знаете, когда сама себе хозяйка, так хочется, чтобы появился мужчина, который бы взял за руку и сказал: «Сядь, я сделаю все сам».


Виктория АндреяноваВиктория Андреянова

Родилась: 22 сентября в Харькове

Семья: мать — Валентина Яковлевна; сестра — Екатерина Стриженова; дочери — Юлия, окончила Институт бизнеса и делового администрирования; Елизавета, студентка Национального института дизайна

Образование: окончила художественно-костюмерное отделение Московского театрального художественно-технического училища и Московский текстильный институт им. Косыгина по специальности «художник-модельер»

Загрузка...