Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Сестры Зайцевы: «Ясновидящая сказала: «Татьяна, не привязывайтесь к сыну сильно»

0

«Алеша не мог жить без риска, отмахивался: «Со мной ничего не случится». И добавлял: «Я же знаю, что вы обо мне молитесь». Сестры Зайцевы впервые после смерти сына Татьяны, Алексея, дают интервью печатному СМИ.

Предыдущая встреча корреспондентов «ТН» с Татьяной и Еленой Зайцевыми позапрошлым летом была прекрасной. Общались в их роскошном загородном доме, сестры были жизнерадостны. По всему видно: счастливые женщины. В деле своем эстрадном состоялись, материально обеспечены, мир исколесили вдоль и поперек, в семье — мир и лад. И, главное, сын. Один на двоих — обожаемый Алеша. Все мысли, чаяния — о нем. Сколько надежд сестры возлагали­ на своего Алешку. Сын женился, появился внучек — Максим. Но… Не зря сказано в Библии: пути Господни неисповедимы. И вот оно — трагедия, страшнее которой не бывает. Сына больше нет. Его жизнь оборвалась минувшей осенью. Ему было 32 года…

Сестры согласились поделиться пережитым с одной целью: возможно, для кого-то их история станет поучительной, убережет чью-то семью от беды, а тем, в чей дом она пришла, поможет выстоять, выжить…

На этот раз беседа состоялась в квартире-студии Алексея — так хотелось его «мамам». Во время фотосъемки сестры по привычке эффектно позировали, улыбались, но, едва камера выключилась, предстали обычными женщинами, переживающими чудовищное, непоправимое горе.

Татьяна: Алеша был удивительным человеком. Нет, как я могу говорить о сыне в прошедшем времени, если он каждую минутку со мной. Я и живу только тем, что точно знаю: сыночек здесь, просто уехал далеко. Прошло уже семь месяцев, а мне до сих пор кажется, что похороны были нереальными, словно кино снимали.

Знаете, много лет назад я с пятилетним Алешей приехала к Лене в Голландию, где она тогда жила со вторым мужем. Там сестра познакомила меня со своей приятельницей Марией — славной женщиной, которая обладала редким даром ясновидения. И она предсказала мне замужество, так и заявила: «Танюш, у тебя скоро появится муж. Из дальних, заокеанских краев при­едет. Разведенный мужчина, очень

значительный и состоятельный». Точно так и случилось: в моей жизни возник Ник (Ник Выссоковский — американский бизнесмен русского происхождения. — Прим. «ТН»).

Но было во время той встречи и еще одно пророчество. «Сынишка, — сказала тогда Мария, — у тебя очень хороший, но ты не привязывайся к нему сильно». Я подумала: «Да как же можно не привязываться к своему ребенку?» Поинтересовалась: «Почему?» Она ответила: «Потому что он уедет, и очень-очень далеко». Я спросила: «Куда? По работе?» Она как-то неопределенно покачала головой, вроде бы кивнула. Столько лет мы гадали: почему же Алешка все время с нами рядом и ­никуда не уезжает? И вот пришла разгадка…

Елена: Невероятно, но все, о чем говорила Мария, сбылось. Конечно же совету «не привязываться» следовать было невозможно. Танюша не просто была привязана к Алеше — она тряслась над ним.

Татьяна: Я действительно была ненормальной матерью. У нас была потрясающая связь. Алеха — неординарный парень. С двух лет рисовал картины, сочинял стихи, а какая у него была феноменальная память, вы не представляете! И музыкальный слух у него был абсолютный, и чувство ритма. Ну, это неудивительно, все-таки папа у него был барабанщиком. И режиссером. Кстати, и режиссерский талант Алеше передался. Когда во время учебы на факультете режиссуры мне надо было делать программы, Алеша иногда что-то предлагал мне, и каждая его идея была великолепна. Я и по жизни всегда прислушивалась к его советам.

Елена: А у нас с Алешей была немного другая связь. Если Татьяна — настоящая, что называется, физиологическая мать, то я мама-друг. С самого начала у нас с ним сложились отношения на равных. Однажды я четко это сформулировала: «Лешка, я тебе второй мамкой никогда не буду, но готова быть для тебя другом. Согласен?» И он серь­езно ответил: «Согласен». Так до конца его жизни мы и оставались именно друзь­ями. Мы с ним могли откровенно разговаривать на любые темы, а с Таней он многих избегал.

Татьяна: Когда Алеха привел знакомить с Леной Айсылу, свою будущую жену, сказал так: «Мою маму-ребенка ты уже знаешь, а теперь представляю тебе свою вторую маму — друга». Почему-то ко мне он относился как к ребенку. И не только, кстати, он. Хотя я старше сестры на 15 минут, в семье считалось, что психологически Елена более взрослая, лучше приспособлена к жизни. Помню, маменька перед смертью сказала: «Тань, ты до сих пор ­сов­сем еще ребенок, я беспокоюсь за тебя». А я ведь тогда была уже взрослая… Вот и сыночек волновался обо мне, оберегал. И если у него возникали какие-то проблемы, сложные вопросы, шел с ними к Лене.

Елена: И всегда говорил мне: «Лен, только маме не рассказывай, ты же знаешь, какая она ранимая». Помню, делился со мной ощущениями от первой влюбленности. Мы болтали обо всем на свете.

Татьяна: Со мной он такие разговоры не вел, как-то иначе меня ощущал, говорил: «Ты такая красивая, и я воспринимаю тебя именно как красивую женщину». Эстет был. И очень ранимый, доброты необыкновенной. Каждого человека старался оправдать. Если мы с Леной ссорились, Алешка не занимал ничью сторону. Хоть бы раз вступился за меня, сказал бы: «Моя мама права, а ты, Елена, нет!» Нет, никогда. Такая дипломатия.

Елена: Татьяна взывала: «Я же твоя мать, рожала тебя, ты должен меня поддерживать, а ты…» Но он только смеялся: «Сами разбирайтесь! Все равно вас больше чем на пять минут не хватит, вы же обожаете друг друга».

Татьяна: Ненавидел ссоры, гасил все конфликты. Даже с Юрием, отцом своим, помирил нас перед его смертью. Пять лет назад это было. Алеха пришел ко мне и сказал: «Папа умирает от рака, ему осталось жить немного, и я считаю, вы должны помириться». И мы с Ником пришли в дом к моему бывшему мужу, где была его жена и двое их маленьких детишек. Очень трогательная получилась встреча. Мы все плакали, просили друг у друга прощения. А потом Алешка спел нам прекрасную песню Николая Пескова. Невероятно! Мы ведь расстались с Юрой, когда Алешке еще годик не исполнился…

И со вторым мужем сын постоянно мирил меня. Ник появился в моей жизни, когда Алешке было лет восемь. Сын гордился тем, что у мамы такой значительный мужчина, очень привязался к нему. За 19 лет совместной жизни конечно же у нас с Ником случались конфликты, пусть кратко­временные, но все равно… Но как только Алешка видел, что я злюсь, тут же начинал меня увещевать: «Мама, ты должна быть более снисходительной. Пойми, Ник — иностранец, ему и так тяжело. Ты посмотри, как он крутится. И к тому же не забывай: он ведь наш кормилец». В общем, говорил такие правильные слова, что моя спесь немедленно куда-то улетучивалась и я бежала к Нику с объятиями и извинениями.

Елена: Мы с сестрой сейчас проходим испытание. Понимаете, перед гробом Алеши Татьяна сказала: «Алешенька, будь спокоен: мы больше не поссоримся». Но получилось наоборот: ка-а-ак начались у нас ссоры…

Татьяна: Может, это своеобразный выплеск боли? Обида, горечь рвут душу, требуют выхода. А на кого еще выплеснуть свою боль, страдания, если не на самого близкого человека? А мы с Леной одно целое. Да, можем поссориться, но максимум через час уже просим друг у друга прощения.

— Так что же все-таки привело к ужасной трагедии? В СМИ писали, что Алексей Черенков, мастер паркура, выполняя трюк на станции метро «Университет», прыгнул с перил лестницы на вагон электропоезда, отправлявшегося в сторону «Воробьевых гор», возможно, рассчитывая оттуда спрыгнуть на перрон. Однако состав резко тронулся, и в тоннеле молодой человек, ударившись головой о металлическую балку, упал рядом с рельсами на место, где велись ремонтные работы. От тяжелых травм скончался сразу.

Татьяна: Да, все так. Но я же не знала толком, чем мой сын занимался. Боже, я же ничего этого не понимала! Знал Ник, но мне говорил про это совсем мало. Очень многое от меня скрывал. Постоянно думаю: смогла бы я как мать остановить Алешку, сделать что-то, чтобы он изменил образ жизни? Вряд ли. Он сам его выбрал и не желал останавливаться, зная наверняка, что к хорошему это не приведет. Эх, ничего уже не исправишь…

Но после его гибели меня многое поразило. Например, мне сказали, что Алеша был зацепером (экстремалы, нелегально ездящие на крышах или между вагонами поездов, электричек, трамваев. — Прим. «ТН»). Но как это возможно, если он таких людей осуждал?!

— Как же объяснить тогда, что он погиб именно при таких обстоятельствах?

Елена: А вот этого никто не знает. Нам предложили провести более глубокое расследование, но мы понимали, что это бессмысленно.

Татьяна: Я часто задаю себе вопрос: с чего все началось? Когда сын, с которым я после развода осталась одна, был еще крохой и я что-то рассказывала ему про отца, он сказал: «Мама, только ты тихо говори, чтобы никто не узнал, что я расту без папы». Став постарше, все время словно бы оберегал меня. ­Как-то, помню, я сказала: «Никогда в жизни не выйду больше замуж. Ты, Алеша, моя сила и поддержка». И он ответил: «Мама, потерпи немножечко, и я буду тебя защищать. Все сделаю для того, чтобы ты чувствовала себя в безопасности». А тогда ведь времена были бандитские, вокруг какие-то разборки, мы ходили с телохранителями. И Алешка все это видел.

В общем, с раннего возраста сын начал себя тренировать. Серьезно занимался плаванием, увлекся ставшими тогда модными тарзанками — что вытворял на них, не передать словами! Потом и с парашютом прыгал, бесконечно преодолевал какие-то препятствия. Объяснял мне: «Я вырабатываю в себе силу воли, чтобы стать сильным и бесстрашным». Часто повторял: «Мама, главное, ты не бойся, и я все сделаю, чтобы убрать свой страх». Почему-то по жизни в Алехе скрывался какой-то страх, который он сознательно преодолевал. Откуда он взялся? Думаю, из-за того, что парень рос без отца. И хотя у нас был Ник, но все равно это же не родной папа.

Вот расскажу один случай. Мы с Юрой, Лешиным отцом, не общались очень долгое время, вообще не виделись. Вдруг однажды Алешка приходит домой полностью лысый. Спрашиваю в гневе, на повышенных тонах: «В чем дело, почему ты это сделал?!» Он ответил коротко: «Папа побрился». У меня в голове сразу щелкнуло: «Рак». И действительно, Юра проходил химиотерапию. Понимаете, какое место в душе мальчика занимал его отец?!

Елена: Как хочется, чтобы разводов было поменьше, чтобы детей растили любящие родители! Возможно, не понадобилось бы Алеше становиться Бэтменом (у него прозвище было такое), если бы рядом был отец…

— А как отчим Алексея относился к его экстремальным увлечениям?

Татьяна: Муж не раз говорил: «Такого бесстрашного парня, как Алеша, я в жизни не видел». Притом что сам он тоже спортсмен — каратист, а его друг — Чак Норрис.

Елена: Ник поддерживал Лешку, даже советы какие-то спортивного характера давал. Считал, что тот занимается красивым спортом. Леша, когда жил в Америке, познакомился с профессионалами паркура, которые увлекли его этим занятием. Причем Алексей уже был не мальчишка, а взрослый мужчина под 30 лет. Видно, не мог существовать без этого опасного увлечения.



Татьяна: муж не раз говорил: «Такого бесстрашного парня, как Алеша, я в жизни не видел». Сын Татьяны Алексей. Фото: www.vk.com



— Писали, что Алексей сам решил свести счеты с жизнью и даже сообщил об этом на своей странице в соцсети…

Елена: Абсолютная глупость.

Татьяна: Чушь! Отвратительная ложь. Это так подло.

Елена: Алеша любил жизнь! Когда мне позвонили и сообщили об этом, я тут же влезла в компьютер и посмотрела — он же у меня в «друзьях». Разу­меется, ничего подобного не было написано. Там вот что произошло. Айсылу сразу же после гибели Алеши, зная пароль, зашла на его страницу и написала что-то типа: «Меня больше нет, моя страничка закрыта. Простите, если что не так…» Неправильно она это сделала, и люди неверно поняли. Не надо было ей этого делать.

Татьяна: Она теперь сама об этом жалеет. Но что поделаешь, девочка же не публичный человек, к тому же была в жутком, шоковом состоянии.

— А как вы узнали о случившемся?

Татьяна: Меня в Москве не было. Я находилась на Кипре — мы там готовили к открытию наш ресторан «Мистер Икс». Алеша, который всегда помогал нам во всех наших проектах, тоже принимал активнейшее участие в подготовительных делах, но на пару недель взял отпуск и улетел в Москву: хотел повидать Айсылу и сыночка своего, Максимку, — соскучился очень. И мы ждали его возвращения на днях. В субботу утром я пошла в церковь — причаститься. Телефон, разумеется, выключила. Когда вышла, сразу же активировала его. Сажусь в машину — звонок от Лены: «Танюш, случилось самое ужасное из того, что может случиться в жизни…» Дальше все было как

в замедленной съемке: я вернулась в церковь, батюшка что-то мне говорил, молился. Помню, я спрашивала: «Батюшка, это сон? Так же не должно быть». Подъехал Ник. Потом я уже ничего не помню. Плакать стала только через три месяца.

Елена: Мне позвонила Айсылу. Дико, исступленно кричала, не могла ни слова внятно сказать. Я в этот момент тоже только вышла из церкви, тоже причащалась… (После долгой паузы.) Знаете, со мной происходит что-то странное. Не подумайте, что я не в себе, но я четко понимаю, что у меня есть некий путеводитель: иногда я получаю подсказки. Так же было накануне гибели Алеши. Трагедия с ним произошла в субботу, 15 ноября, а накануне я со своей собакой Машей стала собираться на прогулку в парк. Вдруг слышу голос: «Ты идешь в смерть». Именно не «к смерти» (туда-то мы все идем), а «в смерть». Я перепугалась. Но что делать — иду на улицу. И там тот же голос говорит: «Это не по твою душу». Потом все сопоставила и осознала, что имелось в виду. Меня предупредили о грядущей беде.

Во время субботнего причастия я отчего-то чувствовала непонятное беспокойство, металась по храму, не могла стоять на месте… Вышла — телефонный звонок Айсылу. Подношу трубку к уху и слышу какие-то жуткие выкрики, вопль: «Елена-а-а!!!» В ужасе спрашиваю: «Айсылу, что случилось?» Но она не может произнести ничего внятного. Я поняла, что на нас свалилась какая-то страшная беда, и у меня отказали ноги. Кое-как доковыляла до храма, потом уж меня довезли домой.

Татьяна: Какой ужас! Я первый раз про это слышу.

Елена: (Утирая слезы.) А я будто снова переживаю это. Когда все выяснилось, мне предстояло самое чудовищное испытание — сообщить Тане. А у нее телефон отключен. Набрала номер Ника. Сказала прямо: «Алеша погиб». Он: «Только Тане не говори, я сейчас к ней поеду». Позвонила ему час спустя, но Ник еще никуда не выехал — не мог решиться. И мне стало понятно, что именно я должна сообщить Тане. Ник взмолился: «Только прошу тебя: сделай так, чтобы Татьяна не умерла от этой информации». А я не понимаю, как сама выжила после всего.

Сейчас часто думаю вот о чем: я в своей жизни много абортов сделала и своего ребенка так и не родила. Но Господь даровал нам Алешеньку. Одного сыночка на двоих, которого я любила больше жизни. И вот его больше нет. Как же жить дальше? (Рыдает.)

Татьяна: Как выяснилось, паркуром Лешка занимался несколько лет. Оказывается, и на Кипре прыгал со зданий, по крышам, даже с крыши нашего ресторана. Но за месяц до гибели (я тогда была в Москве) сорвался, не­удачно приземлился, распорол себе руку и попал в больницу. Мне потом Ник обо всем этом рассказал. Муж психанул тогда, возмущался: «Как можно такое вытворять? Ведь у нас могли бы и лицензию отобрать, и ресторан закрыть!» Я на Алешу сильно обиделась. Он знал об этом, и мы даже общаться практически перестали. 



Татьяна: Ник — мой любимый муж. Мы с ним вместе получили по заслугам и вдвоем переживаем огромнейшее горе. И будем переживать до конца нашей жизни. С мужем Ником Выссоковским. Фото: Юрий Зайцев

— Вы с Алексеем так и не помирились?

Татьяна: А мы же не ссорились, просто не разговаривали. Он стеснялся ко мне подойти, ему было стыдно, и я первого шага не делала. Теперь вот страдаю из-за этого. Алешки нет семь месяцев, а для меня получилось — девять. Мы так и не поговорили.

Елена: Пережив такое, хочу поделиться с людьми своими размышлениями. Я очень современный человек, обожаю молодых людей, во многом их поддерживаю. Но вот эту распространяющуюся в молодежной среде моду на адреналиновые страсти не понимаю. Считаю, что все эти паркуры — своего рода извращение, а не спорт. Как-то не по-христиански это. У нас, верующих людей, есть другие способы выброса адреналина. Зачем попусту рисковать? Пойди и отработай физически до седьмого пота — тяпкой пройдись по земле, дров наруби…

Поэтому, да простит меня Алеша, такого рода его азарт мне совсем непонятен. Тем более сын у него родился. Должна же быть ответственность за ­семью! Ну не мог Лешка жить без риска! Я иногда пыталась удержать его, но он смеясь отмахивался: «Со мной ничего никогда не случится».

Татьяна: Что делать, если им, я имею в виду таких же ребят, как Алеха, необходим выплеск энергии, вот они и ищут приключения себе на голову.

— Но почему же вы не пытались переубедить сына, отговорить его от столь опасных хобби?

Татьяна: Когда он еще только начинал свои рискованные занятия — тогда он прыгал с парашютом, — я говорила: «Алеш, а тебе не кажется, что ты в некотором смысле ходишь по лезвию?» И он сказал: «Наверное, ты права, мам. Но я же знаю, что ты обо мне молишься, и поэтому

уверен в том, что все будет хорошо». А потом, повторяю, я толком ничего не знала. Ник ведь скрывал от нас, а сам втайне Алешке что-то подсказывал.

— Говорили потом с мужем на эту тему?

Татьяна: Нет.

Елена: Если поговорить прямо, назвав вещи своими именами, то это — развод. Будь я замужем за Ником, после такого разговора мы точно развелись бы. С моим характером иначе было бы невозможно.

Татьяна: Вот поэтому ты и не его жена. А я люблю Ника, вижу, как он переживает.

Елена: Потому что чувствует свою вину.

Татьяна: Ни разу за 19 лет нашей общей жизни я не видела, чтобы мой муж плакал. А теперь вижу. И жалею его. (Со вздохом.) Но на самом деле по сути Елена права. Наверное, поэтому я и не обсуждала эту тему с мужем, не стала докапываться, так как понимала: к доб­ру это не приведет, а семью разрушу. И кому от этого будет лучше? ­Але­ши-то­ уже нет, и его не вернуть.

Я знаю, что Господь послал мне внука неспроста. Чего-то я с Алешкой недоработала, где-то дала слабину. Хотя по большому счету сын никогда не был брошен, оставлен без внимания. И, к ­слову, при том что Ник богат и щедр, Алеха не был избалован. До смешного доходило: придет ко мне, возьмет в холодильнике какие-то продукты и непременно денежки положит. Протесты мои не принимал — очень был щепетильным. Стремился всего в жизни добиться сам. Окончил режиссерский факультет Московского института культуры, режиссировал разные культурные мероприятия. Одновременно стал учиться в институте гостиничного бизнеса и туризма. И на Кипре помогал нам в ресторанном бизнесе.

Елена: Он ни в коем случае не был бездельником — наоборот, все успевал делать. И никогда не уставал.

Татьяна: Хочу предупредить молодых родителей: контролируйте своих детей, не давайте им слишком много свободы. Чтобы не упустить их. (С горьким вздохом.) Я упустила. За что и наказана. Но ведь не я одна. Вы представить себе не можете, сколько молодых людей остаются калеками. А невыживших сколько! Вон друг Алешкин, француз, настоящий профи паркура, погиб — через 40 дней после гибели Алеши.

Ник постоянно повторяет: «Только бы Айсылу не испортила Максимку, чтобы он пошел правильным путем — не так, как Алешка». То есть муж тоже многое переосмыслил, и это дорогого стоит. Как выяснилось, после рождения Максимки Ник все-таки пробовал объяснить Алешке про опасность его хобби, про риски, с ним связанные, про мои переживания. Увы, безрезультатно. Но разве из-за этого я могу разойтись с ним, не понять его, не простить?! Каждый человек делает в жизни ошибки, а Ник — мой любимый муж, с которым мы должны идти рядом. Мы с ним вместе получили по заслугам и вдвоем переживаем огромнейшее горе. И будем переживать до конца нашей жизни…

Господь знал, что заберет Алешку, и, любя нас, подарил нам Максимку — копию Алеши. Не будь этого мальчугана, на Алешеньке закончился бы наш род. Как же Алеша ждал своего ребенка, сколько любви к Максимке я увидела в своем сыне! Вы не поверите, но Алеша сам принимал роды, прямо в машине — ребята не успели доехать до роддома. Причем сделал все настолько идеально, что врачи ему аплодировали. А ведь никаких медицинских навыков у него не было.



Татьяна с внуком Максимом. Фото: Из личного архива сестер Зайцевых



— А где же встретились родители вашего внука?

Татьяна: На одном из фестивалей оупен-эйр — эти музыкальные мероприятия под открытым небом в последнее время стали очень популярными в молодежной среде. Алеша был оформителем фестиваля, там же и Айсылу участвовала. Вот ребята и влюбились друг в друга.

Елена: Если честно, мы мало знаем об Айсылу — никогда не расспрашивали ни Алешу, ни ее. Татьяна ведет такую политику: если надо, Айсылу сама о себе расскажет то, что считает нужным.

Татьяна: Однажды я дала себе слово не вмешиваться в личную жизнь сына и ни разу не нарушила его. Поводом к такому решению послужило мое первое замужество. Я не хочу и не буду говорить ничего плохого о нашей с Юрой жизни, благодарна за нее, как и за каждый пройденный период, потому что воспринимаю это как урок, который пригодился мне в дальнейшей жизни. Скажу только, что проблем было много. И немало поводов для конфликтов было связано с моей свекровью. Короче, я дала себе зарок: никогда, ни при каких обстоятельствах не влезать в отношения моего сына с его женщинами. И не влезала. Даже когда Алеша, едва ему стукнуло 18 лет, женился на 28-лет­ней барышне с сыном.

Елена: Не он женился на Наташе, а она его на себе женила.

Татьяна: Да, но это неважно. Сделали они это тайно, ничего не сказав нам, и для нас с Леной это была трагедия. Но я ничем сына не попрекнула, более того, старалась понять, оберегала, жалела. Привозила им всем подарки из-за границы. И всегда оставалась с невесткой

в прекрасных отношениях. Через два года они разошлись. И опять же я не спрашивала, по какой причине.

Вот и с Айсылу у нас сложились очень хорошие отношения. Как же я благодарна их семье! Они мусульмане, верующие, но после смерти Алеши ее родители подошли ко мне и предложили покрестить Максимку. Поняли, насколько для меня это важно. Низкий поклон им за это. Они и сейчас оберегают нашу любовь к внучонку. Радуются, видя, как мы тискаем Максимку. А нас общение с Алешиным сыночком безум­но утешает. Вот сейчас они уехали на месяц в Казань, и нам так его не хватает. Но потом я заберу их на Кипр — хочу, чтобы в море поплавали. Знаете, может, это и покажется странным, но для меня Айсылу и Максимка стали дочкой и сыночком. Она замечательная девочка, да еще и мать великолепная, и хозяйка. Слава Богу, и у нее ко мне сохранилось доброе отношение.

— Таня, Лена, простите за вопрос, но как вы теперь приспосабливаетесь к жизни, в чем находите утешение?

Татьяна: После похорон Алешеньки Ник тут же увез меня обратно на Кипр — надо было завершать дела, связанные с открытием ресторана. Я погрузилась в эту работу. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, вкалывала до изнеможения. В свободное время убегала от всех, пряталась в церкви, находила места, где меня никто не узнает. Но все равно люди узнавали, подходили и говорили такие утешительные и нужные в тот момент слова, что у меня слезы текли от благодарности за то, что рядом со мной весь мир и он не хочет оставлять меня в моей скорби. И все же боль не отпускала.

Два месяца спустя у меня случился жуткий перелом плеча: упала с лестницы — кувыркалась с четвертого этажа. Тяжелейшая операция длилась почти пять часов, боли потом были нестерпимые, и восстановление сейчас идет тяжелое, но, очевидно, в этом было мое спасение. Я немножко переключилась и нашла в себе силы вернуться к жизни.

Елена: А я ровно 40 дней провела в храме, практически не ела, не пила. И если бы не это, не знаю, что было бы со мной. Еще бегать стала очень много. Если раньше мой утренний кросс составлял 3 км, то после того, как Алеша умер, бегала по 5 км утром и столько же вечером — максимально загружала себя физически. Порой так уставала, что плохо становилось. Не знаю, правильно это или нет, но таким образом я выплескивала свою боль, через это выходили слезы.



Татьяна и Елена: ну что ж, будем учиться жить дальше. Слава Богу, есть ради кого — у нас растет внук. Фото: Сергей Иванов

— Нет обиды на мир за несправедливость, на людей, остающихся счастливыми в то время, как вы переживаете такую утрату?

Татьяна: Поразительно, но вы даже представить себе не можете, сколько сейчас во мне скопилось любви — той, что я недодала Алешке. Материнскую любовь нельзя ни с чем сравнить, она самая сильная на земле. И сейчас я в этой любви прямо захлебываюсь, мне хочется отдать ее всему миру. Как умею, делаю это.

Елена: Всем помогает — животным, калекам, обездоленным. Недавно вот взяла и просто так подарила малоимущим людям свои часы Rolex, которые стоят 25 тысяч евро. (После длительной паузы.) А что до меня… Могу сказать одно: только Господь знает, насколько мне больно. Если бы не вера в Бога, я никогда не смогла бы найти утешение. А еще у меня появилась собака — я подобрала ее. Худющая была, вся

в лишаях. Выхаживая ее, я полностью переключилась на эти заботы.

Татьяна: Мы с Ленусей хоть и однояйцевые близнецы, но по сути своей разные. И Господь каждой из нас дает утешение в соответствии с характером.

Елена: Мне один мой друг — он мусульманин, верующий — сказал: «Лена, милая, видимо, Бог вас с сестрой очень сильно любит, раз дал пережить такое испытание. Значит, вы готовы к самому сложному, и значит, там вам будет хорошо».

Это так, но все же понять такое, принять невыносимо трудно.

Татьяна: Однако мы в это верим и будем учиться жить дальше. Слава Богу, есть ради кого — у нас растет внук.

Одинаковая фамилия автора и героинь материала является случайным совпадением


Татьяна и Елена Зайцевы

Родились: 16 декабря в Воронеже

Татьяна: муж — Ник Выссоковский, американец русского происхождения, бизнесмен, продюсер; сын от первого брака — Алексей (умер в 2015 году); внук — Максим (1 год).

Елена: в настоящее время не замужем (первый муж — Рольф Нойманн, немец, летчик, сотрудник представительства авиакомпании Lufthansa в России; второй муж — Отто Лауингер, голландец, летчик)

Образование: обе окончили Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства, Татьяна — еще и режиссерское отделение Московского института культуры

Загрузка...