Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Сергей Жилин: «Наша пикировка с Нагиевым переросла в дружбу»

0

23 октября создателю и руководителю оркестра «Фонограф» Сергею Жилину исполнится 50 лет. 47 из них он занимается музыкой: его бабушка Тамара Викторовна была скрипачкой и пианисткой и, видя несомненные способности внука, начала его учить играть на фортепиано. Сейчас Сергей Сергеевич благодарен ей за столь ранний старт, но бывали дни, когда им владели другие чувства…

— Однажды, когда мне было лет девять, я закрыл бабушку в квартире. В десять-одиннадцать часов утра бабуля стряпала на кухне завтрак, а я в комнате играл на пианино. Бабушка думала, что внук, как и положено, занимается, но на самом деле я готовил побег. Чуть-чуть поиграв, молниеносно натянул тренировочные штаны, потом еще поиграл, сунул ноги в кеды, снова поиграл и тихо, но стремительно пронесся к входной двери. Открыл, выскочил на лестничную клетку и запер дверь на ключ. Ура, свобода!

— Далеко убежали?

— Нет, я стал под нашими окнами играть в футбол. Бабушка кричала: «Сережа, вернись! Открой меня!» Я отвечал: «Сейчас, только доиграем!» И так несколько часов.

— А не мелькала мысль, что за преступлением последует наказание?



— Ну почему сразу «преступление»? Я понимал, что ничего плохого с бабушкой не произойдет. Я же ни в чем ее не ограничивал, только в выходе на улицу. Но обычно она днем никуда и не ходила, разве что изредка в магазин. Я знал, что у нее все в полном порядке: еда дома есть, телевизор работает. Только меня нет — но я бегаю прямо под окнами живой и невредимый. Наказывать меня не за что, причин для волнений нет! Однако бабушка так не считала и позвонила маме, чтобы та срочно приехала, но маму не отпустили с работы. Мамочка вернулась, как обычно, в шесть или семь часов. До этого времени я гонял мяч, ни разу не поев: я же не мог заскочить домой, меня бы не выпустили. Мама выловила меня на площадке и, кажется, «слегка» наказала — за давностью лет уже не помню.

— Наверное, вам редко разрешали целый день гонять мяч?

— Да это вообще единственный раз было. Конечно, меня не лишали футбола полностью, иначе случаев вроде того, о котором я рассказал, происходило бы гораздо больше. Пытались ограничить в выборе компании: у нас были и мои ровесники, и ребята лет пятнадцати, которые в пылу спортивного азарта могли меня затолкать, затоптать, но я и с ними убегал играть. Разумеется, ограничивали и во времени: меня старались заставить как можно больше заниматься. Бабушка говорила: «Занимайся сейчас, потом времени не будет». Насколько она была права, я понял только лет десять назад.

Сергей Жилин

— Я нарушил правила техники безопасности, большой палец правой руки попал в сверлильный станок… Мама, которая очень хотела, чтобы из меня вышел толк, расстроилась ужасно: «Ну все, теперь пианист из тебя точно не получится». Фото: из личного архива Сергея Жилина

— По сколько же часов вы тогда занимались?

— От четырех до восьми-десяти часов в день. Я с шести лет учился в ЦМШ — Центральной музыкальной школе при Московской консерватории, там были многочасовые занятия по специальности, поэтому все ученики, и я в том числе, добивались хорошей, крепкой формы. Когда я оттуда «выскочил», мне долго хватало полученного в ЦМШ багажа. Лет десять я либо вообще не занимался, либо занимался очень мало, но при этом у меня все игралось. А вот потом перестало. Голова-то помнит, что это должно звучать вот так, в таком-то темпе, с быстрой артикуляцией, а руки уже не в той форме! Сначала я справлялся со всем с помощью дополнительного мышечного напряжения. Но потом это стало реальной проблемой. Последние лет восемь я вернулся к ежедневным занятиям, с правильной постановкой рук. Плюс спорт: занятия в фитнес-зале, упражнения для спины и плеч, растяжка на определенные группы мышц тоже помогает и чувствовать себя лучше, и играть.

— Интересно в жизни все устроено: в детстве для пользы дела приходилось отказываться от спорта, а теперь, наоборот, заниматься им… Что вам еще нравилось, помимо футбола?

— Я любил кататься на лыжах. Каждую осень упрашивал маму купить новые, потому что за предыдущую зиму полностью «убивал» старые. Отстояв очередь в магазине спорттоваров, надо было отстоять очередь в мастерскую, чтобы поставить крепления, и только потом можно было идти кататься. К счастью, мы жили рядом с лесом. Я любил кататься с горы и выбирал широкие лыжи — «Турист» они назывались. Горные лыжи родители не могли себе позволить, просто в мастерской делали дополнительный крюк за ботинком и привязывали к нему пятку. На таких улучшенных лыжах подростком я самостоятельно тренировался прыгать с трамплина. Подлетаешь, летишь — очень увлекательно! Несколько раз хорошо получилось, а один раз я шлепнулся на руку и заработал ­трещину в ладони. Ох, как ругался мой педагог!

— Какую руку загубить могли!

— Авиамоделирование в этом смысле оказалось еще опаснее. Я всегда болел авиацией, замирал от восторга, глядя на летящие самолеты, бесконечно рисовал их, взахлеб читал про летчиков-героев Великой Отечественной войны — Покрышкина, Кожедуба, Маресьева. Я ходил в кружок авиамоделирования во Дворце пионеров, защищал его честь на соревнованиях и даже завоевал титул чемпиона Москвы по кордовым авиамоделям воздушного боя среди младших школьников. Я взрослел, мои модели становились сложнее. Мы работали на станках, адаптированных для школьников. Но когда мне было 16 лет, из-за того что я нарушил правила техники безопасности, большой палец правой руки попал в сверлильный станок и его там прокрутило. Он до сих пор полностью

не сгибается. Мама, которая очень хотела, чтобы из меня вышел толк, расстроилась ужасно: «Ну все, теперь пианист из тебя точно не получится». А в джазовой студии «Замоскворечье», куда я ходил, вскоре должен был состояться концерт, где мы с однокурсником планировали играть в четыре руки регтаймы а-ля Раймонд Паулс. У меня были ровно те же страхи, что и у мамы, но я не мог подвести товарища, поэтому сел играть с пальцем в гипсе. Руководитель студии, смеясь, объявил зрителям: «Не обращайте внимания, что у ближайшего ко мне пианиста гипс. Он его специально наложил, чтобы продемонстрировать, что может справиться и четырьмя пальцами». Народ радовался, а уж я как: ведь действительно смог все сыграть и без большого пальца!

Сергей Жилин с Раймондом Паулсом

С Раймондом Паулсом (2010). Фото: из личного архива Сергея Жилина



— Наверное, бабушка больше вас с мамой вместе взятых переживала из-за травмы, угрожающей вашей карьере пианиста…

— У нее в тот период было много причин переживать по поводу моего му­зыкального будущего: во-первых, она видела меня классическим пианистом, а я вдруг увлекся джазом, который она всерьез не воспринимала. Во-вторых, вскоре последовал удар посерьезнее: в восьмом классе меня выгнали из ЦМШ. Почему? Не знаю! На экзаменах сказали, что я допустил ошибку, играя Баха, и грубо исполнил «Наваждение» Прокофьева и концерт Грига, но это была скорее отговорка. Может, надоело, что на переменах я играю популярную музыку или вечно таскаю на занятия модели самолетов — я же после школы ходил во Дворец пионеров? Решили, раз Жилину так нравятся самолеты, пусть ими и занимается? Понятия не имею о причинах моего исключения. Я переживал ужасно: школа была для меня всем, я в ней вырос… Ноги моей в родном учебном заведении долго не было. Год назад мне позвонил директор ЦМШ, предложил: «Не хотите ли к нам прийти и провести мастер-класс для учащихся?» Я ответил: «Большое спасибо, конечно, за такое интересное предложение, но вы знаете, что меня из ЦМШ выгнали?» — «Знаем, даже нашли журнал вашего класса, с вашей фамилией». Пришел, встретился с учениками, журнал посмотрел. Забавно, что многие из тех, кого оставили тогда, к музыке сейчас вообще никакого отношения не имеют, а уж собственного оркестра нет ни у кого не только из бывших одноклассников, но и из тех, кто оканчивал школу в течение десяти лет о и после меня!

— Приглашая вас, сказали, мол, посыпаем голову пеплом, в 1980 году начальство школы совершило ужасную ошибку?

— Не сказали. Да, может, они как раз и не ошиблись, а правильно поступили. Я бы все равно не стал академическим исполнителем: уже понимал, что эстрадно-джазовое направление мне ближе. Может быть, и руководители школы это понимали… Мама тогда отдала мои документы в военно-музыкальное училище, но оно было намного более военным, чем музыкальным, и я сказал, что не стану там учиться ни за какие коврижки. Тогда мама нашла общеобразовательную школу, где в одном классе вместо УПК занимались музыкой: сделали что-то вроде подготовительных курсов для поступления на музыкальный факультет педагогического университета. Однако мой уровень как музыканта был намного выше, чем у остальных, а общеобразовательный — хуже. Директор сказал, что я тяну класс назад, мне надо идти в ПТУ. Сунулся в ближайшее к дому, но оно оказалось ужасным. А я играл в двух

ансамблях, и у одного как раз была база в ПТУ, только в другом, гораздо лучшем. Руководитель ансамбля поговорил с директором, и меня туда с радостью взяли. Конечно, я намного больше занимался музыкой, чем учился, но все равно оказался в теме благодаря авиамоделированию: у меня была специальность «электромонтажник по оборудованию летательных аппаратов». Я успевал играть в этом ансамбле и ходить в джазовую студию в ДК «Замоскворечье», где у нас постепенно сложился коллектив, в 1983 году получивший название «Фонограф». В 1984-м меня забрали в армию, и тут мне повезло: я служил в Москве в ансамбле песни и пляски, практически через дорогу от ДК «Замоскворечье», и мог бегать на репетиции «Фонографа». Чтобы уйти в самоволку, требовалось выбраться на двускатную крышу здания, где располагался наш оркестр, спрыгнуть с нее на низкую плоскую крышу соседней постройки, оттуда на плац, перебежать через него и перелезть через забор. Конечно, побег осуществлялся в часы, когда на плацу никого не было. Но одним прекрасным утром что-то пошло не так: выбравшись на крышу, я увидел на плацу развод и начальника штаба! Я перелез на другой скат крыши, тот, что со стороны штаба, — а там стоит полковник и все начальство! Курят, разговаривают… Понимаю, что если меня сейчас заметят, то наказание будет в сто раз хуже гауптвахты. Есть лишь один способ спастись: добраться до конца крыши, там козырек, с которого­ можно спрыгнуть, и главное, растет дерево, которое этот козырек надежно загораживает. Правда, там высоко, метра два с половиной или три, но выхода нет. Добрался, сразу прыгаю — и приземляюсь в метре от молодого лейтенанта, нашего нового помощника дирижера! Мне же некогда было смотреть, что внизу происходит. Представляете, человек идет на работу, никого не трогает — и вдруг сверху, практически ему на голову, летит солдат! Но помощник дирижера был свой, он о происшествии никому не сказал.

Сергей Жилин

Во время службы в армии (1985). Фото: из личного архива Сергея Жилина

— Вот ведь какая опасная профессия — дирижер. Даже когда они сами не падают в оркестровые ямы, кто-то норовит упасть им на голову! У вас же тоже на съемках первого сезона программы «Голос» было неудачное падение…

— Да, на первом «Голосе» сцена, на которой выступали участники, находилась на некотором расстоянии от места, где сидел оркестр. Я перед началом съемки увидел главного редактора программы, встал, пошел к нему — и угодил в промежуток между двумя сценами. Выбрался быстро, сначала подумал, что единственный ущерб здоровью — разбитый подбородок. Работаю, а через час замечаю, что нога в ботинке расширяется, опухает. Разулся, чтобы не так больно было, дальше играю. После съемок поехал в травмпункт и там узнал, что у меня перелом. Но он был простой — даже гипс не накладывали, только жесткую повязку на неделю. Кстати, после меня в этот злосчастный проем между сценами упали еще три человека, и ко второму сезону конструкцию поправили.

— Вы прекрасно общаетесь с Дмитрием Нагиевым, подкалываете друг друга. Давно знакомы?



— Мы познакомились на программе «Две звезды» и сразу поладили. Дима, когда видит нового человека, быстренько его прощупывает: отпустил шутку — посмотрел на реакцию. Вот и на мой счет прошелся. А у меня ­микрофон-то­ был, я взял и ответил ему. И пошло-поехало. Потом эта пикировка переросла во взаимоуважение, а затем и в дружбу. Не могу сказать, что мы часто общаемся: я катастрофически занят, он кошмарно занят, просто так видеться нам некогда, и мы встречаемся исключительно на съемочной площадке. И там друг другу помогаем, делаем все возможное, чтобы удобнее работалось. Конечно, инициатива диалога всегда исходит от Димы, но я могу его поддержать — иногда это получается смешно. 23 октября он будет вести мой юбилейный вечер. Надеюсь, что для этого дня у него найдутся особые, праздничные остроты.

— А кого дольше всего знаете из нынешних и бывших наставников?

Леонида Агутина. Мы познакомились еще в 1991 году на музыкальном конкурсе в Ялте, у него тогда был «босоногий» период и еще даже не начался роман с Анжеликой Варум. Кстати, хотя я очень давно знаю Леню, с Анжеликой познакомился, только когда нас с ней сделали дуэтом на «Двух звездах». Мы друг друга сразу очень хорошо поняли, скоро у меня возникло ощущение, что и ее я знаю с 1991 года.

Сергей Жилин с Дмитрием Нагиевым

— Нагиев, когда видит нового человека, быстренько его прощупывает: отпустил шутку — посмотрел на реакцию. Вот и на мой счет прошелся. А у меня микрофон-то был — я взял и ответил ему. (2014). Фото: из личного архива Сергея Жилина



— На «Голосе» иногда делают сюрпризы наставникам: для них уже пели Ургант, сын Градского, в этом сезоне — Галкин и дочь Лепса. Не хотели бы и вы как-нибудь удивить жюри? У вас же есть опыт, вы пели с Варум…

— Мне продюсеры такого не предлагали.

— А самому подбросить идею?

— Мне бы со своей работой справиться, потому что каждый год время на подготовку сокращается, а объемы задач увеличиваются.

— Это, конечно, внушает восхищение, граничащее с недоумением. Как вы успеваете готовиться к невероятному количеству выступлений?

— Ну как… Составляются графики общих репетиций с участниками, с тренерами. Иногда приходится задерживаться до двух часов ночи. Кто-то решит, что это вообще не тянет на трудовой подвиг, но мы же начинаем репетировать не в десять вечера, а в одиннадцать утра. И не сидим, обмениваясь новостями полчаса, а сразу приступаем к делу. У меня в «Фонографе» именно так заведено, а иначе ничего не успеем. У нас же, кроме этого шоу, есть много своих самых разных концертных программ.

Сергей Жилин с Анжеликой Варум

— Я давно знаю Леню Агутина, а с его женой — Анжеликой Варум — познакомился, только когда нас с ней сделали дуэтом в шоу «Две звезды» (2012). Фото: из личного архива Сергея Жилина

— Вы возглавляете «Фонограф» уже 33 года! Сережа Жилин образца 1980-х и Сергей Сергеевич образца последних лет — это два разных руководителя?

— В юности люди легко сближаются. Ты считаешь своих музыкантов друзьями на всю жизнь, а они могут легко от тебя уйти туда, где предложили на пять рублей больше. Или другой вариант: человек думает, что раз мы дружим, то и на репетиции можно опаздывать на полчаса и приходить в состоянии «нестояния» после развеселой бессонной ночи. Вообще об этом не говорят, но почти в каждом коллективе, и в эстрадном, и в симфоническом, бывают нарушения дисциплины, связанные с алкоголем. Везде вопрос решается по-своему: где-то больше, где-то меньше на него внимание обращают. У нас теперь очень строго, а раньше некоторые коллеги-друзья садились мне на шею. Я стараюсь не привязываться к музыкантам, чтобы в случае чего легко было расставаться. Хотя это не всегда получается, ведь мы вместе делаем одно дело…

— Сейчас ваше самое важное дело — это юбилейный концерт в Кремлевском дворце «#первые50». Расскажите, что там будет, кто там будет?

— Будут Иосиф Кобзон, Тамара Гвердцители, Анжелика Варум и Леонид Агутин, Владимир Пресняков и Наталья Подольская, Григорий Лепс, Полина Гагарина, Дима Билан, Дина Гарипова, Сергей Волчков, Александра Воробьева, другие участники взрослого и детского «Голоса». И конечно же, оркестр «Фонограф-Симфо-Джаз». В календарях пишут: «праздничные дни» и «рабочие дни». А у меня самые праздничные дни — одновременно самые рабочие.


Сергей ЖилинСергей Жилин

Родился: 23 октября 1966 года в Москве

Образование: окончил 8 классов ЦМШ (фортепиано), получил диплом магистра искусств Международной академии наук в Сан-Марино по специальности «пианист, дирижер, аранжировщик, педагог»

Карьера: в 1983 году создал джаз-бенд «Фонограф» (сейчас — руководитель группы компаний «Фонограф», объединяющей 10 музыкальных коллективов), в 2002 году впервые встал за дирижерский пульт, в 2006 году стал музыкальным руководителем, дирижером, а позже и участником шоу «Две звезды» (Первый канал). С 2012 года оркестр «Фонограф-Симфо-Джаз» обеспечивает музыкальное сопровождение участникам шоу «Голос» (Первый канал)

Загрузка...