Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Сергей Селин: «Когда до меня дошел весь ужас потери, я зашелся в рыданиях»

0

«У меня начался новый период жизни. Многое из того, что когда-то казалось важным и необходимым, таким перестало быть», — в откровенном интервью «ТН» актер рассказывает о причинах, повлекших за собой переоценку ценностей в его жизни.

— Несколько лет назад, вскользь обсуждая нашу будущую свадьбу, мы с Аней фантазировали насчет сотни гостей и пышного торжества. А в итоге поженились в присутствии детей и нескольких друзей. С возрастом вдруг пришло озарение, что настоящих задушевных друзей у меня практически нет. Добрых знакомых, приятелей, с которыми можно выпить и потрепаться о жизни, — полно. Но мои друзья на сегодняшний день — это Аня и наши дети. Надеюсь, что этими словами я никого не обижу. Мы живем в странное время полутонов: полулюбим, полуненавидим. Мы разучились переживать: если и обижаемся, то слегка, а проблемы ближних берем в голову… чуть-чуть. Эмоции ушли

в небытие, наступила эра общего политеса. Раньше с кем-то поссоришься и переживаешь: а что будет дальше, как сложится общение? А сегодня — «Обиделся? Ну дело твое, пока». На днях рождения никто не хочет говорить имениннику заздравный тост! Недавно оказался на таком мероприятии… Опоздал минут на 30, вбегаю в ресторан, сажусь за стол. И как опоздавший сразу поднимаю бокал: «Дорогая именинница, ты такая замечательная, будь счастлива…» Я не кривил душой, говорил хорошему человеку искренние слова. Так вот, выяснилось, что за полчаса банкета мое выступление было всего лишь вторым, первым тост произнес  Андрюха Федорцов — человек искренней, открытый. А остальные гости почему-то молчали. Я тогда подумал, что не хотел бы оказаться в аналогичной ситуации. Люди собираются на свадьбы, юбилеи и вместо добрых, душевных слов радости соревнуются, чей подарок дороже, а букет цветов крупнее. Не пойму: чем больше и дороже — тем что? Тем сильнее люблю и уважаю человека? Да ерунда это все…

Сергей Селин с семьей

— С возрастом вдруг пришло озарение, что настоящих задушевных друзей у меня практически нет. Мои друзья на сегодняшний день — это Аня и наши дети. Надеюсь, что этими словами я никого не обижу. Фото: Андрей Федечко



Мой собственный «час икс» наступил этой осенью. Мы отдыхали в Болгарии, где у нас дом. Семья осталась, а я полетел обратно в Питер на съемки. В Пулково лезу за кошельком и неожиданно обнаруживаю всего сто рублей. И на карточке, как назло, деньги закончились… «Не проблема, — думаю, — в понедельник откроется банк, а пока  у кого-нибудь займу». Беру в руки телефон и… покрываюсь холодным потом. Я, 50-летний мужчина, актер, которого знает вся страна, не представлял в тот момент, кому позвонить, чтобы перехватить тысяч пять на пару дней! При этом в моей записной книжке — порядка семисот номеров. Набрал первый и слышу такую фразу: «Прости, но у меня сейчас с деньгами не очень…» Клянусь, я боялся позвонить следующему, опасаясь унизительного отказа. Деньги в тот вечер мне все же одолжили, но я ими не воспользовался — дома были и продукты, и сигареты. Насколько точно сказал Геннадий Шпаликов: «Велика Россия, а позвонить некому…»

— Сергей, неужели среди актеров у вас нет друзей?!


— Говоря откровенно, мы конкуренты. И успех одного зачастую другими расценивается болезненно: почему не мне досталась роль? Вместо того чтобы, посмотрев фильм, спектакль, найти в них стоящее, настоящее, искреннее и похвалить, цепляемся к мелочам, заявляем, что эта чушь неинтересна. Как-то вычитал у Юрия Олеши забавную историю. Однажды друзья спросили Сергея Михалкова, как его угораздило написать такие глупые пафосные строки про «единый, могучий Советский Союз»? И он ответил следующее: нравится вам или нет, но петь и слушать эти строки вы все будете стоя! Так оно и вышло… И я, еще на пике популярности сериала «Улицы разбитых фонарей», когда завистники, снисходительно улыбаясь, хлопали меня по плечу и поддевали: «А ты все по-прежнему в «Ментах»?» — отвечал: «Да, снимаюсь. Пусть это не шедевр, но «Фонари» смотрит вся страна». Из проекта я ушел более 10 лет назад, тематика моих ролей осталась прежней, но мне не стыдно ни за одну. Раньше выходил новый фильм — и сразу звонки, эсэмэски с поздравлениями. А теперь — тишина. Но это общая тенденция. Вспомните, как несколько лет назад в новогоднюю ночь все друг другу звони ли до утра. А теперь в лучшем случае получаем безличное СМС из общей рассылки. Никого не осуждаю: я и сам не лучше, давно забрался в кокон. Сначала меня коробило

от всеобщего равнодушия. Но со временем привык и сам прекратил интересоваться делами товарищей и радоваться их успехам. Кураж исчез. И от этого на душе очень грустно… Иногда вижусь с оставшимися в Питере Сашей Половцевым, Лешей Ниловым, Настей Мельниковой. И такие встречи для меня радостны. Не скажу, что мы бросаемся навстречу друг другу со слезами на глазах, но совершенно точно — нам приятно видеться. Пусть десять минут, но это время полнейшего счастья от общения с близкими по духу людьми. Мишу Трухина встречаю редко, он давно в Москве, играет в МХТ.

У меня остались школьные приятели. Когда бываю в Воронеже, мы обязательно встречаемся. Но наши душевные отношения сохранились по одной причине: мы крайне редко видимся. Осенью я полгода снимался в родном городе. Встречались с парнями каждый вечер, пока я не понял, что это напрягает их жен. И стал отказываться: нет, давайте — вы по домам, а я в гостинице отдох­ну, завтра рано вставать.


Я вырос пусть не в полной, но в дружной семье, в гостеприимном доме. Родители разошлись, когда я был совсем маленьким, и с отцом мы никогда не общались. Рос в окружении мамы, бабушек, дядек, двоюродных сестер и брать­ев. На праздники собиралась куча народа, накрывался длинный стол, и все обязательно пели: «Ой, мороз, мороз…», «Вот кто-то с горочки спустился…», «Ты ж мене пидманула…», солировали голосистые жены моих дядек. Детство было счастливым.

— То есть вы получили типично женское воспитание?


— Отчасти да. Но не забывайте про улицу, которая нас, мальчишек 1960-х, растила. Впрочем, улица тоже женского рода. (Смеется.) А еще были спорт и комсомол. Что бы мы сейчас ни говорили про те времена, но у советских детей были абсолютно четкие ориентиры и ценности. Любовь к Родине, к книгам, уважение к старшим. А нынешние дети в полном раздрае! Мои младшие еще крохи: Маше — пять, Макару — три. И я не понимаю, как правильно растить малышню в предлагаемых обстоятельствах. То, что мы закладываем в них дома, корректирует общество.

Вчера мы с Машей вели долгую беседу на тему воспитанности. Причиной послужил такой случай. Медсестра, которая наблюдает детей, пришла к нам в гости и подарила им сладости и маленькие подарочки. Макар, обнаружив машинку, радостно поблагодарил, а Маша, получив детский браслет, заявила: «Мне не нравится!» Всем стало неловко. Наедине я постарался объяснить дочери, почему нельзя себя так вести. Вроде поняла… Кивала: «Да, папочка, я больше так не буду». Мы детей не ругаем, в крайнем случае чуть повышаем тон. Мне кажется, самый действенный метод — это доброта. Хотя методику кнута и пряника никто не отменял. (С улыбкой.)

Конечно, мы балуем детей безмерно, пусть умом и понимаем, что зря, не на пользу это. Игрушек — полный дом. А мы все покупаем и покупаем новые.


Знаете, сколько Дедов Морозов было у моих детей в предновогодний марафон? Человек шесть, и все с подарками: летающие феи, вертолеты, интерактивные гитары, флейты… Обидно, что радость от подарка длится ровно две минуты.

Я так решил: теперь мы будем спрашивать, что конкретно ребенок хочет получить на праздник. Пусть поразмышляет, потомится в ожидании, и если мечта не испарится, мы ее исполним.

Мне было пять лет, когда мама подарила мне настоящий футбольный мяч. Я ликовал — сбылась заветная мечта! На радостях улегся спать с ним в обнимку, а утром потащил в садик, похвастаться перед друзьями. В тот же день один мальчик уговорил меня поменяться на дурацкую игрушечную медальку. И я, простачок, согласился. Вечером до меня дошел весь ужас потери, я зашелся в рыданиях, и на следующий день мама попросила родителей того мальчика вернуть мяч. Неожиданно для нас они сказали: «Нет, ничего мы возвращать не станем — дети сами поменялись».



Мама моя работала оператором на теплоэлектроцентрали, получала 120 рублей в месяц и не могла себе позволить купить еще один мяч… Она растила меня и мою двоюродную сестру, которую взяла на воспитание после смерти ее матери. У меня даже велосипеда не было! Несколько раз за лето мне брали в прокате старенький «Орленок», и я, абсолютно счастливый, носился по улице. Спроси моих детей, о чем они мечтают, — боюсь, вразумительного ответа не услышу. Они радуются исключительно айпадам. Сидят вдвоем на диване, вроде рядом, но у каждого свой гаджет, и между ними — пропасть. И при этом они, еще совсем маленькие, не слышат нас, родителей! Вот тогда мы всполошились, Аня спрятала все эти электронные игрушки: «Волшебная фея сказала — хватит». Помогло, какое-то время обходятся. Беда-то в чем? Когда краем уха слышишь про игроманию, не веришь, что подобное может настигнуть и твоего собственного ребенка, вроде ситуация под контролем. Но это не так, момент может быть упущен.

— Кто из них имеет большее влияние на папу? Наверное, все же Маша? Внешне она ваша копия…


— Машка — вылитая я, верно. А Макарыч похож и на меня, и на Аню. Они очень разные. Сын — неспокойный, подвижный, хвостиком ходит за мамой. Маша нежная, ласковая, подойдет ко мне, поцелует: «Папочка, папулечка…»

Маруся наша все время чем-то занята: в выходной с утра стирает куклам платья, играет во врача, кормит животных в кукольном доме, затем прыгает с Макаром на диване — дел много.

— Я думала, вы скажете, что с утра до вечера дети учат английский, китайский и мучают пианино…


— Не уверен, что детям с пеленок надо обязательно говорить на иностранном языке, — пусть лучше русский учат, он у нас сложный. Маша ходит в садик, а там масса кружков — и изобразительное искусство, и танцы, и бассейн, ей нравится. Она неплохо рисует, правда, левой рукой. Но говорят, у левшей хорошо развиты оба полушария мозга, — может быть, у нас растет вундеркинд. (Смеется.) Она любит театр, недавно водили ее в Мариинский на «Щелкунчика» — сидела не шелохнувшись! В Русский музей начали ходить, берем экскурсовода, рассматриваем картины не просто так, а с правильным объяснением. Дети, конечно, долго не выдерживают, но ничего — пусть потихоньку привыкают к прекрасному, учатся отличать Моне от Мане. Мы с Аней их не перегружаем, но интерес к картинам, музыке, книгам поддерживаем. К примеру, когда Маша увидела в оркестровой яме театра флейтиста, сказала, что тоже хочет так играть. Мы купили им с Макаром эбонитовые флейты — пробуйте.


Маша уже читает, но не бегло. Ничего страшного, я спокойно смотрю на раннее развитие детей. Читать, писать и считать они научатся в любом случае. Какая разница — случится это в четыре года или в семь? Они и так очень быстро растут, и это повод немного погрустить. Раньше Маша любила, когда я ее одевал или сидел рядом, пока она была на горшке. А теперь наряжается сама, переодеваясь, кричит: «Папа, не смотри», и, идя в ванную, зовет маму, а не меня. Но пока мне еще позволяется сидеть рядом с детьми, когда они моются. Они запускают уточек, веселятся, а мы с Аней смотрим на них, радуемся. Самые счастливые минуты в моей жизни… Потом Аня их достает, закутывает в полотенца, а я несу в детскую. Макарчику в январе исполнилось три, с ним уже можно разговаривать практически на любые темы. Люблю взять его на руки и предложить: «Поговорим?» У него глазки загораются, так забавно. Сразу начинается: «Папочка, а почему? А зачем?» Откровенно говоря, в моей жизни впервые такое плотное общение с детьми. Когда рос Прохор, я очень много работал и не мог уделять ему должного внимания. О чем сильно сожалею… В то время для меня было очень важно обеспечить  семье достойную жизнь.   Он родился в 1987 году, когда страна начинала разваливаться и взрослые были озабочены выживанием. Но что поделать, прошлого не вернуть. Два года назад сын женился. Невестка мне очень нравится, красивая, добрая, хозяйственная, умная девушка. Одним словом, Проша попал в хорошие руки. А главное, они любят друг друга, я очень этому рад.

— В актеры сын не рвался?

— Никогда. Наверное, потому что с детства не ощутил магии сцены. Одно время я работал в молодежном театре и брал Прохора на спектакли. И как-то услышал из зала его крик: «Да хватит, папа, придуриваться!» И всем объясняет: «Это же папа мой!»



— Сергей, а с мамой Прохора, вашей первой женой, вы общаетесь?


— Нет, а зачем? Виделись на свадьбе сына, и все. Знаете, мы ведь с ней всегда были совершенно разными людьми. Супруги не должны быть копиями друг друга, это скучно. Но общее должно быть непременно: любовь к походам и палаткам, фильмам Феллини, прогулкам по Летнему саду, а у нас ничего не совпадало! С Аней же все иначе. Беспокоит меня одно: она настолько добрая и открытая, что может за это поплатиться. Боюсь, что в ее нежную душу кто-нибудь плюнет. Вот и берегу ее… Благо, что сам давно прошел через предательство, измены, столкнулся с подлостью, ложью. Рубец на душе остался — толстый, как канат.

— Сергей, выходит, что много лет назад вы все сделали правильно, уйдя от жены? И не побоялись связать судьбу с молодой девушкой?

— Правильно, однозначно. Даже думать не хочу, что бы со мной было, отпусти я тогда Аню. Но о прошлом я не жалею. И если когда что-то делал не так — извините, но жил я впервые на этой земле, как сказал Роберт Рождественский.

Сергей Селин с женой Анной

— Даже думать не хочу о том, что бы со мной было, отпусти я тогда Аню. Фото: Андрей Федечко

У меня начался новый период жизни. Многое из того, что когда-то казалось важным и необходимым, таким перестало быть. Не нужна очень дорогая машина, брендовая одежда за сумасшедшие деньги, вино из подвалов с 200-летней историей. Нет, мне по-прежнему нравится красиво одеваться и баловать жену, но это не цель жизни. Я просто

хочу жить, а не существовать и занудствовать. Работать по-прежнему тоже хочу, но, как ни странно, в меру. Не надо мне 300 рабочих ­дней в году, для меня это очень много. Я доволен тем, что имею. Рад, что есть люди, которым нравятся мои роли. Популярность — приятная штука. Сегодня, когда я шел на встречу с вами, встретил одну женщину. Широко раскинув руки, она громко сказала: «О, какие люди! Как я вас люблю, прямо люблю так, что… Дайте немного мелочи!» И все так плавно, без перехода. (Смеется.)

Только теперь, прожив полвека, я стал понимать истинное значение поговорки, что всех денег не заработаешь. Это действительно так. В безумной гонке за деньгами и ролями можно упустить самое важное. Я не хочу отсутствовать, когда мои дети делают свои первые шаги, произносят первое слово. Кстати, у обоих это было слово «папа»! Раньше я паниковал, когда между проектами образовывалась пауза, а теперь радуюсь: значит, есть шанс побыть с семьей.

— Жаль, что к таким выводам мужчины приходят обычно поздно…

— Если вообще приходят. Порвать весь мир — глупая цель. Я видел семьи, вроде бы приличные и интеллигентные, в которых отцы и дети смотрят друг на друга с нескрываемой ненавистью. Для меня это самое страшное, что только может случиться.

Сергей Селин с детьми

— Я видел семьи, вроде бы приличные и интеллигентные, в которых отцы и дети смотрят друг на друга с нескрываемой ненавистью. Для меня  это самое страшное, что только может случиться. Фото: Андрей Федечко

Загрузка...