Родион ГАЗМАНОВ: мы с отцом чаще видимся на гастролях, чем в Москве

— Вы участвуете в новом сезоне программы «Три аккорда». Поделитесь впечатлениями?

— Считаю, что это один из самых интересных сезонов. Там очень сильные участники — если, конечно не считать меня. Пришлось серьезно поднажать на педаль газа, чтобы со всеми успешно конкурировать. Могу сказать, что соревнование удалось. И вдобавок я открыл для себя песни в сегменте, на который раньше не обращал внимания. Нет, нельзя сказать, что шансон был мне совсем не знаком. Естественно, я слышал «Гоп-стоп» и «Сиреневый туман». Творчество Трофима мне было хорошо знакомо, потому что я в юности часто слушал его рок-альбом — у Трофима был и такой. Но близко мне шансон знаком не был, поэтому каждый раз, когда говорили: «Ребята, предлагайте новые песни», – я впадал в дичайший ступор. Не знал, что мне может «зайти», не понимал, куда двигаться. Но ничего, в итоге справился.

— Как?

— Активно изучал материал. Плейлисты целиком и полностью состояли из шансона, от благородно-парижского до откровенно блатного. Слушал и выискивал то, что звучало бы одновременно интересно, красиво, оригинально и свежо. Это было действительно непросто, ведь за предыдущие 4 сезона в «Трех аккордах» уже что только не пели. Попадались задачи и на соответствие — песни, изначально будто созданные специально для меня, и на сопротивление. Когда мне говорили: «Ты должен спеть именно эту песню, делай с ней что хочешь», – я экспериментировал, и получалось неплохо. Хочу сказать огромное спасибо руководителю оркестра Константину Горбатенко и его крутейшим музыкантам: конкурсанты не только сами поют вживую, но и всегда под «живой» оркестр, а не под минусовую фонограмму. Можно было попросить их о чем угодно — и твои пожелания всегда выполнялись, причем с полной самоотдачей и большим вкусом. Нереализуемых задач для них просто не существовало. Самым ярким и удачным считаю эксперимент с песней Владимира Высоцкого «Почему аборигены съели Кука»: и самому понравилось, и остальным участникам проекта.

— Дуэтом с Анастасией Спиридоновой вы спели в цыганском разудалом ключе песню Олега Михайловича Газманова «Доля». Папа помогал в подготовке? 

— Я с самого начала знал, что необходимо будет исполнить что-нибудь из репертуара отца. А еще мы с редакторами обсуждали, что неплохо бы спеть что-то с налетом цыганщины — просто потому, что я этого еще не делал. Изначально думали про песню «Gipsy Kings», переведенную на русский язык. А потом, решая, что же именно выбрать из папиного, упомянули «Долю», и у меня пазл сложился: никаких «Gipsy Kings», только цыганская «Доля»! Отцу ничего не говорил, мне и так хватало поводов для волнений. Он узнал, уже когда выступление показали по телевизору. Позвонил и сказал, что ему невероятно понравилась моя трактовка.

— Пять лет назад вы участвовали в шоу перевоплощений «Точь—в—точь» и исполнили один из главных хитов Газманова—старшего «Есаул». Даже делали там сальто…

— Нет, это было не сальто, а рондат. Он у меня не получился, и Олег Михайлович из-за этого со мной какое-то время не разговаривал.

— Он видел, как вы тренируетесь, следил за прогрессом и считал, что на сцене вы все сможете сделать безупречно?

— Отец ни о чем не подозревал. Я его пригласил на съемки, но не говорил, в чьем образе буду выступать. Готовился в обстановке секретности, и в день записи мы специально репетировали пораньше — до того, как папа приехал. Так что появление на сцене «Олега Газманова» образца девяностых годов стало для него сюрпризом.

— Страшно было делать это акробатическое упражнение?

— Я в принципе волновался, воплощая образ отца при нем самом. Это же ответственность! Иногда «Точь-в-точь» называют шоу пародий, но там не пародируют, не утрируют, выпячивая смешные черты, а именно перевоплощаются. Даже Максим Галкин, участвовавший в третьем сезоне, никого там не пародировал.

Делать рондат было точно не страшнее, чем загримированным под отца петь перед ним «Есаула». Я учился его делать две недели. Пришел в акробатическую студию и сказал тренеру, что от него требуется. Он спросил, сколько у нас времени. Говорю: «Полторы недели». Тот усмехнулся: «А ты смелый». Через пару занятий ноги от непривычной нагрузки болели так, что я еле ходил. От этого рондат вышел кривовато. Но, поскольку этот номер победил, я в финальном выпуске пел «Есаула» еще раз, и тогда рондат получился.

— А вообще вам нравятся опасные эксперименты?

— Мне просто нравится пробовать новое, но оно не обязательно должно быть экстремальным. Пока мы делаем что-то непривычное, живем полной жизнью. Как только начинаем бояться экспериментов, на этом жизнь заканчивается.

— С каким чувством вы выбегали на сцену в шесть лет и выходите сейчас? Появился страх?

— Его и тогда не было, и сейчас не наблюдается. Но когда я подрос, обзавелся определенными комплексами: учась в финансовой академии, я выступал там в музыкальной группе и вот тогда паниковал. А через несколько лет все прошло. Сцена — твоя стихия, ты умеешь петь, хорошо отрепетировал. Из-за чего переживать? Сейчас есть приятное волнение перед встречей с публикой. Предвкушение, как перед свиданием с девушкой, когда идешь и думаешь: «Сейчас я ее обниму!» Не сомневаешься, что все получится, потому что знаешь, как работать с залом, и понимаешь, как поступить в случае технических проблем. Страх мешает, а такое волнение помогает. Если его уже нет, это знак, что пора менять профессию.

— Вы упомянули финансовую академию. Пригождается полученное там образование в музыкальной карьере?

— Конечно! Деньги хорошо считаю. На самом деле я думаю, что не бывает лишнего высшего образования: любое помогает структурировать сознание, учит учиться. Образование создает что-то вроде ячеек в нашей голове, в которые мы потом всю жизнь раскладываем информацию. А информация превращается в знание, которое позже, с получением опыта, превращается в навык.

— У вас два месяца назад вышел второй альбом «Что такое любовь?» Как он писался, долго ли, коротко ли?

— Долго. Туда вошли все хитовые песни, написанные после «Гравитации», и совершенно свежий материал вроде «Удаленки». И прямо сейчас мы записываем песни уже для третьего альбома.

— Кстати, об удаленке. Как вам далась история с коронавирусом и самоизоляцией?

— Отменилось огромное количество концертов, так что были определенные потери, как и у многих других людей. Тем не менее наша команда полна энтузиазма, мы уже успели много раз выступить — да, в залах с шахматной рассадкой и огромным расстоянием от сцены до зрителя, но все равно мы были счастливы.

— Самоизоляцию коротали в своем загородном доме?

— Да.

— Тут вам все городские жители позавидовали: счастливчик, мог гулять в лесу!

— Теоретически мог, но почти этого не делал: занимался новыми записями, другими делами. Времени побездельничать не было, к сожалению. Хотя почему к сожалению? Скорее к счастью.

— Ваш папа переболел коронавирусом. А вы?

— Антитела не обнаружены, значит, нет.

— Созванивались с Олегом Михайловичем, переживали за него?

— Конечно, мы все время созваниваемся.

— И редко встречаетесь?

— В Москве почти не удается. Чаще пересекаемся на гастролях, чем дома. А пару раз оказывались на соседних местах в самолете, не подозревая, что летим в один город! Последний раз так летели в прошлом году в Кемерово — в одни и те же дни выступали там на разных площадках. Я должен был вести одно большое мероприятие, а отец – петь на другом. Мне досталось кресло у прохода, и я думал: эх, кто же так проворно занял место у окна? Прихожу, смотрю — сидит Олег Михайлович! Однажды я участвовал в сборном концерте, не подозревая, что и папа там тоже выступает. Узнал, лишь увидев гримерку с его именем. Иногда я веду концерты и объявляю: «Выступает народный артист России Олег Газманов!» И добавляю: «Наконец-то мы увиделись».

— Однажды Олег Михайлович совершил поступок, не слишком характерный для отечественных родителей: когда вам исполнилось 18 лет, лишил вас карманных денег и сказал, что теперь вы должны зарабатывать самостоятельно. Как сейчас считаете, это хороший педагогический прием?

— Когда у меня будет свой ребенок и ему исполнится 18 лет, я, скорее всего, поступлю так же, потому что у человека должен быть стимул что-то делать. Хочешь удовлетворить свои потребности — сходить в кино, сводить девушку в ресторан, заплатить за съемную квартиру, — учись зарабатывать. И эта потребность заставляет человека искать свое место в жизни.

— Это был очень жесткий опыт?

— Нет. Я тогда даже не обиделся и почти не расстроился. Понял, для чего все делается, и посчитал решение правильным. Я учился на дневном отделении, значит, для работы оставались вечер и ночь. Прикинул, чем бы мог заниматься в это время суток, и решил, что оптимальный вариант — устроиться в ночной клуб барменом.

— Для многих это мечта! Заведомо несбыточная, как жениться на Джоли или выиграть десяток миллионов в лотерею. Регулярно слышала рассуждения в духе: «Господи, как бы я хотел бросить свою карьеру и пойти в бармены!»

— И ведь людям ничто не мешает так сделать. Огромная квалификация не требуется, можно спокойно устроиться на не очень высокую позицию в заведение попроще. Учиться, расти и потом устраиваться в более интересные места с зарплатой повыше. Ничего сверхъестественного, у меня получалось.

— Все было, как в кино показывают? Утешали тех, чье сердце разбито? Без слов понимали, какой алкоголь налить какому клиенту? Флиртовали с девушками?

— Всякое бывало. И с девушками знакомился. У меня же был козырь в руках: предлагаешь интересный коктейль за счет заведения или бармена, и прекрасная незнакомка уже тебе улыбается. И душу мне изливали. Профессию бармена действительно окружает определенная романтика, но часто приходится делать и очень муторные вещи. Например, каждый раз в начале смены надо принять бар, а в конце сдать его — абсолютно неинтересное занятие, на которое уходит ужасно много времени. Но так везде, в любой работе, даже самой творческой и чудесной: есть неприятные вещи, которые делаются через преодоление. В профессии музыканта это очень долгие репетиции перед большими концертами. Или сочинение недостающих кусочков для песни. Вот написал песню, но понимаешь, что не хватает важного фрагмента. И сидишь, мучаешься, бесконечно подбираешь, не знаешь, озарит тебя через 15 минут или через год.

— Расскажите, как сдают и принимают бар? Пусть мечтающие оказаться по ту сторону барной стойки узнают о темной стороне профессии.

— Это снятие остатков: в специальную ведомость заносят количество оставшихся напитков, что занимает от часа до двух – в зависимости от размера бара. Бармен штрафуется, если количество остатков не сходится в «плюс» или в «минус». Если в «минус», значит, он кому-то продал напиток не через кассу, а если в «плюс» — не долил. Но у меня почти всегда все сходилось: я был аккуратным и не воровал. Эти качества оценили по достоинству, и уже месяца через три я стал подниматься по ступенькам ресторанной карьерной лестницы: стал менеджером, потом пригодилось образование, я стал финансовым директором, а какое-то время работал управляющим клуба. С одной стороны, это было интересно, с другой — я понял, что уперся в потолок. И лучше бы поработать в разных компаниях и разных направлениях, чтобы развиваться профессионально.

— За время работы в ночном клубе не приелась ночная жизнь, безумные тусовки?

— Я в принципе никогда не был их любителем! Для меня идеальный вечер — это небольшая компания и хороший разговор за бокалом вина. А в клубах шумно, особенно не пообщаешься, чтобы тебя услышали, кричать нужно.

— Вы не из крикунов?

— Я уравновешенный, голос повышать не люблю.

— Даже в случае конфликтов?

— Угрозы лучше произносить ровным, спокойным голосом. Если не верите, спросите у Ганнибала Лектера.

— Нет уж, лучше я с вами продолжу беседовать. Вас вообще никто и ничто не может разозлить, выбить из седла?

— Только предательство или глобальное непонимание очень близкого человека. Каждого из нас когда-то обманывали, многим делали исподтишка что-то нехорошее — и иногда в этом бывали замешаны те, кому очень доверяешь и кем дорожишь. А вот в случае интернет-хейтов, с которыми сталкиваются все известные люди, я и бровью не веду и часто даже могу направить историю в конструктивное русло.

— Три самых ярких события за последние три года?

— В хронологическом порядке: концерт в Кремле, концерт в «Крокусе» и выпуск альбома. Больше всего сил, средств и нервов ушло на «Крокус»: сначала хотели сделать обычный концерт, потом подключили телевидение, решили сделать мероприятие более масштабным, в срочном порядке пришлось дописывать несколько песен. Скучать не приходилось!

— Долго после того концерта восстанавливались?

— Около суток пробыл дома — этого оказалось вполне достаточно. После концерта попроще мне нужно приходить в себя вечер. Не очень понимаю тех, кто, отработав свое выступление, сразу едет тусить. Как им это удается? Я на сцене настолько легко отдаю силы, что потом внутри полная опустошенность. А уж совсем хорошо перезагрузиться и зарядиться помогает мой родной Калининград. Поэтому обожаю давать там концерты и после работы обязательно остаюсь на пару-тройку дней. Последний раз приезжал в июле – вести кинофестиваль «Балтийский онлайн-дебют». Калининград — мое место силы. Каким бы выжатым ни приехал, стоит там выспаться — и встаю сильным, спокойным и счастливым.

 

ДОСЬЕ:

Родион Газманов

Родился: 3 июля 1981 года в Калининграде

Образование: с красным дипломом окончил Финансовую академию при Правительстве Российской Федерации

Карьера: в 6 лет спел песню Олега Газманова «Люси», клип на песню показывали в «Утренней почте», первая пластинка вышла тиражом 50 миллионов экземпляров. Учась в академии, выступал в группе «ДНК», там впервые спел песню собственного сочинения «Зачем». В 2012 году решил уйти из бизнеса и заниматься только музыкой. Написал и исполняет песни «Противофазы», «Гравитация», «Парами», «Полюса», «Удаленка». 2 сентября 2020 года выпустил альбом «Что такое любовь?»