Риналь МУХАМЕТОВ: весь мой путь – одно сплошное безрассудство

— Вы признавались, что вам близок и любим жанр фэнтези, в котором вы уже много снимались, а что скажете про комедии? Как вам этот опыт?

— Комедия – один из первых жанров, подвигнувших меня пойти работать в кино. Я очень любил Джима Керри, посмотрел еще в школьные годы фильмы «Маска», потом «Лжец, лжец» и другие. «Тупой и еще тупее» – одна из моих любимейших комедий, знаю, что ее мало кто любит, но я большой поклонник вот таких комедий. Так что жанр этот мне очень нравится, и в театре я в основном играл комедийные роли. А вот теперь появилась такая яркая, можно даже сказать жирная, комедийная роль в «Рашн Юг».

— Расскажите про своего героя.

— Персонаж мой оказался очень неоднозначным типом, и его скорее можно причислить к антигероям. Так что для меня это будет, пожалуй, первая отрицательная роль. Хотя все будет интересно развиваться, и явно отрицательно он проявит себя уже к концу фильма. Думаю, людям, которым импонирует мое творчество, будет интересно за этим наблюдать, хотя, возможно, местами герой может вызвать даже неприязнь.

— Говорят, что отрицательных героев играть всегда интереснее…

— Мне самому скорее интересны такие отрицательные персонажи, как Демон Лермонтова, Аид и Персефона, Воланд из «Мастера и Маргариты». То есть когда ты не просто подонок, мерзкий бытовой тип, а твои действия все же обусловлены определенной аристократией мысли, мудростью. Нравятся мне высокопарные речи. В нашей же комедии – абсолютно бытовая история про нашу жизнь, и мой герой – самый что ни на есть бытовой типок с неприятными замашками. С виду он парень классный, но из-за того, что нигде его не понимают, он вдруг психологически замыкается и начинает себя вести не лучшим образом, себе на уме товарищ.

— Что больше всего запомнилось из рабочего процесса?

— Было очень весело, шумно, местами даже слишком, но при этом было еще и сложно, как в любом творческом процессе. Мы снимали летом в Геленджике, было солнечно и жарко. Компания подобралась молодая, красивая, свободная, талантливая, все было супер. А вот досъемки проходили в декабре, и тут были свои нюансы. Весьма прохладно было сидеть с утра на колесе обозрения – а снимаем-то мы историю про жаркое лето. Так что мы согревали друг друга теплыми, позитивными мыслями и словами. На съемках сцен свадьбы все много бегали, прыгали, падали на столы, но не скажу, что как-то особо пришлось поэкстримальничать, – все самое сложное делали каскадеры.

— Я рада знакомству с вами еще и потому, что мы с вами земляки. Соответственно, хочется задать вопрос, что для вас родина, говорите ли вы на татарском языке и насколько чувствуете свою национальную принадлежность, живя в Москве?

— Как-то глубоко я об этом пока не задумывался, но мне часто говорят, когда приезжаю на родину: «Ты же татарин!» Конечно же, это так, потому что мой папа татарин, мы держим связь с абикой и бабаем (дедушкой и бабушкой), слава богу, они живы и здоровы. Я знаю татарский язык, говорю на нем, но возможностей для этого все меньше, поскольку я живу в Москве, где в моем окружении не так много татар. Мне удалось за время учебы в институте написать пару песен на татарском языке, которые я в дальнейшем планирую записать в студии. Что касается родины, то для меня это мое окружение, мои близкие и родные люди – мама, бабушки, друзья. Просто теперь я уже и про Москву могу сказать, что это моя родина, ведь я нашел здесь близких себе по духу людей, свою возлюбленную и прекрасную дочь. Здесь есть люди, которые меня ценят и которыми дорожу и восхищаюсь я. Так что у меня две родины – Татарстан и Москва. Сейчас я довольно редко приезжаю в Татарстан – раз или два в год, навестить родных.

— А что из своей жизни до переезда в Москву вспоминаете с ностальгией?

— Конечно же, мои институтские годы. И мое первое поступление – в Казанское театральное училище. Правда, проучился я там только два года, а потом решил пойти в Школу-студию МХАТ, каким-то чудом поступил и там и остался. Но любовь к искусству зародилась во мне именно в Казанском театральном училище, где я учился на эстрадно-цирковом отделении у прекрасных педагогов – Корнишиной Татьяны Михайловны и Фаткуллина Руслана Муллануровича. Хотя первые шаги я сделал еще в своем родном рабочем поселке Алексеевское, где занимался в студии «Сад». Музыкальной деятельностью там заведовал Юрий Петрович Калинин, а его супруга, Арина Павловна Калинина, вела у нас танцы.

Когда я учился в девятом классе, мы организовали свою панк-группу, я сел за ударные. На тот момент я не планировал быть актером и до сих пор с сомнением отношусь к себе в плане актерских театральных работ. Когда я поступал на эстрадно-цирковое отделение театрального училища, был вариант пойти еще на отделение драмы. Но тогда мне этого не хотелось, мне нравилось творчество, связанное с эксцентрикой, цирком, вокалом, пластикой тела, тем более что я играл на ударных. А в актерстве – мне тогда казалось – ну что интересного: шлепает два часа по сцене, пытается что-то изображать, тоска какая-то.

Поменялись мои взгляды, когда я уже поступил в Школу-студию МХАТ. Ехал в Москву не с серьезным настроем, а с сарказмом и скепсисом: «Ну что за бред, я не поступлю туда ни при каких обстоятельствах!» И до сих пор я сталкиваюсь порой с вопросом, правильный ли я сделал выбор и здесь ли мое место. И поверьте, это не кокетство. Поступая в Казанское театральное училище, я видел себя абсолютно в другом жанре и никак не представлял себя в театре и кино. Но я попал к Кириллу Семеновичу Серебренникову, и вдруг случилось понимание и осознание себя в этом мире, я начал воспитывать в себе вкус и понял, что на самом деле не так важен вуз, как важен мастер. И тут огромная заслуга Кирилла Семеновича: он набрал курс личностей, а не «очередных ребят». Я получил богатый опыт и прекрасный багаж, который останется со мной на всю жизнь. Считаю, что это был подарок небес – встретить именно своего учителя в профессии.

— Кто еще сыграл важную роль в вашей жизни?

— Многие. Самыми первыми были мои близкие и моя мама. Она, конечно, была растеряна, узнав о моем выборе, но все равно поддержала, несмотря на то, что у меня были проблемы с заиканием. Мама прекрасно понимала, чем мое желание может обернуться, и не хотела, чтобы я получил психологическую травму, если мне вдруг откажут. «Нет, потому что…» – «А почему?» – «Да потому, что ты непригоден». Конечно, услышать подобное было бы крайне неприятно, но этого не произошло. Потом моей поддержкой были казанские однокурсники и мастера, ну а после уже Москва и Кирилл Семенович Серебренников, весь мой прекрасный курс и «Седьмая студия» (Театральная труппа, созданная Кириллом Серебренниковым. – Прим. «ТН»).

— Значит, вы способны на безрассудные поступки?

— Наверное, весь мой путь – одно сплошное безрассудство. Я привык действовать исключительно сердцем, а не головой. Как вы, наверное, уже поняли, у меня вообще отсутствует понятие логики, все происходит исключительно на эмоциях и ощущениях.

— Что для вас сейчас первостепенно – семья или профессия?

— Для меня это одно целое, потому что семья всегда со мной. Они поддерживают меня, им нравится все, что я делаю, что для меня очень важно. Сюзанна является моим директором и агентом, так что мы и дома, и в работе все делаем вместе, у нас отличный тандем.

— Вы называете свою жену Сюзанну «возлюбленная», «моя Вселенная», признаваясь, что вам не нравятся слова «супруга», «жена». Это звучит как из прошлого – нет, даже позапрошлого, века…

— А я, видимо, весь какой-то такой – позапрошлый, нравится мне все такое. Знаете, я долгое время не мог спорить с людьми, которые много читают, им сложно что-то противопоставить, чтобы они от тебя отстали со своими нравоучениями. И буквально недавно мы поставили в Гоголь-центре спектакль «Спасти орхидею», где я выхожу с монологами Треплева из «Чайки». Там есть прекрасная фраза, которая полностью характеризует мое видение жизни: «Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах». В этой фразе – сущность всей моей жизни. И я не сдвинусь ни на шаг, ни на йоту, потому что благодаря этому пониманию, мне кажется, я и живу. Я с детства не переставал мечтать, и это единственное, что спасает в любых ситуациях. Большинство людей уже привыкли жить «наезженной лыжней»: вырастить детей, построить дом, посадить дерево. Но путь – он всегда разный, и мне иногда кажется, что мы так много пытаемся сделать за наших детей, как будто мы в них не верим. А я смотрю на свою дочь и понимаю, что она абсолютно самостоятельный человек. Понятно, что есть определенные вещи, скучные и бытовые, которые мы все так или иначе делаем. Возможно, этой серой рутиной мы расплачиваемся за свои грехи. Но есть же что-то значительное и масштабное, есть Вселенная, поэтому я ни на секунду не перестаю верить в мечты.

— Как такое мировоззрение появилось у мальчика, родившегося в рабочем поселке, где его окружали обычные трудяги?

— Если смотреть на это со стороны психологии, то именно в этом и было спасение, тем более что я заикался и моей маме не раз говорили: «Ой, как же твой сын дальше будет жить, он ведь практически инвалид». А мама возмущалась: «Да вы что, с ума сошли, какой он инвалид!» Люди в большинстве своем живут и мыслят штампами – как в городах, так и в рабочих поселках. Ни в коем случае не осуждаю, но в детстве я постоянно сталкивался с тем, что мне навязывали эту точку зрения: «Ты думаешь, у тебя будет не так? Думаешь, у тебя все будет легко и красиво? Да никогда». Я смог справиться и перешагнуть все это во многом благодаря любви близких, и в первую очередь мамы.

— У вас с Сюзанной – таких ярких, красивых молодых людей – была не всепоглощающая любовь с первого взгляда, ей предшествовала крепкая многолетняя дружба. Даже не верится, что так бывает в современном мире…

— Мне хочется думать о любви высоко, как это было во времена Лермонтова и Пушкина. Так у нас с Сюзанной сложилось, и мы очень этому рады.

— Как спустя годы сложилось понимание, что вы встретили своего человека?

— Как-то пришло яркое и громкое осознание, я просто почувствовал это, и все. Когда понимаешь, что рядом находится не просто домашняя функция, которая ходит, убирает, шьет, готовит… А рядом твой друг, твой родной человек, часть тебя, твой сокровенный Грааль, которым ты восхищаешься, любишь, лелеешь, которому поклоняешься.

— Чем все-таки Сюзанна вас покорила, что в ней такого, чего нет в других девушках?

— Я не буду об этом рассказывать, потому что Сюзанне это не нравится. Счастье любит тишину, и мы этой заповеди стараемся следовать.

— Кажется, вы романтик по своей сути. Вам свойственно совершать эмоциональные поступки, о которых всем известный персонаж сокрушался: «Мы перестали делать большие красивые глупости»?

— Если честно, то сейчас все меньше и меньше, хотя, наверное, уже и пора к этому вернуться. Но мы постоянно ездим в путешествия, и, может быть, это и есть наши красивые глупости. Потому что все вокруг пилят: «А как же ипотека, у вас нет своей квартиры! А что будет потом, никто не знает, что будет завтра…» А мы просто берем и едем, потому что, я считаю, четыре стены не могут быть спасением. Для меня романтизм в первую очередь проявляется в свободе – мышления, чувств, взглядов.

— Жизнь сильно изменилась после того, как вы стали отцом, в плане той же свободы?

— А как может быть иначе, если рождается любимый ребенок? Дети – наше продолжение, мы эволюционируем в них, становимся лучше. А если происходит что-то обратное, то, значит, ошибка в тебе самом. Ведь на самом деле не мы воспитываем детей, а они нас. Став родителями, мы становимся терпимее, снисходительнее, учимся радоваться чему-то простому. Дети умеют радоваться солнцу, дуновению ветра, дождю. Они на самом деле тоньше и глубже чувствуют жизнь.

— В честь кого дали дочери такое необычное имя – Эвия? Оно тоже как будто из сказки.

— Я снимался в Вильнюсе в фильме «Холодное танго», и мы с Сюзанной (она приезжала ко мне на сьемки) обратили внимание, что в Литве у девушек безумно красивые имена. Особенно понравилось имя Эвия, просто запало нам в сердце. А спустя совсем немного времени к нам пришла наша Эвия. Дочь – лучшая форма нас с Сюзанной. Она невероятно самостоятельна, талантлива, она восхитительна.

— Для многих прошлый год стал периодом обновления, переоценки. Что про себя скажете?

— В очередной раз убеждаюсь, что исключительно важный тост на всех праздниках и днях рождения – за здоровье и здравие. Последний год в очередной раз доказал, что самое главное в жизни – наши близкие люди, и главное, чтобы они были живы и здоровы. Как ни странно, для меня прошлый год оказался весьма плодотворным, я записал свой первый мини-альбом из трех песен – «Дым» (сам пишу музыку и тексты, сам исполняю), снялся в нескольких хороших проектах, в том числе в «Рашн Юг». Слава богу, все мои близкие живы и здоровы, за исключением дедушки – маминого папы, который покинул нас в прошлом году. Но это был не ковид, а логичное завершение долгого и прекрасного жизненного пути. Кстати, дедушка – Сорокин Валерий Александрович – был единственным актером в нашей семье, в молодости он выступал в самодеятельности. В нашем поселке он работал журналистом, был безумно начитанным человеком, имел огромную библиотеку, говорил прекрасные тосты. Дедушка очень гордился мной и радовался моим успехам, ведь он сам всегда мечтал стать артистом. После окончания школы дед хотел ехать в большой город поступать в театральный институт, но мама – моя прабабушка – не отпустила, и его мечта не осуществилась. Поэтому, когда я сообщил, что хочу учиться на артиста, дедушка велел моей маме ни в коем случае мне не мешать и не останавливать меня.

фото: Ксения Угольникова
ч/б Niko Nikolas

Досье
Родился: 21 августа 1989 года в пос. Алексеевское (Татарстан)
Образование: Школа-студия МХАТ
Семья: женат на актрисе Сюзанне Акежевой, дочь Эвия (4 года)
Карьера: актер Гоголь-центра. Снялся в таких фильмах и сериалах, как «Искупление», «Три мушкетера», «Екатерина», «Притяжение», «Оптимисты», «Вторжение», «Временные трудности», «Год культуры», «Кома», и др.

Этот и другие материалы из журнала «Теленеделя» можно также прочитать здесь.