Ольга Волкова: Москву я завоевывала 30 лет

Мне приятнее делать подарки, чем получать их

— Ольга Владимировна, как у вас принято отмечать дни рождения?

— Всегда отмечаю на работе, даже если не было спектакля, устраивала раньше в родном Санкт-Петербурге творческие вечера в этот день. Я счастлива, что и в этот юбилей я работала – играла в театре Надежды Бабкиной «Русская песня» (в Москве. — Прим. «ТН»), в спектакле «Бабий бунт в нашем колхозе». Спасибо, что позволили пригласить всех моих родных и близких, приехали дочка Катя с внуком из Питера, сын Ваня со своими детьми и все остальные родственники. Я предупредила всех, что подарки принимаются только в творческом эквиваленте. Так что мне устроили импровизированный капустник с поздравительными номерами. Для меня возможность увидеться с родней – самый лучший подарок. Из-за сумасшедшего московского ритма жизни и моего рабочего графика мы не видимся месяцами. Дочка с внуком и правнуками живут в Питере, так что встретиться нам – уже счастье!

— В детстве вы любили 15 апреля? О чем тогда мечтали?

— Конечно, любила, хотя никаких безумных желаний не было. Если были деньги, я всегда покупала себе цветы. Любила гулять в одиночестве по улицам, сливаться с толпой и природой, радоваться тому, что живу на этом свете. Никогда не мечтала о каких-то материальных подарках, не было завиральных желаний. Такой я счастливый человек. Это сейчас детей балуют подарками по поводу и без, а раньше у родителей не было возможностей. Мы не были избалованы, нас с братьями в детстве приучали делать творческие подарки: что-нибудь нарисуй, вышей, напиши стихи. За это нас хвалили. Поэтому мне гораздо приятнее делать подарки, чем получать их.

— На такой-то юбилей – 80 лет, наверняка получили правительственные поздравления?

— Знаете, мне прислали поздравительные телеграммы Дмитрий Медведев и Александр Калягин. Но прислали не домой, а в Дом кино, откуда мне позвонили со словами «Придите, заберите свои телеграммы»… Ну разве это нормально? У меня нет обид, потому что нет притязаний, но есть недоумение… Больше ни от кого из театральных деятелей и организаций поздравлений не было. Видимо, я из той категории «удобных», интеллигентных людей, которые не требуют к себе внимания и о которых легко забыть. У меня есть нравственные принципы, по которым я живу, не преступая их. Если преступаешь, то Бог отнимает талант, но дает, как правило, большой достаток. А если придерживаешься принципов, то живешь обычно очень скромно в плане материальных благ.

— А ведь у вас, кажется, целых три дня рождения…

— Так и есть. 22 июня 1967 года я репетировала в ТЮЗе сказку Джанни Родари «Джельсомино в Стране лжецов». Я в этом спектакле пела, а рядом с 10-метровой высоты упал большой горшок. Я всегда очень собранна, у меня хорошая координация, но в тот момент что-то этому помешало – плохо посмотрел кто-то или еще что, словом, не успела увернуться и поймала горшок на голову. На доли секунды я потеряла сознание, меня отправили в больницу, где сообщили, что я была на сантиметр от смерти. Если бы горшок попал в висок – меня бы уже не было. Это был мой второй день рождения. А спустя много лет, уже работая в БДТ, мы репетировали с Андреем Толубеевым. Он летал на специальном лассо под двухскатной крышей, а я пристегивала и отстегивала карабин у него на поясе. Уговорила главного режиссера Георгия Товстоногова, что буду сама делать это в темноте, я маленькая и шустрая, могла сделать все точно и незаметно. Товстоногов был категорически против, говорил, что я не монтировщик, но я убедила его тем, что этой страховкой могу сохранить артисту жизнь. Выползала в темноте, прикрепляла Толубеева и так же открепляла. И однажды, только я его открепила и мы разошлись, – рухнула крыша! Если бы в тот миг мы находились там, от нас бы осталось мокрое место. Это было 2 января, кажется, 1989 года. Мой третий день рождения.

Работа у нас пыльная, грим-перегрим

— Скажите, чем вы занимались накануне юбилея?

— Я живу в Гольяново, работаю с утра до ночи, и ничего особо интересного в моей жизни не происходит. Я не похожа на других актрис по характеру и образу жизни. Так было изначально, хотя я выросла в актерской семье. У меня была хорошая школа в ленинградском ТЮЗе под руководством профессора Зиновия Корогодского. Нас заставляли читать всю периодику, современные книги – потом мы все это обсуждали. Это был театр коллективного творчества, мы были единомышленниками и играли по одним правилам. Таких театров больше нет. Может быть, где-то они и существуют, но я их не знаю. Я выросла в этом театре, и очень тяжело было потом во всех прочих – где жили по иным законам. У нас не было табелей о рангах, званий, все удивлялись потом, что я прихожу на час раньше, проверяю реквизит и костюмы. А для меня было очень важно, чтобы все шло без накладок. Я помешана на безупречности, ведь это входит в понятие моей работы.

— Вы всегда возите с собой необходимое на все случаи жизни…

— Да, я люблю комфорт на гастролях. Работа у нас пыльная, потная, грим-перегрим. Так как я служу в театре с 16 лет, то, естественно, стараюсь создать уют вокруг себя. В той же гримерной я никогда не брошу костюм, аккуратно повешу. Если коллеги ушли, оставили грязь, я за ними все убираю, привыкла, что вокруг должно быть чисто. Ни одна народная артистка такого, конечно, не будет делать.

— Вас так воспитывали дома?

— Я рано начала работать. Дома у меня беспорядка было больше, чем на гримерном столе в театре – там всегда чисто, аккуратно, ничего не валялось. А дома может быть беспорядок из-за постоянных разъездов – гастролей. Я даже сейчас занята примерно в 14 разных постановках. В театре имени Пушкина играю приглашенной актрисой в замечательном спектакле «Эта прекрасная жизнь», в театре Надежды Бабкиной у меня три спектакля, есть еще несколько антреприз. Кстати, меня поразило бесстрашие Бабкиной, что она приглашает народных артистов и ставит потрясающие спектакли, соединяя драматический материал со своим народным коллективом. Надежда Георгиевна большой трудоголик, постоянно ищет новые таланты, сидит на всех спектаклях, репетициях. Была Екатерина Вторая – великий реформатор, а Бабкину я называю – Надежда Первая. Чтобы создать такой великий коллектив на пустом месте, нужно быть очень сильным и талантливым человеком.

Плохо играть – очень стыдно!

— Где находится ваша батарейка, в чем черпаете силы и вдохновение?

— Это же такое счастье Бог послал: в 80 лет иметь много работы! А не сидеть дома и смотреть в окно. Актер – не инженер и не сварщик, он должен умирать на сцене. Это творческая профессия, поэтому сколько дано здоровья и сил, столько и нужно играть. Я счастлива, что у меня много работы. Мне интересно жить, придумывать, изобретать, это же такой азарт. Сейчас репетирую новый спектакль, и мне приятно самой принести какой-то реквизит, дополнить образ, что-то придумать, украсить спектакль. Все это входит в мою актерскую палитру – костюм, разные приспособления. Я очень внимательна к тексту, ведь сейчас часто пишут неаккуратно, порой так, как говорить просто нельзя.

— Вам удалось передать такое же отношение к профессии своим детям?

— Да, и дети, и даже невестки мои — все такие же азартные. Моя бывшая невестка (первая жена сына Ивана. — Прим. «ТН») Чулпан Хаматова, которая и сейчас для меня как дочь, в свое время перетаскала много чего из дома в реквизит – на разные проекты. Только хватилась: чего-то – нет! Где чайник старинный? Играет в спектакле! И я была не против.

— Вы из той категории людей, про которых можно сказать, что они сделали себя сами?

— Нет-нет, был замечательный педагог Зиновий Корогодский, который меня переучивал. Я бегала за Корогодским так, что он не мог отвязаться от меня, встречала у метро, постоянно задавала вопросы. Получила школу, которая поставила меня на ноги, а потом начала «рыть» дальше, от каждого режиссера брала что-то. Но пахала я, действительно, много, потому что понимала — плохо играть очень стыдно!

— Чего в вашей жизни больше — везения или преодоления?

— Я считаю, что родиться и попасть в свою профессию – это уже везение! Я не собиралась быть артисткой, но я ею стала. И это такой кураж, и так мне нравится! Да, я преодолевала много трудностей. Но у меня есть бесценный подарок от предков: я не обидчивая. Поэтому, получая от жизни пощечины, подзатыльники и щелчки по носу, я никогда не обижалась. Я брала все замечания на вооружение и делала заново. Во мне нет амбициозности, а это спасительное качество в актерской профессии. Преодолевать приходилось очень многое, а Москву я завоевывала 30 лет.

— Но ведь в детстве-юности вроде ничего не предвещало вам яркой актерской судьбы?

— Ничего не предвещало, наоборот, меня отовсюду гнали. Но, видимо, оттого, что мне все вокруг говорили, что я никуда не гожусь и никогда не стану артисткой, во мне родилось желание достичь этого – вопреки всему. Стать хотя бы приличной артисткой, не знаменитой – быть звездой я не мечтала никогда. Поэтому я работала в десять раз больше, чем все остальные. Чтобы в первую очередь себе самой доказать, убедиться в том, что я на правильном пути. Есть у меня понятие: «черный худсовет». До сих пор ко мне на спектакли приходят родственники и друзья, которые относятся ко мне без умиления и корректируют мою работу. Получаю от них замечания очень точные и верные. И я им бесконечно за это благодарна.

Самое большое счастье – большая семья

— Кто сыграл самую значимую роль в вашей творческой судьбе?

— Мама моя, которая хотела, чтобы я была актрисой, больше, чем я сама. Она верила в меня, оберегала, вплоть до того, что, зная мою рассеянность (я не неряха, а растеряха – вечно теряла то пальто, то сапог, то еще что-то), приходя со спектакля, говорила: «Можешь разбрасывать вещи». Мамина жизнь сложилась так, что сама она не стала актрисой (работала главным инженером подземных коммуникаций), но мечтала, чтобы я ею стала. Несмотря на то что все остальные домашние меня «приговорили»: актрисой быть не можешь! Собирался семейный актерский совет (весь наш дом был тесно связан с театром) и решал мою судьбу. Тогда ведь нужна была внешность: требовались яркие, фактурные девицы. А я была маленькая, худенькая, похожая на пацаненка. Родные говорили: «Она бесхарактерная, внешних данных нет, в театре ее раздавят». И только мама билась за меня до конца. Поэтому, когда я не поступила в театральный институт, она тут же устроила меня в миманс (массовка — Прим. «ТН») Малого оперного театра. В 1957 году я работала в его штате — в массовых сценах оперы и балета. Целый год проработала, и это было таким счастьем! На следующий год снова не поступила, но по блату, через знакомых, меня пристроили вольным слушателем в актерскую студию при ленинградском ТЮЗе. Полгода проучилась, потом играла на новогодних елках – и меня заметили, взяли в основной состав. Окончила студию в 1960 году и осталась в ТЮЗе еще на десять лет. Жаль, мой дед, замечательный актер Иван Вольский, не дожил до того, чтобы увидеть мои театральные работы. А мама видела мои спектакли, и у нее была такая радость! Ведь это она вложила в меня все силы и помогла стать актрисой. Она мне даже говорила: «Если тебе нужно будет уехать из Питера в другой город, чтобы стать актрисой, – поедем!» После окончания учебы меня хотели отправить в провинцию, но дед сказал: «Уедешь – пропадешь. Ты еще не крепкая». А так как я вышла замуж к тому времени, то по закону могла остаться в театре. Но замуж я не для этого выходила, честное слово. (Смеется.) Попала во второй состав, родила дочку Катю. Надежды пробиться не было никакой, но я билась.

— Многие актрисы бояться рожать, особенно в начале карьеры…

— Мне очень жаль актерских детей, потому что они в детстве почти не видят своих родителей. А если сами становятся актерами, планка у них задрана очень высоко, и они знают, что ниже «опускаться» нельзя. Я так люблю детей, что у меня их было бы много, три уж точно, если бы Господь дал. Поначалу – да, боялась забеременеть и разрушить карьеру. Но как только поняла, что жду ребенка, забыла про все страхи, все мысли только о детеныше и о том, какое это счастье! Играла беременной, почти до родов, и через четыре с половиной месяца после рождения Кати уже вышла на сцену. Мне всегда очень помогала мама, дети были под присмотром, ухоженные и довольные. А когда мама заболела и уже был Ванька, я везде стала таскать его с собой, он ел и спал в театре. Когда же немного подрос, на последние деньги наняла помощницу по хозяйству. Дом и семья не должны страдать оттого, что ты артист – это мой закон. В доме должно быть чисто и всегда приготовлен горячий обед.

— О чем больше всего скучаете, ностальгируете из прошлого?

— По семье, конечно, у нас была очень дружная семья: дед, бабушка, мама, мамина сестра с мужем, два брата, все жили вместе. И когда я их всех похоронила, то переехала в Москву и тут собрала свою, как я ее называю, «волчью стаю». Нас уже 21 человек, вместе с семьей дочки, которая осталась в Питере. Самое большое счастье – большая семья.

— Как часто встречаетесь с внуками?

— Часто не получается, но я стараюсь всегда им помогать, как мне помогала мама, так и я поддерживаю сына и дочку. Старший внук Максим — сын Кати — уже встал на ноги, взрослый человек, 38 лет, занимается ресторанным менеджментом. Уже его дети, мои правнуки Даша и Димка, получают награды на зарубежных соревнованиях по синхронным танцам на паркете, им 11 и 7 лет. Их я, к сожалению, практически не вижу. Всего у меня сейчас шестеро внуков и двое правнуков. У Вани четверо детей: Арина и Ася (от брака с Чулпан Хаматовой), Егор и самая младшая – шестилетняя Александра.

Вот чем я хочу похвастаться…

— Как все-таки вы – коренная ленинградка, решились уехать в Москву 22 года назад?

— От отчаяния! Потому что было катастрофическое безденежье. Кто-то из руководителей города сказал, что Ленинград и Ленинградская область себя всегда прокормят. И нам дали третий пояс – зарплата в три раза меньше, чем в Москве. Подработки никакой не было. Помню, я стояла на балконе, дошедшая до отчаяния (похоронив к тому времени всех теток-дядек), закончились отпускные, и у меня не было даже денег доехать на электричке до двоюродного брата. И мы еще с одной народной артисткой решили мыть лестницы, чтобы хоть что-то заработать. Тогда я поняла, что должна спасать оставшуюся семью. У мужа к тому моменту было два инфаркта, сын учился в институте, и я решилась ехать в Москву. Помог мне замечательный человек – режиссер Леонид Трушкин, у которого была антреприза, куда он меня пригласил. Сдала питерскую квартиру, сняла в Москве и начала работать. Ранее меня тоже звали в московские театры: Олег Павлович Табаков, а Олег Ефремов – даже дважды. Но для этого надо было иметь прописку, а чтобы получить ее, нужен был штамп об официальной работе. Две взаимоисключающие вещи.

— И никогда не хотели вернуться в родной город?

— А жить на что? Зарплата у артистов, работающих в питерской антрепризе, на порядок меньше, чем у московских. Катя с детьми 10 лет прожила в Москве, и внук и внучка учились в очень хорошей, дорогой школе. Внучка Яна, дочь Кати, дважды поступала в театральный, потом говорила «не мое» и уходила. Пока она все еще себя ищет. Но вот чем я хочу похвастаться (улыбается) – играю с сыном (актер Иван Волков. – Прим. «ТН») на одной сцене в «Вишневом саде». Ваня играет студента Петю, а я Шарлотту. Мы с сыном снимались в картине «Иванов», были даже в одном кадре. У дочки Кати большая фильмография, хотя она уже и отошла от профессии, погрузилась в семью. В первом фильме снялась в 12 лет. Тогда Глеб Панфилов с Инной Чуриковой приехали ко мне домой на окраину Ленинграда, чтобы я дала согласие на съемки Кати, говорили, что она очень талантливая. В фильме «Прошу слова» Катя сыграла дочку Чуриковой. А последняя наша с ней работа – «Мамы 3», где она играет меня в молодости и мою дочь. Ваня окончил ГИТИС, работал в театре клоунады Вячеслава Полунина, очень много написал музыки, он композитор. Недавно случилось важное событие, я даже не верила, что доживу до этого. В прошлом году Ваня с блеском сыграл в Александринском театре главную роль в спектакле «Сирано де Бержерак». А ведь по этой сцене ходил мой дед, Ванин прадед, в честь которого его и назвали. Ванька очень скромный, застенчивый, но он с такой радостью мне рассказывал: «Еду в поезде, люди подходят, здороваются за руку, благодарят. Это дорого стоит». А для меня, как матери, счастье, что это свершилось. Сын очень серьезно относился к нашей профессии, прошел долгий путь и вот сейчас, в 43 года, раскрылся на большой, исторической сцене.

— А какой путь выбирает младшее поколение Волковых?

— Арина, которой только исполнилось 17 лет, у нас пианистка, будет поступать в консерваторию. Ася в свои 16 уже решила, что пойдет в юриспруденцию. Егор, которому 14, пока притаился, хотя он и рисовал прекрасно, и в 8 лет читал Гете наизусть, играл, импровизировал. Ждем, что он нам объявит. Младшая, Александра, занимается танцами, музыкой, языками, в этом году пойдет в школу. Собрала недавно скелет человека и занимается его изучением – знает, где какие органы находятся, у нее страсть к медицине.

Театр никогда не кончается

— У меня сложилось впечатление, что вы продвинутый в современных технологиях человек – у вас есть и Facebook, и Instagram. А какие задорные стихи-частушки вы пишите: «Ночью выпила сто грамм и попала в Instagram!»

— Ой, это мне все дети завели, сама я плохо разбираюсь в технике. А рифмую действительно быстро, это от деда пошло, и нас с детства приучали. Называлось «стихи по поводу» — ко дню рождения, какому-либо событию, шуточные. Невестка Чулпан мне сделал подарок на юбилей – пишущую машинку, о которой я давно мечтала! Свою последнюю машинку я обменяла на пальто и до сих пор плачу по ней. Долгое время я все писала от руки, а Ваня мне потом перепечатывал на компьютере. Сама на нем работать не могу, мне важно слышать стук машинки. И вот Чулпан, откуда-то узнав о моей мечте, сделала мне такой чудесный подарок. Так что продолжу сейчас писать все, что залежалось: дневниковые записи, педагогические экзерсисы и все прочее, что можно оставить после себя. К сожалению, я пока педагог без студентов, но недавно выпустила на YouTube свои уроки – азбуку актерского мастерства, пластики, хореографии, движения и прочего. Как-то меня пригласили дать актерский мастер-класс в Екатеринбурге. И пока я летела, придумала, как уложить всю актерскую терминологию в азбуку от «А» до «Я», быстро все наговорила. А дома Ваня предложил записать все на видео и выложить в YouTube. Разорвали на части! Благодарности приходят не только из России, но и из Германии, Израиля и других стран. Вообще, наша актерская профессия – прикладная, когда ты видишь плоды своего труда. Мой муж, художник (Владимир Ховралев. – Прим. «ТН»), говорил: «Как я тебе завидую! Люди аплодируют, и ты видишь результат». А я ему отвечала: «Володенька, я на велосипеде еду в гору. И когда заканчивается путь – передо мной пустота». Когда поклоны идут, я еще в роли, а потом – тишина, усталость, пустое разряженное пространство…

— По-вашему, каково главное преимущество зрелости перед молодостью?

— Есть такая шутка от Марка Твена: «Лучше быть молодым навозным жуком, чем старой райской птицей». Так вот, я предпочитаю быть старой райской птицей, чем всю молодость вонять дерьмом. Рай для меня – лад и согласие с близкими и с самим собой. И старость для меня сейчас – тоже рай. Потому что есть возможность пересматривать, перечитывать, вспоминать…

— Как вам удается так прекрасно выглядеть и фонтанировать энергией при вашем загруженном графике?

— Кураж! Когда я слышу от кого-гибудь: «Я воспитала хорошего ребенка» — говорю: «Встань под иконой и молись. Тебе Бог этого ребенка подарил». Мой педагог Корогодский сказал: «Самый редкий талант ученичества – уметь слышать». Дети, которые слышат, крепко встают на ноги. А есть те, что не прислушиваются к словам учителей и родителей. Так же и с профессией: когда есть кураж, то интерес не пропадает ни к чему. Помню, когда случился дефолт, нас распустили со словами: «Не можем больше вам платить». Я тогда пришла в булочную и сказала: «Давайте я встану у вас продавать. Я вам мышиный помет продам и все, что у вас не продается». У меня был кураж придумать что-то такое интересное, со стихами, чтобы очередь стояла. Это ведь тот же театр. Он никогда не кончается, где бы ты ни оказался. Артистизм — это не только актерский дар, это дар свыше. Все должны быть заражены им – режиссеры, журналисты, спортсмены, педагоги. Создать праздник вокруг себя, менять что-то, удивлять, тогда никогда не станет скучно, не будет времени тосковать, а все будет интересно. 

Не делай из табуретки пуфик

— Вы все время в работе, а отдыхать умеете?

— Я отдыхаю, когда работаю. Последние два года не была в отпуске, надеюсь, в этом году все же поеду к морю. Но для меня отдых – это спорт, плавание, гимнастика, ходьба. Я и так этим занимаюсь и, когда не хватает времени, очень страдаю. Для меня очень важно быть в физической форме. Если заболеваю, сама себе колю лекарства, очень послушно лечусь, потому что здоровье первостепенно. Кстати, мой папа очень хотел, чтобы я была врачом. Он как накаркал: вся фармакология у меня в голове, я всех лечу, всем подсказываю, что принимать, со мной всегда большая аптечка на все случаи жизни.

— А по-женски за внешностью любите ухаживать?

— Обязательно, тут мама всегда подавала пример, говорила: «Если выходишь из дома, приведи себя в порядок. Если что-то случилось – никаких истерик. Посмотри налево, направо – кому-то еще хуже. И главное – приведи в порядок лицо и иди, действуй». Поэтому выйти на улицу, не приведя себя в порядок, – дурной тон. И не потому, что я хочу выглядеть моложе или привлекательнее. Мне предлагали бесплатно сделать пластическую операцию, я ответила: «Вы с ума сошли? А кого я играть буду?» Ну и, как говорила одна итальянская актриса, «каждая моя морщинка – часть моей судьбы и имеет право быть на моем лице».

— Какой главный вывод вы для себя сделали, основываясь на опыте семейной жизни?

— Уметь прощать. Мама говорила: «Не сравнивай никого с собой! Ты поступаешь так, а другой человек совсем иначе». Я часто срываюсь, очень въедлива в плане аккуратности. Но понимаю, что все люди могут ошибаться и нужно уметь прощать. Вот вышла ты замуж за хорошего человека, но он мало зарабатывает или чего-то не умеет. Умей прощать и дорожить тем, что в нем есть. Всем своим молодым подругам говорю: «Не делайте из табуретки пуфик». Это другая психофизическая структура. Или вот была такая песня, ярко демонстрирующая отношение к детям: «Стань таким, как я хочу». Да не станет ребенок таким, как ты хочешь! Не пихай его на юридический или финансово-экономический только для того, чтобы он «зарабатывал». Дай возможность выбрать самому.

— Какие традиции есть в вашей «волчьей стае»?

— Если кому плохо, собираемся все по свистку – моментально. У нас в семье один за всех и все за одного.

— Остались ли мечты, которые еще не сбылись?

— Я люблю путешествовать, с театром объездила всю Россию и увидела страну, в которой живу. В детстве я мечтала быть балериной, но не поступила в балетную школу по физическим параметрам. И это осталось во мне тоской, я до сих пор обожаю танцевать. Для меня музыка – это все, я слушаю ее круглосуточно, засыпаю и просыпаюсь под нее. Мой сын композитор, слушаю его музыку и – балдею… Так что жалею, пожалуй, лишь о том, что не стала танцовщицей.

ОЛЬГА ВОЛКОВА

Родилась: 15 апреля 1939 года в Ленинграде.
Семья: дочь — Екатерина, сын — Иван. Внуки: Максим, Яна, Арина, Ася, Егор и Александра. Правнуки: Дима и Даша.
Образование: окончила актерскую студию при ленинградском ТЮЗе (мастерская Л.Ф. Макарьева)
Карьера: народная артистка России, работала в театрах: 1967-1970 — ленинградский ТЮЗ; 1970-1976 — Театр комедии им. Н.П. Акимова; 1976-1996 — БДТ. После переезда в Москву работает как приглашенная актриса и в антрепризе. Снялась более чем в 200 фильмах