Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Наталья Бестемьянова: «Если бы у меня был другой муж, неизвестно, как сложилась бы моя жизнь»

0

«С Игорем мы женаты уже 32 года, а он продолжает меня удивлять и восхищать, вместе нам не бывает скучно. Но безоблачной нашу семейную жизнь не назвать…» Олимпийская чемпионка по фигурному катанию Наталья Бестемьянова рассказала нам о любви и разочарованиях, а также о цене, заплаченной за большой спорт.

— Наташа, глядя на вас — молодую, красивую, подвижную, — не верится, что на льду вы ровно полвека!

— Ужас… (Смеется.) Я начала кататься пятилетней, тогда фигурное катание было на пике популярности, и мечтала стать второй Белоусовой (прославленная фигуристка 1960-х годов Людмила Белоусова танцевала в паре с Олегом Протопоповым. — Прим. «ТН»). Когда мама повела меня первый раз на каток, я была уверена, что сразу поеду так же легко и красиво, как мой кумир. Но, разумеется, грохнулась, больно ударившись о лед. Я была крохой, но отлично помню те свои эмоции — удивление, обиду…


Мама настояла на том, чтобы я просто научилась прилично держаться на льду, про серьезные занятия никто и не думал. Цель была проста — укрепить ребенку мышцы ног после перенесенной операции: летом мне вырезали опухоль под коленкой, и я хромала. В группу меня привели в декабре, когда вовсю шли занятия и другие девочки уже катались. Чтобы их догнать, родители тренировали меня во дворе нашего дома. Папа расчистил небольшую площадку и залил каток. Фигурное катание захватило меня, мама с выбором угадала. До этого она пыталась водить меня в бассейн, но, увидев, что на воде я держусь как топор, сразу забрала. А на льду все стало получаться. Там меня охватывал азарт и дикое желание выигрывать. Вот что значит характер…

— Неужели вам никогда не хотелось бросить спорт, пожить жизнью обычной девчонки?

— Не помню, чтобы я испытывала недовольство от нагрузок. Хотя тренироваться дважды в день и при этом прилично учиться было непросто. До седьмого класса я была круглой отличницей, четверки вызывали истерику. Завязать с фигурным катанием мне захотелось всего раз в жизни. В 16 лет я достигла в одиночном катании многого — чемпионка Советского Союза среди юниоров, член сборной страны. В принципе, все хорошо.

Но! На мировую арену в то время ворвалась 12-летняя одиночница Лена Водорезова и открыла в фигурном катании новую эру. Какие же она прыгала каскады! У нас разница всего четыре года, но в спорте — это пропасть. Я ощутила себя старухой и… начала обдумывать возможность перехода в балет на льду. И тут представился счастливый случай.


У меня был очень хороший показательный номер под песню Пугачевой «Арлекино». Успех сумасшедший! Все отмечали мою артистичность. «Арлекино» увидела Татьяна Анатольевна Тарасова.  Федерация фигурного катания СССР организовала турне по Сибири, в которое позвали и меня. Участвовала вся элита советского фигурного катания — Роднина и Зайцев, Пахомова и Горшков, Моисеева и Миненков, Линичук и Карпоносов, Бобрин, Овчинников, Ковалев… Так, неожиданно для себя, на короткое время я оказалась на олимпе, рядом с богами — красивыми, изысканными, — и чувствовала себя ­абсолютно счастливой. Когда я катала свой номер, все они выходили на меня посмотреть. Не сказать, что мы были на дружеской ноге, наоборот, в их компанию я доступа не имела, была много моложе и к тому же невероятно застенчива: заливалась краской при любом обращении коллег в свой адрес. Но, сидя где-нибудь в уголке, любила наблюдать, как Ира Моисеева наносит макияж на свое невероятное, утонченное лицо, или любовалась Тарасовой — в ней мне нравилось буквально все! Как одета, как пахнет, как говорит, даже как кидает сумку! В то время она была на пике успеха, ее спортсмены — Моисеева с Миненковым, Роднина с Зай­цевым — повыигрывали везде, где только можно. От энергетики Татьяны Анатоль­евны летели искры. Я ее копировала во всем, даже в интонациях. Уже спустя годы, когда говорила чересчур эмоционально, слышала от мужа: «Выключи Татьяну Анатольевну».

Наталья Бестемьянова с Татьяной Тарасовой и Андреем Букиным

С Татьяной Тарасовой и Андреем Букиным. Фото: Из личного архива Натальи Бестемьяновой



Так вот: окончание нашего полуторамесячного тура показалось мне маленькой смертью. Очень не хотелось возвращаться к обыденной жизни. Но свершилось чудо — через полгода Тать­яна Анатольевна предложила мне перейти в танцы и тренироваться у нее. В ее группе катался Андрей Букин, и она искала ему партнершу. Я знала, что Андрей —

классный парень, мы пересекались на сборах, знала, что лучшего партнера не найти. Но… никак не могла решиться бросить своего тренера Эдуарда Георгиевича Плинера, одного из лучших специалистов в одиночном катании тех лет. Так получилось, что на тот момент у него была всего одна ученица — я. Боясь сделать ему больно своим уходом, тянула время, плача ночами от невозможности корректно решить подкинутую жизнью задачку. Через пару месяцев все же решилась. Купила букет цветов, пришла к Эдуарду Георгиевичу и сказала: «Я ухожу в танцы». Он ответил: «Положи эти цветы на могилу моей жены». Обиделся… Его супруга когда-то настояла на том, чтобы он меня взял в ученицы, Плинер тогда сомневался. Простил он меня лишь несколько лет спустя, и дальше мы общались очень душевно. Эдуард Георгиевич на Олимпийских играх точил нам с Андреем коньки, делал он это виртуозно.

— Ваш творческий союз с Андреем Букиным длится почти 40 лет. Многие до сих пор считают, что ваш муж — он, а вовсе не Игорь Бобрин. Неужели между вами хотя бы по молодости искры не летели? Ведь вы начали кататься совсем юными!


— Андрей — мужчина не моего типажа. (Смеется.) Но я всегда отдавала себе отчет в том, что он — интересный и эффектный. И счастлива, что у меня на льду такой красивый партнер! Когда мы начали кататься, Андрей встречался с Олей Абанкиной, моей подругой, вскоре они поженились, она была его первой женой. С нынешней его женой, Леной, мы тоже были подружками, катались вместе еще подростками. Так что сейчас дружим семьями. Когда Андрей расстался с Олей, наше общение с ней сошло на нет. Ольга — добрый, чудесный человек, у них с Букиным получился замечательный сын — Андрюшка. Обожаю его!

— Возвращаясь к вашему пути на спортивный олимп… Через десять лет, в 1988 году, ваша пара получила золото на Олимпийских играх в Калгари. Что вы ощущали, стоя на верхней ступеньке пьедестала?

— Наверное, я вас разочарую. Никакой радости и слез. К золоту мы пришли на последнем издыхании, в жутком стрессе. Эти Игры для нас были уже третьими… В 1980-м в Лейк-Плэсиде мы заняли восьмое место, в 1984-м в Сараеве — второе. Хотя были уверены, что возьмем золото. Получилось вот что. Осенью 1983 года, перед чемпионатом Европы, про наших главных соперников Джейн Торвилл и Кристофера Дина советские газеты писали, что у них слабовата программа, что ничего нового они не покажут… Мы на эту информацию повелись, поверили. И вот приезжаем на чемпионат, я выхожу на тренировку — и не могу кататься! Потому что увидела, как Торвилл и Дин гениально исполнили «Болеро».


Никак не могла взять себя в руки. Тогда мне помогла психолог нашей команды, сказав: «Вы с Андреем — в вагоне несущегося на всех парах поезда, двери закрыты. Выйти некуда». Этот способ абстрагироваться от всего внешнего помогал мне еще не раз. В итоге мы прекрасно выступили на чемпионате Европы и среди специалистов по­шли разговоры: какая у Бестемьяновой и Букина хорошая программа, они могут бороться за олимпийское золото. Но на Олимпийских играх судейские протоколы оказались, как мы говорим, выглажены. Фавориты были определены заранее… Торвилл и Дину ставили шестерки даже за обязательные танцы, что вообще невозможно!

Когда Игры закончились, мы, получив серебряные медали, не знали, что делать дальше. Мне 24, Андрею — 27, в этом возрасте обычно заканчивают спортивную карьеру. Но Татьяна Анатольевна сказала, что верит в наши силы, что мы сможем поработать еще четыре года и выиграть следующую Олимпиаду.


Тренер души в нас не чаяла и свято верила в нас, а мы — безоговорочно — в ее гениальность. Это самый лучший коктейль для победы. Мы воодушевились и ввязались в новый круг — за олимпийским золотом. К тяжелым физическим нагрузкам можно привыкнуть, сложнее — не сломаться психологически. Иногда, пересматривая наши фотографии с награждения золотыми олимпийскими медалями, ловлю себя на мысли, что ровным счетом ничего из тех счастливых мгновений не помню! Была будто в забытьи. Вспоминаю, как уже поздно вечером, после награждения, мы с Андреем пошли гулять по ночному Калгари. Брели, о чем-то говорили или молчали, я не видела ничего… И в какой-то миг — будто пелена с глаз упала — я заметила, как красиво город сверкает огнями. Только через неделю отпустило, я стала активнее, в качестве зрителя сидела на трибунах во время соревнований, ходила с Андреем на вечеринки в олимпийский дом.



— Медаль часто держите в руках?

— Она в секретном месте, не дома. Много лет назад, еще до победы на Олимпийских играх, нашу с Игорем квартиру ограбили, вынесли буквально все, до последней чашки.

С того момента ничего ценного дома не храню. Но если кто-то из знакомых просит показать медаль, делаю это с удовольствием. Как-то по телевизору наткнулась на наше с Андреем выступление. И замерла от восторга: «Боже, как здорово, но кто это? Точно не я!» Мы с Андреем — большие молодцы, горжусь и собой, и им… На наших выступлениях люди в десятитысячных залах по всему миру сидели не шелохнувшись. Но это я лишь сейчас осознаю. А в то время акцентировалась лишь на своих ошибках. И вот после последней, третьей Олимпиады наступил самый тяжелый момент. Цели больше не было, а пустота впереди меня сильно пугала.

— Хорошо, когда есть семья и близкие люди рядом. Наверняка вы ощущали поддержку своего мужа, прославленного фигуриста Игоря Бобрина?


— Если бы у меня был другой муж, не спортсмен, неизвестно, как сложилась бы карьера. Справилась лишь благодаря его поддержке, говорю совершенно откровенно. Только он один точно знает, что мне надо сказать и в какой момент… Помню, как на чемпионате мира в Хельсинки упала в оригинальном танце, и это поставило под вопрос, окажемся ли мы вообще на пьедестале. Я так рыдала, что меня никто не мог успокоить. И тут звонок от Игоря. Как он почувствовал, что до меня обязательно нужно было дозвониться? А в те годы нельзя было поднять трубку и набрать заграничный номер, нужно было специальное разрешение, какие-то талоны. Тем не менее он все это организовал, мы долго беседовали, я пришла в чувство. И пусть мы с Андреем стали тогда вторыми, это не повлияло на дальнейшие успехи.

Вообще, спортивная жизнь не слишком совместима с семейной. Долгие годы мы с Игорем проводили на сборах, причем в разных местах. Двадцать дней тренируешься, три дня дома. В апреле у меня всегда был большой тур — уезжала на месяц-полтора, возвращалась — у Игоря начинались гастроли. Когда у всех нормальных людей был отпуск, я ехала на месяц на сборы по общей физической подготовке. Дело в том, что я моментально набираю вес, я не из тех, про кого говорят: «И куда что девается!» А фигуристка должна быть стройной, недаром среди молоденьких спортсменок так много страдающих анорексией. У меня, к счастью, этой проблемы не было, но приходилось держать себя в черном теле. И это главный закадровый сюжет моей карьеры.

Наталья Бестемьянова, Игорь Бобрин

— Спортивная жизнь не слишком совместима с семейной. Долгие годы мы с Игорем проводили на сборах, причем в разных местах. Двадцать дней тренируешься, три дня дома. В загородном доме с мужем Игорем Бобриным и любимцем семьи Рыжиком. Фото: Арсен Меметов



— Интересно, какие-то еще увлечения, помимо спорта, у вас были или жизнь полностью подчинена работе?

— Вспомните про несущийся поезд. Долгое время я была нацелена на спортивные победы, и ничего другого не существовало. Это непередаваемое наслаждение, когда видишь результат своей работы, когда от соревнования к соревнованию становишься сильнее и лучше, когда тебя отмечают и хвалят… Все это рождает фантастическое желание расти. А другие человеческие радости отходят на задний план. Недавно, листая наш семейный альбом, на­ткнулась на фотографию родителей, на которой папа наряжен в женское платье, а мама — в мужской костюм. Они были людьми веселыми и часто устраивали разные розыгрыши. Звоню брату Пете и с удивлением спрашиваю: «Откуда взялся этот снимок?

Я впервые его вижу». Оказалось, что он всегда был в альбоме, но меня все это совсем не интересовало. Мимо прошли многие важные вещи. Например, рождение племянника. Мы тогда жили в одной квартире, Кирюшка был рядом, но возиться с ним и делать уси-пуси совершенно не хотелось. А сейчас мы с ним дружим, его жена и дети жили летом в нашем доме. Счастье, что нам с братом родители дали хорошее воспитание, вложив в головы основные ценности. И это отнюдь не деньги, а крепкая семья. Вы слышали — только что мне звонил брат, мы созваниваемся каждый день и подолгу разговариваем. Мы с Петей выросли в фантастической семье. Все лучшее в нас заложено родителями. Хотя, казалось бы, откуда они знали, как правильно воспитывать детей? Мама, Ирина Марковна, рано потеряла родителей, росла в детском доме. Папа, Филимон Кузьмич, из глухой сибирской деревни, с какой-то заимки под Барнаулом. Прошел войну, а когда вернулся с фронта, поехал в Москву, на танцах познакомился с мамой.

Она была невероятной красавицей, с царской осанкой, длинными рыжими волосами, на нее всегда оглядывались люди на улице. А папа, окончив МИИТ, защитил кандидатскую, рос, рос и дорос до высокой должности в Министерстве профтехобразования. У родителей была не просто любовь, а какой-то вулкан нежнейших отношений. Если папа за что-то ругал маму, то она в ответ… заливисто хохотала! И звала его ласково — Филимошенькой.

Даже болея, мама всегда нам с братом уделяла много времени. Устраивала во дворе театр, ставила для детей спектакли. Артистизм мой — от нее.


Мамин уход стал для нас всех полной неожиданностью. Ей было всего пятьдесят с небольшим… Татьяна Анатольевна тогда жутко перепугалась, боялась, что я не выдержу удара, сломаюсь. Но этого не произошло. Мысль о том, что я нахожусь в несущемся поезде и сойти нельзя, заблокировала эмоции. Смерть мамы я осознала много лет спустя, когда ушел из жизни папа. Горе было невероятной силы, будто хоронила их обоих…

— Вашим родителям удалось найти свою любовь… Повезло и вам, вы встретили Игоря Бобрина почти 35 лет назад. Но ведь поначалу, наверное, было непросто? Игорь был женат, растил сына…

— Как-то один психолог сказал мне фразу, которая запала в душу: «Любовь либо есть, либо нет, выключить ее нельзя». Я влюбилась в Игоря, в его талант сначала безответно, он меня не замечал. А не влюбиться в него невозможно! Большой спортсмен (в историю мирового фигурного катания вошли показательные выступления Бобрина «Гарсон», «Мушкетер», «Спящий ковбой» и др. — Прим. «ТН»), эрудит и душа любой компании! Великолепно поет, играет на гитаре, уморительно рассказывает анекдоты. Уже не помню, в какой момент, но он все же обратил на меня внимание. И это заметили все вокруг. Однажды на сборах кто-то из ребят так подстроил, что я оказалась у Игоря  в номере. Мне сказали: «Наташ, поднимись туда-то, тебя ждут». Не ожидая подвоха, прихожу, а там Игорь, растерянно смотрит на меня. Я вылетела, как пробка из бутылки… Убежала в ужасе, в полном смятении… Повторюсь, я была жутко стеснительной, закомплексованной девочкой.

Прошло несколько месяцев, пока мы начали встречаться. Наше серьезное чувство затмило все вокруг, придало мне такую невероятную силу, что я буквально летала. Как-то мы с Татьяной Анатольевной сидели на трибуне, на произвольной программе Бобрина на Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде. Тарасова повернулась ко мне: «Смотри, Наташка! Не влюбись только!» Но было уже поздно.

Став старше, я поняла ее опасения: Игорь был женат, и она за меня сильно беспокоилась. Однажды даже сказала: «Запомни! Все праздники и выходные ты будешь одна, а он — в семье». Эти слова стали для меня, молоденькой девочки, которая впервые в жизни полюбила, полным шоком. Мне тогда был всего 21 год, я не строила далеко идущих планов и о замужестве не думала. Игорю нельзя было разводиться, это поставило бы на карьере крест, сделало бы его невыездным. Так что с моей стороны никаких условий не было. Заявление на развод подала его жена, когда Игорь ушел из большого спорта.



— Она была в курсе ваших отношений?


— Не знаю. Я никогда не считала, что их семейная жизнь развалилась из-за меня. Потому что верю: мужчина влюбляется в другую женщину, лишь когда в семье не все гладко. С самого начала я точно знала: у нас все очень серьезно. Игорь в то время жил в Ленинграде, а я — в Москве. Как только выпадал свободный вечер, он садился в свои «жигули» и мчался ко мне. Восемь часов туда, восемь обратно. Что это, если не любовь? В 1981-м начался наш роман, а в 1983-м мы поженились. Причем предложение сделала я.  Мы вдруг начали безумно ссориться на пустом месте. Приходим, например, в гости, и вдруг, заметив, что другие мужчины обращают на меня внимание, Игорь начинает сердиться. Меня его ревность задевала, ну и, слово за слово, разгоралось пламя. Однажды я ему сказала: «Слушай, а давай поженимся?» И он мне в ответ: «Давай!»

На свадьбу мы истратили все деньги, которые у нас были, устроив великолепный праздник. Более сотни друзей, роскошный зал в ресторане «Прага» с фонтаном посередине, на мне — платье от Славы Зайцева, целомудренное такое, длинное, с кружевом по нижней юбке…

Наталья Бестемьянова, Игорь Бобрин

— В 1981-м начался наш с Игорем роман, а в 1983-м мы поженились. На свадьбу истратили все деньги, которые у нас были, устроив грандиозный праздник. Фото: Из личного архива Натальи Бестемьяновой

— Родные Игоря и его друзья сразу вас приняли или отношения были напряженными?

— На свадьбу приехали родители Игоря, его брат с женой, а вот некоторые друзья не пришли. Но спустя несколько лет все наладилось. Любя Игоря, они заметили, как он изменился, говорили мне: «Наташ, рядом с тобой он стал открытым, спокойным».

— А как сложились ваши отношения с сыном мужа?


— Игорь развелся с первой женой, когда их ребенку было всего четыре года. Забирать сына в Москву Игорю не разрешали. Поэтому общения не получалось. Максиму было 19, когда он пришел за кулисы Ленинградского дворца спорта, где мы гастролировали. Там, в гримерке, и состоялось мое с ним знакомство. А вскоре он приехал к нам в Москву, погостить. Помню, как мы повели его в Третьяковскую галерею, которая открылась после реконструкции, и поняли, что не были там много лет. Говорим: «Спасибо, Максим, что показываешь нам Москву!»

У нас сложились за эти годы хорошие отношения. Максим окончил Воен­но-ме­ди­цинскую академию, стал прекрасным хирургом. Он — замечательный! Удивительно похож на отца. И внешне, и манерами. Например, опаздывает точно так же, как и Игорь. За это ему от меня влетает, ворчу: «Весь в папу!» (Смеется.) Я отношусь к нему по-родственному, пылинки не сдуваю, потому что хочу, чтобы в его жизни все было хорошо. А на мою помощь — он это знает — всегда может рассчитывать.

— С Игорем Бобриным вы женаты уже 32 года, 27 лет работаете вместе в Театре ледовых миниатюр, созданном вашим мужем. Признайтесь, вы никогда не устаете друг от друга?

— Представьте себе, нет. (Со смехом.) Самое главное в нашем союзе то, что Игорь продолжает меня удивлять. Например, я по-прежнему хохочу над его шутками, восхищаюсь номерами, им поставленными, стихами, им написанными, поражаюсь тому, как он смотрит на мир. Иногда даст какую-то точную характеристику человека или события — и мои глаза снова широко распахиваются: это мой муж?! Нам никогда не бывает вместе скучно, всегда находятся темы для разговоров.


Когда мы с ним только начали встречаться, меня потрясало то, что не возникало недопонимания, мы сразу заговорили на одном языке. И это продолжается по сей день. По большому счету нам не нужна компания, общения хватает и на работе. Мы играем в шахматы или обсуждаем спектакль, который только что посмотрели, вместе готовим ужин и болтаем про новый фильм. Иногда я привожу из питомника кучу растений и прошу Игоря их посадить, я люблю, когда красиво, но не люб­лю возиться с землей. Мы хохочем, обсуждая наших ужасно смешных псов, Рыжика и Степку. Степку мы подобрали на улице 17 лет назад, раньше было пятеро найденышей, взятых с улицы в разное время, но долгожитель из них только этот. Можем просто молчать — и это так уютно!

Наталья Бестемьянова, Игорь Бобрин

— Нам не нужна компания, общения хватает и на работе. Мы играем в шахматы, вместе готовим ужин и болтаем про новый фильм. Хохочем, обсуждая наших псов, Рыжика и Степку. Можем просто молчать — и это так уютно! Фото: Арсен Меметов



Часто к нам приезжают в гости Андрей с Леной. Летом они на месяц уехали на море, недавно вернулись и первым, кому позвонили, — это нам. Мы больше, чем друзья, мы семья. Очень люблю наши совместные застолья. Я готовлю еду, мне нравится возиться у плиты по таким поводам. Жарим на улице мясо, пьем вино, разговариваем, рассказываем свежие анекдоты, сплетничаем. Болтаем, болтаем и не можем наболтаться.

Счастлива, что младший сын Андрея, Ваня Букин, занимается фигурным катанием, танцами на льду, два года назад стал победителем юниорского финала Гран-при, а в прошлом сезоне — бронзовым призером чемпионата Европы.

— Наташа, вы сказали, что поженились с Игорем, чтобы прекратить нескончаемые пылкие ссоры. Неужели штамп в паспорте помог?!

— Мне нравится пословица: «Хочешь расстаться — начни выяснять отношения». После свадьбы мы действительно ни разу не поссорились. Даже если что-то не нравится, что-то раздражает, мы не выясняем, кто прав, кто виноват.

— И как же быть?


— Рассосется. (Смеется.) Игорем нельзя командовать, нельзя повышать на него голос, он сразу замкнется, закроется, как улитка, — и все, до него больше не достучишься. С ним можно только по-хорошему. Игорь — человек тонкой организации, его легко обидеть. Он Скорпион по знаку зодиака, меня никогда не кусает, но себя грызет постоянно. Поэтому с ним надо обходиться ласково. Я до сих пор очень трогательно отношусь к своему мужу, ничего в этом вопросе не изменилось. Если у меня плохое настроение, я, вместо того чтобы трепать мужу нервы, сажусь за руль и мчусь. Обожаю водить машину! Не просто еду куда глаза глядят, а вспоминаю, до чего руки еще не до­шли, дел-то всегда полно. Возвращаюсь, освежившись, спокойная и умиротворенная, а дома ждет вкусный ужин.

Кстати, я уверена, что современная женщина обязательно должна водить машину. Когда я была в спорте, Игорь был против, чтобы я садилась за руль, волновался за меня. Потом он тоже не был за, но я уже наперекор ему научилась водить. Потому что женщина должна себя любить и жить иногда для себя, иначе никому она нужна не будет.

— Ваши слова про то, что не стоит выяснять отношения, меня сильно удивили. Они буквально в пику психологам, утверждающим, что нельзя копить обиды, иначе это обязательно приведет к взрыву.

— Не думайте, что 32 года в нашей семье все безоблачно. Был трудный период, когда брак стал по сути гостевым — моя жизнь проходила на бесконечных соревнованиях, а Игоря — с театром на гастролях. Из-за его театра я попала между двух огней — между Игорем и Татьяной Анатольевной, и если бы не мой легкий характер и целеустремленность, все закончилось бы плохо. Игорь в неполные 30 лет оказался не у дел. В Спорткомитете посчитали, что он староват, чтобы выступать на следующих Олимпийских играх. А его тренер Игорь Борисович Москвин, который, подобно Дон Кихоту, верил в идеалы и никогда не унизился бы до того, чтобы ходить по кабинетам и просить, не смог заступиться. Так закончилась спортивная карьера Бобрина. Сложно, больно и страшно обидно. И тут с легкой руки Тарасовой и ее мужа Владимира Всеволодовича Крайнева образуется театр на льду «Все звезды», в котором начинают выступать классные спортсмены, ушедшие из большого спорта.


Игорь стал там работать, вскоре стал художественным руководителем, но что-то Татьяне Анатольевне не понравилось, и его сместили с этой должности. Можно было остаться работать просто Бобриным, но для такого таланта, как Игорь, этого мало. Он хотел создавать свои спектакли, поэтому обиделся и ушел, и с ним — половина коллектива. Эти два года, самые важные в карьере, мы жили как на углях. Уже после победы на Олимпиаде-88 Андрей хотел, чтобы мы с ним еще покатались на профессиональных соревнованиях, которых тогда было предостаточно, поездили бы по турам. За несколько лет могли бы сколотить хорошее состояние. Но я понимала, что нужна Игорю. Его театр в то время колесил лишь по России, а пора было выходить на международную арену. И прорыв случился бы, если бы на лед вышла олимпийская чемпионка Наталья Бестемьянова. Выбор мне дался трудно. С одной стороны, любимый муж и его детище — театр, которому я могла принести огромную пользу. А с другой — долг перед Андреем, перед Татьяной Анатольевной… Помогла Ольга Борисовна Козлова, психолог, которая со мной тогда работала. Она сказала мне единственную фразу: «Наташа, ты никому больше ничего не должна, долги розданы». И я решилась — пришла к Игорю, практически сразу мы получили предложение о полугодовом туре по Европе. Жаль, конечно, что Андрей к нам пошел позже. Он оказался перед непростым выбором: либо со мной работать, либо с Татьяной Анатольевной. Чтобы никого из нас не обидеть, он просто перестал кататься, в Спорткомитете перекладывал бумажки. Разумеется, ему это не нравилось, и через год Андрей вышел со мной на лед.

— Театр ледовых миниатюр, где вы — генеральный директор, — успешный проект. С гастролями труппа объездила весь мир, собирая аншлаги. Наташа, о чем вы мечтаете сегодня? Чего хотите достичь? Или позволяете себе почивать на лаврах, ведь вы давно победитель?

— Скучно почивать на лаврах, хотя иногда хочется… Чтобы достичь чего-то значимого, надо обязательно мечтать и много работать. Нашему театру в феврале следующего года исполняется 30 лет. Будем праздновать! Главная моя задача — найти спонсоров. Проект действительно успешен, мы играли спектакли более чем в 50 странах, наши представления посмотрели миллионы зрителей. И это наше богатство, наше детище. Театр окончательно скрепляет наш с Игорем союз. Сейчас непростое время. На моих плечах лежит приличная финансовая нагрузка и ответственность за три десятка наших артистов и их семьи.


Иногда, если что-то не получается и я расстраиваюсь, думаю: «Ну и ладно! Мы и так многого достигли». Эта простая мысль придает оптимизма. И снова я — на коне и готова к победам. (Смеется.) Помню, как много лет назад, в 1983-м, когда Игоря проводили из большого спорта, мы сидели друг напротив друга и раздумывали, чем еще можем заниматься. И вот перечисляем: можем начать тренировать или вовсе уехать из страны и заняться чем-то совсем иным, далеким от фигурного катания… И тут я замечаю слезы в глазах мужа. «Наташ, но я ведь ничего другого не умею». Но то, что он умеет, он делает гениально! Поэтому я мечтаю: пусть и дальше живет наш театр, чтобы Игорь Бобрин продолжал творить. Да и мне без льда не жить. Недавно вышла смешная история. Летом, во время отпуска, я приехала на каток обкатать новые ботинки. Уставшая после перелета, ненакрашенная… Меня узнал какой-то мужчина, подошел и говорит: «Когда вы вышли на лед, у вас в лице что-то поменялось, вы стали такой красивой». Он прав, я чахну, если не катаюсь.

Спросите меня, какой я вижу себя в старости. И я отвечу: где бы ни находилась, до каких лет ни дожила бы, пусть даже до глубокой старости, я найду каток и буду кататься. Лед — моя медитация, моя связь с космосом.




Наталья БестемьяноваНаталья Бестемьянова

Родилась: 6 января 1960 года в Москве

Семья: муж — Игорь Бобрин

Образование: окончила Государственный центральный институт физкультуры и ГИТИС-РАТИ (балетмейстерский факультет)

Карьера: олимпийская чемпионка 1988 года в спортивных танцах на льду. Четырехкратная чемпионка мира и пятикратная чемпионка Европы, трехкратная чемпионка Советского Союза. Заслуженный мастер спорта СССР. Чемпионка мира среди профессионалов. С 1988 года работает в Театре ледовых миниатюр под руководством Игоря Бобрина

Загрузка...