Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Михаил Трухин: «Я никогда никого не приглашаю на день рождения»

0

«В этом году у меня своего рода юбилей. Десять лет назад я встретил свою нынешнюю жену Аню, перебрался в столицу и начал работать в МХТ. Москва наконец стала по-настоящему родной», — рассказывает актер Михаил Трухин.

— Конечно, я отдавал себе отчет в том, что образ «мента» давно ко мне приклеился, мешал. Мой герой — Слава Волков — от лейтенанта дорос до майора, стал начальником убойного отдела, а его прототип уже на пенсии. Надо было закруглиться и уйти с проекта — удерживала хорошая

компания, создававшая всю эту историю. Но когда новые продюсеры постепенно уволили тех членов группы, которые работали с нами с первого дня, — костюмеров, вторых режиссеров, гримеров, — а от артистов начали требовать стахановских подвигов, мне стало неприятно во всем этом участвовать, я написал заявление об уходе и благополучно распрощался с сериалом. Из «стариков» в «Фонарях» теперь один Сашка Половцев — там давно нет ни Леши Нилова, ни Сережи Селина, ни Насти Мельниковой, ни Юры Кузнецова.

Когда-то это был успешный проект. Хотя после первых серий никто и предположить не мог, что нас всех настигнет бешеная популярность. Учитывая то, что в конце 1990-х кино в стране практически не снимали, на «Ленфильме» гуляли лишь сквозняки да бездомные собаки, регулярная работа вселяла оптимизм. Пилотные серии снимались, что называется, на коленке. Звук записывался черновой — денег на озвучание не было,

камера передвигалась не на рельсах, а с помощью инвалидной коляски. Платили немного — $50 за съемочный день, но для меня, студента четвертого курса Санкт-Петербургской академии театрального искусства (бывшего ЛГИТМиКа), это были сумасшедшие деньги. С первой зарплаты купил кожаную куртку и ощутил себя счастливым. Сложилась хорошая актерская компания, мы подружились, в отпуск иногда ездили вместе. Как-то отдыхали за границей с семьей Саши Половцева. Кто-то из соотечественников нас узнал и, проходя мимо, брякнул: «Несчастные люди, даже отдыхают вместе…»

Михаил Трухин с Александром Половцевым, Алексеем Ниловым и Сергеем Селиным

— Когда-то это был успешный проект. С коллегами по сериалу «Улицы разбитых фонарей» Александром Половцевым, Алексеем Ниловым и Сергеем Селиным (1999). Фото: PersonaStars

В краткие перерывы между съемками мы ездили по всей стране на так называемые чесы — творческие встречи со зрителями. За просьбу «Расскажите какой-нибудь смешной случай на съемочной площадке» готов убить!

— Обычно от таких нескончаемых творческих встреч страдают семьи…

— Для семьи я оказался практически потерян: приезжал домой, брился, переодевался, кое-как успевал пообщаться с женой и детьми и снова уезжал.

И выпивали мы в этих поездках лихо и страстно… Когда, например, в Ханты-Мансийске встречал генералитет МВД и вез на банкет, организованный для нас, нельзя было отказаться — такое пахло кровной местью. А после застолья мы переезжали в другой ресторан, где за накрытыми столами нас ждали криминальные авторитеты. Такие вот 1990-е… Мы «жгли» на полную катушку, казалось, что все нам дозволено, ведь нас знали, и все двери легко открывались.

— И в Москву так же легко попали?

— С Москвой интересно получилось. Я ехал сюда на короткое время, на один спектакль, как приглашенный артист — выпустить и сыграть в МХТ Гамлета. В Петербурге осталась семья, мы только купили квартиру на набережной Мойки. Переезд в Белокаменную в планы не входил.


На время репетиций меня поселили в посольстве Молдавии, в комнатке-пенале, два метра на три, где помещались узкая кровать, стол и шкаф. А через девять месяцев, уже после премьеры, выделили жилплощадь поприличнее — квартиру в Леонтьевском переулке, в которой жили, наверное, все мхатовские «гастарбайтеры» — братья Пресняковы, Юра Бутусов, Саша Семчев, Лена Майорова, Костя Хабенский, Миша Пореченков. Хорошая квартира, но в подвале — окна в землю, видно одних лишь кошек.

С удовольствием вспоминаю то время. Часто всем составом «Гамлета» шли ко мне и гуляли до утра: варили раков, пекли блины…

Долгое время было непонятно, останусь я в Москве или нет. Если бы Гамлет не удался, уехал бы обратно — с такими ролями проваливаться нельзя, тем более в Московском художественном театре.

Но спектакль случился, и это решило мою судьбу. Меня приняли в труппу, я остался в Москве. Лет через семь мы подошли к сотому спектаклю и наверняка сыграли бы еще сто, если бы не гибель Марины Голуб (она исполняла роль королевы Гертруды). Вместо нее решили никого не вводить. Незаменимых людей, как известно, нет, но есть неповторимые! Без Мани вышла бы совсем другая история…

Помню нашу с ней последнюю встречу. Она заехала в театр, мы столкнулись внутри мхатовского дворика. Маринка рассказала смешную историю про то, как на днях слетала на чью-то свадьбу в Италию. Это был частный чартерный рейс, который на самом деле летел во Францию. Маня не поняла, вышла и начала со всеми общаться на итальянском… Повеселились мы тогда и расстались. Рано утром я должен был куда-то улетать, ехал по пустой трассе, падал первый снег, и вдруг — звонок: жена Миши Пореченкова сообщила, что Марина погибла. Помню, я попросил остановить машину, вышел, долго курил… Маня — невероятно позитивная, жизнерадостная, жизнелюбивая. Когда мы собирались у нее дома большой компанией, нас разрывало от хохота. Маринка была великолепной рассказчицей.

Не забуду ее поддержку, когда я только осваивался в театре. Она понимала, что в новом городе и в чужом коллективе мне непросто.

Сцена из спектакля "Гамлет"

— После гибели Марины «Гамлета» мы не играли. Незаменимых людей нет. Но есть неповторимые. Сцена из спектакля «Гамлет». Гертруда — Марина Голуб (2009). Фото: Из личного архива Михаила Трухина



— А ваши институтские друзья — Пореченков и Хабенский — не помогали? Ведь они раньше вас пришли в МХТ…

— Без их помощи и поддержки вряд ли что-нибудь состоялось бы. Вообще наша история «Гамлета» именно про дружбу — в спектакле мы были заняты втроем.

— Вы в курсе, что если в поисковике набирать «Михаил Трухин», то сразу выскакивает…

— Михаил Пореченков! (Смеется.) Мы учились на одном курсе в ЛГИТМиКе, Мишка туда пришел после учебы в военном училище. Я тоже попал в театральный не сразу. Учился в студии при Александринском театре на курсе Игоря Олеговича Горбачева, работал монтировщиком декораций,

а параллельно выходил в массовке. Однажды бригадир монтировщиков бросил мне: «Да не будешь ты артистом никогда! Дурак, что ли, о сцене мечтать?» Это меня оскорбило и обескуражило, и я тем же летом прошел в ЛГИТМиК.

Вспоминаю те годы с превеликим удовольствием, хотя приходилось не по-детски вкалывать. Занятия начинались в девять утра. Обычно первой парой шел танец — представляете, чего стоило выделывать па после бессонной ночи? А спать мы тогда, как мне сейчас кажется, не ложились вовсе. Занятия заканчивались ближе к полуночи, но после них мы шли не домой, а репетировать этюды. Помню, договорились с Андрюшкой Зибровым встретиться в аудитории в час ночи. Сложность заключалась в том, что аудитории были закрыты и вахтер наотрез отказывался давать ключи. Мы решили лезть на третий этаж по водосточной трубе, что делали не раз. Андрюха успел подняться, а меня заметил вахтер и вызвал ОМОН. В итоге я провел ночь в отделении милиции на Чехова, 15, без ремня и шнурков. Насмотрелся я тогда и на ментов, и на тех, кто в обезьяннике сидит, — многое пошло в актерскую копилочку.

Отрывались мы в то время от души. Когда хотелось веселья, отправлялись на так называемые пьяные углы — были в Питере нелегальные точки, где торговали алкоголем. Даешь человеку деньги, он разворачивается и либо бежит за бутылкой, либо — в проходной двор… И больше не возвращается. Сколько раз нас кидали! (Со смехом.) Это было очень обидно, денег в обрез, жили на одну стипендию. А водка в то время

продавалась по талонам. Накуролесишься всю ночь, добредешь до дома, а через час-два пора в институт. Я жил в центре на набережной реки Мойки, в доме Пущина (по соседству с домом Пушкина), до ЛГИТМиКа шел по Фонтанке через Михайловский сад и шаг за шагом приходил в себя.

После института наша дружба с Костей и Мишей продолжилась. Мы вместе оказались в театре «На Крюковом канале». Потом, опять же вместе, — в Театре имени Ленсовета. Там я проработал шесть лет — из-за конфликта пришлось уйти, а Мишка с Костей уехали в Москву.

Михаил Трухин с Михаилом Пореченковым и Константином Хабенским

— С ребятами мы давно как родственники. Костя Хабенский и жена Миши Пореченкова — Леля — крестные моей младшей дочери Сони. С Михаилом Пореченковым и Константином Хабенским. Фото: PhotoXPress

— Друзья не пытались помочь с работой, перетащить в Москву?

— Не практикуем такое, каждый идет своей дорогой. «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» — сказал Булгаков. С ребятами мы давно как родственники: Костя Хабенский и Леля Пореченкова — крестные родители моей младшей дочери, Сони.

— То, что вы остались в Москве, изменило и вашу личную жизнь. Вы развелись с первой женой, матерью своих старших детей…


— Москва тут совершенно ни при чем. К сожалению, так случается, что люди женятся по любви, но со временем перестают понимать друг друга. Ужасно, что для наших с Любой детей развод оказался тяжелейшей травмой и они видели то, чего не должно быть в семейной жизни. Например, скандалы. Ненормально, когда дети становятся их свидетелями. Но такого, чтобы я все бросил к чертовой матери, забыл про сына и дочь, оставил их без помощи и начал заниматься собой и новой семьей, не было.

Так или иначе, я все равно держу все под контролем и в курсе всех нюансов жизни Егора и Даши. Егор второй год живет в Москве, учится в театральном колледже Олега Павловича Табакова.

Михаил Трухин с семьей

 — Не было такого, чтобы я забыл про сына и дочь и занимался новой семьей. Я все держу под контролем и в курсе всех нюансов жизни Егора и Даши. Со старшими детьми, женой  и маленькой Соней (2008). Фото: Арсен Меметов

— Гены дали о себе знать или вы по своему усмотрению направили сына по актерской стезе?

— Детство моих старших детей прошло в театре, за кулисами. Я снимался, и Любе часто приходилось брать их с собой в театр «На Литейном». Когда они подросли, стали вместе с мамой выходить на сцену. Егор, как и я когда-то, занимался в петербургском Театре юношеского творчества — ТЮТе.   Ему это нравилось. Даша тоже туда ходит. А если потребность есть, ее надо реализовывать.

— Егор живет с вами?

— Нет, при колледже есть общежитие, и выбраться оттуда непросто: у сына нет свободного времени — загрузка сумасшедшая, занимаются 24 часа в сутки. Максимум, что Егор может себе позволить, — приехать ко мне на воскресенье или на праздники. Хотя вру, праздники он дарит маме — едет при первой возможности в Питер. Вообще я против тепличных условий для взрослых детей. Если вдруг у Егора в отрыве от дома пропадет

желание заниматься выбранным делом, то пусть изберет другой путь. Профессия эта интересная, но тяжелая. Ой, как иногда не хочется выходить на сцену, репетировать или играть сотый раз одно и то же! Приходится себя заставлять. Мне кажется, это нормальное отношение к работе, реалистичное, без эйфории.

Иногда слышу про легкость профессии и вспоминаю свою первую работу в кино, в фильме «Афганский излом» режиссера Владимира Владимировича Бортко. Снимали в Таджикистане, буквально за несколько дней до массовых беспорядков. Мы забаррикадировались в гостиничном номере, а по этажам бегали вооруженные люди и искали русских. Нам повезло, по просьбе Николая Губенко, тогдашнего министра культуры, Министерство обороны кинуло нам на помощь группу «Альфа». Военные оцепили нашу гостиницу, подогнали танки, БТР, погрузили всех и повезли на военный аэродром, оттуда отправили через Ташкент в Москву. Столько лет прошло, а вспоминать об этом страшно!

— Михаил, вы не рассказали о дочери от первого брака. Часто видитесь с ней?

— Месяц назад она гостила у нас. Даше 15 лет, взрослая девушка, сама в состоянии добраться до вокзала, сесть на поезд и приехать в Москву. Мы ей всегда рады, и она нам, кажется, тоже. Хотя случаются стычки: мы переживаем непростое время — превращение подростка в барышню. Кроме ТЮТа, Даша занимается танцами и, судя по всему, подумывает о театральном институте.

Сейчас наконец я могу больше времени уделять своим детям, появилась возможность общаться не торопясь.


Когда родился Егор, мы выпускали спектакль «Войцек». Я был на сцене, когда мне передали, что Люба в роддоме. Хотел рвануть к ней, но режиссер, Юра Бутусов, не отпустил: шел генеральный прогон, завтра премьера… Костя Хабенский попросил кого-то из монтировщиков сгонять за спиртным, чтобы, как только родится ребенок, отметить. А сценография спектакля следующая: наклонный металлический помост с большой щелью посередине, откуда появлялись исполнители. Водка была доставлена через полчаса, и из щели уже никто не смог выбраться. Бутусов понял, что артистов не удержать, и отпустил меня. Я поехал в роддом, увидел в окно сына. Мне было 25 лет. Несмотря на молодость, отцом я, кажется, был неплохим. Гулял с Егором, играл, бегал на молочную кухню, стирал и кипятил пеленки. Памперсы у нас тогда не продавались, их привозили из-за границы знакомые артисты Малого драматического театра.

Через три года, в 2000-м, родилась Дашка — и снова без меня! Потому что мы улетели на гастроли в Турин с тем же «Войцеком». Мистификасьон какой-то! (Смеется.) Самолет приземлился, мы добрались до гостиницы, я захотел позвонить домой, узнать, как дела, а местных денег нет. Мы с Мишкой Пореченковым отправились на вокзал в поисках обменника, по пути зашли в храм, где хранится Туринская плащаница. В хорошем настроении приходим менять деньги. Протягиваю в окошечко $100 и получаю толстенную стопку лир. Когда пересчитал эти миллионы, понял, что меня обманули на $50. А из окошечка несется: «Но перке! Грация! Чао!» Итальянцы, одним словом… Позвонил домой из уличного таксофона — соседка сообщила, что Люба родила девочку.

Вот с младшим ребенком вышла совсем другая история. Отвез Аню в роддом и потом ездил к ней каждый день, параллельно готовя дом к появлению в нем малыша.

Михаил Трухин с семьей

— Наконец я могу больше времени уделять своим детям, появилась возможность общаться с ними не торопясь. Фото: Арсен Меметов

— Со своей нынешней женой, Аней, вы познакомились в питерском клубе «Пурга». Рассказывали, что Аня сама подошла к вашей компании, поскольку немного была с вами знакома — она снималась в нескольких сериях «Улиц разбитых фонарей». Так это была любовь с первого взгляда?


— Смешно получилось. «Пурга» — культовое место, там после спектаклей по ночам собиралась вся актерская шайка-лейка. Аня подошла к нашей компании и спросила: «Вы меня помните?» Но как я мог красивой девушке сказать правду — что совершенно ее не помню? Пригласил за столик… Когда прощались, обменялись телефонами. К тому времени я уже ушел из семьи, жил на съемной квартире. Потом уехал в Москву, Аня осталась в Питере. Мы перебрасывались эсэмэсками, потом она приехала в столицу поступать в театральный институт. Так все закрутилось, мы начали встречаться. И через три года расписались. При­шли вдвоем в Тверской ЗАГС и обменялись кольцами. А вечером на церемонии вручения премии «Чайка» Игорь Золотовицкий со сцены прокричал: «А Трухин сегодня женился!» И тысячный зал заорал: «Горько!» Дата свадьбы — 25 декабря, но мы всегда отмечаем день знакомства — 25 апреля. Через год у нас родилась Соня.

— Вы довольны нынешним союзом? Так представляли себе идеальную семейную жизнь?

— Разве я сказал, что у нас она идеальная? Мы периодически выясняем отношения, и в этом их прелесть — значит, они существуют. (Смеется.)

С Аней мне интересно. Она ушла из профессии, занимается нашей дочерью и с недавних пор — бизнесом. Основала агентство, организует мероприятия и праздники, и это у нее хорошо получается.

Соня растет творческим ребенком. Занимается музыкой, каждый вечер играет мне гаммы, поет песни. Для меня, 43-летнего, эта детсадовская история — сплошной праздник. Со старшими я не успел понянчиться в полной мере — теперь наверстываю упущенное. В поселке, где мы живем, сколотилась теплая компания — дети и их родители. Взрослые — абсолютно разные люди… Мне вдруг стало невероятно интересно общаться с людьми не своего круга. Столько лет провел в «секте» — театральной, киношной. А тут понял, что жизнь бывает иных цветов.

Михаил Трухин с супругой Анной

— Я не говорю, что у меня идеальная семейная жизнь. С Аней мы периодически выясняем отношения. И в этом их прелесть. Значит, они существуют. Фото: Арсен Меметов

— Ане не скучно? Она ведь моложе вас почти на 14 лет. Может быть, ей хочется в клубах веселиться?

— Клубами мы уже переболели. Жена уезжает пообщаться с подружками — я не препятствую, даю ей возможность отдохнуть. Когда мы встретились, ей было 19, а тут я, взрослый дядька с двумя детьми… Если она без меня куда-нибудь шла с Дашей и Егором, на нее смотрели удивленно: такая молодая, а уже мать.

— А с вашим кризисом среднего возраста Аня успешно справляется? Или он пока не наступил?

— Мне кажется, у меня кризис с шести лет. Сколько себя помню, я никогда не был на сто процентов доволен собой и всем тем, чем занимаюсь. А уж после того как окончил институт и стал артистом, плющит постоянно. И это неплохо, потому что в удовлетворенности вообще ни черта не получится. Жизнь быстро меняется — надо реагировать.

Я за пограничные состояния, спокойствия не должно быть никогда. Иначе теряется интерес к жизни, а также чуйка, острота восприятия. Это касается и личной, и профессиональной жизни. Если тебе вдруг кажется, что ты состоялся, значит, ты идиот. В одном интервью Константин

Аркадьевич Райкин сказал потрясающую фразу о том, что талант — субстанция непостоянная, он может отойти покурить, а может и совсем уйти.

На мой взгляд, человек жив, пока ему не хватает времени на все свои планы и желания. Главное, чего-то ждать, о чем-то мечтать.

С возрастом я понял, что семья и настоящие друзья — самое дорогое, что есть, и эти отношения надо беречь. У меня есть дурацкая привычка — я никогда никого не приглашаю на свой день рождения. Кто вспомнил и позвонил поздравить, того и зову в гости. И знаете, как ни странно, набирается немало людей. Никогда такого не было, чтобы вдвоем с женой отмечали. В дневниках Николая Робертовича Эрдмана как-то прочитал о том, как он однажды набросал список: если умрет, кто придет на его похороны. А рядом написал: «А если будет дождь?» — второй список получился короче. Вот я — за людей из второго списка. За людей дождя.


Михаил ТрухинМихаил Трухин

Родился: 28 октября 1971 года в Петрозаводске

Семья: жена — Анна Нестерцова, актриса; дочь — Софья (6 лет); дети от первого брака — Егор, студент Московской театральной школы Олега Табакова, и Дарья, школьница

Образование: окончил Санкт-Петербургскую академию театрального искусства

Карьера: служил в Академическом театре им. Ленсовета. Актер МХТ им. Чехова. Снялся в фильмах: «Афганский излом», «Особенности национальной политики», «Дети Арбата», в сериалах: «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила», «Доктор Тырса», «Гибель империи» и др.  Заслуженный артист РФ

Загрузка...