Михаил Шуфутинский: «Жениться, завести детей? Нет, вряд ли…»

— В детстве и позже, когда был подростком, не мог даже представить, что когда-нибудь мне будет 50! И когда этот день все же настал, не верилось — казалось, что много… У меня даже книга тогда вышла под названием «И вот стою я у черты…». Смешно! Какая черта в 50? Ну а позже я перестал обращать внимание на цифры. Они не раздражают, просто осознаешь, что осталось гораздо меньше, чем уже прожито.

Раздражаться на это? Зачем? Я живу своей жизнью, она ничуть не хуже, чем была раньше, во многих вещах даже лучше. А здоровье… Конечно, разницу чувствую: когда-то летал в самолете каждый день и не уставал. А на днях вернулся из Лос-Анджелеса и после того, как провел двенадцать часов в кресле с нераскладывающейся спинкой (даже в бизнес-классе такое случается!), страдаю болями в спине.

— Послаблений себе не даете?

— У меня по-прежнему насыщенная концертная жизнь. Конечно, сложно с переездами, я не высыпаюсь, и тогда тяжелее выступать. Скажем, сегодня даю концерт в Екатеринбурге, а на завтра директор ставит выступление в Нижнем Тагиле. «А чего, триста километров всего-то», — сообщает бодро. Я говорю: «Слушай, ты сама после концерта садись в машину и поезжай — в ночь. А еще попробуй найти по дороге туалет. На заправках нет, ключом все двери закрыты, и тебе говорят: «А мы ходим до ветру». Одним словом, гастрольная жизнь — это отдельная история.

Конечно, мне стараются предоставить самое лучшее, но иногда селят в гостиницу подешевле, где идет ремонт или номера настолько скромные, что на окнах нет занавесок. Не высыпаюсь, на репетицию приезжаю усталый и думаю: а зачем все это? Но отменить концерт нельзя: люди купили билеты, жизнь свою спланировали, они ко мне пришли, они меня ждали…

C женой Маргаритой (2012). Фото: Арсен Меметов

Сам себе объясняю, что нахожусь в той возрастной категории и в том статусе, когда могу себе позволить не работать тогда, когда не хочется. Но то на корпоративе попросят спеть, то на дне рождения, а это, оказывается, знакомые люди, и неудобно не пойти. Но я не жалуюсь, жизнь течет по моему распорядку. В доме давно все отлажено: управляющий, прислуга, водители, охрана — все они облегчают мой быт. Здесь, как видите, тишина и полнейший покой. Но если я не буду выступать, значит, я умер. Что еще делать? Куда выплескивать энергию? Творчество — единственное, чем я всю жизнь занимаюсь, у меня нет никакого бизнеса. Да и вообще, если артист востребован, его песни звучат на радиостанциях, по телевизору, на концерты раскупаются билеты, как можно от всего этого отказываться? Я считаю это преступлением.

До сих пор хочу спеть что-то такое, чего еще в моем репертуаре не было. Какую-то глобальную песню. А зрители ждут от меня хулиганских — «Супчик из цветной капусты» хотят услышать, им нравится, что я дурака валяю. Да и мне нравится, честно говоря. Есть в тех старых песнях что-то удалое, залихватское. Какой-то особый дух пусть дворовой, но все-таки почти юношеской свободы. Новые песни тоже появляются, уже на альбом набралось.

— Будете исполнять их на вашем концерте в «Крокус Сити Холле» 15 апреля?

— Конечно. Вообще, интересная получается ситуация: я всегда выступал сольно. И когда телевидение решило этот концерт снимать, меня спросили: а гости будут? Оказывается, им для рейтинга нужны приглашенные звезды. А это сложно, ведь я не поэт и не композитор. Им-то можно просто пригласить артистов, которые с удовольствием исполнят их песни. А я в большей степени исполнитель, и в концерте должны звучать спетые мной хиты. Так что с гостями придется петь дуэтом.

В 1970-е Михаил был руководителем ВИА «Лейся, песня». Фото: Из личного архива Михаила Шуфутинского

Упирался сначала, а потом подумал: почему бы и нет? Таков телевизионный формат. Пригласил людей, которым могу как-то соответствовать в репертуаре. Будет Розенбаум, «Хор Турецкого», Стас Михайлов, Лена Воробей, Тамара Гвердцители, Валера Курас, Денис Клявер, Анастасия Спиридонова, Слава Добрынин, Лева Лещенко, Саша Буйнов. В общем, серьезный список. Все они мои хорошие знакомые и друзья.

— Вы себя когда-нибудь спрашивали, почему ваша популярность оказалась долгожительницей? Вы по-прежнему собираете полные залы, причем в столице.

— Я чертовски хорош. (С улыбкой.)

— А еще?

— Много удачных песен, которые любят люди разных поколений. У меня вышло 26 альбомов — это порядка 300 песен, и все известные. Например, феноменальна популярность песни «3-е сентября» Крутого и Николаева, которая не спадает уже 25 лет: ею забит интернет, а каждое 3 сентября она звучит на десятках радиостанций по несколько раз за день, существуют даже мемы. И мне, и публике она сразу понравилась. Что-то в ней особенное, романтическое, несмотря на депрессивную концовку. 2 сентября было все хорошо, а сегодня 3-е, и все погибло. Тем не менее людей прихватывает — без нее ни один мой концерт не обходится.

Поражает, что даже на свадьбах молодожены просят спеть «3-е сентября»! Пытаюсь переубедить: ребята, зачем вам грусть? Нет, настаивают. (Смеется.)

— На взгляд опытного, профессионального человека, что сегодня творится с эстрадой? Или вы современных исполнителей не слушаете?

— Конечно, я в курсе того, что происходит. Слушаю, смотрю в интернете, радио работает, пока еду в машине. Меня забавляет все, что касается нашего отечественного рэпа, это какая-то смешная штука. Молодцы, конечно, что стараются, что-то делают в этом направлении. Но у рэпа совершенно другая философия. Один из моих внуков, 18-лет­ний Ной, который живет в Америке, выступает со своей группой. Набейте на YouTube имя Янг Грейви — это он — и посмотрите. Ной сам пишет музыку и тексты, аранжирует, снимает, монтирует и делает все до финального этапа создания песни. Что касается популярной музыки…

— Вы не называете «попсой»?

— Да, звучит неуважительно. Это же массовое искусство, людям нравится. Тут у меня тоже есть вопросы. Я люблю и ценю хороший русский язык. А сейчас молодые исполнители как-то странно разговаривают, будто с акцентом, отвязно, и непонятно, что вообще поют. Молодое поколение так отображает свое видение мира. Я ничего не отрицаю, пытаюсь понять, что именно нравится большинству. Но не стремлюсь этому соответствовать, остаюсь самим собой.

С внуками Мишей и Анечкой. Фото: Из личного архива Михаила Шуфутинского

Конечно, в пору моей молодости все было иначе. Мы жили при советской власти, и нас учили верить в светлое будущее. Другое дело, что оно не наступило. Нынешняя молодежь хотела бы тоже иметь идеалы, но откуда им взяться — кругом сплошная безысходка. Особенно если не можешь найти себе применения. Заметьте: поэтому-то современная популярная музыка часто такая депрессивная. Сегодня к концу песни на мажор никак не выйти. Никаких «Вся жизнь впереди — надейся и жди!». Это лишь мои наблюдения, учить уму-разуму я никого не собираюсь.

— И внукам советы не даете? Кстати, как у вас с ними отношения складываются? Трое, от старшего сына Дэвида, живут в Москве, четверо — дети младшего, Антона, — за океаном, в Филадельфии. Причем вас разделяет не только океан, но и язык. Вам же приходится разговаривать исключительно по-английски.

— Да, американские внуки русского не знают, к сожалению. И мы не так часто собираемся, чтобы мучить их советами. (Смеется.) Я занят, у меня сумасшедший дом — с этими поездками, репетициями, записями.

Старший внук Андрей, сын Дэвида, сейчас в Америке, уехал учиться. В Москве живут Дэвид (он саунд-продюсер), его жена Анжела и двое их младших — Миша и Анечка. Мише 9, и он у нас пианист, учится в Мерзляковке при консерватории (академическое музыкальное училище, расположенное в Мерзляковском переулке. — Прим. «ТН») на фортепианном отделении, делает успехи. Говорим с ним о музыке, о том, что он умеет и что пока у него не получается. Могу сесть и сыграть то, что ему задали, причем импровизирую, и ему это страшно нравится — совсем ведь другая музыка получается.

Анечке будет 12, она занимается живописью. Вот посмотрите, над столом две ее работы. У Ани хорошая колористика. Она очень развитая девочка. С мос­ковскими внуками, конечно, больше общения и контакта, чем с американцами. И язык родной общий, и вообще устройство мира. Мы, россияне, с американцами, что бы там ни говорили, два полюса.

Старшему моему внуку, Димитрию, 22 года, заканчивает факультет международных отношений. Его специализация — урегулирование международных конфликтов. Мы даже на тему политики не спорим, как ни странно. (Смеется.) Во многом он со мной соглашается. 18-летний Ной, которого я уже упоминал, обсуждает со мной музыку. Забавно: он несколько моих песен переработал, соединил со своими. Интересно получилось. Захар — Мишин ровесник, ему 9 лет. Ханне 5 будет в сентябре. Когда недавно мы с ними виделись, Захар был увлечен написанием сценария для телеспектакля. А Ханна пока танцует, поет и поднимает вверх дном весь дом. Раза четыре за год летаю к ним в гости, на несколько дней. Ну и по телефону разговариваем довольно часто. О чем? На разные общие темы. Младшим внукам больше всего нравится не беседовать, а ходить с дедом в магазин игрушек. (Смеется.)

— А когда внуки говорят на своем, молодежном языке, обсуждая разные интернет-технологии, вы понимаете, о чем речь?

— Я тоже довольно прилично разбираюсь в технике и с компьютером не на «вы» уже много лет. Записываю на нем музыку, могу что угодно смонтировать, переделать. И эта моя, как сейчас говорят, продвинутость внукам нравится, но они ее воспринимают как должное.

Большая семья Михаила Шуфутинского. Слева: Дэвид, его жена Анжела, их дети — Миша, Андрей и Аня. Справа: сын Антон, его жена Бренди, их дети — Ной и Димитрий. Стоит — Маргарита (2013). Фото: Из личного архива Михаила Шуфутинского

— Три года назад ушла из жизни ваша жена — Маргарита. Тяжелая утрата объединила вашу семью? Вам потребовалась поддержка сыновей?

— А как в такой ситуации поддерживать? Я человек крепкий. Ну что, это все жизнь… она не вечна. Я в тот момент был на гастролях в Израиле. О трагедии мне сообщили после концерта, и я сразу улетел в Лос-Анджелес, где Рита жила последнее время. Она не болела, просто что-то с сердцем произошло. Была живая, активная, позитивная, общительная. В Америке у нее миллион подружек, Антон часто заезжал. Мы с Дэвидом регулярно ее навещали, она в Москву прилетала, любила этот дом… Как говорится, ничто не предвещало, мы и подумать не могли, что Рита так рано уйдет. Сердцу не прикажешь, и сердце не предскажешь…

Сыновья переживали страшно. Антон вообще мамин сын. По его просьбе Риту похоронили в Филадельфии, чтобы ему было проще навещать могилу. Внезапный уход близкого человека бьет больнее, чем когда этому предшествует долгая болезнь. Понимаю, что смерть — неизбежность, и все же очень жаль, что общались с Ритой меньше, чем могли бы. Круговерть, суета. Даже сложно все это обсуждать. Она была корнями нашей семьи, крепким деревом, вокруг которого существовали все мы.

Знаете, я даже представить себе не мог, что нехватка этого человека в моей жизни окажется настолько острой. Еду в машине, задумаюсь и вдруг, заметив новый красивый мост или еще какое-то изменение в облике города, ловлю себя на мысли: надо Рите позвонить, сказать. И тут же: стоп, а куда позвонить? А звонить-то некуда. Собрались дома друзья, и снова рука тянется за телефоном…

— Вы говорите, что не предполагали, что будет настолько тяжко. Почему?

— Потому что я пережил смерть мамы, когда был совсем ребенком. Позже — смерть отца. Мы, правда, мало жили вместе. После ухода мамы у него была другая семья, и меня растили бабушка с дедом. Иногда думаю об этом, оцениваю себя самого. Я рано стал самостоятельным, получился суше, жестче, чем мог бы быть.

— Уход одного из родителей обычно отрезвляет взрослых детей, и они с большим вниманием начинают относиться к другому. У вас такое произошло?

— К сожалению, нет. Я иногда говорю сыновьям, что надо чаще бывать вместе. Прошу приезжать чаще. А то вот когда-нибудь приедут к папе, а папы уже нет… Зря мы думаем: жизнь бесконечна и мы вечны. Мчимся, не задумываясь… Эта гонка — куда, зачем?

— Видимо, Михаил Захарович, ваши сыновья видят в вас человека еще молодого. Вы прекрасно выглядите, похудели снова.

— Ой, да что вы! Набрал лишнее, сейчас сижу на бессолевой диете и полностью отказался от сладкого. Но вы не обращайте внимания, ешьте печенье — его моя помощница специально приготовила к вашему приезду. Меня вид конфет и разных плюшек не будоражит, уже отвык.

— Не могу не спросить, особенно в связи с тем, что сегодняшний тренд — это брак зрелых известных мужчин с юными дамами: вы не думали о том, чтобы начать все заново?

— Встретить новую любовь, жениться? Не думаю. Я по-прежнему живу полноценной жизнью, в моем окружении и друзья, и приятельницы, в том числе незамужние. Дальше в подробности я углуб­ляться не буду, но пока не настал тот момент, когда я сказал бы себе: начинаю жизнь заново, женюсь, завожу детей. Нет, вряд ли… К тому же в последнее время у меня появилась странная особенность. Если остаюсь дома один и никто у меня не гостит, ловлю себя на мысли, что это настоящее счастье!

— Мечты — удел молодых. Хочется просто жить. Я, в принципе, и живу. Все идет хорошо, тьфу-тьфу-тьфу. Фото: Из личного архива Михаила Шуфутинского

Сейчас день, в моем большом доме жизнь кипит, как видите: наверху пылесосят, во дворе снег убирают, управляющий ходит, охрана. Но к вечеру постепенно все замирает, я закрываю входную дверь на ключ и остаюсь один. Обслуга по-прежнему рядом, но не в доме. А здесь я совершенно один. Тишина… Может иногда собака пробежать по двору, погнаться за белками, залаять, и все. И я чувствую себя абсолютно счастливым, полноценно живущим человеком. Удивительно! Не мог себе такого представить, я ведь очень общительный, душа компании. Одиночество меня не ломает, а даже, наоборот, согревает, что ли, и расслабляет. Не одиночество даже, а возможность побыть одному. Вечером я часто смотрю телевизор, на который днем нет времени. Исторические программы, какие-то сериалы, или сижу у компьютера, занимаюсь своими делами, или просто о чем-то думаю.

— Вот и выходит, что жить с кем-то под одной крышей не всегда комфортно…

— Это непросто. Хотя, когда, к примеру, кто-то, с кем я тесно общаюсь, приезжает в гости и даже живет здесь некоторое время, это тоже хорошо.

— Некоторое время — ключевое слово?

— Наверное, да. Я непростой в общении человек, могу и капризничать, и упрямиться, и меня выдержать еще надо постараться. А когда один, не надо себя выстраивать — какой есть, такой есть.

— Завершая наш разговор, хочу спросить: у вас есть мечты?

— В моем возрасте об этом сложно говорить: мечты — удел молодых. И все же я еще многого хочу. Например, устроить выставку картин внучки Ани. Хотел бы, чтобы Миша сыграл не в актовом зале музыкальной школы, а в Большом зале консерватории, и чтобы я это услышал. Но можно ли назвать все это мечтой? Хочется просто жить. Я, в принципе, и живу. Все хорошо идет, тьфу-тьфу-тьфу.

Меня недавно спросили: в судьбу верите? Поди знай… Если все так должно было произойти, значит, это судьба, а если это лишь стечение множества обстоятельств, то при чем здесь судьба? Может быть, если тридцать лет назад я повернулся бы к какому-то человеку, вместо того чтобы пройти мимо, сегодняшнего разговора и не случилось бы. Я всегда сам принимал решения. Правильные или неправильные — не суть. Но в тот момент, когда было нужно.

Поэтому, может, и жалею о многих вещах. Но сложилось так, что я все-таки стал тем, кем стал, хотя особых планов на будущее не строил да и вообще о нем не сильно заботился.

Концерт Михаила шуфутинского 15 апреля