Мария Кац: «Дочь разбудила криком: «Мамынька, горим!»

— Мария, зачем таким профессионалам, как вы, идти в «Голос»? Вы и сами там кого угодно поучить можете…

— Да ведь «Голос» не «про научить чему-то»! Я музыкант, мне жизненно необходимо петь, я хочу выходить на большую сцену и видеть перед собой аудиторию, это же естественно. На сегодняшний момент, нравится нам или нет, есть зависимость между появлением в телевизоре и количеством концертов. Хотя опять-таки это не аксиома, потому что все чаще срабатывает Интернет. Много ли мы с вами видели Басту на телеэкране? А он полный зал в «Олимпийском» собрал в этом году. Я же, такая вся из себя прекрасная и талантливая, даю концерты в маленьких клубах, что не приносит мне полного творческого удовлетворения.

Недавно поругалась на «Фейсбуке» с одним уважаемым мною музыкальным критиком, который вдруг позволил себе читать нотации на тему «зачем тебе понадобилась медийность, мол, и ты туда же». Да что же в этом плохого?! Важно, с чем ты к людям выходишь, что ты им несешь! А медийность — определенный показатель статусности, он для меня важен, да.

Кастинг в «Голос» я проходила на общих основаниях — с порядковым номером на груди, как и все остальные. Музыкант — человек зависимый, прежде всего от внутреннего состояния. Можно забронзоветь и в 40 лет, и в 20, а это всегда чревато. Надеюсь, что мой характер, опыт и чувство юмора помогут не сойти с ума в любой ситуации.

И созрела я именно сейчас неслучайно. Сначала мне нужно было пережить серьезное потрясение: три года назад не стало мамы, мы с дочерью разом осиротели. Было очень тяжело. Хотелось только одного — лежать в темной комнате и чтобы никто не трогал. Понадобилось время, чтобы принять эту потерю, понять, что как бы тяжело ни было, но так устроен мир: родители должны уходить первыми, а дети быть рядом с ними в этот момент…

Когда я наконец восстановилась, шли отборочные прослушивания в шоу, я подумала: «А почему бы не попробовать?!» Я вообще рисковая, рокерша, недаром всю жизнь среди мужиков-музыкантов вращаюсь.

— Чем вы заслужили любовь Александра Градского, который сказал как-то: «Когда я слышу, как поет Маша Кац, я плачу и ничего не могу с собой поделать»?

— Я, честно, не знаю, для меня эти слова стали откровением. Александр Борисович — человек сложный. Заслужить его уважение, доверие непросто. Мы знакомы лет десять, он не раз бывал на концертах нашей группы Balls of Fire (в переводе «Шаровые молнии». — Прим. «ТН»), и, видимо, ему нравится то, что мы делаем. А чувства наши глубоко

взаимны. Я была уверена в том, что Александр Борисович узнает меня на «слепых» прослушиваниях. Так оно и вышло. Но изначально я для себя решила: если ко мне повернется Григорий Лепс, пойду именно к нему. У меня профессиональный контакт с Гришей, мы много работали, я участвовала в записи его альбомов в качестве бэк-вокалистки. Двадцать лет знаем друг друга, и я горжусь нашей профессиональной дружбой. К тому же с Григорием у меня есть возможность воспользоваться своим совещательным голосом — ему важно, чтобы предлагаемый им материал был близок каждому из участников его команды. ­Задача продюсера заключается не в том, чтобы научить. Наставник может увидеть во мне, в артисте, то, чего я в себе не замечаю, и правильно направить. Давайте не забывать, что The Beatles стали всемирно известными, именно когда начали сотрудничать со своим менеджером Брайаном Эпстайном.



Сама я никогда не откажу в совете, если кто-то из конкурсантов, коллег просит об этом. В качестве вокального продюсера даю тренинги, мастер-классы, особенно люблю работать сейчас с театральными труппами. Мы занимаемся постановкой дыхания, тембром, диапазоном, техникой сценической речи — это мое поле деятельности.

Недавно я поступила в магистратуру РГСУ, люблю учиться! Готовилась к экзаменам (я на заочном отделении) ровно три дня, больше времени найти не удалось. Было двадцать сложнейших билетов по культурологии — в итоге я справилась лучше всех на потоке. Не хвастаюсь, сама удивлена, как хранившаяся где-то в подкорке информация активизировалась в нужный момент. Еще написала книжицу — сейчас жду иллюстраций, которые должны родиться в голове у одного замечательного художника, музыканта и поэта. Книга представляет собой систему ­вокального мастерства, по которой я веду свои тренинги.

Знаете, почему я вновь пошла учиться? Мне стало безумно интересно, ­отчего именно в ту или иную эпоху рождается сразу созвездие поэтов, художников, ученых, музыкантов; как историческая эпоха способствует увеличению профессионального, творческого, ремесленнического уровня; какие процессы внутри общества способствуют этому. Мне хочется разобраться.

— И легко ли живется умной и красивой женщине?

— По-разному… Главное, что нескучно! (Смеется.)

— Вы сами с иронией замечали, что многие помнят вас как ветерана «Евровидения». У вас, наверное, уже аллергия на тему международного конкурса?

— «Евровидение» — это дорогие сердцу воспоминания, которые не сотрешь из памяти. В 1994-м для меня все было внове: мне 21 год, я впервые полетела на самолете, первый раз оказалась за границей, в Дублине, дебютировала на конкурсе, тем более такого уровня. Отбор на «Евровидение» был честный. Всеми организационными вопросами тогда

занималась музыкальная «Программа А», которая объявила национальный конкурс на лучшую песню. Моя композиция «Вечный странник» (музыка Льва Землинского) победила, опередив ребят из «Ногу Свело!» всего на один голос! А Сергей Крылов, с которым я даже не была знакома, полностью спонсировал поездку. В Дублине нашей делегации задавали вопросы о медведях на улицах: Россия для всех была диковинной страной! Мы там запомнились. Чего стоила наша вечеринка! Каждая страна в рамках конкурса устраивает прием для участников. В один вечер проходит несколько банкетов, пишущая братия выбирает, куда пойти и где задержаться. Мы не прогадали: заявили в меню водку, икру с блинами, русскую классическую гитару — и в итоге произвели фурор. В тот вечер у нас гуляли, кажется, все, восхваляя русское гостеприимство! Я была обласкана вниманием прессы — мною интересовались, а ирландцы так и вовсе принимали за свою: я такая же рыжуха, как и они. Как-то в один из дней с ­командой зашли попить пива в паб и попали на день рождения Боно — увидев нас, он сразу пригласил присоединиться.

Конечно, «Евровидение» меняется — концепция, условия конкурса… В ­1994-м­ в обязательном порядке­ ­исполнителя сопровождал живой оркестр — в яме такие зубры сидели! По правилам на сцену можно было взять с собой либо двоих музыкантов, либо подтанцовку. Я позвала Игоря Хомича, ныне музыканта «Машины времени», и гитариста Вадима Чебанова. Мне с ними было как-то спокойнее. Ну и я тогда не имела права петь на английском, поэтому изначально написанную на английском песню пришлось быстро переводить на родной русский. Перед выходом на сцену мне шепнули, что я могу рассчитывать примерно на 22-е место, так как обычно страна-дебютантка выше 18-го

не поднимается. Можете себе представить, что творилось в моей голове?! Меня трясло от напряжения и огромного чувства ответственности. В итоге я заняла 9-е место и была счастлива! Но дома результат расценили как неудачу — на долгие годы я стала персоной нон грата. Меня не звали ни на телевидение, ни на радио. Не то чтобы запрещали, нет, но редакторы не приглашали в программы, знакомые люди, когда-то друзья, порой предпочитали смотреть в другую сторону, не встречаться со мной взглядом. Сейчас я расцениваю тот период как своего рода испытание — для меня все эти годы важным было продолжать заниматься любимым делом, и я использовала любую возможность: в качестве бэк-вокалистки записала около 300 альбомов, озвучивала рекламу, мультики, героев мюзиклов… Я с 14 лет работаю, в 19 заработала на квартиру.



— Как вы это сделали?!

— Началось с того, что я потеряла деньги — 25 рублей, которые родители выдали мне на туфли. Не знаю, как так вышло, но нужно было выкручиваться. Я позвонила подружке-однокласснице, которая как раз отметила накануне день рождения. Говорю: «Тебе же деньги подарили? Дай 25 рублей взаймы». Эти деньги я вернула папе с мамой, так и не купив

туфли, а сама пошла работать нянечкой в ясли на время летних каникул. С 15 лет зарабатывала музыкой. Для начала я показалась в несколько звукозаписывающих студий. С порога сообщила, что первые полгода отработаю бесплатно, потому что мне нужен опыт. Спустя это время я выставила гонорар за свои услуги, который в десять раз превышал среднюю ставку за подобную работу. А мне деваться некуда, нужно было помогать родителям! Папа был незрячий, инвалид первой группы, мама — инвалид второй. Они мяса не ели — ради меня во всем себе отказывали.

Работодателям сказала, что меня можно звать в любое время — неважно, в школе я буду или ночью нужно приехать, — я найду возможность. Ну и ясное дело, что мне ответили: идите, гражданочка, куда подальше с такими запросами. Но тут с гастролей вернулся, если не ошибаюсь, Михаил Шуфутинский, у которого я к тому времени успела поработать на бэк-вокале, и спросил на студии: «А где Кац?» Ему ответили, мол, сумасшедшая девчонка заломила нереальную цену за свои скромные услуги и поэтому с ней расстались. Он настоял на том, чтобы меня немедленно вернули, так как со мной он еще и экономил на аренде студийного времени: я делала свою работу быстрее остальных. Потом подтянулись и другие певцы, рок-коллективы, которые хотели работать только со мной.

За день я порой умудрялась объехать до семи студий… И купила квартиру — в одном доме с родителями.

— Личная жизнь тоже рано начала складываться?

— Да, я трижды была замужем и всегда удачно. (Смеется.) Первый раз вышла замуж в 18 лет. А познакомились мы, когда мне было 15, а ему 23. К чести моего избранника, отношения у нас поначалу были исключительно платонические, он благородно ждал, пока я достигну совершеннолетия. И потом я тоже была замужем за прекрасными мужчинами — слова плохого в их адрес не скажу.

Жить рядом с творческой личностью не так-то просто. Еще хуже, когда творят оба. Знаете, как зачастую начинается с артистками? Впервые мужчина видит тебя на сцене и восхищается. Его воображение рисует недосягаемую Жар-птицу. Он набирается смелости и завязывает знакомство. Кто же не хочет в свой курятник Жар-птицу привести? (Смеется.) Потом хватает птицу за хвост, а руки-то жжет! У меня есть негласное правило: когда, условно, у меня на голове остается одно перо, я в целях спасения говорю: «До свидания!» (Смеется.) Если понимаю, что мужчина не видит меня настоящую, нормальную, живую женщину, но при этом артистку. То есть в доме может не быть котлет и борща, но зато постоянно концерты или гастроли. Всякий раз я остро ощущаю, когда чувства идут на спад, когда исчезает накал, острота… Тогда я начинаю тосковать, мне кажется, что накрыла рутина. Мой предыдущий гражданский брак продлился шесть лет и именно по этой причине распался. Видимо, я еще не повзрослела, потому что вообще-то это нормально, когда люди сидят по разным углам, занимаясь своими делами. Когда молчание не напрягает, а в нем, наоборот, комфортно.

— Кто для вас сейчас самый близкий человек?

— Дочь, конечно. Мне было 27, когда я родила Симу. Декрета не было, в день выписки из роддома поехала работать, давать мастер-класс. Самым сложным в тот момент было физически оторваться от ребенка. Женщины, мамы, меня поймут: твое назначение в такой момент — находиться рядом с малышом, иначе начинается паника.

Помню, как в пять лет Сима, проснувшись утром, чтобы проводить меня на работу, вдруг села в кроватке и заплакала. «Мамынька, я бабушек очень люблю, но мне так тебя не хватает! Ну, пожалуйста, перестань работать». И знаете, я перестала. Поставила самой себе четкое условие: вечер пятницы, суббота и воскресенье у меня выходные, если только речь не идет о запланированном концерте или гастролях. Я выделила для себя время, которое мы проводим с дочерью. Если маленький ребенок осознанно просит о таких вещах, нужно выбирать, кто ты в первую очередь — мать или музыкант. Симе будет 15, и с профессией она уже определилась: хочет стать композитором, будет поступать на дирижерско-хоровое отделение Музыкального колледжа Московского института музыки имени Шнитке. Я ее поддерживаю.



С дочерью мы дружим, я больше всего на свете ценю наши добрые отношения. Мы с ней столько всего пережили, стольких близких людей похоронили… Нестерпимо тяжело было после ухода моей мамы. Невозможно подходить к дому и видеть, что в родительских окнах не горит свет… Мы решились на переезд. Сима еще аргументировала тем, что «мамыньке» пора иметь свою комнату: до этого у меня была лишь проходная. «А то, мол, чисто теоретически, — рассуждала дочь, — я приглашу в гости молодого человека —

и что же, мы на кухню через тебя ходить будем?» (Смеется.) Я поинтересовалась, когда ждать визита поклонника, а сама начала решать квартирный вопрос. По принципу: вижу цель — не вижу препятствий. Спустя месяц продала две квартиры и купила эту, в которой мы сейчас живем. Переезжать пришлось раньше времени. В нашем старом доме внизу загорелся магазин. Дочь разбудила криком: «Мамынька, горим!» Она схватила животных (у нас две кошки и собака), а мы с мужем бросились спасать документы и деньги. Выбежали на улицу в чем спали! В квартире невозможно было находиться: вся гарь прилетела к нам, копоть намертво осела на стенах, дышать нечем… Приехали сюда и легли спать на голом полу — в квартире еще ничего не было. Утром примчалась моя сестра с другом — привезли нам постель. Так, в экстренных условиях, начали обживаться. На самом деле кардинально ничего менять здесь не хочу, решила сохранить стилистику этой квартиры с высокими потолками и лепниной на стенах, даже обои от прежних жильцов-греков мне нравятся.

У нас замечательные соседи, с которыми я первым делом познакомилась. Я же привыкла, что у себя в районе была местной знаменитостью: все меня знали, все здоровались, делами интересовались. Я завела новые знакомства. Подо мной саксофонист живет, наверху — женщина, хозяйка двух чудесных шпицев, через стенку — интеллигентная пожилая пара. В магазине рядом с домом с улыбкой встречает мясник, оставляет мне лакомые кусочки для бульона покрепче.

И нашему мини-зоопарку тоже нравится. Кошки (одной 14 лет, другой — 16) перешли ко мне по наследству от мамы, а терьер Муха, Мушка, появилась восемь лет назад. Я переживала сначала, как они уживутся. Но надо сказать, что кошки Броня и Шмыга проявили завидную заботу в отношении младшего соседа. Все собаки, как известно, боятся грозы, салюта. Когда в округе раздаются раскаты, Мушка бежит в домик к Шмыге, доверчиво прижимается к ее пузу, и вместе они переживают все катаклизмы.

«Голос-4», Первый, 21:30, пятница

Что еще посмотреть по телевизору