Мария Машкова: «Встретив Сашу, сразу поняла — у нас будут красивые дети»
Мария рассказала «ТН» о своей новой фантастической роли, детских обидах, отношениях со знаменитыми родителями, прекрасном муже и секретах воспитания дочерей.
На видеосервисе START 4 января начинается показ второго сезона мистического триллера «Лапси» — истории о врачах, которые в поисках вакцины от смертельного вируса попадают на странный карельский остров, где люди не болеют и не умирают. Главная героиня Вера в исполнении Марии Машковой в составе группы исследователей пытается выяснить природу загадочного вируса.
Узнала, что я не нытик
— Как вы рискнули погрузиться в столь необычную для нашего кинематографа тему?
— По мне, так это просто революционный проект! Надеюсь, мои слова не напугают читателей «ТН», но я считаю, что это лучший российский сериал о взаимоотношениях человека с Богом или другими верховными силами. И во втором сезоне все тайны раскроются! Как только я прочитала синопсис, мне сразу очень понравилась история моей героини. Пилотную серию мы сняли лет пять назад, а к моменту начала съемок группа поменялась на девяносто процентов, за исключением авторов и продюсеров. Из артистов «выжила» только я.
— Это второй сезон, условия работы были такими же экстремальными, как и в первом, — съемки на улице при — 30 ºС, обморожения и все сопутствующее?
— Оба сезона снимали одновременно, поэтому условия были такими же тяжелыми. Всю зиму мы работали на улице и лишь весной перешли в павильоны. Изначально никто не предполагал, что зима будет настолько холодной. Еще в первый съемочный день осенью мы придумали с режиссером Артемом Аксененко, что главная героиня должна ходить без шапки. И уже сняли первую сцену, где я без шапки убегаю с острова. Поэтому я была обречена в лютый мороз, когда все вокруг были максимально укутаны, сниматься на улице без головного убора. Оказалось, что это возможно, хоть временами и очень сильно болели уши. А однажды пришлось отменить съемки, потому что от холода я покрылась какими-то странными пятнами. Были построены картонные бараки (скорее, видимость помещений) которые обогревались внутри «пушками». И все собирались около них. Ребята придумали освещать наш «остров» бочками с горящей соляркой. Эти бочки нас спасали от холода, мы постоянно грелись возле них. Кстати, еще читая сценарий, я почувствовала, что наш белый, холодный, таинственный остров возвращает меня в детство, в заснеженный авиагородок Толмачево в Новосибирской области. Я жила там у дедушки с бабушкой (родителей мамы) до семи лет, пока мама с папой устраивались в Москве. Несмотря на то что я очень любила и люблю дедушку и бабушку, мне, конечно же, не хватало родителей, и я очень по ним скучала. Постепенно углубляясь в эту историю, я многое поняла про себя, свою семью и наши взаимоотношения. Я словно встретилась с собой маленькой и закрыла много психологических болячек и гельштатов, которые остались с детства.
— Какой самый ценный опыт вы приобрели в процессе работы?
— Долгие месяцы работы стали настоящим выживанием и проверкой на вшивость. Люди очень интересно проявлялись в экстремальных условиях, открываясь с самых разных сторон. Хороший экзамен для себя и окружающих: заноешь, не заноешь, сорвешься ли в крик: «Я же актриса, почему у меня по-настоящему отмороживаются уши?!» Были те, кто не прошел проверку, но были и такие, включая и меня, кто сильно вырос внутренне. Я стала намного сильнее. У меня вдруг пропало желание всем нравиться. Я перестала зависеть от того, хвалит меня режиссер или нет, это перестало влиять на мою работу. Артем был достаточно строг ко мне. Если честно, я была выбором продюсеров, а это всегда сложный момент для режиссера. Я очень благодарна продюсерам Александру Кесселю и Ирине Оркиной, которые меня отстояли. Артем не был этому рад, но интеллигентно себя вел, хотя я понимала, что я не его выбор и не его актриса. Вот моего партнера — Даню Воробьева — Артем любил, а меня — нет, что было для меня очень больно на тот момент, теперь уже нет. Видимо, это состояние как-то классно сработало, что я теперь спокойно отношусь как к критике, так и к похвале. Сейчас мне важна в первую очередь моя личная оценка. А тогда мне не хватало любви режиссера и его веры в меня. Режиссер был в серьезной сцепке с Воробьевым, зато меня любила остальная группа, включая наших фантастических гримеров. Кстати, это первый проект, где я не раздумывая разрешила художнику по гриму меня коротко подстричь. Я и прежде подвергалась подобным экспериментам, но я к ним серьезно готовилась. А тут меня на протяжении полугода каждые две недели подстригали на холоде машинкой. Еще я открыла для себя, что я сильная и не нытик. Лишь однажды сильно расстроилась из-за того, что долго не могли найти контакт с Даниилом. Точнее, поначалу мы его быстро нашли, сразу понравились друг другу по-актерски, а когда начали работать, поняли, что мы очень разные. Дошло до того, что последние два месяца я с ним вообще не разговаривала, а нам надо при этом было играть любовь! Но в итоге это пошло только в плюс и придало дополнительный нерв роли.
— Остался в памяти какой-то особенный день?
— Вся территория, на которой мы воссоздали наш остров, обогревалась одним генератором — от него работало и освещение, и обогреватели. Но генератор не всегда хорошо функционировал, частенько он вырубался, и тогда на «острове» вырубалось все. Как-то генератор вырубился днем, камеры снимали при дневном свете, а у меня был перерыв в сценах. И я, укутавшись пятью куртками, заснула на старом диванчике в одном из картонных бараков, где никого не было. И когда открыла глаза, я по-прежнему была одна в помещении и так промерзла, что холода уже не чувствую и встать не могу. Было состояние, когда становится уже все равно и воля полностью отсутствует. В тот момент я поняла, как технически происходит замерзание: тебя накрывает такая усталость и безразличие, что боли и холода уже не чувствуешь. Очень отдаленно ощущаешь покалывание в конечностях, но в целом тебе уже так спокойно и хорошо, что ты не можешь не то что встать, но даже крикнуть и позвать на помощь. Каким-то невероятным усилием воли я заставила себя упасть с дивана и начала ползти к выходу.
— А что про свою героиню Веру скажите? Насколько она вам близка?
— Режиссер поставил передо мной сложную задачу — играть хорошего, большого человека на очень высоких частотах. И это оказалось очень сложно, потому что моя героиня намного лучше меня, лучше всех окружающих, что называется — лучше, чем люди. Что нас c ней объединяет, если брать ее какие-то не самые лучшие качества, — то это какая-то бычья упертость. Я не особо верю в знаки зодиака, но, видимо, что-то в этом есть — по гороскопу я Овен и Бык, и иногда мне сложно свернуть с дороги. Вера дала мне многое, я меньше стала бояться одиночества, начала его даже любить. А раньше вообще ничем не могла заниматься дома, если рядом не было детей, мужа, моих собак. Мне постоянно требовалось чье-то присутствие. Я повзрослела, мне стало интереснее с самой собой.
— Как вы сами относитесь к мистике?
— Мне кажется, она в моей жизни постоянно присутствует. Если честно, я верю всему, что вижу и слышу, включая прогнозы и гороскопы. Если вдруг ко мне подойдет человек и скажет: «О, я знаю, что тебя скоро ждет!», я остановлюсь и залипну. Знаю эту свою проблему и никогда ни к каким экстрасенсам и прорицателям не обращаюсь. Любимая подружка Ира Горбачева подарила мне колоду волшебных карт, на которых пророчества и подсказки к разрешению проблем. Ты задаешь вопрос и вытягиваешь от одной до трех карт. И всегда ответы оказываются в точку. Там есть еще волшебная палочка, которой нужно потереть карты перед началом процесса, и своим самым любимым людям я разрешаю потереть и вытащить карту (смеется).
В семь лет уже умела и стирать и готовить
— Что было самым мистическим в вашей жизни?
— Мое поступление в театральный институт, которое произошло вопреки всему. С детства у меня была установка — никогда не становиться актрисой, чтобы не быть заложницей постоянных сравнений и разговоров, чья я дочка. Понимала, что это обязательно произойдет, а на тот момент я была очень зависима от мнений окружающих. И это доставляло мне прямо-таки физическую боль. До сих пор не понимаю, как я решилась втайне от родителей бросить экономический факультет Академии имени Плеханова, чтобы уйти в Щукинское театральное училище. Случилось так, что летом сразу после окончания школы и перед поступлением в институт мне неожиданно предложили сыграть главную роль молодой Бабы-Яги в фильме «Легенда о Кащее». Маме позвонила подруга и сказала, что идут пробы, ищут молодую девушку, пусть Маша сходит. Я пошла, и меня неожиданно утвердили, хотя вместе со мной пробовались хорошие, уже известные актрисы. Иначе как чудом это не назовешь. Но тогда я все равно еще не думала об актерской карьере. Скорее меня манила возможность заработать денег и весело провести лето. Я представляла, как мне нарастят волосы, покрасят в рыжий цвет, я буду кататься на лошадях, вокруг одни парни, а мне 17 лет… А потом пойду учиться на матанализ. Все так и случилось, но вот на матанализ идти мне уже расхотелось, хотя, снимаясь в любимом городе Киеве, я параллельно летала в Москву сдавать экзамены. И я поступила на экономический факультет и проучилась несколько месяцев, но через силу и со слезами на глазах. А вот если бы не случилось съемок в этой картине, у меня не хватило бы веры в себя и смелости переломить ситуацию и уйти в театральное.
— Со стороны может показаться, что вы баловень судьбы. Но все ли в жизни было так гладко, случались ли какие-то кризисные периоды?
— Жизнь артиста — целиком и полностью один большой кризис. Особенно если ты не работаешь в театре — а я в данный момент не служу ни в одном театре. Любому артисту знакомо чувство, когда заканчивается очередной проект: все, больше тебя могут никуда не позвать. Более того, в течение года ты пробуешься на роли очень много раз, и в большинстве случаев тебя не утверждают. И меня до сих пор так же очень часто не берут, поэтому, как мне кажется, выход один — делать собственные проекты! Чем мы сейчас и занимаемся с Ирой Горбачевой — сняли в Лос-Анджелесе пилот веб-сериала «Masha from Russia», где мы с Ирой играем главные роли. И очень скоро, как я надеюсь, начнем снимать первый сезон. Не очень знакомый нам пока жанр, каждая серия продолжительностью шесть минут.
— А вы бываете в городе своего детства?
— Очень давно не была, с тех самых пор, как 16 лет назад мы перевезли моих любимых дедушку и бабушку в Москву. Как я уже говорила, в детстве я жила с ними в авиагородке Толмачево и они меня всячески баловали, а я этим пользовалась. Бабушка меня закармливала беляшами до такой степени, что я не могла ходить и ползать, а ездила по полу на пятой точке. Потом мама забрала меня в Москву и родила мне двух чудесных братьев Никиту и Севу.
— Помните свой «первый раз в первый класс»? Родители как вас напутствовали?
— В «нулевку» я пошла еще в Толмачево, а в первый класс в английскую школу напротив Театра Маяковского. Потом я еще два раза меняла школы в связи с переездами, но каждую вспоминаю с благодарностью. А что касается напутствий… Я родилась, когда родители сами были еще очень молоды, им было по 20 лет. И вообще у меня всегда было и остается ощущение, что я старше, чем они. Мама моя почти не умела готовить, поэтому готовила я. Понимая, куда они меня семилетнюю отправляют, бабушка с дедушкой и мамин младший брат научили меня всему: готовить, стирать, мыть полы. И в семь лет я все это уже умела делать, а в 10 лет родился брат Никита, и мама практически сразу вышла на работу. Я оставалась одна с грудным ребенком и вполне успешно справлялась.
— Неужели не высказывали никаких возмущений по этому поводу?
— Да, у меня сохранились детские дневники, где я пишу, что нужна маме лишь для того, чтобы сидеть с Никитой (смеется). А через восемь лет родился Сева, но тогда у меня была уже своя взрослая жизнь. Я очень благодарна маме, что она родила мне таких чудесных братьев, они стали моими самыми близкими людьми в жизни. Никите сейчас 24, а Севе 17 лет. Интересно, но именно за последний год я поняла, что сейчас моя мама — та мама, о которой я всю жизнь мечтала. Я всегда ее очень любила, так же, как и папу, но у меня было свое представление о том, что такое родители. Были моменты, когда обиды копились, и мне казалось, что я не нужна папе и маме и они мной вообще не занимаются. В принципе, так и было, но сейчас я понимаю, что они занимались собой и это тоже круто. Благодаря этому я выросла сильной и имею счастливых, реализовавшихся родителей. Это лучше того, когда родитель кладет всю жизнь на своего ребенка, а потом обвиняет его в этом.
— Сами уже дважды став мамой, вы как-то прорабатывали эту ситуацию, чтобы у ваших дочерей, не дай бог, не копились подобные обиды?
— Да, я ее прорабатываю постоянно, потому что есть серьезная опасность повторения. Для меня артисткой быть легче, чем мамой. Я регулярно занимаюсь с психиатром, понимая, что творческая продуктивность — во многом защитный рефлекс.
Я в кино пошла для того, чтобы встретиться там с папой
— Но в вашем случае ситуация все же разительно отличается от вашего детства. Когда вы трудитесь на съемочной площадке, дети не переданы бабушкам-дедушкам, а находятся с папой…
— Да, девочки всегда под присмотром мужа. Даже моя бабушка, педагог этики и эстетики, от которой я никогда не слышала подобных слов, сказала: «Таких отцов, как Саша, я никогда не видела!» Смотрю на мужа и понимаю: вот он — отец-мечта! Это не значит, что я не люблю своего папу, но Саша действительно такой отец, о котором я в свое время мечтала.
— Девочки, видимо, растут папиными дочками?
— Девчонки очень меня любят. Так сложилось, что первые пять-шесть лет мы с ними практически не расставались, дочки всегда ездили со мной, в том числе и на все съемки. На саму съемочную площадку я их редко брала, но утром и вечером я всегда была мамой, несмотря на работу. Мне было важно, чтобы дочки были рядом, потому что я помню, как мне не хватало мамы и папы. Прекратилось это, кстати, перед съемками «Лапси», поскольку старшая пошла в первый класс и я уже не могла брать их с собой. Последние два года нам приходится расставаться.
— Не боитесь, что девочки скоро скажут, что тоже будут артистками?
— Стефания уже сказала об этом. У них в школе раз в год проходит день профессии, когда дети одеваются в одежду тех людей, кем бы они хотели стать. Старшая определилась с выбором и стала артисткой. А младшая вроде как хочет стать пианисткой, продолжит папину династию, видимо, чтобы ему не обидно было.
— Как считаете, в чем все-таки главная причина того, что с детства вы были неуверенной в себе и часто зависели от чужого мнения?
— Да, я никогда не была уверенной в себе девочкой. Может быть, я сейчас жестковато скажу, но я убеждена, что уверенность в себе девочки зависит от отношения отца. Смотрю на своих девчонок и понимаю, что независимо от того, получается у них что-то или не получается, они уверены в себе. Они знают, что твой неуспех не значит, что ты плохой человек. И мои девчонки убеждены, что они классные, красивые, умные и талантливые, что на двести процентов заслуга моего мужа. Мне же в свое время пришлось преодолевать разные комплексы, и я делаю это до сих пор. Не в обиду папе, который в свое время сделал выбор в пользу профессии. Поэтому он и стал таким фантастически успешным, прекрасным артистом. А делая выбор, всегда приходится чем-то жертвовать. Ни в коем случае папу не обвиняю, очень им горжусь и уважаю его выбор.
— Владимир Львович признавался, что не был таким хорошим отцом, каким хотелось бы видеть его вам. Что он не умеет воспитывать детей. Но все-таки, чему главному он вас в жизни научил?
— Не ждать от людей того, что они не могут тебе дать. Не придумывать самому, какими люди должны быть. Они такие, какие они есть, и не изменятся. Это очень важный опыт. Когда это осознаешь, становится немного грустно, но зато легче жить.
— А Владимир Львович щедр на похвалу — имею в виду профессиональную деятельность?
— Скорее нет, чем да. Но я знаю, что, в принципе, ему не стыдно за меня. И даже иногда нравится, что я делаю. Из последнего, что помню, папа позвонил и сказал хорошие слова про сериал «Света с того света». Что касается «Лапси», я ему показывала только трейлер, он отметил: «Интересно, какая ты там серьезная».
— Не жалеете, что до сих пор еще не встретились на съемочной площадке?
— Нет! Хотя изначально это было мечтой, я и в профессию пошла для того, чтобы встретиться с папой в кино, чтобы была возможность нам видеться почаще. А сейчас мне, наверное, этого не хотелось бы, с родственниками сложно работать. И с мамой я бы тоже не хотела работать, если честно. Правда, у нас с ней был чудесный опыт — мы десять лет играли в одном спектакле — «Штирлиц идет по коридору», но сам процесс работы был очень травмоопасным. Сейчас эту роль прекрасно играет Оля Ломоносова. Скучаю по театру, есть большое желание вернуться, но пока не могу себе это позволить. Моя семья живет в другой стране (муж, Александр Слободяник-младший, еще в детстве переехал с семьей в Америку, сейчас у них с Марией дом в Лос-Анджелесе. — Прим. «ТН»), я не могу быть привязана к театру и несколько раз в месяц играть спектакли.
— Значит, в «Табакерке» мы вас вряд ли увидим?
— Ой, вряд ли. Когда-то я работала в театре, где трудилась дочка художественного руководителя, и я точно не хочу пережить подобный опыт. У меня нет такой уверенности в своих силах.
— Кстати, как поздравили Владимира Львовича с недавним юбилеем? И какой подарок отца считаете самым дорогим вы сами?
— Послала папе большой букет ромашек. Почему-то я ему всегда при встрече, даже самой обыденной, дарю ромашки. А вот что касается подарков отца… Если вас интересует, дарил ли он мне квартиры и машины, сразу скажу — не дарил! Не знаю уж, к сожалению или к счастью, тут я справилась сама. Но любимый подарок есть — на 10-летие отец мне подарил огромный дом для Барби, штук 20 кукол и гору мебели для них. Помню, меня разбудила мама, попросила пообещать, что пойду в школу. Я была очень ответственной ученицей и сказала: «Конечно!» Мы жили в коммунальной квартире, у нас было две комнаты, и когда я зашла во вторую — потеряла дар речи. Вся комната была завалена коробками с подарками. Это был один из первых приездов папы из Америки, и я даже не понимаю, как он долетел со всем этим добром? В общем, самого папы я в день рождения не увидела, он приехал ночью, выгрузил подарки и уехал. Я тогда все-таки не ходила в школу несколько дней, пока не наигралась вдоволь. Представляете, что это такое — жить в коммунальной квартире и иметь там целый мир Барби, которых тогда вообще еще не было в России? У моих дочек сейчас несколько таких кукольных домов, но тогда были лихие 1990-е, да и папа только начал зарабатывать нормальные деньги. Сейчас меня, как мать XXI века, особенно радует, что мои дочки с упоением играют в куклы (мы с мужем ограничиваем пользование гаджетами), как в старые добрые времена зовут подружек из школы, и все они дружно играют, как и мы в детстве. На этот Новый год дочки заказали 20 маленьких кукол-подростков, чтобы играть ими в школу. Это так здорово, что дети заказывают не новый айфон, а куклы.
У дочек есть в день неделю для детства
— Мы с вами встречаемся в преддверии Нового года. Есть у вас в семье традиции, связанные с этим праздником?
— Моя личная, классическая традиция — обязательно сжечь бумажку с желанием, высыпать пепел в бокал и выпить до дна. Работает железно! Поначалу я брала неправильную, твердую бумагу — приходилось ее жевать, но с опытом все отработано до мелочей (смеется). Главное — взять тоненькую бумажечку и четко сформулировать желание.
— Вспомните самый памятный Новый год в вашей жизни?
— Первый Новый год, который мы праздновали с мужем Сашей 11 лет назад. Это был год, когда он впервые приехал в Россию после того, как эмигрировал в 14 лет с семьей в Америку. Саша давно мечтал пожить в Москве, и в первый же его приезд мы познакомились. На Новый год приехали к Саше на дачу, в старинное родовое гнездо, где еще жил его папа — выдающийся пианист Александр Слободяник. Там стоял старый рояль, на котором играло несколько поколений. Помню, что я подарила Саше какую-то странную штуку для разжигания камина и по бабушкиному рецепту сделала беляши. Уже тогда я поняла, что у нас будут очень красивые дети (смеется). Так и случилось, я оказалась права.
— А в этом году как будете отмечать?
— На Рождество я еду домой к детям, у девочек уже закончилась учеба, и они ждут меня, считают дни. Приеду как настоящий Дед Мороз — с подарками. Мы запланировали, что возьмем домик-трейлер на колесах и отправимся в путешествие дней на пять всей семьей, включая двух наших собак.
— Чем занимаетесь, когда возвращаетесь домой после съемок?
— Я люблю учиться, заниматься спортом, хожу на горячую йогу. Раньше обожала тратить деньги на духи, а сейчас предпочитаю тратить их на образование. Недавно окончила семестр в UCLA на продюсерском факультете, собственно, из этого и вырос проект «Masha from Russia». Приеду сейчас домой и планирую вернуться к изучению французского языка. Английский знаю хорошо, а за французский бралась несколько раз и забрасывала.
— Вы ведь теперь работаете и вместе с мужем. Как получилось, что Александр тоже пришел в кино?
— Саша прекрасно пишет и на пике своей карьеры, живя в Нью-Йорке, будучи успешным музыкантом, играя в Карнеги-холле и получая фантастические гонорары, в 27 лет решил, что хочет заниматься кино. Он нашел в себе смелость уйти из музыки, от чего его родители пришли в ужас. Ведь ребенок с шести лет жил музыкой и преуспел в этом. Саша прошел длинный путь, больше десяти лет он осваивал новую профессию. Саша — продюсер, сценарист и режиссер, именно он снял пилот «Masha from Russia» и прекрасно с этим справился. И, как не странно, именно сейчас, когда Саша стал работать по профессии, о которой так мечтал, он вернулся к роялю. Летом состоялся его концерт в Санкт-Петербурге с Валерием Гергиевым и оркестром Мариинского театра, Сашина мама была просто счастлива, мы с ней вместе рыдали в унисон над «Рапсодией на тему Паганини» Рахманинова (смеется). Мой муж действительно фантастический пианист, и теперь я поняла, почему его мама так переживала уход из музыки. Кстати, благодаря Саше у меня появилась близкая подруга — композитор Анна Друбич (дочка актрисы Татьяны Друбич и режиссера Сергея Соловьева. — Прим. «ТН»), она много работает и в России, и в Америке. Невероятно талантливая девушка и верный, очень хороший друг. Вдвоем с Сашей они терпеливо меня образовывают в сфере музыки, водят на концерты.
— Можно уже определить, чьи гены преобладают в дочках — мамы-актрисы или папы-музыканта?
— Конечно, они обе занимаются музыкой, но без фанатизма. Имея большой опыт, Саша решил не перегружать их и уделять музыке один день в неделю. А я его в этом поддерживаю. У девочек одно занятие в неделю на рояле, плюс у Фани еще на саксофоне, а у Али — на блок-флейте. Младшей занятия музыкой нравятся явно больше, так что если у нее будет желание стать музыкантом, мы его, конечно, подхватим. Но сами педалировать тему не будем. Еще девочки очень любят рисовать, ходят заниматься к педагогу, прекрасной художнице Марине Сметаниной. Недавно нарисовали нам с мужем в подарок наш портрет, получилось очень похоже. Причем нашли где-то в интернете нашу единственную совместную фотографию и по ней рисовали. Сейчас еще попросили продолжить занятия плаванием, которым начали заниматься полтора года назад. Брала их тогда с собой на съемки и решила, что пора детям научиться плавать. Девочкам так понравилось, что они занимались пять дней в неделю. И сейчас вот вдруг вспомнили и сказали, что снова хотят плавать. Я уже настроилась, что вернусь и начну водить девочек в бассейн. А муж просит подождать, мол, у них и так большая загруженность. Он хочет, чтобы у них хотя бы один день в неделю оставался «для детства». И это так круто, что он это понимает.
— Александр, видимо, очень добрый папа?
— Саше приходится иногда быть строгим, иначе он просто там не выживет с ними, пока я на съемках. Ему тяжело, но он как-то успевает и работать, и быть прекрасным отцом. Могу сказать, что в мое отсутствие весь дом и все домашние обязанности только на нем. Но зато муж отрывается, когда я приезжаю, тут же все перекидывается на меня.
— А девочки скучают по России и по русским дедушкам-бабушкам?
— Очень скучают! Я стараюсь привозить их каждое лето, в этом году они отдыхали тут с мая. Моя мама провела с внучками чудесное лето в деревне Телешово. Именно тут Фаня начала заниматься на саксофоне. Недавно мы разговаривали, и девочки сказали, что они хотят с весны до осени жить в России, пока у них нет занятий в американской школе. Кстати, раз в неделю они ходят в русскую школу, что для меня очень важно. В прошлом году, пока школы еще не было, я сама занималась с ними, с Фаней мы прошли учебник русского языка за второй класс. Благодаря этому она попала в этом году сразу в третий класс русской школы, чем я очень горжусь. Для меня важно, чтобы в какой-то момент дочки вернулись в Россию и имели возможность поучиться в российской школе.
— А деда Вову девочки знают?
— Конечно, знают. Дед Вова для них всегда праздник и куча подарков, как для меня когда-то. Он их очень любит и балует.
— А вас саму что в последний раз привело в состояние восторга?
— Когда мне на днях позвонила по скайпу моя восьмилетняя дочь и я увидела, что она пошла в школу в моем свитере. Она скучает и потому таскает мою одежду в школу. Свитер, конечно, немного свисал, но я вдруг увидела, что она совсем выросла. Интересно, ей тоже кажется, что она старше своих родителей? (Смеется.)
Фото: Любы Шеметовой
Мария Машкова
Родилась: 19 апреля 1985 года в Новосибирске
Семья: отец — Владимир Машков, актер; мать — Елена Шевченко, актриса; муж —Александр Слободяник-младший, музыкант, продюсер, бизнесмен: дочери — Стефания (8 лет), Александра (6 лет)
Образование: окончила Театральное училище им. Щукина (курс Владимира Поглазова)
Карьера: в 11 лет дебютировала в кино в фильме Владимира Грамматикова «Маленькая принцесса». Сыграла более чем в 40 фильмах и сериалах, среди которых: «Мама не горюй!», «Не родись красивой», «Горячие новости», «Одержимый», «Про любоff», «Охота на гауляйтера», «Родные люди»