Катя Лель: «Мне нравится улыбаться — людям, миру, жизни»

— Катя, первый вопрос, традиционный: есть ли у тебя девиз, фраза по жизни, которая тебе помогает или точно тебя характеризует?

— О да! Мне очень нравится фраза: «Улыбаться всегда, что бы ни случилось и какое бы настроение у тебя ни было». Люблю улыбаться — людям, миру, жизни, особенно когда знаешь, что люди от тебя этого не ждут. Такое обезоруживает. Это сила.

У меня и последний клип называется «Все хорошо». Эта песня попала ко мне в нужное время — в мой день рождения. И я поняла, что надо ее брать, снимать клип с таким посылом: «Верьте в добро, и все будет хорошо!»

Кстати, 20 апреля 2019 года в КЗ «Крокус Сити Холл» состоится мой сольный концерт, который я назвала так же —«Все хорошо». Хочу таким образом отметить 25-летие своей творческой деятельности.

— Будем ждать. Но вернемся к клипу — где вы его снимали?

— В Подмосковье. Ждали, когда прилетит наш красивый-красивый частный вертолет, и работали на крыше высотного дома, где гулял ветер. Было страшновато.

— Работать на крыше — твоя идея?

— Нет, это придумали две креативные девчонки — Олеся Алейникова и Катя Бравве. Они работали и над предыдущим моим клипом на песню «Я не могу без тебя».

Я понимала, что девушки сделают все именно так, как мне хочется. Да, нужно было стоять на холоде, у вертолета, температура +8, а мы почти раздеты. Я в образе ангела, спустившегося с другой планеты, со мной еще два ангела — мои помощники. Мы пришли на эту землю для того, чтобы помочь людям и чтобы все стали добрее.

— Катя, я знаю, что ты часто участвуешь в благотворительных концертах…

— Уверена, что вершить добрые дела в наше время просто необходимо, особенно если ты человек творческий. По-моему, сам Бог велел перечислять часть средств от концерта детям, другим нуждающимся. Я с огромным удовольствием участвую в благотворительных мероприятиях, бываю в детских домах и больницах.

— Ты росла на Северном Кавказе и как-то рассказывала, что вы с сестрой рано начали помогать родителям по хозяйству, что в вашем доме соблюдались все местные традиции?

— Нас так воспитывали, что девочки должны уметь делать по хозяйству все и что они, умные и муд­рые, всегда уступают первыми. Я благодарна родителям за то, что нас вырастили именно такими. Сегодня папы уже нет с нами, и я вижу, насколько сильна и мужественна мама. Мы с сестрой всегда думали, что главный в семье отец. А сегодня я понимаю: мама, как очень мудрая женщина, часто направляла его. Но ни папа, ни мы, дети, этого не замечали. Она никогда не демонстрировала свою силу, правоту, она очень нежная, тактичная. Как раз в этом и заключается сила женщины.

— Передаешь свой и бабушкин опыт дочери?

— Стараюсь. Для дочки я стремлюсь быть прежде всего подругой. Говорю ей: «Давай посплетничаем, поболтаем…» Хочу, чтобы она могла совершенно свободно общаться со мной на любые темы.

— Твоей старшей сестре Ирине приходилось с тобой нянчиться?

— Конечно. Ира старше меня на три с половиной года. Она и сейчас обо мне заботится — уже много лет является моим директором, всегда рядом. Это большое счастье!

— Между вами никогда не было соперничества?

— Я понимала, что сестра старше, и всегда относилась к ней с уважением, тянулась за ней. Ира прекрасно училась, и я боялась: вдруг не смогу так же хорошо учиться, как она, и мне будет стыдно. Поэтому и я успевала на отлично. У меня был хороший стимул — как в музыке, так и в учебе.

— Вы ведь обе окончили музыкальную школу?

— Совершенно верно, при этом я занималась сразу на двух отделениях: фортепиано и хоровом дирижировании. С детства понимала, что музыка — мой путь. Хотя мама советовала стать врачом, говорила: « У тебя такие добрые глаза, в них посмотришь — и доверяешь». На что я возражала: «Буду только музыкантом!»

Папа вздыхал: «Ну сколько можно пиликать по ночам! Поспите вы уже наконец». А у нас все было расписано: три часа играет сестра, три часа — я. Причем ночью, когда все уже спят, — инструмент-то один. Представляешь, ребенку нужно было самого себя организовать, чтобы встать в три утра, до шести играть Баха, Бетховена. Вспоминаю сейчас — это же ужас какой-то!

Когда дочь заявила, что хочет в музыкальную школу, я сказала: «Девочка моя, это очень непросто, не представляешь, сколько терпения нужно!»

— Но ты же благодарна родителям за то, что все это прошла?

— Я знала, что это моя жизнь, мое предназначение. А ребенок может заблуждаться относительно себя, надеяться на то, что музыка — это такая картинка красивой жизни. В общем, я сказала: «Ты подумай. Но если хочешь — иди». И она пошла, поступила в школу имени Кабалевского по классу фортепиано. У нее очень хорошо получается, ее фотография там даже висит на доске почета. Но за этим стоит колоссальный труд.

— Она тоже хочет стать певицей?

— Сначала хотела, потом… У нее хорошие творческие способности: Эмилия поет, занимается большим теннисом, английским языком, танцами… Мы ее развиваем всесторонне, а она пусть делает свой выбор. Я ничего ей не навязываю.

— Может, увидим ее на сцене… А ты помнишь свой дебют? Первую песню?

— А как же! «Папа купил автомобиль». Мне было 10 лет, и меня прослушивали на солистку ВИА «Нальчик» во Дворце пионеров, где я потом пела почти целых шесть лет. А эту песню при поступлении исполняла как конкурсную. Я крутила микрофон — тогда были такие вытянутые, с набалдашником. Очень волновалась и когда дошла до второго куплета, микрофон раскрутился и сломался. Но я понимала, что надо допеть, и начала кричать во все горло, чтобы было слышно на самом последнем ряду, где сидел руководитель ансамбля Олег Грабов. Он сказал: «Мы берем эту девочку!» А я вынесла урок: главное — не растеряться. Ведь всякие ситуации могут возникнуть…

— А почему ты не окончила институт искусств?

— Это мама уговорила меня поступать в Нальчике, чтобы не терять год. Говорила: «Ты поступи, потом уже поедешь в Москву, как наметила». Я так и сделала. А когда меня зачислили, все же поехала в Москву. Там стала воспитанницей при музыкальном агентстве Льва Валерьяновича Лещенко и перевелась в Высшую академию Гнесиных.

— Как случилось, что ты попала к Льву Валерьяновичу?

— Я принимала участие в конкурсе молодых исполнителей «Музыкальный старт-1994», который проходил в Парке Горького, а через два дня мне позвонили и пригласили прийти на прослушивание в его агентство. Так началась моя жизнь в Москве.

Потом была Высшая академия Гнесиных. Помню: сдаю экзамен, присутствует Иосиф Давыдовыч Кобзон. Он спрашивает: «Ну что будете исполнять?» Отвечаю: «Две свои вещи». Он: «Вещи, которые вы на себе носите, или как?» Я: «Две песни, которые сама написала…» Страшно было безумно!

— Тяжело тебе пришлось поначалу в Москве?

— Очень! Первые месяца два я, несмотря на свой характер и оптимизм, все время рыдала. С каждым днем моя уверенность в себе куда-то улетучивалась, я стала понимать, что таких талантливых, как я, миллионы. Не знала, что мне делать завтра, на что жить, где жить, где искать свою мечту, за которой приехала.

А потом я попала в музыкальное агентство Лещенко. Выступала в середине его концерта, исполняла пять песен собственного сочинения. Никогда не забуду, как Лев Валерьянович меня спрашивает: «Ты под фанеру поешь?» Я в ответ: «Что такое фанера?» Так смешно… Он объясняет: «Ну это когда ты голос записываешь, а на сцене только рот открываешь». Я говорю: «Лев Валерьянович, я даже не знаю, что это такое». Он: «Звучит так хорошо, будто с пластинки». Я рассмеялась.

— Гастроли с таким мастером — потрясающий опыт!

— Да, это такая школа жизни! Помню, как Лев Валерьянович сказал, представляя меня коллективу, где все музыканты были старше: «Вот это Катя, хорошая девочка, но запомните: шашни — ни-ни!» Я опять: «Лев Валерьяныч, а что такое шашни?» Такая была девчонка — 19 лет, жутко правильная. Позже он мне признался: «Знаешь, я подумал, что передо мной сидит или очень хитрая, знающая девица, скрывающаяся под маской наивной девочки, или она действительно такая и есть, искренняя, ранимая, настоящая… Но я не верил, что такие бывают в наше время». Тогда же он попросил: «Сыграй какую-нибудь песню». Я спела композицию, которую написала в 16 лет, — «Я хочу покоя». Он: «Слушай, ты только начала жить — откуда такой смысл глубокий? «Я хочу покоя». Это я могу в свои годы петь, но ты… откуда ты, девчонка, это знаешь?»

— Много городов тогда объездили? Как ты выдерживала столь насыщенный гастрольный график?

— Я забывала, как меня зовут. Серьезно. Настолько обалдевала от перемещений. Раньше же давали по несколько концертов в день — я не успевала чемоданы паковать. Один привозишь, другой берешь, а мне всего 20 лет! Вижу, как Лев Валерьянович выходит на сцену: не важно, спал — не спал, ел — не ел, заболел — не заболел! Всегда достойно выглядит, такой красавец, уважителен к людям. Это был для меня колоссальный опыт. Но нагрузка чудовищная! Помню: 1996 год, то ли Германия, то ли Америка. Короче, просыпаюсь в одном из городов за границей и не могу понять, где я, кто я. И какой телефон у меня домашний. Пытаюсь вспомнить цифры и позвонить — не могу: такой перегруз психики, эмоций, усталость. Я реально долго вспоминала свой номер телефона. Подумала тогда: откуда у артистов столько здоровья, чтобы испытывать такие нагрузки? Я не могла это оценить в 20 лет.

— А с продюсером Александром Волковым тебя Лещенко познакомил?

— Все случайно получилось. После концерта в Старый Новый год зашла в гримерку ко Льву Валерьяновичу, чтобы попрощаться, а там был Саша. До этого я много о нем слышала от Льва Валерьяновича и Владимира Натановича Винокура — всякие истории, приколы. И тут вот он. И у Саши, когда он меня увидел, глаза загорелись. Тут еще Лев Валерьянович: «Саша, познакомься. Это наша Катя, очень талантливая девочка. Кстати, помоги таланту». И все. С этого началось наше знакомство.

— Теперь можно сказать, что оно было судьбоносным. Несмотря на то что история ваших взаимоотношений весьма драматична, тебе есть за что благодарить этого человека?

— Я благодарна за то, что Саша безоговорочно в меня верил и целых восемь лет шел со мной к успеху. Но вот принять его не смог. Ведь для мужчины сложно делить любимую женщину с многомиллионной аудиторией, трудно понять, что поклонники ее тоже любят, как и он. Это настоящее испытание.

— Как ты думаешь, что стало причиной вашего конфликта? Чего тут больше — личного или творческого?

— Сначала было творческое. Помню это очень хорошо: в Одессе я забегаю в гримерку вся мокрая после концерта, счастливая и говорю: «Ты слышишь? Они поют и не отпускают. Просят на бис». А он смотрит на меня с такой грустью. Я: «Сашенька, ты что, не рад? Мы же к этому так долго шли». Он: «А кто теперь я в твоей жизни? Зачем я тебе?» Понимаешь, он рассуждал со своей позиции — с мужской. Я отвечаю ему: «Как кто? Ты умница, ты личность, ты мужчина, такой же, как и был, ничего не поменялось». А он почувствовал страх, что теряет меня. Этот страх не давал ему покоя.

Но это одна причина — есть и вторая. Конечно, я, как любая женщина, безумно хотела стать матерью, женой — не просто любовницей, а официальной женой, быть счастливой, на что имела полное право. Все это как-то сошлось в тот момент, и я в чем стояла — в том и ушла.

— Неужели не пыталась поговорить с Волковым, убедить его?

— Естественно, пыталась, и не раз. Говорила: «Давай работать вместе, будем распределять доходы 50 на 50». Но он был тверд: «Если ты не со мной — значит, война!» Я сказала: «Я с тобой, но хочу быть счастливой женщиной, матерью! Отпусти меня, дай мне устроить свое счастье или женись на мне. Я люблю тебя, готова подарить тебе жизнь, но в официальном браке: мой ребенок достоин того, чтобы быть законнорожденным». Я же честно с ним разговаривала. Абсолютно. На что он ответил: «Не могу бросить семью». Я сказала: «Не можешь, значит, отпусти меня. Я тебя понимаю».

— После разрыва с Волковым ты осталась практически одна — многие боялись заступиться за тебя, не хотели рисковать карьерой. Помню, Шуфутинский поддержал тебя.

— Миша один из тех, кто оказался настоящим мужчиной. Когда он предложил мне спеть с ним два дуэта, Саша сказал ему: «Ты что, сошел с ума? Ты против меня? Мы же мужики, мы же едины». А Миша ответил: «Катя хороший человек, достойнейшая певица, и я спою с ней дуэтом, потому что этого хочу. А твои интриги меня не волнуют». Я очень признательна Мише за мужской поступок. В 2015 году он приехал из Америки на мой сольный концерт «Пусть говорят» и поддержал меня в очередной раз, и Лев Лещенко поддержал, и Коля Басков сказал такую речь, что я прямо на сцене разрыдалась — не ожидала такого. Ведь я тогда привыкла к тому, что я «невидимка», — 14 лет жизни меня в упор не видели…

— Где ты нашла силы все это пережить, к тому же еще были суды, которые ты выиграла…

— Четыре года судов. Вообще не понимаю, каким чудом выстояла. Будто не со мной было. Если бы сейчас меня спросили: «Пройдешь еще раз этот путь?» — я бы сказала: «Нет! Лучше сразу в другую жизнь, в другое измерение». Хотя, как говорится, Бог дает каждому по его силе и по его возможностям.

— Долгое время твоим продюсером был Макс Фадеев — это было плодотворное сотрудничество?

— Абсолютно! Макс — это был взрыв! Я ему страшно признательна и очень его люблю. Максим прошел со мной много испытаний. Считаю его нашим лучшим музыкальным продюсером и, безусловно, хотела бы с ним еще поработать.

— Катюша, знаю, что со своим будущим мужем ты познакомилась на концерте Владимира Преснякова. И он ради тебя оставил солнечную Одессу. Ты оценила этот поступок?

— Конечно, я очень признательна Игорю. Это серьезный шаг — оставить работу, семью, друзей, приехать в незнакомый город, изменить всю свою жизнь. Но это был его выбор.

— Муж ревнует тебя к поклонникам?

— Первое, что я сказала: «Запомни, моя профессия для тебя навсегда табу. Не важно, будем мы вместе — не будем, но это даже не обсуждается». Думаю, Игорю непросто делить меня с работой, но он, как мудрый человек, старается это скрывать. Я бы так не смогла, скажу честно. И еще я сказала: «Давай научимся общаться друг с другом. Моя профессия непростая: могут говорить что угодно, писать что угодно. И ты не будешь знать, правда это или нет. Спроси меня об этом — и я тебе отвечу. Не у кого-то там из журналистов, а у меня».

— Далеко не каждый мужчина любит разговаривать, спрашивать, выяснять…

— Конечно. Но, во всяком случае, мы пытаемся.

---

Катя Лель

Родилась: 20 сентября1974 года в Нальчике

Образование: окончила музыкальное училище, Российскую академию музыки имени Гнесиных

Семья: муж — Игорь Кузнецов, бизнесмен; дочь — Эмилия (9 лет)

Карьера: в 1994 году стала лауреатом конкурса «Музыкальный старт-1994» и начала работать в театре Льва Лещенко. В 1998 году записала первый альбом — «Елисейские поля». Всего выпустила 8 альбомов. Лауреат премий «Золотой граммофон», «Стопудовый хит», «Серебряный диск», «Песня года». Народная артистка Кабардино-Балкарской Республики и Чеченской Республики