Иван Охлобыстин: «На свадьбу нам подарили картину Сальвадора Дали. Я ее тут же продал в туалете МХАТа!»
Охлобыстин написал сценарий комедийного боевика «Соловей-разбойник» и сам сыграл в нем топ-менеджера Севастьяна Соловьева, который начал грабить богачей и бороться с коррумпированной милицией.
— В лихие девяностые очень многие переступали черту закона — кто слегка, кто сильнее…
— Да я ступил на тропу разбоя еще в лихие семидесятые! На летних каникулах после четвертого или пятого класса я три смены жил в пионерлагере «Салют» под Анапой. Приближался день рождения нашего вожатого, третьекурсника из Краснодара, и мы с двумя пацанами решили, что прекрасным взрослым подарком ему будет вино — благо поблизости росли массандровские виноградники и по дороге ездили грузовики с ящиками портвейна. Сразу вычислили слабую точку: нашли поворот, где машины замедляли ход, — там же горы и такие вертлявые дороги… У обочины росло дерево, крепкий сук которого нависал прямо над проезжей частью. Залезли на него втроем. В нужный момент товарищи крепко хватали меня за ноги, а я прогибался назад и доставал бутылку из кузова проезжающего грузовика! За два спуска выудил три бутылки портвейна «Кавказ». Для вожатого отложили две, а одну решили распить сами — отправились на пляж и сообразили на троих. Нам совершенно не понравилось ни вино, ни реакция именинника. Увидев, что мы напились, он нас побил, а все бутылки выкинул. А ведь мы ради него пошли на рискованный грабеж…
— Это единичный случай нарушения закона или вы в принципе были отчаянным пятиклассником?
— Пятиклассником еще нет. Но когда переходил в шестой, маме вместо комнаты в коммуналке на «Каширской» дали однокомнатную квартиру на «Войковской», и мы переехали в этот чужой неуютный район. Класс меня не принял, зато взяли в компанию местные двоечники и троечники, кстати, оказавшиеся отличными ребятами. Тут я начал участвовать в масштабных драках район на район. Мы, войковские, дрались с тушинскими в оврагах Химкинского леса. Сначала шли взрослые бойцы, а потом мелкотня вроде нас. То ли левым, то ли правым боевым крылом тушинских руководил Гарик Сукачев. Я запомнил этого свирепого воина, всегда вооруженного или водопроводным краном, или иной увесистой железякой… Он узнал обо мне гораздо позже, а как следует мы познакомились году в 1992-м, во время первого или второго «Кинотавра». Он подошел ко мне в аэропорту с каким-то сценарием, кажется, «Детка». Сказал, что пишет песни и не пишет сценариев, что ему трудно сориентироваться. Я ответил: «С удовольствием помогу, Игорь Иванович! Я твой фанат, сразу тебе признаюсь в любви. Готов сделать для тебя что угодно». И мы с ним стали обсуждать сценарий, выпили. И с тех пор у нас такая дружба пошла! А тогда, в эпоху драк в овраге, он меня, конечно же, не запомнил: я был всего лишь шестиклассником, стрелявшим из рогатки шариками от подшипников.
Еще мы, зацепившись за подножку, катались на товарных поездах, забирались на крыши домов района и жгли там костры. Нас можно было назвать родоначальниками современного паркура. Думаю, сейчас дети примерно так же путешествуют. Во всяком случае, мои старшие дочки с подружками уже облазили все местные крыши. Покупают специальную обувь, которая не скользит, — у них «скечерсы» ценятся. Лазят в перчатках, натирают руки мелом… Еще они под землю с диггерами спускались.
— Вы их отпускаете или потом случайно узнаете и за голову хватаетесь?
— Да и так, и так. Отпускаем погулять, а они, вернувшись, рассказывают об экстриме. А потом говорят, что еще пойдут куда-то лазить. Я им: «Вы должны быть осторожнее и брать страховочные пояса!» Они их почему-то игнорируют, хотя обычно те, кто занимается паркуром, надевают страховочный пояс с карабином. Даже мы брали самопальные пояса, когда что-то очень опасное намечалось. У нас из самого экстремального был подъем на высоченное здание, которое тогда строилось в районе «Речного вокзала», за фабрикой «Союз».
А исследуя очистные сооружения в районе Сокол, мы однажды вышли в огромные катакомбы и наткнулись на подземную железную дорогу, которую охраняли военные. Уже взрослым я узнал, что она вела к Тушинскому аэродрому: железку построили в сталинские времена, чтобы можно было эвакуировать руководство страны в случае большой опасности. Солдаты, которые стерегли суперсекретный объект, гнались за нами километра два, но мы ушли от погони! А в наземной жизни нашими основными преследователями были сторожа и участковые милиционеры…
— А потом вы выросли, сели за руль и стали наезжать на милиционеров — видимо, подсознательно желая отомстить за детские обиды. Знаю, что вы однажды наехали то ли на милиционера, то ли на его машину…
— Я наезжал дважды: первый раз на участкового, второй — на машину. История номер один случилась, когда я жил в районе «Коломенской». Я любил черное пиво портер, по-моему, рижского производства, а через квартал от моего дома стоял на обочине ларечек, где продавали пиво. Вечером я ездил за ним на машине. Причем особо не одевался. Зима, снег — я выхожу в шортах, майке и тапочках в виде мышей. Сначала конфуз с этим ларьком случился, когда я неправильно затормозил. То есть тормознул-то я нормально, но было скользко, и я бампером своей «копейки» об ларек — как яичко об яичко — тюк! И все стоявшие на витрине бутылочки попадали внутрь. Той же зимой в тех же шортах и тапочках еду в лютую пургу в тот же ларечек — и неожиданно прямо передо мной возникает статный, высокий усатый милиционер. Я начинаю тормозить, но дикий гололед! Милиционер пытается по этой скользкой дороге от меня убежать, но я еду прямо на него! К нашему общему счастью, пока он метров 20 бежал, я тормозил, и к моменту столкновения машина потеряла скорость и уже ехала накатом. Но милиционера все равно вдавило в сугроб. У него разлетелись в разные стороны пистолетик, треух, рация… Я выбираюсь и думаю: «Блин, убил человека». А он, вдавленный в сугроб, кричит: «Сейчас я выберусь и тебя убью!» Я ему: «Подождите минуточку, я сейчас отъеду!» Он орет: «Нет! Сам выберусь!» Видимо, побоялся, что я поеду не в ту сторону. Я кинулся искать его рацию, шапку, пистолетик. Пока он поднимался, отошел. Оказался человеком с юмором, представил, как будет описывать в рапорте это ДТП, и когда вылез из своего сугроба, то уже в голос хохотал. Он меня простил, но предупредил, что я никогда не должен ехать на него. А если он увидит, что я еду в его сторону, он начнет вести из табельного оружия прицельный огонь по салону.
Вторая история была жуткой. Она случилась незадолго до нашей с Оксаной свадьбы. Я с друзьями ехал на своей «восьмерке» в районе «Измайловской». Там есть место, где дорога до трамвайных путей узкая, а после — широкая, и все пытаются перестроиться по мере того, как проезжают пути и выезжают на широкую дорогу. Я встал в крайний правый ряд, ушел вправо, чтобы объехать общий поток, только набрал скорость — как втемяшился в машину, стоявшую с погашенными габаритами в полутора метрах от обочины. «Москвич-2141» — дьявольская машина, мне на нее не везет. Три аварии крупные были, и все с этой гадкой моделью.
— А злополучный «москвич» на обочине принадлежал милиционеру?
— Причем далеко не такому приятному, как тот, в сугробе! Он непрерывно боялся, что я не верну ему деньги за изуродованную машину, отобрал у меня паспорт, то и дело угрожал пистолетом. И сам по себе был персонаж странный. Раньше служил замполитом, но к тому времени коммунизм, слава Богу, отменили, и он заведовал в милиции комнатой релаксации или чем-то в этом духе. Не при делах был человек, короче. Причем я лихо влетел в его «москвичонок», хорошо, что его самого не было в машине — вышел куда-то. Он вернулся, а я весь изрезанный, кровища хлещет. У моего товарища Андрея Разумовского, как в «Восставшем из ада», лицо в мелкую насечку. Я начинаю разговаривать с потерпевшим, он меняется в лице, достает пистолет и в меня целится. Я: «Подождите, застрелить вы меня всегда успеете. В чем дело, если не принимать во внимание наш небольшой казус?» Он вроде успокаивается, начинаем опять разговаривать, обсуждаем, как все уладить, — он снова начинает пистолет доставать. Бывший замполит, как и я, грассировал и, как выяснилось позже, думал, что я над ним издеваюсь. Потом он нам доставил тысячу неприятностей! Он хотел больно много денег, но в силу того, что я виноват, мы особо и не отнекивались. К тому же мне должны были скоро заплатить гонорар за сценарий «Мусорщика» — по нему потом Георгий Шенгелия снял фильм с Алексеем Гуськовым и Олесей Судзиловской. Я подумал: «Ухлопаю весь гонорар. Правда, будет не на что свадьбу справлять, но как-нибудь выкрутимся…» Но как жениться? Этот чокнутый отобрал у меня паспорт — боялся, что иначе деньги не отдам. Замполит беспрерывно тусовался в нашем подъезде, и я, чтобы избежать встречи с ним, два раза выходил из квартиры через окно, по козырьку, благо мы на втором этаже жили. У него была отвратительная манера: он наставлял на меня пистолет и что-то говорил, захлебываясь от ярости. Я не особо боялся его как личность, но думал, что он человек психованный, с оружием не очень хорошо умеет обращаться, ведь замполит вряд ли в атаку ходит. Случайно нажмет на курок — и кирдык! Надоел он мне за это время до смерти. Хотя, с другой стороны, я его понимал: у человека четверо детей и нет нормальной работы. Он однажды привез меня в свое Марьинское отделение — там над ним местные милиционеры издевались, смеялись. Несчастный человек, чуть-чуть не в своем уме. Я чувствовал к нему смесь опасения, раздражения и жалости… Мой паспорт он у Оксанки, кстати, отобрал. Пришел, когда меня дома не было. Возвращаюсь, а он у нас сидит. Он и Оксанку пугал — правда, к счастью, более-менее интеллигентно, из пистолета не целился.
Сценарий я написал хороший, и заплатили за него хорошо — $4 тыс. По тем временам космические деньги. И все пришлось отдать за причиненный ущерб. Замполит себе в медицинской карте на 300 листов написал, как он повредился.
— Как же вы с Оксаной зарегистрировались в ЗАГСе без паспорта?
— Не имей сто паспортов, а имей сто друзей. Мы привезли в Грибоедовский дворец бракосочетания Димку Харатьяна, а тогда только что вышли «Гардемарины», и женщины от счастья плакали, когда его видели. Он уговорил, чтобы нас без паспорта записали, но какова была технология, не помню.
Иван Охлобыстин, интересные факты из личной жизни >>>
— А как свадьбу без денег играли?
— И тут помогли друзья — они нам вообще всегда помогали. У нас очень хорошая компания: Михаил Левичев, Игорь Иванович Сукачев, Саша Скляр и много кто еще. Во МХАТе шел спектакль по моей пьесе «Максимилиан Столпник», его ставил Миша Ефремов. И он мне помог договориться с рестораном МХАТа. Кого на нашей свадьбе только не было! И Валера Тодоровский, и Сергей Соловьев, и Ефремов. Мишка взял на себя роль тамады — я бы без него никогда не справился. Мы с Оксаной по-честному разучили свадебный танец — танцевали под танго «В парке Чаир». «В парке Чаи-ир распуска-аются ро-о-озы…» (Напевает.) Банк «Эскадо» подарил нам картину Сальвадора Дали — я ее тут же продал в туалете МХАТа Ренату Давлетьярову. В смысле не саму картину передал, а переговоры прошли в туалете. Я сказал Ренату: «Отдаю за полцены. Сам знаешь, Сальвадор Дали настоящий, но картина нам не нравится. Такое ощущение, что кот нагадил на лист ватмана…» Это был Дали в сложный период творчества. Получилось, что я копейка в копейку окупил свадьбу этой картиной! Теперь, когда вижу работы Сальвадора Дали, испытываю чувство, будто получил открытку от дедушки.
— Вы в «Соловье-разбойнике» ездите на очень интересном агрегате — трицикле, к которому приделали пулемет. В жизни приходилось кататься на таком трехколесном мотоцикле?
— Нет, но я их видел раньше на съезде байкеров в Калифорнии. На таких катались пожилые рокеры — 70-летние седые дедулечки со своими пергидролевыми бабулечками. Выглядели трициклы забавно, но желания на них поездить не возникло — ведь нормальные байки несоизмеримо круче. Так что первый раз я на трицикле прокатился на съемках «Соловья-разбойника». Хороший транспорт.
— А на мотоцикле давно катались?
— Очень давно. Хоть я и был байкером, но продал свой последний мотоцикл, когда Оксанка была беременна нашим третьим ребенком — Варей. До этого мой верный конь стоял необихоженный на стоянке — я ездил на нем лишь эпизодически. Но тут решил, что пора относиться к здоровью и безопасности серьезнее — период родительской ответственности наступил. И я дал себе зарок не садиться за руль мотоцикла. Ну, трицикл таковым не считается. А вообще я везде отказываюсь: нет, не буду.
— Тяжело отказываться? Приходится себя бить по рукам?
— Ну конечно! Но это как с алкоголем: предлагая 50 г, люди не понимают, что этой малости хватит для запуска химической реакции. Невозможно проехать чуть-чуть и остановиться. Я ведь лет 15 был байкером, всю Европу объездил. У нас такая интернациональная компания была — один ливиец, два ирландца, чех, парень из княжества Лихтенштейн… То собиралась компания, то разъезжалась. Мы особо не выверяли планы — просто созванивались. Штаб был у мамы одного из ирландцев.
— Ирландская мама была похожа на старушку с трициклом?
— Нет, эта милейшая дама держала булочную и сама стояла у прилавка. И мы все ей звонили, сообщали, кто где находится, и через нее координировались. Нашей сверхзадачей было побольше объехать и побольше увидеть. Несмотря на неформальный внешний вид, мы довольно цивилизованными были, даже в музеи заходили. В Германии, под Потсдамом, у нас тоже была своя база. До сих пор помню популярное кафе «Сковорода», сохранившееся со времен ГДР, там мы познакомились с одним из солистов Rammstein. Что этот парень не простой байкер, а музыкант знаменитой группы, я узнал, только когда случайно встретил старого немецкого знакомого в Москве, в байк-центре «Ночные волки».
— Если дети захотят на мотоцикле кататься, разрешите?
— Они все ездят. У старшей дочки, Анфисы, скутер в виде чоппера, причем довольно мощный. Я ей подарил его на 10 лет. Мы жили тогда на даче, и я приехал на нем из Москвы. Она села на скутер, спросила, как он включается. Я показал, как включается, — и не успел сказать, как выключается, потому что она уже уехала. Сижу и жду, когда из леса, куда уходила дорога, раздастся хлопок и детский рев. Ни фига! Возвращается назад, причем разобралась по дороге, как тормозить. Точно так же на этом же скутере поехала Дуся. В тот период ночами я писал роман «XIV принцип», а днем мы с дочками гуляли по оврагам, я учил их стрелять. Когда мы выбрались в Москву, то купили скутер для большой массы тела и стали на нем по очереди с Оксанкой ездить.
— А тот первый скутер Анфиса попросила подарить или вы его по своей инициативе купили?
— Мои дети не избалованы, им до сих пор не приходит в голову, что они могут захотеть какую-то вещь. Мы недавно опрашивали Дусю, что она хотела бы получить на день рождения. Она крепко задумалась и сказала: «Ну, я хотела бы, наверное…» Еще подумала, подумала и говорит: «Не знаю, наверное, какую-то одежду». Мы и сами такие же. Хотя я весь в перстнях, бирюльках и фигульках рокерских, в принципе, могу всю жизнь проходить в одной одежде, лишь бы она была чистая и штопаная. Моей любимой кожаной жилетке 26 лет. Я ее всегда использовал как большую сумку — в ней тысяча всяких карманов, по которым можно рассовать мобильный телефон, нож и прочие необходимые мелочи.
Оксанке какие-то вещи нравятся, но она легко может одну и ту же юбку таскать хоть до скончания веков. Украшения ей дарить вообще неблагодарный труд. Недавно купил кругленькие часы Rolex — тоже не носит. Когда я несколько лет назад снова начал активно сниматься, загорелся приобрести Оксанке шубу. Это удалось сделать лишь после долгих мучений. Я говорил ей, что шуба будет из искусственного меха, говорил, что мечтаю купить шубу себе… Заманил в меховой магазин, предупредил продавщицу, что хочу подобрать жене шубу, только это надо сделать очень быстро, пока она не осознала, куда и зачем ее привели, — а то я ее потом не удержу. Женщина решила, что это шутка, пошла выбирать подходящую модель, а когда вернулась, Оксанка уже удрала. А мне так неудобно, что я ее, бедную, зря гонял. Спрашиваю: «А у вас мужские шубы есть?» — «Есть». Я говорю: «Дайте самую неприличную, чтобы я в ней выглядел как пуэрто-риканский сутенер». Она говорит: «Есть такая. Два года висит, как для вас оставили». Приносит — действительно, сама шуба из какой-то ерунды типа нутрии, а воротник неистово пушной — из енота. Смотрится крайне неприлично — грех не купить! Шуба оказалась теплой, однако крайне тяжелой. Я в ней охотился на уток, на кабанов — ведь эта охота и не подразумевает забегов по лесу: ты лежишь на деревянном настиле, приколоченном к какой-нибудь сосне, высоко над кормушкой, куда время от времени приходят кабаны. И на съемках шубу частенько использовал — в сериале «Пуля-дура», еще в каком-то фильме, для ролика «Евросети» в ней снимался. Она до смешного нарядная, рядом со станковым пулеметом должна хорошо смотреться. Думаю, ей суждена долгая жизнь и она закончит свой путь где-нибудь в изножье кровати — ее понизят в звании и переведут в шкуры.
— А Оксана свою шубу носит?
— Изредка надевает в морозы.
— А Rolex?
— Rolex Варя застолбила. Сказала: раз мама не носит, то будет она таскать, когда вырастет. А Вася застолбил мой пиджак из крокодиловой кожи.
— Пиджак-то ладно. Но неужели Варе не хочется пофорсить с Rolex, не дожидаясь совершеннолетия?
— Даже не пытается. Сейчас, если я правильно понимаю, дети не зациклены на одежде и каких-то гаджетах, потому что их и так много, они доступны всем. Зато дочкам хочется красить ногти, подкрашивать глаза. Оксанка ведет неустанную борьбу, я тоже говорю: «Девчонки, очень странно смотрится, когда идет молочный ребенок, который два дня назад перестал сисю сосать, — и уже глаза подкрашены! Это неприлично». Но они не понимают. Уши мы им разрешили прокалывать с 16 лет. Анфиска сейчас проколола… Остальные пытаются добиться отмены возрастного ценза, пробуют спорить. Мы им говорим: «Вот у вас будут свои дети, и вы тогда нас поймете. А пока бессмысленно объяснять».
— Сейчас и татуировки в большой моде. Не говорят: «Папа, мы же хотим ходить с татуировками, как ты»?
— Они понимают, что маленькие, и если сделать татушку сейчас, она растянется. Я в период от 16 до 18 лет вырос в два раза, а до этого был самым низким в классе. И приводить в пример мои татуировки в качестве аргумента бессмысленно. Сама культура тату в обществе иная, чем была в мои байкерские времена. Сейчас это просто дизайн, тюнинг внешности. Могут всю руку забить единым рисунком по предварительному тщательно обдуманному эскизу. Забавный подход. У меня как-то журналисты спросили, что означают мои татуировки. Я говорю: «Ребята, татуировки ничего не означают, потому что они делались крепко под мухой. И даже если они что-то означают, я этого просто не знаю». Человек, который набил мне рунические надписи, уверял, что они гарантируют: идущему по пути не будет препятствий и его ждет процветание. Но стоит ли верить этому старому алкоголику? Дело было в Ирландии, мы с моим другом колесили на нашем «харлее» и заехали к его дяде, который держал автомастерскую. У нас с собой была огромная бутылка виски — 10-литровая, подарочная, на железной подставке. Дяде, видимо, очень хотелось выпить из нее. Он понимал, что племянник не даст ни за что, а вот его гостя… видать, можно развести. И он поведал длинную сагу о том, что происходит из семьи древних друидов и прямо сейчас может наколоть мне эксклюзивные магические руны… На Тибете — и на память о Тибете — я сделал татуировку дракона. Но опять-таки это не было осознанным решением: я был перманентно пьян. Открыл глаза — у меня есть новая татуировка. Благодаря ей я узнал, что был на Тибете. Зато что означает единорог на моем и Оксанкином плечах, я знаю — это символ чистоты и целомудрия. Мы с Кысой накануне свадьбы сделали одинаковые.
— Оксана, пока вы с ребятами фотографировались, рассказала, что у вас есть традиция: по утрам кто-то из детей забирается в родительскую кровать почесать папе спинку…
— Они выяснили, что папа — это животное. С ним не нужны психологические приемы и логические доводы. Достаточно его просто почесать — и он будет на все согласен. Эту кнопку Варя нашла. Сначала мы с Оксаной ложились вечером смотреть кино, и я делал ей массаж, а потом она мне. Вот он, источник чесально-массажной традиции! Но дети коварны: иной раз начнут почесывать, а потом резко прекратят и требуют, чтобы я их чесал.
— А ведь возможно и коварство другого типа: когда папа с почесанной спинкой будет всем доволен и на все согласен, выпросить разрешение на что-нибудь. Например, собаку завести…
— Так дети ситуацией не пользуются — их Оксана деликатными сумела воспитать. А собаку мы не можем завести. Нам Машка Голубкина подарила джек-рассел-терьера. Вообще-то я фанат бладхаундов и доберманов, но джек-рассел Адольф был чудо-пес! Очень умный, аккуратный, мы с ним спали вместе. К сожалению, у Оксанки началась аллергия — до этого не было ни на что, однако, видимо, рождение детей истощает организм. Оксана сдала кровь, из нее сделали сыворотку, вкололи ей — это могло избавить от аллергии. Однако трудоемкая операция не увенчалась успехом, и поэтому пришлось вернуть Адольфа Голубкиной. Машка, когда дарила его, говорила, что в случае чего возьмет его назад. С ним бесконечно жалко было расставаться… А вот шиншиллы прожили у нас долгую для грызунов жизнь. Сейчас у нас живут четыре кролика. Первого Оксанка купила, второго нам кто-то отдал, уже не помню, откуда появился третий, но четвертого тоже отдали. Нам все их отдают. Они у нас приживаются, мы за ними ухаживаем и поэтому считаемся среди друзей последовательными животнолюбами. Еще у нас есть кенар по кличке Лучик, это сокращение от Лучано Паваротти. В семь часов утра он начинает петь. Однажды Варя играла на гитаре песню Окуджавы «Виноградная косточка», Лучик ее услышал и начал петь. А Варя песню записывала. В итоге на записи поет только Лучик: он Варю просто заглушил.
Часто детей заставляют заниматься музыкой, но Варя сама заявила, что хочет играть на гитаре, — никто ее к этому не склонял. Я удивился, обрадовался, поехал искать кружки поблизости. Нашел Дворец культуры, а там — преподавателя, лауреата международных конкурсов. Я долгое время этого педагога в галстуке-бабочке подозревал в педофилии: ну не может нормальный человек заниматься с детьми, нервов никаких не хватит! Я сразу в полушутейной манере пообещал, что если замечу хоть намек, застрелю из ружья через окно, даже входить не буду. «Хи-хи!» — сказал он. А Варя подтвердила, что, скорее всего, так и будет. Но он оказался милейшим человеком, далеким от подобного рода грехов. Он научил Варю играть, она его любит по-человечески и до сих пор у него занимается.
А для дополнительных уроков у нас дети ищут преподавателей сами. Дуся ввела традицию — подбор учителей по Интернету. Думаю, так делал кто-то из ее подружек. У дочки хромала химия, и она, чтобы ее подтянуть, наняла репетитора. В итоге она стала первой по химии, перешла в школу с ее углубленным изучением и собирается поступать в медицинский институт! Вслед за Дусей стали самостоятельно искать репетиторов Варька с Васей. Сейчас школьная программа тяжелая, и если они понимают, что не справляются, сами заказывают учителей, чтобы наверстать. Нам не приходится требовать от них пятерок. Я, честно говоря, ничей дневник ни разу не видел. Не потому, что мне безразлична их учеба, а потому, что они сами за ней следят. Современные дети из нормальных семей себя сами мотивируют: им нужно поступать в институт, они понимают, что поступить туда сложно, и не хотят зависеть от денег или блата — считается, что это западло. Мы оплачиваем учителей, и на этом заканчивается вся помощь.
Из-за ежедневных многочасовых съемок в «Интернах» у нас в семье закон «семи поцелуев». Ты приходишь после работы домой, целуешь жену и шестерых детей и говоришь, что пошел кое-что обдумать. И тут ты открываешь глаза, а над тобой стоит водитель — и ты понимаешь, что уже утро и пора ехать на съемки.
Благодарим торговый центр Dream House и бутик Outsidesign за помощь в проведении съемки.