Ирина Коренева: «После успеха фильма «Человек-амфибия» дедушка провел с папой воспитательную беседу

— Когда я родилась, фильм «Человек-амфибия» давно вышел на экраны. Роль Ихтиандра подарила папе не только популярность, но и… мою замечательную няню, практически члена нашей семьи. Валя была его поклонницей. Приехала в Москву из Караганды специально, чтобы каким-то образом познакомиться с Кореневым. Сняла комнату где-то в Подмосковье, устроилась на работу в колхоз. Утром работала, а вечерами ездила в Театр Станиславского на папины спектакли. Валя познакомилась со многими московскими артистами и как-то в компании встретила мою маму, та как раз была беременна. Разговорились, мама — в то время весьма востребованная актриса — посетовала, что не знает, с кем будет оставлять малышку. И тут Валя предложила свою помощь. Первое время моталась к нам, в театральное общежитие на «Аэропорт», каждый день, пока уже к концу недели не валилась с ног от усталости. При этом она была безмерно счастлива: нянчит ребенка своего кумира! И когда мама однажды ей сказала: «Живи с нами — всем так будет проще», с радостью переехала и осталась на долгие годы. Воспитывала меня, баловала, обшивала — руки у нее золотые… Сама замуж так и не вышла. Говорит, что ее семья — это мы: Алла, Ирочка и Вовик, которого она обожает по сей день. Папа для нее — все! Самый красивый, самый умный, самый лучший. Она уже давно вернулась к себе в Караганду, но нередко нас навещает. Приезжает с фотоаппаратом, снимает каждый наш шаг, а потом возвращается домой с ворохом фотографий семейства Кореневых и развешивает их по всему дому. Она в Караганде — звезда, все знают, что она наш друг. И когда папа бывает там на гастролях, Валю всегда усаживает на лучшее место в зале. Она — удивительный человек: светлый, добрый… Все мы ее очень любим.

Конечно, у папы было много поклонниц. Мама рассказывает, что некоторые ездили за ним по всей стране. Провожали папу на вокзале в Москве, а встречали — в другом городе. Каким образом им это удавалось, непонятно. Женщины были весьма интеллигентными, к маме относились с симпатией. Мало того, именно благодаря им она всегда знала маршруты папиного передвижения. Они же ходили за ним по пятам, а потом звонили ей и докладывали: «Володя пошел туда-то» или «Сидит в таком-то ресторане».

Я, даже когда еще совсем крохой была, понимала, что мой папа — известный артист. Но это была данность, никак эмоционально не окрашенная. А вот насколько он обожаем женщинами, почувствовала, уже когда выросла. Праздновалось 25-летие фильма «Человек-амфибия» в кинотеатре «Ударник». Хотя фильм я давно знала наизусть — с Валей мы не раз его смотрели вместе, — все равно прошла в зал. И вот кадр: Ихтиандр выходит к своему отцу, снимает маску, и… по темному зрительному залу катится общий женский вздох: «А-а-ах…» (Смеется.) Тогда я поняла, что да, мой папа — секс-символ, настоящая звезда! Сам-то он к своей внешности весьма спокойно всю жизнь относится. И, кстати сказать, не любит себя на экране. Иногда показывают старый фильм, я зову: «Иди посмотри на себя, какой ты был молоденький, хорошенький». Он отмахнется и уходит.

— То есть красотой своей не пользовался?

— Пользовался, наверное, по молодости, но ничего про это не рассказывает. (Смеется.) В этом отношении его хоть режь, хоть четвертуй — лишнего не скажет. Сейчас смотрю «Человека-амфибию» и поражаюсь: нет больше таких красивых актеров, какими были Коренев, Михаил Козаков и, конечно же, невероятная Анастасия Вертинская.

Владимир Коренев в 1961 году стал суперзвездой и секс-символом СССР (кадр из фильма «Человек-амфибия»)

— При упоминании Ихтиандра ваш папа не вздрагивает? Бывает, актеры устают от образа.

— Напротив, он благодарен фильму, сделавшему его, 21-летнего выпускника театрального института, популярным актером.

На дипломном спектакле его увидел ассистент режиссера и пригласил на пробы. Они с мамой только-только поженились. Слава Богу, маме, несмотря на молодость, удалось правильно среагировать на то, что произошло в их жизни. Ведь как получилось: замуж она вышла за никому не известного студента Коренева, а спустя несколько месяцев получила суперзвезду, в которого были влюблены все женщины СССР. 

Сейчас, будучи взрослой, понимаю, насколько маме было непросто! Хорошо, что папин отец, мой дедушка, тоже оказался мудрым человеком. После фурора, который произвел фильм «Человек-амфибия», провел с сыном воспитательную беседу и объяснил, что слава пройдет, а вечные ценности — семья, жена — должны остаться. Так что мы с мамой для папы всегда на первом месте.

Дедушка мой — контр-адмирал. И папа, отправившись из Таллина в Москву поступать в театральный, думал, что если сразу не поступит, то тоже станет моряком.

— Где встретились ваши родители?

— В институтской компании. Папа поступил на первый курс, мама училась на третьем. Несколько лет они встречались, пока мама не поставила вопрос ребром: «Либо завтра в загс, либо ты меня больше не увидишь». До этого папа все как-то уворачивался от этой темы. Но ничего, на следующий же день пришел к маме и, будто бы сам это предложил, говорит: «Ну что, идем, Ален, заявление подавать?» 2 апреля 1961 года они зарегистрировались. Моя будущая крестная, которая знала о маминых страданиях и оказалась единственной свидетельницей на свадьбе, встала в дверях: «Покажи, Володя, штамп в паспорте! Хорошо ли виден?» (Со смехом.) Мама рассказывает, что поразилась редкому для мужчины сочетанию красоты и ума, начитанности, образованности. Да и в компаниях папа — заводила, у него хорошо подвешен язык. Но с первого взгляда все равно в него не влюбилась, ему пришлось ее долго добиваться. (Смеется.) А папу мама покорила своей душевной чистотой и, конечно же, красотой. Папа ее называл «леди Мценского уезда» — она из очень простой семьи, росла в Орле без родителей, с бабушкой, и была скромной девушкой. Папа вспоминает, что ходил на все ее спектакли, да еще и по несколько раз, настолько ему нравилось, как играет Константинова. К тому времени она уже выходила на сцену в главных ролях в Театре имени Станиславского и даже во МХАТе заменяла Татьяну Лаврову в «Чайке». В то время главным режиссером Театра Станиславского, где работала мама, был Михаил Яншин. И он, зная о ее романе со студентом, сказал: «Алечка, беру его в труппу не глядя». Хотел, чтобы они были вместе. И вот настал день папиного дебюта — в массовке в «Днях Турбиных». Это случилось после «Человека-амфибии». При его появлении зал взорвался аплодисментами, и Яншин тут же велел мальчика убрать, на время.

— Ваши родители похожи между собой или, наоборот, разные?

— Они абсолютно разные. Мама — собранная, деятельная. Папа — это Обломов. (Со смехом.) Любит полежать на диване, посмотреть телевизор. В идеале для него — вообще из дома не выходить. Так смешно бывает смотреть, когда он собирается на спектакль! Всю дорогу бормочет: «Ох, как неохота, лучше бы дома побыть с мамочкой». Хозяйством всю жизнь занимается мама. Она может и гвоздь прибить, и обои поклеить. Папа подключается, когда ему уже становится стыдно смотреть на мамины усилия. Тогда встает с неохотой: «Давай помогу». Папа так комментирует распределение ролей в семье: «Мама занимается очагом, а я решаю вопросы глобальные — начать ли войну, к примеру». В нашей семье он объект всеобщей любви. Никаких подвигов мы с мамой от него и не ждем. Кажется, прошлой весной в прихожей сломалась вешалка. И так там до сих пор и лежит. Папа говорит: «Надо вызвать человека, который починит». Мама отвечает: «Хорошо. У нас дома ведь таких людей нет». Ну что — смеются. Единственное, что папа делает прекрасно по дому, — так это готовит. Летом на даче, когда собираются гости, делает волшебный плов… Получается потрясающе! Просто пальчики оближешь.

— Роль Ихтиандра подарила папе не только популярность, но и… мою замечательную няню, практически члена нашей семьи. Валя была его поклонницей. C Валентиной (2012). Фото: Из личного архива семьи Кореневых

— Ира, вы росли театральным ребенком? Проводили все свободное время за кулисами?

— Конечно, театр я любила с раннего детства, все спектакли знала наизусть уже лет в шесть. И когда слышала разговоры взрослых про то, что — какой ужас! — актриса Х. заболела и кто же ее заменит, искренне удивлялась: ведь есть же Ира Коренева, она и заменит! (Смеется.) Пока родители были на сцене, я со своей закадычной подружкой Машей Бурковой (дочерью актеров Георгия Буркова и актрисы Татьяны Ухаровой) бегала за кулисами. Мы либо просто носились, либо играли в прятки — до сих пор я могу так спрятаться в театре, что меня никто никогда не найдет! Либо просачивались в костюмерную и потихоньку отрывали от женских платьев по «бриллиантику», а потом где-нибудь в укромном уголке устраивали тайник. Или — еще любимое развлечение — в перерывах между дневным и вечерним спектаклями играли на сцене в декорациях. Например, с упоением качались на качелях Маленького принца. Я всегда знала, что моя судьба будет связана с театром, поскольку о других профессиях не имела ни малейшего представления. (Смеется.) А родители не возражали. Папе вообще все нравится, что я делаю. (Смеется.)

Ну а что? Лучше нашей профессии ничего и быть не может. Просыпаешься поздно, репетиция начинается в одиннадцать-двенадцать, не раньше. У нас ненормированный график. Посмотреть со стороны — наша профессия кажется абсолютным праздником. Премьеры, цветы, поклонники, и никем не замеченные за этим праздником невидимые миру слезы.

— Насколько плотно Владимир Борисович занимался вашим воспитанием?

— Судя по словам мамы, пока я не заговорила, он обходил мою кроватку стороной. Иногда заглядывал одним глазком, что там за крикливое существо лежит. (Смеется.) Он «пропал», как только первый раз услышал от меня «папа». И в тот же миг превратился в сумасшедшего отца. Так меня обожал, что не мог работать, не зная, где я нахожусь. Как-то случай вышел: они с мамой играли днем «Робин Гуда», и я собиралась самостоятельно приехать в театр на метро из «Новых Черемушек», где мы в то время жили. Мама рассчитала время, сообщила папе, что как раз к первому звонку я успеваю, а меня все нет и нет. Встретила подружку по дороге, заговорилась. В общем, вбежала в театр с третьим звонком. Мне артисты кричат: «Ира! Где ты была? Коренев не может начать играть». Я роняю пальто, сумку, бегу за кулисы: «Папа, я здесь». И он вышел на сцену. А у него уже руки тряслись, давление подскочило.

— Папа вас, такую красивую дочку, наверное, как куклу наряжал да баловал? Он же много ездил…

— Папа с гастролей обычно почти ничего не привозил, кроме книг. Он не разбирается в вещах и не считает их достойными большого внимания. Зато однажды из Венгрии притащил мне фирменный двухколесный раскладной велосипед. По тем временам невиданную роскошь! Во дворе я сразу стала королевишной.

Меня родители не баловали, я росла в спартанских условиях. И денег лишних никогда не было, и к себе я относилась довольно равнодушно.

То, что надо стильно одеваться, я поняла, когда уже поступала в институт. Тогда, кажется, впервые попросила, чтобы мне сшили платье.

Вот книг в доме всегда было много — просто огромная библиотека. Папа — книгочей редкостный. На книжки мог спустить всю зарплату. Я обожала валяться с ним на диване и слушать разные истории, например «Графа Монте-Кристо». На самом интересном месте папа вдруг замолкает. Я тяну: «А дальше что, папочка?» — «Продолжение завтра» — и идет спать. И так я мучилась от нетерпения, что однажды залезла на полку, нашла эту книжку и читала до утра.

Что касается материальных благ, то мои родители к ним довольно равнодушны. Папа всю жизнь одевается так: что под рукой висит, то и наденет. Вдруг спохватится: «Где мои тренировочные?» А мы с мамой их выбросили. «Зачем?! — шумит. — Шикарные тренировочные, их перелицевать — и еще лет двадцать носить можно».

— У папы было много поклонниц. Некоторые ездили за ним по всей стране. Женщины были весьма интеллигентными, к маме относились с симпатией. Благодаря им она всегда знала маршруты папиного передвижения. Владимир Коренев с поклонницами (1960-е). Фото: Из личного архива семьи Кореневых

— У родителей много друзей?

— Они живут открыто — дом был полон гостей всегда. Заканчивались репетиции, спектакли, и все ехали к нам. Мама тут же накрывала на стол, было очень весело.

— Ира, вы до сих пор с родителями живете?

— Понимаю, что я эгоистка, но мне удобно с ними жить. Мама — дома, на ней хозяйство, а мы с папой — с головой в творчестве.

Через полгода после того как у меня родился сын, а это было 18 лет назад, мама полностью взяла на себя заботы о внуке. Сказала: «Понимаю, твой творческий путь только начинается, я помогу» — и практически перестала играть в театре. Егору было всего полгода, когда мы с папой приступили к репетициям спектакля «Мужской род, единственное число», который идет с аншлагами много лет. Чуть позже, когда и у папы работы стало поменьше, он подключился к воспитанию внука. С удовольствием возился с Егором, отвозил и привозил его из садика, играл. Что Егор ни сделает, папина реакция: «Любименький!» Так что главный воспитатель — это я. Но когда папа слышит, что я совсем уж строгача включаю, может вмешаться, заступиться за внука.

Из него вышел потрясающий дедушка. Внука обожает, тот платит ему взаимностью, они настоящие друзья. Знаю, что меня он сильно любит, но Егора — вообще без всякой меры.

Ощущение, что на мне папа просто тренировался. Шквал его любви, заботы, переживаний направлен теперь на внука. Он держит его под неусыпным контролем: «Ты где? С кем? Когда придешь?» Волнуется, конечно… Сын иногда в шутку меня просит: «Роди ему еще одного внука, чтобы он от меня отстал».

Иногда начну сына ругать, говорю папе: «Ну посмотри, что творит!» А в ответ: «Да все хорошо! Отличный парень растет!»

А о себе так говорит: «Я родился для того, чтобы быть дедом».

Без нас папа не может прожить ни секунды. Если куда-нибудь уезжает, звонит по сто раз в день. И когда сообщает: «У меня деньги на телефоне заканчиваются», мама в ответ смеется: «Ну и хорошо, меньше звонить нам будешь». Сам-то он не знает, как это — положить на телефон деньги. (Смеется.) «Техника в руках дикаря — груда металлолома» — это про моего папу!

— Егор продолжил актерскую династию?

— Нет, он учится в Высшей школе экономики. Хотя, на мой взгляд, растет абсолютным Артистом Артистычем. К тому же он очень фотогеничный — таких камера любит. Но по нашим стопам сын идти не захотел. Говорит: «Я так редко вас с дедушкой видел, что не хочу своим детям той же участи».

— Я эгоистка, мне удобно жить с родителями до сих пор. Мама — дома, на ней хозяйство, а мы с папой — с головой в творчестве. Фото: Андрей Эрштрем

— Ира, почему вы с такой яркой внешностью так мало снимаетесь?

— Да как-то пока не складывается у меня роман с кино. Может быть, потому что помощники режиссеров перестали ходить по театрам, как это бывало раньше. В кино стало удобно брать тех, кто уже примелькался на экране. Иногда папу прошу: «Ну ты хоть фотографию мою возьми, покажи». А он в ответ: «Хорошо… Завтра покажу». Нет, я не обижаюсь на него — привыкла. Если он и пойдет просить за кого-то, то только не за своих. Меня, помню, знакомые спрашивали: «Ты в институт по блату поступила?» Конечно, по блату, раз сказала приемной комиссии, что меня зовут Коренева Ирина Владимировна. Половина из них были хорошими товарищами моих родителей.

— У Владимира Борисовича был почти 10-летний перерыв в кино. Не приглашали или ему не нравился материал?

— У папы всегда на первом месте — театр. Если съемки могли нанести ущерб театру, он отказывался. Переживал ли он, что редко снимается? Не знаю, наверное, да. Мы же все хотим работать. Но папа такой человек, что личные переживания в себе держит, не выплескивает. Поэтому часто давление поднима­ется.

Говорю иногда: «Пап, о чем задумался? Что тревожит? Расскажи, поделись». А он: «Оставьте меня одного, дайте подумать».

Несколько лет назад он снялся в фильме Светланы Дружининой «Тайны дворцовых переворотов» в серии «Виват, Анна!». Сыграл князя Долгорукого. Он был счастлив работать и со Светланой Сергеевной, и с ее мужем Анатолием Мукасеем, потрясающим оператором. Он просто в них обоих влюбился. И партнеры великолепные — Инна Чурикова, Владимир Ильин и многие другие. Когда он нам с мамой рассказывал, как подолгу они репетируют дубли, с какой отдачей все работают, просто светился от счастья.

Папа очень эмоциональный человек, радуется или расстраивается — все по полной программе. У нас вообще абсолютно итальянская семья. Мы громко разговариваем, шумим. Эмоционально и активно делимся друг с другом мыслями — о Егоре, о его воспитании, о новостях, о каких-то моих или маминых проблемах. Те, кто впервые оказывается свидетелями нашего общения, иногда спрашивают: «А почему вы кричите?» (Со смехом.)

— Как вам кажется, что вашему отцу сегодня нужно? В каком душевном состоянии он живет?

— Я думаю, главное, что он хочет, чтобы все мы были живы-здоровы. Последнее время стал больше уставать, и я недавно вдруг поняла, что мне придется взять заботы о семье в свои руки. Пора немного разгрузить моих чудесных и любимых родителей, со­здать условия, чтобы они побольше и подольше отдыхали. Но, с другой стороны, они же актеры! Им нужна работа и зритель… Я мечтаю, чтобы папа еще снялся, и не раз, в хорошем кино, ведь с возрастом он накопил много бесценного актерского опыта. Мне очень обидно, что его, такого сильного артиста, мало приглашают.

Я страшно счастлива, что после долгого перерыва на сцену родного театра вернулась мама. Мы втроем заняты в замечательной пьесе Нила Саймона «Дураки». Причем играем семью. Идет время, и теперь настал мой черед щадить родителей. Освобождать от проблем, дарить им больше радости. Они это давно заслужили.

---

Владимир Коренев

Родился: 20 июня 1940 года в Севастополе

Семья: жена — Алла Константинова, актриса; дочь — Ирина Коренева, актриса; внук — Егор, студент Высшей школы экономики

Образование: окончил актерский факультет ГИТИСа

Карьера: с 1961 года — ведущий актер Московского драматического театра им. Станиславского.

Снимался в фильмах: «Человек-амфибия», «Дети Дон Кихота», «Много шума из ничего», «Дети Арбата», «Дорогая Маша Березина», «Тайны дворцовых переворотов. Фильм 7. Виват, Анна!» и др. Народный артист России. Профессор, художественный руководитель факультета театрального искусства ИГУМО