Григорий Лепс: «Наши дети пишут письма Деду Морозу, а мы с женой их перехватываем и исполняем желания»

— Гриша, хочу начать с традиционного вопроса: у тебя есть девиз по жизни или любимый слоган?

— «Честность, порядочность, доброта».

— Твои знакомые, друзья часто отзываются о тебе как о меценате. С неизменной приставкой — скромный. В том плане, что ты не любишь афишировать свою благотворительность.

— Об этом вообще говорить не принято. Просто делаю частичку добра, это нормальное явление.

— А ты проверяешь людей, которые обращаются за помощью?

— Обязательно. Например, получил несколько звонков из детского дома: мол, собрался коллектив — несколько мальчиков и девочек, хотят петь. И для репетиций нужна аппаратура. Решил, что деньги переводить не буду, а куплю то, что им действительно нужно. Купили, привезли и предупредили: «Через год приедем и проверим, поете или нет». (Улыбается.)

— Знаю, что ты помог шестилетнему мальчику из Киева c онкологическим заболеванием, которому потом в Москве сделали операцию. Фактически ты его спас.

— Это было несколько лет назад. Позже он еще раз возвращался, снова ему помогали. Стараюсь делать это по мере возможности.

— Ты родился в прекрасном городе Сочи. Семья была обычной: мама работала на хлебозаводе, папа трудился на мясокомбинате.

— Мясо и хлеб всегда были. Я с детства был упитанным ребенком.

— А твои родители, хоть и не занимались творчеством, наверное, все равно любили петь на праздниках, играть на инструментах?

— Родители не были музыкантами, но не имели ничего против. У моей матушки был родной брат, вот он всю свою жизнь занимался музыкой и меня приучил. И я начал стучать на барабанах, хотел стать самым великим. Ну кто не хотел? А моя родная сестра занималась в музыкальной школе, позже окончила Донецкое музыкальное училище. Две мои двоюродные сестры окончили консерваторию, так что семья достаточно му­зыкальная. А я с 14 лет играл в школьном ансамбле и уже тогда понимал, чем буду в жизни заниматься.

— Во время службы в армии у тебя была возможность заниматься музыкой?

— Я служил в части, где делали военные машины, ракетные тягачи. В роте был музыкальный коллектив, куда меня и взяли. И в свободное время была возможность репетировать.

— В какой момент ты решил стать вокалистом?

— Когда появились так называемые машинки, которые очень быстро заменили всех барабанщиков в городе. Нажимаешь кнопку — и все звучит ровно, чисто, звучно, мясисто. Часть барабанщиков стала петь, а кто петь не мог, либо покупали себе такой инструмент, либо бросали музыку, уходили в другую сферу.

— Фактически ты вынужден был запеть?

— Я и раньше немного пел, так что мне не было сложно. Конечно, пытался чему-то научиться у вокалистов в музыкальном училище, они объясняли, как правильно дышать.

Пел восемь с половиной часов

— Кто из исполнителей тебе тогда нравился?

— Дэвид Ковердейл. Конечно, великий Джо Кокер. Гленн Хьюз как пел, Господи! Он и сейчас поет, может, не настолько ярко, ведь ему уже 67.

— А из российских певцов кого можешь назвать?

— Коля Носков здорово пел, я несколько раз был на концертах группы «Москва» с его участием. Группа «Круиз» очень здорово работала.

— Но когда публика услышала «Парус» в твоем исполнении, у многих создалось впечатление, что ты подражаешь манере Высоцкого. Вот я и жду, что ты его назовешь.

— Он ушел из жизни, когда мне было 17 лет, я тогда мало что мог понять в его творчестве. И не особо слушал его произведения. Спеть еще можно было — в студии. Но у него настолько надрывные произведения, такой форсаж, что нереально. В живом исполнении это 2-3 песни за концерт — и можно закрывать занавес, потому что голоса не останется.

— Когда ты в Сочи пел в ресторанах, полагаю, предпочитал другой репертуар, то, что хотела слышать публика? Больше шансон, наверное?

— Да, песни Шуфутинского, Александра Розенбаума, много было эстрадной музыки. «Белые розы».

— Да ладно! «Белые розы» никогда не слышала в твоем исполнении, даже не представляю.

— Очень весело, кстати. Ресторан для того и ресторан, там нужно петь все. Мы очень грамотно распределяли роли и жанры между собой. Я много на себе тащил, когда здоровья было побольше. Мой личный рекорд — восемь с половиной часов.

— Вживую? Невозможно!

— Вживую, и я даже не сходил со сцены.

— Начало 1990-х, отдыхающие оставляют много денег… Ощущение, что ты реально за вечер мог получить целое состояние, тебя не сломало? Или ты нормально к этому относился?

— Иногда мы зарабатывали даже очень много. И я никогда ничего себе не покупал. Заработал — и прогуляли, вокруг же девчонки, друзья-товарищи.

— А если бы сейчас мог вернуться, ты бы по-другому эти деньги потратил?

— Не знаю, купил бы квартиру, 10 машин «жигули». Тогда это было довольно сложно, не было даже видео-магнитофонов нормальных.

— Кстати, ты в каком-то интервью говорил, что в твоих загулах было что-то посерьезнее выпивки. И добавил, что благодарен Богу, что в 33 года с этим покончил. Что послужило толчком?

— Серьезно заболел. Заставляет задуматься, когда полгода лежишь в больнице и неизвестно, что будет завтра.

— Хорошо, вот ты выступаешь в Сочи. В какой момент ты понял, что все, нужно уезжать в Москву? Или кто-то советовал?

— Многие артисты говорили. Первый поход за славой состоялся в 29 лет. Поехал и вернулся, довольно сложный город Москва.

— С чем тебе пришлось здесь столкнуться?

— Проблемы с деньгами, с квартирой, с общением, со связями. Были люди, которые пытались помочь, и я им очень благодарен.

Я сам решаю, что буду петь

— Через какое-то время тебе в руки попала песня «Натали», она принесла тебе славу и помогла окончательно закрепиться в Москве. Но я знаю, что ты не очень любишь исполнять ее на концертах.

— Я вообще ее не люблю.

— Почему?

— Я ее спел только потому, что понимал: людям она понравится. Наша обязанность — работать именно для людей.

— И часто приходится идти на такие компромиссы?

— Иногда. Бывает, что композиция не нравится, но нужно работать. Очень многие артисты просят выступить на каком-то своем мероприятии, на юбилее, еще где-то. Но поскольку я, честно говоря, уже подрос по статусу, то репертуар оставляю на свое усмотрение. Сегодня мне говорят: «Григорий, какую хотите песню, такую и выбирайте».

— Ты упомянул про болезнь, но однажды ты даже потерял голос.

— Это касается любого вокалиста. Рано или поздно происходят изменения, особенно у тех, кто много работает.

— А в тот период, после операции на связках, ты действительно не знал, сможешь ли петь?

— Да я и сейчас не знаю, смогу или нет. После операции мне запретили петь два месяца, советовали даже стараться не разговаривать, но я через неделю уже орал в «Метелице». Ну а что делать, надо было на что-то жить. Вот тогда я окончательно потерял голос.

— Что ты считаешь в своей карьере самым существенным — успех на «Песне года–97» или то, что Алла Борисовна тебя пригласила на «Рождественские встречи»?

— На «Рождественских встречах» я был один раз. Скорее это заслуга Евгения Кобылянского, автора музыки «Натали». Алле Борисовне предложили, чтобы я выступил, она послушала песню «Все равно увижу» и сказала: «Мне нужна эта песня на «Рождественских встречах».

— Это и был твой прорыв, окончательный и бесповоротный?

— Прорыв произошел несколько позже, в 2001 году, когда появилась песня «Рюмка водки», а потом еще «Крыса», «Шелест».

— Расскажи, как к тебе попала песня «Рюмка водки»?

— Это известная история. Все произошло чисто случайно: пришел автор, предложил произведение. Попросил 400 долларов, но у меня с собой было только 300. На том и сошлись. Я не прогадал.

— При подборе репертуара ты интуитивно чувствуешь, что вот эта песня — твоя?

— С «Рюмкой водки» даже и не думал, абсолютно был уверен, что она обязательно выстрелит. Некоторые другие произведения, на которые я надеялся, менее удачными получились. Не очень большие надежды возлагал на песню «Самый лучший день», однако ее поют, блестящее словосочетание получилось, и очень талантливый композитор попался. У песни «Водопадом» — очень запоминающийся мотивчик. С композицией «Я счастливый» тоже ошибиться было сложно.

Работать надо на износ, иначе ты неинтересен

— Ты входишь в число самых востребованных исполнителей нашей страны. Но, насколько я понимаю, ты не сам решаешь, где будешь выступать.

— Есть дирекция, она предлагает разные варианты. У нас разграничены полномочия, артист этим заниматься не должен.

— Ты входишь в первый эшелон исполнителей. Тебе важно, каким ты идешь на концерте — открываешь, закрываешь, выступаешь в середине, — или все равно?

— Первым лучше всего. Спел и пошел по своим делам. (Смеется).

— Но ты же все-таки хедлайнером выходишь.

— Мне абсолютно без разницы. Бывает, по времени выбираю, когда мне удобнее. Иногда Григорию позволено когда угодно: «Если есть возможность, появитесь, пожалуйста». Но обычно просят, чтобы я закрывал мероприятия.

— Признайся, когда ты в Сочи возвращаешься и выступаешь, сердце екает? Сочинцы тебя обожают и ждут, ты ведь для них герой.

— В Сочи бываю нечасто, 2-3 раза в год. Как правило, сочинцы редко ходят на концерты. Это город-курорт, там зрители со всего постсоветского пространства собираются. И для меня важны все зрители, пусть даже один человек в зале будет сидеть, уровень самоотдачи на концерте будет таким же. А в целом работать нужно на износ, иначе ты никому не интересен. Очень быстро сгоришь, но будет настоящая память.

— Спеть с тобой дуэтом мечтают многие исполнители. А если тебе предложит очень хорошую песню начинающий певец? Композиция тебе безумно понравится, но исполнитель неизвестен, — ради поддержки, хорошего материала пойдешь на это?

— Конечно! В свое время Ирина Александровна Аллегрова спела со мной дуэт, когда я был мало кому известен. Мы с ней исполнили песню Евгения Кобылянского «Ангел завтрашнего дня». Позже я ей вернул долг песней «Я тебе не верю» — великолепное произведение, наверное, самый крутой из эстрадных дуэтов.

— А ты сам кому-нибудь предлагал спеть вдвоем?

— Каролине (Ани Лорак. — Прим. «ТН») предлагал и с удовольствием с ней спел. С Тимати у нас было общее желание сделать клип «Я уеду жить в Лондон». Я писал там мелодические ряды, он писал либретто, отвечал за поэзию. С Аллой Борисовной дуэта не было, но я бы очень этого хотел. Если бы Алла Борисовна согласилась, было бы здорово.

Я бы все равно ее нашел

— Хочу тебя процитировать: «Я неуравновешенный человек, часто психую, к тому же очень ревнивый, а когда ревную, то без крика, скандала, драки не обойтись. Потом очень переживаю, но ничего с собой поделать не могу». И как с тобой уживается твоя супруга Анна? Она очень терпеливая, мне кажется. Если честно, тяжело ей с тобой?

— Уживается. Она любит своего мужа, терпит. Я ей благодарен — это моя спина. Такая спина, что, не дай бог, что-то случится и не будет у меня такого тыла, — все, я потерялся. Знакомству с Аней я обязан Лайме Вайкуле: приехав как-то на ее выступление, познакомился и с ее шоу-балетом, одной из участниц которого и была Аня. Я тогда еще своему другу сказал: «Какая красивая девочка вон, темненькая. Женюсь на ней». У нее была прическа каре, крашеные темные волосы. А позже мы были на 50-летии мужа Лаймы Вайкуле в Риге, и она там тоже присутствовала. Я прямо к ее столу подошел, спросил, как зовут. Она ответила: «Аня». Я и говорю: «Выходите за меня замуж».

— А она что ответила?

— Спрашивает: «Прописка московская есть?» — «Нет, — говорю, — я вообще бездомный». — «Ну тогда нет».

— Тебя шокировал вопрос про прописку?

— Она подумала, что я шучу. Я подумал, что шутит она. Ну и подружились немного, пересекались на каких-то мероприятиях. Я где-то год за ней ухаживал.

— А если бы той, второй встречи на дне рождения не случилось?

— Я бы ее и под землей нашел. Это была такая искра! Я решил, что буду с этим человеком всю жизнь, до конца.

— Мне так понравилось ее высказывание: «Где та книга, в которой написано: муж с женой обязательно должны видеться каждый день, что муж должен приходить домой в 8 часов вечера, а если позже, то это неправильный брак? Я приняла Гришу таким, какой он есть, дети тоже». Ты сразу разглядел в Ане такую мудрость или все-таки воспитал в ней это?

— Воспитание у нее и так блестящее, я имею в виду житейское. Что касается притирки между мужчиной и женщиной, она знает, что я артист. У нас дома никто не спрашивает, куда ты идешь, абсолютно полное доверие.

— Но это ты настоял, чтобы она была домохозяйкой, занималась детьми? Или это был ее выбор?

— Поначалу, конечно, было сложновато, а ей особенно: дети росли, я еще не был настолько богат и знаменит, как сейчас. Но теперь у нее есть дело — она занимается нашим небольшим ювелирным домом.

— У тебя есть собственный ювелирный бренд?

— Да, GL Jewelry. Я постоянно ношу наши серебряные браслеты, например, «Все святые».

С детьми надо быть строже. Но я не могу

— Возвращаясь к делам семейным, еще раз хочу тебя процитировать: «Детей надо воспитывать в строгости, ими надо заниматься, не баловать, а иначе их захватит улица».

— В этом смысле моя супруга гораздо строже меня. Именно она занимается воспитанием. У меня еще есть старшая дочка Инга от первой супруги, но она уже самостоятельный человек, там ничего менять не надо. А все наши семейные заботы на плечах жены, и справляется она с ними блестяще, я бы лучше никогда не сделал. Когда она мне жалуется на кого-то из детей, я вызываю ребеночка и говорю: «Нельзя». Строго. Но никогда никого не луплю, никаких криков, истерик.

— Когда вы с Аней познакомились, твоя первая дочь Инга была уже большой. Как она приняла Аню?

— Были некоторые трения, они редко встречались, потому что Инга в то время училась в Лондоне. Но сейчас они общаются очень хорошо. Инга занимается искусством.

Письма Деду Морозу приходится перехватывать

— Интересная история про Таиланд, где вам пришлось какое-то время жить.

— Аня с детьми прожили там год.

— А ты здесь так долго был один?

— Я к ним ездил, естественно. В тот год был такой плотный гастрольный график, просто катастрофа. И мне приходилось мотаться туда-сюда. Дети там отлично учились в замечательной школе, сделали большой скачок в английском языке. Так что они уже болтают, а я даже не понимаю, о чем!

— Часто ли ты встречаешь Новый год в кругу семьи? Или все же побеждает известная формула «в декабре не могу, у меня елки»?

— В последнее время часто. В 12 ночи мы собираемся вместе за новогодним столом, потом я еду на работу. Традиции до утра встречать Новый год у нас нет. Все понимают, что папа артист и если он востребован — это хорошо.

— Какие в вашей семье существуют новогодние традиции? Принимаешь ли ты участие в подготовке праздника или все заботы достаются жене? Какие подарки ты даришь своим родным?

— Все хлопоты лежат на жене и детях — елки, новогодний стол. На мне — подарки друзьям и старшим детям. Малыши до сих пор пишут письма Деду Морозу, мы с Аней их перехватываем и стараемся угодить. (Улыбается.)

— Какие планы у тебя на начало года?

— Большой концерт, который состоится 8 марта в КЗ «Крокус Сити Холл». Три артиста — Эмин, Григорий Лепс и Александр Панайотов — с программой «Я нравлюсь женщинам». Мы поздравим своих половин и всю прекрасную половину человечества.

— Что пожелаешь в Новом году читателям «ТН»? А что — самому себе?

— И читателям, и себе желаю, прежде всего, здоровья и искренней радости.