Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Франсуа Озон: «Если мужчина плачет, то это совсем не плохо»

0

Знаменитый режиссер, продюсер и сценарист, любитель эротического кино и психологического триллера рассказал, почему он решил снять свой первый политический фильм.

Обычно Франсуа Озон любит пошутить и посмеяться. На 69-м Берлинале, прошедшем в феврале этого года, режиссер был серьезен и сосредоточен. За словом в карман не лез — он по-прежнему быстр в ответах. Но теперь они носили несколько иной характер. Ведь Озон впервые за свою карьеру снял фильм на социально-политическую тему. Новая работа мастера — «По воле божьей» — получила Гран-при жюри на этом престижном кинофестивале.
В основе сюжета — судебный процесс над священником-педофилом из Лиона Бернаром Прейна, начавшийся еще в 2016-м. Однако Озон сфокусировал камеру не на нем, а на его уже повзрослевших жертвах. Картина начинается с истории 40-летнего банкира Александра, который более 30 лет мучается воспоминаниями о сексуальных домогательствах кюре. Александр обращается за помощью к кардиналу и в результате узнает, что церковь не только знала о преступ­лениях, но и поощряла их.

Франсуа Озон на презентации фильма «8 женщин» (2002) с актрисами (слева направо): Людивин Санье, Катрин Денев, Виржини Ледуайен и Фирмин Ришар Фото: Gettyimages.ru

Просмотру кино предпочитаю книги

— Франсуа, как зародился замысел этого фильма?
— Вообще, у меня не было интереса снимать фильм на злободневную тему. Все получилось невольно. Многие из своих картин я снял о сильных женщинах. На этот раз мне захотелось обратить внимание на мужчин. Сегодняшние представители сильного пола стали чрезвычайно эмоциональными, они часто проявляют качества, присущие женщинам. Поэтому поначалу я решил назвать свой фильм «Плачущий мужчина». Кстати, я считаю, что если мужчина плачет, то это совсем не плохо! Я стал подыскивать сюжет и наткнулся на статью в интернете под названием «Снятие обета молчания». В ней приводились рассказы жертв сексуальных домогательств католического священника. Особенно впечатлила исповедь некоего Александра. Несмотря на все произошедшее, Александр продолжал пребывать в лоне церкви, был ревностным католиком. Я связался с ним. Он пришел на встречу с толстой папкой, в кото­рой были его письма духовенству — с ответами. Он сказал, что не собирается осуждать церковь, больше волнуется за детей, в том числе за своих сыновей, которые также являются членами католической общины Лиона. Я уловил политический подтекст этой истории, но отказываться от фильма было поздно. И не потому, что у меня не было других идей — у меня редко с этим бывают трудности. Главная проблема состояла в том, чтобы решить — стоит ли картина двух-трех лет жизни.
— И стоила она двух-трех лет вашей жизни?
— Я снял ее меньше чем за год. Хотелось успеть доделать до окончания судебного разбирательства. Пожалуй, бесчинства в лионской епархии — не очень характерная для меня тема. А если и вам она не очень близка, то вовсе не обязательно это смотреть. Как, впрочем, и другие мои ленты. (Смеется.) Я, например, никогда не смотрел «Касабланку» и не страдаю от этого. Просмотру чужих картин я предпочитаю чтение «чужих» книг. Люблю бродить по книжным магазинам. Это не только замечательное времяпровождение, но и возможность понаблюдать за другими. Устроишься поудобнее в букинистической лавке, прикроешь лицо фолиантом и подсматриваешь — что происходит вокруг. Для режиссера любая реальность может стать источником вдохновения. А тут еще окажется, что прикрываешь лицо, например, новым романом Гийома Мюссо (самый читаемый французский писатель современности. — Прим. «ТН»), тогда и сценарий выдумывать не нужно. Мюссо уже все за тебя написал! (Смеется).

С Людивин Санье на съемках триллера «Бассейн» (2003) Фото: Global Look Press

Жертвы были со мной откровенны

— Тема картины достаточно интимна во всех смыслах. Не боитесь, что ее выход примут в штыки? У вас были проблемы во время съемок?
— История непростая, но она имеет резонанс во Франции и широко обсуждается. Поэтому я взял на себя смелость не умалчивать настоящие имена священнослужителей. Интересно, что обвиненный в педофилии Бернар Прейна чистосердечно признался в том, что на протяжении 30 лет совершал преступные действия. Причем признание сделал намного раньше предъявленных ему обвинений и самого судебного процесса. Но тогда к нему никто не прислушался! Да, разумеется, были люди, которые противостояли съемкам фильма и его выходу на экран. Церковь давно уже стала мафиозной структурой. Но прямые угрозы и действия с ее стороны не остались бы без ответа, тем более что процесс над священником и кардиналом из Лиона гремел на всю страну. По понятным причинам, я никогда не пытался встретиться с этими людьми и тем более брать у них интервью. В этом не было никакого смысла. Также бесполезно было добиваться разрешения на съемки во Франции. Мы снимали в Бельгии и Люксембурге.
— Почему вы не предложили этот материал документалистам, которые сняли бы правдивый, насыщенный фактами фильм?
— Потому что у документалистов с их объективностью не получилось бы сделать художественное кино. А только в художественном кино можно вплотную приблизиться к преступнику и его жертве. На встречи с пострадавшими я приходил не с камерой, а с блокнотом и ручкой — делал лишь небольшие заметки. И люди были со мной откровенны. Им нужно было выговориться! Их привлекало, что режиссер художественных картин взволнован их судьбой. До этого им пришлось дать многочисленные интервью газетчикам и телевидению. Но я почувствовал, что жертвам был куда интереснее, куда нужнее жанр художественного кино. Структура ленты кажется несколько необычной, это своего рода компромисс между реальностью и вымыслом. В начале речь идет об Александре. Потом на смену ему является Франсуа, а затем и третий герой.

Кадр из фильма «По воле божьей» (2019). В роли Александра — Мельвиль Пупо (справа), в роли кардинала —
Франсуа Марторе Фото: Global Look Press

Лишь намеки и воспоминания…

— Сегодня Францию охватывают забастовки. Вы тоже пытаетесь быть нонконформистом — то есть идти в ногу со временем?
— Французы без этого не могут. В этом наша суть. Нас хлебом не корми, только дай публично выразить свой протест. А повод всегда найдется. И я, кстати, не считаю это таким уж плохим качеством. Лучше вовремя выпустить пар, чем держать его в себе и взорваться, как паровой котел.
— Большая часть ваших картин посвящена теме секса. И этот фильм не исключение. Только секс здесь приобретает уродливые, зловещие формы…
— Именно так. Радость любви — это то, во имя чего стоит жить, работать и каждый день просыпаться. Во Франции нет более популярной темы для разговоров, чем любовные отношения, причем как собственные, так и чужие — друзей, соседей и особенно политиков. В то время как американец живет на благо нации, француз живет во имя любви. И да, французы одержимы сексом! Я всегда считал, что через секс можно наилучшим образом познать человека — не только его тело, но и душу. Но секс без взаимности — преступление. Мне было важно это показать. Обратите внимание: во многих своих картинах я часто открыто показываю сексуальный акт. В этом фильме он лишь обозначен на уровне намеков, воспоминаний. Когда любишь секс и не являешься извращенцем, насилие над ребенком просто невозможно изобразить. Еще сложнее нормальному человеку понять, почему эти дети давали себя в обиду. Как получилось, что они поддались уговорам Прейна, не сбежали от него? Трудно понять, какую власть имеет над детьми взрослый, особенно если он представляет такое «божье» учреждение, как церковь.

С Мельвилем Пупо, рабочий момент съемок Фото: ©Mars films

Мои фильмы задают одни лишь вопросы

— Вы религиозный человек?
— Я им был. Мне довелось воспитываться в католической среде, о чем нисколько не жалею. Католицизм — часть культуры Франции. Ее искусства и просвещения. Но мне всегда казалось подозрительным, что церковь считает секс грехом. Уже подростком я почувствовал лицемерие клерикалов. И я оставил церковь в пользу раскрытия своей сексуальности.
— Когда вы показываете французскую буржуазию, создается впечатление, что церковь для них — это вроде частного клуба, куда ходят, чтобы оказаться среди влиятельных особ.
— Так и есть, особенно в таких консервативных и буржуазных городах, как Лион. Там, если хочешь занимать высокое положение и иметь приличный доход, ты просто обязан принадлежать церкви. При этом чем выше статус человека, тем менее чуток он к происходящему. И тем сильнее закрывает глаза на преступления епархии. Между тем католическая церковь — очень искусный институт. Она умеет собрать самую разнообразную паству, привлечь различные социальные слои. Но привилегиями она одаривает лишь избранных.
— Что вы чувствуете сейчас — после того, как сняли свою первую политическую картину?
— Я не снимаю политических картин. Политические картины предлагают решения, а мои фильмы задают одни лишь вопросы. Я отношу себя к режиссерам вопросов. Даже когда мой фильм уже снят, мне не всегда понятно, о чем он, собственно. (Смеется.) Нет, я никогда не смогу снимать политические ленты, для этого я слишком люб­лю кино, съемки, декорации, актеров. Я люблю работать с людьми и всегда даю им пространство для импровизации, интерпретации. Я всегда оставляю за ними право голоса.

Франсуа Озон

Родился: 15 ноября 1967 года в Париже
Семья: отец — Рене Озон; мать — Анн-Мари Озон; брат — Гийом; сестра — Жюли
Образование: Высшая национальная школа аудиовизуальных искусств La Femis
Карьера: снял более 40 короткометражных и полнометражных фильмов, среди которых: «Под песком», «8 женщин», «Бассейн», «В доме», «Новая подружка». Обладатель приза Teddy (2000), приза газеты Berliner Morgenpost (2002), приза «Золотая раковина» (2012), награды Европейской киноакадемии (2013), приза Себастьяна (2014)

Загрузка...