Евгения Брик: «Даже если Спилберг пригласит меня на главную роль, найдутся те, кто скажет, что это благодаря Валере»

— Мы с Валерой так много лет вместе, даже страшно вспомнить сколько. (Смеется.) К праздникам относимся без фанатизма, уж точно не зациклены на традициях и церемониях. У нас и свадьба была очень интимная: я выходила замуж в черном платье, не было никаких поездок к Вечному огню и прочим достопримечательностям, мы просто отметили это событие в любимом ресторане с самыми близкими друзьями. Конечно, на наши дни рождения, на какие-то праздники мы стараемся дарить друг другу подарки. Но часто бывает так, что в это время мы по работе находимся в разных местах, поэтому подарки обычно преподносим без спешки и без привязки к конкретным датам. 

— У творческих людей, актеров, конечно, нет разделения на будни и выходные, поэтому пятница как день для меня ничем не отличается от других. Но последнее время мы с младшей родной сестрой Лерой и ее молодым человеком начали выбираться по пятницам куда-нибудь потанцевать. Для меня это своего рода замена фитнесу. Валера нередко составляет мне компанию. Раньше мы любили забуриться в «Маяк» (ресторан при Театре имени Маяковского. — Прим. «ТН».). Правда, сейчас там почему-то нет дискотек. А года два-три назад устраивали такие

пляски! Энергия-то у всех бурлит. Причем мне, чтобы веселиться, алкоголь не нужен — максимум кофе с тортиком! Люди порой удивляются, откуда во мне столько энергии: может, я что-то запрещенное употребляю? Нет, исключительно сладкое! (Смеется.)

Моя героиня в фильме «Пятница» — жена психолога, которая постоянно пытается уладить вспыхивающие в семье конфликты, она заботится о погоде в доме и настроении мужа (его играет потрясающий Паша Деревянко). Ее супруг, в свою очередь, все время чем-то недоволен, любит копаться в себе. Пятничный выход в клуб для моей героини — целое событие, когда наконец-то можно надеть то самое платье, показать туфли и новую сумочку. Для меня же это возможность «поиграться», ведь в жизни я совсем другая: предпочитаю ходить в том, что в первую очередь удобно. Вообще в фильме прекрасный актерский состав: Даня Козловский, Антон Шагин, Женя Стычкин, Катя Шпица, Настя Самбурская…

— Мне кажется, Валера гораздо чаще в этом плане поддерживает меня.  Он по характеру более терпелив, спокоен и всегда умеет трезво проанализировать ситуацию. Я на все реагирую так, будто кипяток льется. А муж умеет посмотреть под другим углом: «Успокойся, — часто повторяет он мне, — это все не так страшно, это пройдет». И оказывается прав. Я с годами поняла, что, наверное, такой эмоциональный способ восприятия мира мне зачем-то необходим. С одной стороны, я затрачиваю большое количество энергии не на то, что нужно. С другой — кто знает, как правильно? Видимо, мне комфортно жить при постоянной стоградусной температуре. Валера же всегда все обдумает, соизмерит… Правда, иногда, очень редко, муж реагирует на что-то чересчур эмоционально. Тогда я объясняю ему, что ситуация явно того не стоит. 

Конечно, сомнения — неотъемлемая часть природы артиста. С момента поступления в театральный институт тебя обуревает миллион комплексов, и это не заканчивается после того, как ты начинаешь сниматься, работать и у тебя появляются любимые роли, признанные как успешные…

Так интересно: недавно я смотрела показы студентов — у них так горели глаза на сцене, они были столь искренними… Мне захотелось прокричать им, чтобы они обязательно и впредь оставались такими, чтобы никогда не утрачивали азарта, интереса к профессии, не замыливали глаз. Я часто ловлю себя на мысли: какое же это счастье — заниматься любимой профессией! Нигде больше я себя не представляю. И я рада, что у меня сейчас много работы: премьера «Пятницы», параллельно запущен большой проект для канала ТНТ (сериал «Адаптация», где мы играем с Леней Бичевиным) и другой, для Первого канала, — «Садовое кольцо». В «Адаптации» я играю острохарактерную роль, а не томную красавицу, какой меня зачастую видят режиссеры. Этой ролью я уже дорожу.

— Эту тему гениально прокомментировала Моника Беллуччи: «Красота может быть проблемой только в двух случаях: если ее нет и если нет ничего, кроме нее». Лучше не скажешь. Если человек красив, как это может быть проблемой? Беда — когда человек думает только о внешности и о том, как ее дольше сохранить, и тратит на это все время, силы и деньги, когда женщина мучительно боится стареть и с помощью пластической хирургии делает себя неузнаваемой. При этом я не противница пластики и никого не осуждаю, у меня у самой масса комплексов. Но, надеюсь, если и буду что-то с собой делать, то все равно останусь узнаваемой.

— Мое детство действительно было очень счастливым. Я желанный ребенок, которого любили и холили с первых дней. Родители, прожившие счастливо вместе больше 20 лет (их разлучила смерть папы), были неравнодушны к искусству, прекрасно в нем разбирались. Папа — кандидат физико-математических наук, мама в свое время хотела стать актрисой, театроведом, но в итоге посвятила свою жизнь семье, нам с сестрой. Я в детстве пересмотрела огромное количество спектаклей, в том числе взрослых, серьезных. В возрасте 11 лет ходила на «Вишневый сад», в котором играл Смоктуновский. Обожала слушать аудиозаписи «Евгения Онегина» в исполнении этого артиста!

Но в моем воспитании все-таки были некоторые нюансы. Например, папа, который боялся за дочку, объяснял, что не все красотой берется, что я не лучше других, а самая обыкновенная и должна в первую очередь развиваться в интеллектуальном плане. Я понимаю, что все это родители говорили, заботясь обо мне, желая подвигнуть к учебе, к работе над собой, но осадок все равно остался, появились мысли вроде: «Видимо, со мной что-то не так». И это учитывая, что с детства я работала манекенщицей в советском Доме моделей, куда меня привела мама. Я выходила на подиум и чувствовала на себе внимание зала, для меня шили красивые платья, меня фотографировали… С одной стороны, это раскрепощало, с другой — в музыкальной школе, где я занималась фортепиано, я чувствовала всеобщее осуждение. Считается ведь, что подиум — это несерьезная история, демонстрация себя и самолюбование. Хотя у меня были еще школа с углубленным изучением английского и усиленные занятия математикой — тренировка мозгов не прекращалась. 

Я своей дочке не устаю повторять, что она самая лучшая, самая красивая, самая умная. Это не значит, что я не делаю Зое замечаний или не воспитываю ее. Все это присутствует. Но она должна быть уверена в том, что по крайней мере для своих родителей она лучшая. 

— Валера не из тех, кто каждый день будет сыпать комплиментами. Он совсем другой человек, и это я в нем тоже люб­лю и ценю. Кстати, все мужчины, которые сильно мною восхищались и повторяли, что я самая лучшая на земле, меня этим отталкивали. Мне с такими было неинтересно, не было в этом никакой загадки. Меня больше интриговало, когда до конца непонятно, как мужчина к тебе относится. Наш роман с Валерой развивался медленно. Мы познакомились на пробах к сериалу, будучи оба несвободными. Долгое время просто общались, пересекаясь на съемочных площадках. Долго не признавались друг другу в чувствах, хотя оба испытывали притяжение. Но в какой-то момент стало очевидным, что мы не можем друг без друга. 

Я знаю, что Валера меня любит как женщину и как актрису, но в наших отношениях у каждого есть личное пространство и право честно сказать, что другой о нем думает. У каждого из нас есть ощущение свободы, которое важно сохранять. Иначе люди будут жить в атмосфере сладостного

вранья, что для нас точно неприемлемо. Я всегда могу сказать Валере, что думаю о его работе, а он — о моей. И я всегда знаю, что если у него есть для меня роль, то он вызовет меня на пробы, а если он не видит меня в своем фильме, значит, не будет снимать. 

При этом нужно понимать: режиссер должен быть влюблен в своих актрис. Однако у кого-то подобные симпатии перерастают в роман, а кто-то заканчивает съемки и просто с большой любовью потом вспоминает совместную работу. Валера из тех режиссеров, кто не любит два раза снимать одних и тех же людей, но он точно относится к тем мастерам, которые открыли много новых имен. Это Женя Миронов, Чулпан Хаматова, Дина Корзун и многие другие. Он всегда чувствует характер артиста и то, какая роль его стопроцентно раскроет. Но в любом случае сначала проходит длительный кастинг. 

— Когда я первый раз читала сценарий, было очень интересно, кто же в итоге сыграет Ларису. Мне приглянулся образ Инги, но Валера сразу сказал, что в данной роли он видит другую актрису, — в результате ее прекрасно сыграла Вика Исакова. Мне он предложил попробоваться на

роль Ларисы. Это эксцентричная героиня, которая в одной сцене умудряется испытать такое количество эмоций! Сначала говорит, что любит, потом набрасывается на Хрусталева (Евгений Цыганов) с кулаками, а затем спрашивает: «Хочешь, для тебя голой на улицу выйду?» И выходит! (Смеется.) То есть использует весь арсенал женских уловок! Я спросила только: «А как же мы будем снимать?» Но Валера, конечно, зная мой характер, понимает, что по нерву мне это подходит. Поэтому волновалась я напрасно. Я безумно рада, что поучаствовала в данной истории. Кстати, именно этот эпизод первым увидел в голове Валера, задумав снимать фильм. Это как первая строчка, которая по определению должна быть сильной, шокирующей. Сцена сразу погружает зрителя в эпоху 1960-х, дает понять, какие нравы тогда царили, как герои жили, как любили…

— Сейчас уже нет. В какой-то момент я поняла, что есть люди, которые всегда будут так думать и говорить. Доказывать что-то в этом случае — занятие неблагодарное. Я вспоминаю старые интервью, в которых объясняла, что если играю в фильме Валеры, то обязательно прохожу пробы, потому что серьезные режиссеры не работают иначе, и так далее. На роль Кати в «Стилягах» кастинг шел год, я попробовалась в самую последнюю очередь. С ужасом вспоминаю, как распиналась на эту тему… Окружающие воспринимают это как оправдание. Нужно делать свое дело, стараться, получать удовольствие от процесса и при этом понимать, что всегда найдутся те, кто скажет гадость, припишет твой успех на счет кого-то другого. Хоть Спилберг меня завтра пригласит в Голливуд, все равно кто-то подумает, что это только благодаря Валере. И еще я заметила: когда люди пытаются кого-то осудить, очернить, их, как правило, подвигают к этому собственные комплексы.

Вообще, есть такие отвратительные вещи… Например, когда тебя, артиста, все время в чем-то подозревают. Скажем, ты просто пересекаешься где-то с режиссером или продюсером, общаешься, а потом выясняется: он думал, что ты от него чего-то хотела! Я это ненавижу. Из-за этого порой сразу появляется желание сказать: «Ребята, успокойтесь, я домохозяйка, мне ничего от вас не нужно!» (Смеется.) Я абсолютно самодостаточный человек, у меня все в порядке с работой, с ролями, я точно не из тех артистов, которые будут смотреть на кого-то собачьими глазами, лишь бы им дали посниматься. Я люблю свою профессию, но семья всегда будет для меня на первом плане. С появлением Зои моя жизнь изменилась. То, что казалось важным, теперь не имеет значения. Хочется не пропустить ни одного момента из жизни дочки, наблюдать за тем, как она растет, взрослеет. Уже сейчас видно, что Зоя характером пошла в Валеру. Она не паникерша, очень рассудительная. Дочь в свои шесть лет порой говорит мне: «Мамочка, успокойся, ты все успеешь».

У нас сейчас любимый фильм — «Назад в будущее». На Новый год я подарила ей книгу, специально выпущенную к тридцатилетию картины. Это потрясающее издание, с фотографиями реквизита и писем, которые Марти написал Доку, также содержит диск с саундтреком, который мы теперь с дочкой постоянно слушаем в машине. А если вдруг куда-то не успеваем, Зоя со знанием дела говорит: «Включай «Назад в будущее», с этой музыкой мы никуда не опоздаем. Мы же сейчас как будто в фильме!» Я в этот момент держусь за руль и чувствую, как слезы подступают к глазам: какое же это счастье — когда ребенок уже в возрасте шести лет разделяет с тобой интерес к тому, что ты давно любишь, настолько тебя чувствует и понимает. Я, наверное, ненормальная, но иногда говорю дочке: «Зоечка, мне так хочется еще раз пережить нашу беременность, чтобы ты снова оказалась у меня в животике и везде бы была со мной». Зоя в ответ задумчиво: «Но как же я сейчас залезу к тебе в животик?» (Смеется.) Тогда она юркает ко мне под свитер, прижимается к животу, и так мы можем миловаться долго. 

— Они собирают камни, коллекционируют их — вот их хобби. Нам даже подарили набор для их обработки — папа с дочкой часами могут шлифовать свои камушки! Или какой-нибудь фильм любят смотреть и обсуждать. Например, сейчас они на монтаже новой картины Валеры, посвященной Большому театру. Зоя не просто тихонечко смотрит материал, а дает дельные советы, которые заставляют задуматься папу-режиссера! Она абсолютно все понимает. Я о ней часами могу говорить.  

— В этом плане Зоя удивительный ребенок: она никогда ничего не просит в магазине. До смешного доходит. Порой мы идем с ней по супермаркету и я предлагаю: «Зоечка, хочешь вот это? Гляди, какая кукла… Может, возьмем?» В «Детском мире» однажды за спиной услышала: «Ты посмотри, мамаша уговаривает дочку игрушку купить…» (Смеется.) А Зоя лишь отвечает: «Нет, мамочка, спасибо, у меня все есть» или: «Да стоит ли на эту пластмасску деньги тратить?» (Смеется.) Откуда в ней это? Когда-то папа мне рассказывал, как он, будучи ребенком, приходил в «Детский мир» и, пока никто не видит, играл там с игрушками, на которые не было денег. Повозит машинку и поставит на место. А мой ребенок, у которого есть возможность получить все это, предлагает мне лучше купить что-нибудь себе. Может, на генном уровне какие-то вещи передаются…

— Сейчас меня на съемку к вам вез водитель, который спросил: «А вы, случайно, не родственница Лили Брик?» Я говорю: «Нет, у нее же девичья фамилия Каган». На самом деле Брик не такая уж и редкая фамилия. Но я взяла ее вместо своей родной фамилии — Хиривская, когда работала на радио: там стало понятно, что моя не звучит. А назвали меня в честь дедушки по папиной линии, Евгения Абрамовича Крейна, который был известным журналистом. К сожалению, дедушку я не застала (он умер от инфаркта до моего рождения). Как и его маму Софью Брик, мою прабабушку, фамилию которой я сейчас ношу. Сохранилась ее фотография, на которой она — вылитая героиня Кейт Уинслет из

«Титаника» — статная, породистая, в платье по моде тех лет… Она была состоятельной дамой, жила с мужем в Киеве в огромном доме с прислугой, и так случилось, что полюбила студента своего супруга. Роман возник после того, как муж уехал и попросил студента: «Поразвлекай мою жену, своди ее куда-нибудь, чтобы не заскучала». В порыве чувств прабабушка бросила супруга и уехала с возлюб­ленным в Москву, где они жили чуть ли не в подвале. Мой дедушка Женя из-за разрыва с мамой был очень несчастен. Ирония судьбы состоит в том, что это он, будучи ребенком, нашел любовное письмо на прикроватном столике у мамы, пока она спала, прочитал его, все понял и отнес отцу. Так и открылась правда о романе. Я себе в картинках, как кадры фильма, представляю этот эпизод: он заходит, видит конверт на столике посреди духов и помад… Все-таки важно знать историю своей семьи. Я сейчас внимательно слушаю свою 93-летнюю бабушку. Для меня лучший способ отдохнуть — пообщаться с ней, запомнить ее рассказы и интонации. Когда мы с сестрой приезжаем, она обязательно накрывает на стол и мы внимаем ей.  

Своих близких, особенно пожилых, нужно беречь и ценить. Я теряла родных и знаю, как тяжело осознавать, что ты больше никогда не сможешь сказать им, как любишь… Огромным потрясением стала смерть папы и дедушки. Кроме Валеры, у меня в семье мужчин больше нет — одни женщины. Мама осталась без мужа, бабушка — без дедушки. У них только мы с сестрой и Зоечка, их внучка и правнучка.

— Мы долго думали, перебрали массу вариантов. Потом, по-моему, Валере в голову пришло это имя. Сейчас не представляю себе, чтобы дочь могли звать по-другому. В Америке, где мы часто проводим время, когда не работаем, Зою называют Зоуи. Красиво звучит. Кстати, дочь там и родилась, в Лос-Анджелесе. А мальчика, мы думали, можно назвать Яковом, Яшей. По-английски будет Джейкоб, что тоже очень благозвучно. «Зоя» и «Яша» хорошо вместе звучат. В общем, мы уже выбрали имя для сына! (Смеется.)