Дмитрий Нагиев: «Мы с режиссером проводим время в совместных рыданиях»

С осени прошлого года в Интернете ходит эссе «Дмитрий Нагиев о женщинах за сорок», воодушевляющее всех дам указанной возрастной категории. Приводим отрывок из этого опуса.

«С возрастом я все больше ценю женщин, которым за сорок. Этому много причин. Например, 40-летняя женщина никогда не разбудит тебя среди ночи, чтобы спросить: «О чем ты думаешь?» Ей пофиг, о чем ты думаешь! Очень немногих женщин такого возраста интересует твое мнение о ней или о том, что она делает. 40-летние женщины обладают чувством собственного достоинства и абсолютной уверенности в себе. Они вряд ли закатят тебе истерику в общественном месте.

НО!!! Если ты этого заслуживаешь, они тебя спокойно пристрелят, если сочтут, что им это сойдет с рук. У ­40-летних женщин интуиция оракула. Тебе не надо ни в чем им признаваться — они и так все про тебя знают. Если научишься игнорировать пару морщинок тут и там, обнаружишь, что женщины за сорок куда сексуальнее, чем молодые. 40-летние женщины откровенны и честны. Они тебе скажут в лоб, если ты скотина или ведешь себя как скотина. Так что да, есть много причин восхищаться женщинами, которым за сорок».

— Дмитрий, это действительно вы написали?

— Кому-то с ростом популярности приписывают миллиарды, мне же приписывают какие-то высказывания. Я текст читал, но совершенно не помню, чтобы я его писал. Вчера, на прошлой неделе и год назад точно этого не делал. Может быть, это мои рассуждения 15-лет­ней давности, времен работы на радио «Модерн»? Только не помню, чтобы и тогда их записывал… Знаете, эссе напоминает выжимку из моих высказываний тех лет — углубленную и расширенную.

— То есть мысли из него вам близки?

— Там все довольно топорно, у меня все-таки более тонкие рассуждения и слог в духе Антуана де Сент-Экзюпери. Определенно сегодня я так не говорю и даже не под каждым пунктом готов подписаться, но вообще в тексте много правды.

— Получается, если это слова 15-летней давности, то вы их говорили о женщинах старше себя.

— А мне всегда импонировали взрослые женщины и не очень привлекали совсем юные. Хорошо бы совместить свежесть тела с мудростью ума, но так же не получается! А услышанная утром фраза 18-летней девушки «Вообще-то ты прикольный» давно не вселяет в меня ощущение заслуженной победы.

— Помните, как первый раз влюбились в девушку старше себя?

— Не могу ответить, но, сколько себя помню, столько влюблялся. Прямо с детства — в соседских жен, в маминых подруг, в дворничих…

— Вы первый человек, который говорит, что был влюблен в дворничиху.

— А я всегда преодолевал стереотипы!

— И фобии! Две недели назад вы рассказывали, что на съемках комедии «Одной левой», несмотря на боязнь высоты, висели на одной руке на кране на уровне четвертого этажа.

— С одной стороны, мне приятно, что мы с вами так регулярно встречаемся, а с другой стороны, печально, что та сцена вылетела из фильма полностью.

— Мне тоже ужасно приятно первое, и очень сочувствую вам из-за второго! Я хотела спросить, приходилось ли делать на съемках вещи, которых вы боитесь еще сильнее?

— Не люблю рассказывать про риск на съемочных площадках: такие истории всегда звучат как кокетство либо как хвастовство. Потому что люди, которые ежедневно идут в забой, у которых вся работа — сплошной риск, не говорят об этом в прессе. А тут я им со страниц журнала буду рассказывать, с какой чудовищной опасностью столкнулся на площадке! То, что я вишу на высоте четвертого этажа, — мой выбор, меня никто там не подвешивал. Я выбрал себе эту работу, а мог бы этого не делать и спокойно преподавать литературу в школе.

— Мы же не говорим, что вас заставляли, шантажировали, обещали сослать всю семью в Сибирь, но тем не менее…

— Когда срываются альпинисты, которые на отдыхе лезли без страховки по скале, у меня это не вызывает сочувствия. Он сорвался, не спасая кого-то, не защищая родину или ­женщину, — нет, он сорвался, потому что выбрал себе такое экстремальное развлечение. Рассказы об опасностях, подстерегающих актеров, для меня из той же серии, они мне всегда немножко забавны. Хотя все-таки полью бальзам на собственное самолюбие: пока еще трюки выполняю сам — и надеюсь, что такое положение дел сохранится в ближайшие 60 лет. Мне пока не посчастливилось играть в картине типа «Сибириады», где бы шесть минут показывали колышущееся поле, а потом мои задумчивые глаза. Моя скромная карьера строится на количестве моих телодвижений в секунду времени, поэтому пока нелегко.

— А хотелось бы, чтобы начали предлагать роли, где будут долго показывать задумчивые глаза?

— Мне хотелось бы, чтобы предлагали любые, разные — и много. Я еще не наигрался. Когда актер забывает, что он существует ровно до тех пор, пока зритель на него смотрит, как только ему на секунду показалось, что он настолько прекрасен, что может не задумываться об интересе зрителя, — это актерская смерть. Поэтому мне хочется играть любые роли — лишь бы они не были скучны зрителю.

— Ну, от «Физрука», например, в восторге абсолютно все — и простые зрители, и кинокритики, причем второй сезон сериала многим понравился даже больше первого. И сейчас я у вас беру интервью на съемках «Физрука 3», а осенью начнется другой суперпопулярный проект — четвертый сезон «Голоса»… Какие эмоции возникают, когда узнаете, что будет еще одно продолжение еще одного крутого проекта?

— Если «Физрук 3» — это то, что на сегодняшний день уже существует, то «Голос-4» пока только в перспективе. А рассуждать о перспективах — бесперспективное занятие. Как говорят у нас на Первом канале, если хочешь посмешить Эрнста, расскажи ему о своих планах. Любые твои планы на славу или заработки могут разрушиться в одночасье, поскольку конец очереди из желающих вести «Голос-4» не виден отсюда. Поэтому я в силу своего весьма скромного таланта пытаюсь пыжиться и соответствовать, где-то подтягиваю свисшие бока, где-то раскрываю свое сердце навстречу шумящему ветру.

— Какая очередь? Эрнст же в финале «Голоса-3» в прямом эфире объявил, что четвертый сезон вы будете вести.

— Слава Богу, Константин Львович хозяин своему слову: захотел — дал, захотел — взял. Его дело — сказать, мое — начать готовиться. Поэтому я готовлюсь.

— А как? Пришла в голову подходящая острота — записали?

— Да. Вот смотрите, у меня в смартфоне разные файлы: «Голос», «Дети»… Мы с Дмитрием Ивановичем Менделеевым страдаем тем, что мудрые мысли посещают нас именно ночью, и каждый пишет свое: он — гениальную таблицу Менделеева, я — всякую чушь. Осенило ночью, подбросило — записал.

— Держите под подушкой блокнотик с ручкой?

— Когда я научился пользоваться смартфоном, все блокнотики были выкинуты или пущены на мягкую бумагу и использованы по назначению. Раньше я шелестел бумагами, и на «Больших гонках» все было усыпано маленькими вырезками. Я запускал руку в карман, доставал первый попавшийся листочек, быстро пробегал его глазами, комкал и выкидывал. Сейчас поудобнее.

— Но техника же может гикнуться вместе со всеми записями.

— Не надо думать, что это главная моя опора в работе. Все-таки основное сидит у меня в голове. А в телефоне лишь направляющие вещи, помогающие в режиме потока. Мы пишем тот же «Голос» несколько суток подряд, и потом это нарезается на задорные, снятые с огоньком программы. И к концу вторых суток муза может покинуть. Помните, как в той истории: «Есть ли у вас муза?» — «У меня нет муза, вот такая в зизни зопа». В такой непростой «зизненной» ситуации достается смартфон и читается то, что ночью казалось удачной находкой.

— А вообще в проекте есть моменты, которые вы считаете своими неудачами?

— Начало второго взрослого «Голоса», «слепые» прослушивания: я там не совсем правильно расставил акценты для себя. Мне показалось, что, поскольку это прослушивание, надо уступить место конкурсантам и наставникам, и я чуть ушел в тень. Этого нельзя было делать, нужно было продолжать шутить, язвить, поддерживать, жалеть и вместе плакать.

— Вот очень убедительно у вас получается. Даже в детском «Голосе», где есть девушки, которым вроде по роли положено быть утешительницами. Думаешь, как же так, этот брутальный товарищ в татуировках утешает и подбадривает детей куда круче, чем нежные девушки!

— Здесь я с вами абсолютно соглашусь — и не потому, что вы льете лесть на мельницу моего самолюбия, а потому что я действительно переживаю, сочувствую и не вру в кадре ни детям, ни себе, ни зрителям. Я себе поставил задачу не лгать ни взрослым, ни детям. Насколько у меня получается — второй вопрос, но я пытаюсь выруливать. Наверное, с детьми потяжелее. Но зато им можно проще объяснить и они быстрее успокаиваются. А если взрослые дядьки и тетьки начинают белугой рыдать, здесь я уже не знаю, что делать.

— И нужно выдерживать такой накал страстей и соответствовать ему по несколько дней без остановки! Как это у вас получается и как потом восстанавливаетесь?

— Получается, потому что у меня большое сердце. Кстати, я предпочел бы, чтобы была большая зарплата.

— Не совмещается?

— Пока за размеры сердца не доплачивают, хотя спасибо за идею, я ее подброшу руководству. Пускай померяют сердца членов нашего дружного первоканального коллектива и введут надбавку… Ну вот, меня так увлекла идея, что я забыл вторую часть вопроса.

— Я спросила, как вы восстанавливаетесь.

— Тяжело. После «Голоса» и после спектаклей сплю отвратительно. Я знаю все о снотворных, перепробовал уйму. Какие-то уже не берут, а какие-то запрещены к использованию, но есть неплохие варианты и среди разрешенных. Если вам когда-нибудь понадобится, подробно расскажу о них все.

— Неужели съемки в кино требуют меньшего напряжения?

— Они зачастую требуют большего физического напряжения, поскольку рабочий день длится 12 часов. Но «Голос» и спектакли тяжелее эмоционально. Ты в них врываешься — и уходишь абсолютно пустой. Врываешься-то не всегда наполненный, а вот уходишь пустой — однозначно.

— В «Голосе-3» на «слепых» прослушиваниях делали сюрпризы — пели Иван Ургант, сын Градского… Не хотите тоже так разыграть жюри?

— Никогда не было такого желания. Что бы я сейчас ни напел, вы не узнаете в моем исполнении ни-че-го. Я пою ярко, талантливо, но неузнаваемо. Чехов будто про меня написал: «Голос сильный, но противный». Что подтолкнуло режиссера Жору Крыжовникова пригласить именно меня на главную роль в караоке-комедию «Самый лучший день», для меня загадка. Съемки вот-вот начнутся, а пока мы с режиссером проводим время в совместных рыданиях. Он рыдает, чтобы я запел сам, я рыдаю, чтобы он меня нагрузил лишь бременем драматической игры.

— То есть сын не в вас пошел? Кирилл говорил в интервью, что поет в группе, а в школьные годы пел в хоре…

— В хоре-то я тоже пел, у меня даже был значок и удостоверение Всероссийского хорового общества, да­вавшие некоторые привилегии. Кажется, по такому удостоверению пускали в библиотеки без записи и в трамвае вместо трех копеек брали одну копейку. Хоровое общество распахнуло передо мной двери трамваев — но вселило комплекс неполноценности. Когда начал ломаться голос, вдруг выяснилось, что я хоть и неплохо смотрюсь во втором ряду с краю, но не могу взять ни одной ноты и меня проще сбросить в оркестровую яму, чем таскать по филармониям.­ Вызвали­ маму и сказали, что лучше мальчику пойти в танцы.

— Судя по тому, что не вы ведете программу «Танцуй!», с танцевальной карьерой тоже не сложилось?

— Там все было практически так же, как в хоре. Если копнуть, у меня вообще нет особых талантов.

— Как вы при таком раскладе умудряетесь быть лучшим везде? ВЦИОМ назвал вас лучшим актером 2014 года, а «Физрука» — лучшим сериалом года, журнал GQ назвал «Человеком года», журнал Glamour — «Мужчиной года», Ассоциация продюсеров кино и телевидения в марте назвала «Физрука» лучшим комедийным сериалом. Вы сейчас гребете все премии, как мощный экскаватор! Какую бы премию ни давали — ясное дело, что ее получит Нагиев.

— Это вам так кажется, но иногда и экскаваторы буксуют.

— Но вам по-прежнему приятно, когда на каминной полке появляется очередная статуэтка?

— Я пока только подумываю о ка­минной полке, а статуэтки хранятся в ванной на полочке между «Шипром» и зубной пастой «Жемчуг». Но если серь­езно, мне приятно признание и коллег, и зрителей. Если я где-то нет-нет да и победил по итогам зрительского голосования, это особенно здорово. Кстати, сегодня с утра приезжали из Детского фонда, и я тоже там борюсь за звание… в общем, самого любимого персонажа молодежи. Вместе со мной номинированы смурфики. Я надеюсь, что смурфики не устоят.

— Дмитрий, вы порвете смурфиков! Кстати, когда начиналась карьера на питерском радио «Модерн», было ощущение, что взлетите так высоко?

— Было не ощущение, а надежда. Но потом выяснилось, что для того, чтобы она оправдалась, надо работать в Москве. Ведь меня несколько лет подряд признавали лучшим диджеем страны, однако на Москву мы не вещали, и здесь имя радиоведущего Дмитрия Нагиева не значило ровным счетом ничего. Леонид Якубович вручал мне приз, не зная моего имени, он звал меня: «А вы как думаете?»

Потом мы долгое время вещали на питерском региональном телеканале — и были так же остры и талантливы, только знал об этом лишь северо-запад. При этом я всегда много и неплохо работал — и в Петербурге, и когда перебрался в Москву. Вроде что-то делал… Но вчера прочитал статью, где говорится, что Нагиев восстал из небытия. Понимаете, мне казалось, что я более-менее на плаву, плаваю и не тону, как не скажу что. Ан нет, выяснилось, что хоть я чем-то и дышал, голова не всплывала!

— А вот я жила в городе, где вещало радио «Модерн». Помню, как у вас угнали белый «мерседес» и радио активно подключилось к поискам. И Алиса Шер, которая тогда была вашей женой, рассказывала, как долго вы на тот «мерседес» зарабатывали и как много он для вас значит.

— Когда я его увидел на заднем дворе, где его продавали спекулянты, мне показалось, что это самая красивая машина на земле. Потом выяснилось, что у него зазоры между капотом и лобовым стеклом в сантиметр, а между дверями можно просунуть коробок, но даже это меня не очень удручало. Для меня, парня, выросшего на помойках ленинградских окраин, та покупка была кардинальным шагом вперед! Сейчас с умилением смотрю на себя тогдашнего и надеюсь, что настоящие победы и настоящий белый «мерседес» еще впереди.

— Понятно, что вас сегодняшнего и пятью «ламборгини» меньше обрадуешь. А чем обрадуешь? Чего бы вам больше всего хотелось?

— Чтобы сейчас шел не седьмой, а 57-й день съемок «Физрука 3»! Я понимаю, что впереди просто непаханое поле переживаний, болячек, ударов по самолюбию — и это вселяет ужас.

— А что будет после 57-го дня?

— Только что мой директор Елена Сергеевна прислала расписание, согласно которому у меня между съемками­ «Физрука» и другой картины будет три свободных дня!

— Маловато будет…

— Мне достаточно проваляться дома день, два — и я уже полон сил. Энергия брызжет, где-то просто плещется, где-то хотя бы появляется намек на то, что она там была.

— Может, сейчас еще рано спрашивать, но все-таки. Четвертый сезон «Физрука» планируется?

— Судя по сценарию, это законченная трилогия о жизни, падениях и мести маленького человека, который, оказывается, может сделать очень много. Сейчас мне четвертый сезон кажется лишним.

— И если вам предложат в нем сниматься, откажетесь?

— Я, как девочка, люблю ломаться. Но когда начинаются убедительные доводы или запугивания, сдаюсь без боя. Поэтому не зарекаюсь.

— Надо же, от вас можно чего-то добиться подобными методами?

— Думаю, что да. Я научился говорить нет, но не всегда это громкое «нет», иногда это такое тихое — себе в усы.

— Кто-то из ваших школьных физруков или тренер по самбо может узнать в вашем Фоме себя?

— Нет, это собирательный образ, но больше всего в нем от моего брата Жени. У него Женина манера говорить, общаться, жить.

— Вы дружили в детстве?

— Не особо, поскольку у нас не очень хорошая разница в возрасте — четыре года. Мне восемь лет, а ему четыре — ничего общего. Мне 16 лет, и я уже ого-го, а ему только 12 — о чем с ним разговаривать, что он понимает?

— Но возиться с ним все равно приходилось?

— Да. Я был совершенно самостоятельным ребенком, и зачастую мне, семилетнему, доверяли забирать трехлетнего Женю из садика. Нередки были случаи, когда на вечернем сборе семьи за чаем с черным хлебом, намазанным тонким слоем маргарина и посыпанным сахаром, вдруг обнаруживалось, что Жени нет! То есть папа понадеялся на маму, мама на меня, а я забыл. И мы бежали с папой в садик, где Женя сидел с пьяным сторожем и копался в песочнице. Сейчас четыре года разницы не важны и у нас гораздо больше общего.

— Евгений смотрит «Физрука»?

— Я меньше всего разговариваю с членами семьи о своей работе.

— Так это не только ваша работа, а культурное событие, которое обсуждают все семьи.

— Ну, смотрит, смотрит. Женя занимается бизнесом, и некоторые вещи его коробят. Мы же играем некое представление, а брат знает, как все происходит на самом деле.

— Чем-то вы похожи с ним?

— Брат есть брат, и даже если у нас нет ничего общего, я все равно скажу, что мы похожи, потому что роднее брата никого нет. Как в фильме: «Ты сделал для него все, что мог». — «Нет, я сделал слишком мало, ведь это мой брат».

---

Дмитрий Нагиев

Родился: 4 апреля 1967 года в Ленинграде

Семья: сын — Кирилл (25 лет), актер

Образование: в 1991 году окончил актерский факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии

Карьера: был вeдyщим радио «Модерн». Снялся более чем в 40 фильмах и сериалах, среди которых: «Чистилище», «Каменская», «Мастер и Маргарита», «Савва Морозов», «Самый лучший фильм», «Кухня», «Физрук». С 2002 по 2005 год вел программу «Окна» (ТНТ), с 2006 по 2007 год — «Большой спор» (Первый канал). С 2005 года ведет шоу «Большие гонки». Ведущий телешоу «Голос» (Первый канал)