Дима Билан: «Дом построил, деревья сажаю, пора подумать и о сыне»

Певец пригласил нас в свой новый дом и рассказал о том, почему он перестал обижаться на Градского, что его связывает с императором Николаем II и кого не хватает в доме для полной гармонии.

— Через месяц у меня день рождения. И мне кажется, судьба делает все для того, чтобы я в этот день смог поднять бокал cо словами: «В свои 33 я кое-чего добился!» Во всяком случае, такого насыщенного года, как этот, у меня до сих пор не было. Я в таком темпе никогда не жил.

Во-первых, конечно, львиную долю времени отнимают съемки третьего сезона «Голоса». Сейчас появилась масса «знатоков» этого проекта, стало модно рассуждать о том, что нынешний сезон недотягивает и вообще не лезет ни в какие ворота, слушать некого и в целом «Голос» изжил себя. Я такие разговоры каждый день слышу. Вот только рейтинг наш поче­му-то все растет и растет. Программа выстроена таким образом, что забирает твое внимание постепенно, за «слепыми»­ прослушиваниями следуют баттлы, дуэты, трио, и в каждой передаче есть своя драматургия, напряжение, которое возрастает по мере приближения к финалу. Так что «знатоки» могут что угодно утверждать, а мы по-прежнему в форме.

Хотя, сознаюсь, поначалу и у меня присутствовал некоторый скептицизм. Понимаете, к третьему сезону мы несколько разбаловались, пресытились хорошими голосами. Эффект новизны, который буквально рвал на части и нас и зрителей в первом сезоне, сейчас пропал. «Удивите меня», — думал я, готовясь слушать очередного участника «Голоса-3». И шикарных вокальных данных мне уже было мало, хотелось еще чего-то, какого-то невероятного всплеска эмоций, чтобы пробрало до глубины души. Но сейчас очевидно, что и третий сезон захватил умы аудитории, и как бы кто ни злорадствовал, — «Голос» шествует дальше с колоссальными рейтингами.

— Каждый из наставников, в том числе и вы, в прошлом году говорил о том, что второй сезон — последний в его карьере. Но в сентябре та же команда вновь заняла привычные кресла. Получается, что у нас есть все шансы увидеть вас и в четвертом, и, может быть, в пятом «Голосе»?

— Нет, четвертый раз входить в эту реку я бы не хотел. Правда, зарекаться не буду — мы стали не просто сплоченной командой, а практически семьей. Люблю всех, обожаю просто! Надоели до смерти, но люблю. И с Леней, и с Полей созваниваемся, в гости друг к другу ходим. С Александром Борисовичем иногда, конечно, спорим, но я тут внезапно понял природу его отношения ко мне. Когда на прослушивание пришел сын Градского Даниил и я посмотрел, как Александр Борисович с ним общается, у меня как будто глаза открылись: он и во мне видит такого же сына! То есть все

его колкости в мой адрес — выражение отцовской любви. Ну и как в такой ситуации на человека зуб иметь? Конечно, я на него не обижаюсь, а, наоборот, безмерно уважаю.

С участниками прошлых сезонов «Голоса» тоже поддерживаю отношения, причем я с ними никаких контрактов не заключал и никаких обещаний им не давал, но если звонит Марго Позоян и просит помочь — я подключаюсь. И на презентации у нее спою, и совет дам, и морально помогу. А если мне нужно помочь с записью бэк-во­кала для моего электронного проекта Alien24, звоню Юле Терещенко, и она спешит на помощь.

— Вы заявили миру о своем новом проекте Alien24 в прошлом году. Он успешно существует до сих пор?

— И не просто существует, а цветет пышным цветом. Недавно сняли ролик на одну из композиций — это будет

феерический блокбастер. Полноценный альбом появится в доступе 3 декабря, музыкальную презентацию мы планируем уже в 2015 году.

Эта музыка по-прежнему лучший способ переключиться, найти себя, раскрыть какие-то грани души, неизвестные даже мне самому.

— У вас съемки, запись альбома, и при этом полным ходом идет подготовка сольного концерта в КЗ «Крокус Сити Холл» 27 ноября?

— Да, готовлю новый материал, оттачиваю старый, репетирую дуэты и с участниками «Голоса», и с другими коллегами. К моим музыкантам добавится духовой оркестр, с ними тоже надо пройти программу. Я хочу сделать концерт, который шел бы два часа без единой паузы и чтобы люди от восторга забывали бы дышать! Высокую планку себе поставил, не спорю. Но я же говорю: этот год для меня по-настоящему знаковый. Я ведь еще и в кино снялся.

— Вы же ГИТИС окончили, кино должно быть для вас привычным делом?

— Это первая моя серьезная роль в большой картине — исторической ленте режиссера Юрия Васильева под названием «Музыка во льду». Я был невероятно взволнован, получив предложение. Перед пробами честно «брал классы» — моя будущая партнерша по фильму Света Иванова учила меня актерским премудростям. Потом я проходил пробы —

на общих, кстати, основаниях. Меня так же, как и остальных претендентов, трясло от волнения, и я ровно так же, как они, боялся, что облажаюсь. И может быть, даже больше боялся, ведь отношение ко мне могло быть предвзятым: вот, мол, шоу-бизнес покорил, теперь в кино пытается пролезть! Когда меня утвердили на роль, начались тренировки. Поскольку я играю белогвардейского офицера, я просто обязан идеально держаться в седле и виртуозно владеть холодным оружием. Поэтому по несколько часов в день я под чутким руководством Юрия Василь­е­ва лихо вскакивал на гимнастического козла, хватал в руки шашку, яростно рубил воздух вокруг себя и при этом произносил монологи. А затем начались съемки, которые открыли мне глаза на многое.

— Что вас так удивило? Вы же много раз видели вблизи камеру и режиссеров и команду «Мотор!» неоднократно слышали.

— Да, но все это не имело отношения к настоящему большому кино. В шоу-бизнесе мы привыкли каждый день совершать какие-то грандиозные дела. Сегодня концерт на стадионе, завтра съемки в программе, которая идет в прайм-тайм полтора часа с гигантским рейтингом, послезавтра международный конкурс. То есть не просто большой

ложкой жизнь черпаем, а прямо половником. И кажется, если не случилось чего-то грандиозного — день впустую прошел.

Попав в кино, я понял, что можно жить совершенно в другом ритме. Это не значит, что актеры круглые сутки на диванах лежат и ничего не делают, — нет, у них тоже день загружен будь здоров! Но они немного под другим ракурсом жизнь рассматривают. В кино важны мелочи: взгляд, вздох, какая-то малюсенькая деталь на платье­ главной героини. И съемочный процесс может остановиться на час, потому что кому-то покажется, что лучше немного укоротить шинель главного героя. Поэтому ты волей-неволей вглядываешься в жизнь, смакуешь ее. Когда идет работа над полнометражным фильмом, день считается невероятно удачным, если удастся снять две минуты. Только представьте себе: работаешь от рассвета до заката, а на выходе — мгновение!

— То есть по сравнению с шоу-бизнесом кино — это отдых?

— Ни в коем случае! Хорошенький отдых получается: каждый день встаешь в полседьмого, два часа гримируешься. Потом на тебя надевают костюм из лучшей шерсти (портной полгода рылся в книгах, искал, как выкроить пиджак образца 1915 года), сверху — шинель, тоже шерстяную, весом несколько килограммов, и все это перевязывают портупеей. Ты в этом великолепии вскакиваешь на коня, шашкой машешь, орешь, ­разевая рот так, что в него мухи залетают. А на улице при этом + 30 °C. «Камера, стоп, еще дубль». И все сначала. И жара. И три слоя шерсти на тебе. И искусственный дождь льет, тебя сушат, снова гримируют, и снова на коня. И так пока солнце не сядет. А еще ж борода! Меня попросили на время съемок растительность на лице не сбривать — мол, так правдоподобнее. Полгода ходил и выслушивал от всех: «Дима, как ты постарел! Побрейся, тебе не идет».

— Родителям тоже не нравилась ваша борода?

— Вот как раз родители, и вообще родня, к моим съемкам отнеслись с трепетом. Как это ни парадоксально, но благодаря работе над ролью я узнал очень много об истории собственной семьи. Мой прадед был одним из доверенных лиц Николая II. Он был вхож в семью,­ учил детей ездить верхом, охранял их во время прогулок. Мои родные берегут его архив и собирают все исторические сведения, которые касаются прадеда и той великой эпохи. Расспросив своего дядю Александра Сухова — главного специалиста в этом вопросе, я как будто курс лекций по истории в университете прослушал. И уже совсем по-другому воспринимал предложенные обстоятельства, в которых мне предстояло работать. Каждый раз, отсняв эпизод, отправлял его дяде, и он, мой личный цензор, замечал: «Офицер не мог сделать такое движение во время танца» или: «Офицер не использовал бы это слово в своей речи». Я понял, что имею полное право сниматься именно в этой картине, потому что у моей ­семьи есть прямая связь с событиями, о которых идет речь в фильме.

— В общем, опыт съемок вы получили…

— Бесценный опыт, я считаю. Сколько бы ни учили актерскому мастерству в институте, по-настоящему ты приобретаешь его лишь на съемках. Вот, казалось бы, элементарная сцена: сидят четыре человека за столом, идет серь­езная беседа. Тебе надо произнести фразу: «Я вас обманул, не подписывайте этот документ!» Всего семь слов. Но ты при этом держишь в голове, что рядом с тобой напарник, вместе с которым вы решили обмануть третьего человека, а ты в последний момент передумал и должен не выпускать этого напарника из поля зрения, взглядом и интонацией ставить его на место. Вот и получается, что это не какие-то там семь слов. Тут вспотеешь, пока все это вместе сложишь и сыграешь как надо.

Но помимо актерского съемки — это еще и житейский опыт. Столько было ­общения — и с прекрасной Юлией Пересильд, и с несравненным Александром Ада­башьяном. Я имел возможность часами разговаривать с ним, расспрашивать о моем любимом фильме «Родня», к созданию которого он приложил руку. Я очень доволен. Но только не надо делать выводы, что отныне Дима Билан разочаровался в шоу-бизнесе и переключился на кино. Нет. Свое дело я не брошу. Меня сейчас часто спрашивают: «Ну ведь в кино все гораздо серьезнее, чем в шоу-бизнесе, глубже, умнее?» Мне кажется, это в корне неверный взгляд, не бывает дел серьезных и несерьезных. Вот сидим мы, скажем, в ресторане, и сомелье наливает вино. Вы считаете, что у него несерьезная профессия? Открыл, налил и ушел? А ведь сколько всего хороший сомелье должен знать и уметь! Так и в любом ­деле — неважно, кино ты снимаешь, концерты даешь или плитку кладешь.

— Съемки, альбом, клипы, подготовка к сольному концерту… Как вы все успеваете?

— Никак. Вроде и с математикой все нормально, я в состоянии посчитать, что в сутках 24 часа, и планирую свой день тщательно, и помощники есть, которые могут на себя взять часть работы. Но все равно под вечер выползает ­что­-­то­ несделанное, забытое, отложенное, приходится ночью доделывать. Сейчас мое время неимоверно растянулось. Если мне удается выкроить час на то, чтобы просто посмотреть кино, возникает ощущение, что я полдня отдыхал. Пятнадцать минут в ванне воспринимаются как здоровый восьмичасовой сон. Я прихожу буквально в бешенство, если вижу, что мое время воруют. Я считаю, что это самое наглое воровство, которое только существует на земле. Приезжаю на съемки — а кто-то не готов, кто-то опаздывает, охранник не может найти в списках номер моей машины, и приходится сто лет стоять перед закрытым шлагбаумом в ожидании, когда ситуация разрешится. Я начинаю звереть и, наверное, кажусь окружающим какой-то сволочью, но мое время — оно реально сейчас для меня на вес золота!

— Несколько месяцев назад вы переехали в собственный загородный дом. Обычно на природе человек меньше суетится и больше созерцает. Вам удалось достичь нирваны?

— Именно поэтому я и мечтал купить дом. Думал: вот перееду за МКАД и буду больше отдыхать, медитировать, смотреть на деревья. Увижу хотя бы смену времен года — я много лет не замечаю, как листья желтеют, когда первый снег пошел.

В итоге, конечно, получилось не совсем так, как я думал. У жизни за городом тоже есть минусы: дорога съедает много времени, да и пространства, за которым надо ухаживать, больше, чем в обычной квартире. Решил я, например, газон постелить. Мы с дизайнером все продумали, подготовили участок, смонтировали систему для полива. Приехали рабочие, привезли газон в рулонах — а он сухой. «Нет уж, — говорю, — ребята, так не пойдет. Забирайте его обратно, а мне привезите качественный материал». Так что за всем глаз да глаз нужен.

— Вы долго выбирали дом?

— Ох, это была целая эпопея. Я объездил все Подмосковье, посмотрел 20 или даже 30 домов и в итоге при­ехал вот в этот поселок. На прекрасном участке на краю леса стоял дом, точнее, просто коробка, но так мне это все приглянулось, что я задумался. А окончательно принял решение, когда прошел весь поселок насквозь и вышел в поле. Огромное поле, и по нему бегут лисы. И такое в этом умиротворение, такая гармония — вот-вот олени из леса выйдут. Я еще тогда со смехом сказал риелтору: «Признайтесь, у вас где-то в лесу стоит специальный человек, и когда вы приводите к полю клиента, тихонько по рации ему командуете: «Клиент доставлен, запускайте лис! А теперь олени, олени пошли! Так, а теперь сокол!»

— Грибы в лесу небось посадили ради привлечения клиентов?

— С грибами немного хуже. Походил осенью по лесу — сплошные свинушки, хотя кое-какие подберезовики все же нашлись.

— То есть мечта о том, чтобы наблюдать смену времен года, все-таки осуществилась?

— К сожалению, не в полной мере. Да, пару раз я сходил за свинушками, но это было, как мне кажется, сто лет назад, а недавно, стоя под душем и глядя в окно (у меня из ванной чудесный вид на лес открывается), поймал себя на мысли, что вот уже зима, а я осени толком не видел. Все равно не успеваю оглядеться вокруг. Приезжаю домой в темноте, сплю по три часа, досыпаю в машине, пока едем на репетицию или на съемки. Где уж тут видами из окна любоваться. Очень мало времени на то, чтобы чувствовать жизнь, и я не могу с этим смириться.

— Но по крайней мере сам дом вас не разочаровал? Комфортно вам в нем живется?

— Недавно спускался по лестнице со второго этажа на первый и думал: «Как же я все хорошо и удобно сделал!» Меня здесь устраивает каждая деталь, до последнего винтика. И огромные окна с рассеянным светом, и фактурные стены. Прежде чем начать строительство, я продумал все до мелочей. Помогло то, что это не первое мое жилище, был уже опыт

ремонтов, и я знал, что, скажем, удобнее, когда дверь открывается внутрь, а не наружу. И лучше вправо, чем влево. Казалось бы, мелочи, но важные для жизни.

Если говорить о глобальной идее, то я мечтал жить в доме, похожем на шале. Мне нравятся скошенные углы, сложная геометрия пространства, никаких квадратов и прямоугольников, чтобы взгляд не натыкался на что-то монументальное, а сколь­зил­ вдаль. Этакий кон­структивизм — ко­ри­ч­­­невое дерево, голая кирпичная кладка стен. Понятно, что сам я не мог сделать проект от начала до конца — мне помогала прекрасный дизайнер Наташа Глуховская. И сейчас я всем доволен.

— Я заметила в вашем идеальном жилище шаткую приставную лестницу, которая ведет на третий этаж. Это временная конструкция?

— Нет, эту лестницу я оставлю, пусть там чердак будет. Настоящий, как в деревенских домах, чтобы туда можно было забираться и откапывать среди залежей массу интересных вещей. Собственно, они там уже и так есть в большом количестве. Моя коллекция головных уборов — шляпы, сомбреро. Мои картины — я одно время баловался, акварелью что-то такое малевал, даже ездил в Красногорск на пленэр. Старые кассеты, демозаписи. Словом, можно часами копаться. Нет, чердак пусть остается. А вот что я сделаю обязательно — так это скамейку на крыше. Вдруг у меня все-таки появится больше свободного времени, буду сидеть там и обозревать окрестности, может, опять лис увижу. А пока на веранде сижу. Раз в два месяца примерно. Минут по пять. Сейчас совсем холодно станет — к камину переберусь. Но все-таки мое любимое место отдыха — за компьютером. Клавиши и наушники — что еще нужно уставшему музыканту?

— Гости приезжают?

— Нечасто, признаюсь, но бывает. Шумные сборища я перестал любить, так что собираемся небольшой компанией. Пять-шесть человек оптимально. Приезжают друзья, которых я давно не видел, зажигаем камин, играем в «стикеры» — знаете, игра такая, когда человеку на лоб клеят бумажку, на которой написано слово, а он должен его отгадать. Мы давно это развлечение полюбили, стали прямо чемпионами по разгадыванию слов.

— Дом у вас теперь — полная чаша. И камин, и окна в пол, и газон, и гости…

— Нет, не полная — собаки не хватает. Всерьез думаю завести щенка, уже и породу выбрал — будет у меня веймаранер. Скоро родится помет — возьму себе такого крепкого пацана с плотной серебристой шерстью, и вот тогда наступит полное счастье.

— А как насчет семьи? Не пора ли остепениться?

— Для этого года мне событий хватит, а вот в следующем подумаю. Но сначала отдохну как следует. Хочу впервые в жизни отпуск месяца на два взять, чтобы в себя прийти и мысли в порядок привести. Поеду в Америку, навещу младшую сестру — Аню. Проверю, как она там живет, не обижает ли кто! Шучу, на самом деле у нее все прекрасно. Друзья замечательные, и школа хорошая, и актерская студия, где она занимается. Аня — очень деятельный человек. Недавно записала песню и сняла на нее клип, причем сделала все сама: и людей нашла, и деньги. Правда! Я даже не в курсе был, что она петь планирует, пока не получил ссылку на готовый трек.

— Будете помогать Ане пробиться в шоу-бизнес, когда она вернется?

— Мне кажется, она не вернется на родину. Для становления любого человека важно то, что его окружает в 15-16 лет. Это время, когда он максимально открыт миру. Люди, с которыми он дружит, первая влюбленность — все становится его жизнью. И бросить эту жизнь, начать другую на новом месте — невероятно сложно. Да, потом тоже появляются увлечения и друзья, но на них остается гораздо меньше эмоций и времени. В общем, я не тешу себя надеждой, что она когда-нибудь переберется поближе ко мне. Но, безусловно, даже на расстоянии поддерживаю Аню, горжусь ею, и если она просит — даю какие-то советы как наставник.

— Дима, вам нет 33 лет, а вы уже наставник для такого количества людей!

— Поверьте, я к этому званию с большой иронией отношусь. Покрываться бронзой или нимб над головой выращивать даже не думаю. Потому что сегодня я наставник, а завтра прихожу на съемочную площадку и становлюсь абсолютно зеленым юнцом, который с открытым ртом и распахнутыми глазами впитывает азы мастерства. А послезавтра запираюсь в студии и тихо наигрываю что-то свое, сокровенное, и там я уже и не ученик, и не наставник, а просто я сам — без грима, без чинов и званий. И кто знает, кем я буду на следующей неделе или в следующем году…

---

Дима Билан

Родился: 24 декабря 1981 года в г. Усть-Джегута (Карачаево-Черкесская Республика)

Семья: отец — Николай Михайлович, инженер-конструктор; мать — Нина Дмитриевна, домохозяйка; сестры — Елена (34 года), модельер, Анна (19 лет), студентка

Образование: окончил Государственное музыкальное училище им. Гнесиных, актерское отделение РАТИ-ГИТИС

Карьера: в 2003 году выпустил дебютный альбом «Я ночной хулиган». Всего — семь сольных дисков. В 2006 году занял второе место на конкурсе «Евровидение», в 2008 году стал победителем.

Заслуженный артист Чечни и Ингушетии, народный артист Кабардино-Балкарии. Лучший русский артист по версии MTV Europe Music Awards (2005-2010, 2012), десятикратный лауреат премии MTV Russia Music Awards