Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Борис Клюев: «После роли в «ТАСС уполномочен заявить» меня три года не снимали»

0

Интервью с известным актером, исполняющим роль «простого, как огурец» пенсионера Николая Петровича из сериала «Воронины» (СТС)

— В прошлом году мы с актрисой Аней Фроловцевой, играющей мою жену Галю в «Ворониных», приехали в Ростов на одну из встреч со зрителями, которую организовал канал СТС. Там как раз отмечали День города, поэтому на площади собралась половина всего населения Ростова, то есть не одна тысяча человек. И вот я выхожу на сцену и в качестве приветствия выкрикиваю: «Египетская сила!!!» В следующую секунду площадь заревела и рванула к сцене, сметая ограждения и кордон полиции! Хорошо, что мы с Аней стояли, чуть возвышаясь над толпой, — это нас и спасло, мы быстренько скрылись за кулисами. Конечно, зрители не хотели причинить нам вреда, но в ситуации столпотворения никто себя не контролирует…

Безусловно, приятно, что наш сериал популярен. Правда, для меня по-прежнему загадка, почему его так любят дети?! Если выезжаем куда-то на встречу, ребята на улице, завидев меня, кричат: «Египетская сила!» и «Галя, хлеб!» Да я и сам порой использую эти и не только эти выражения своего героя в жизни, все-таки четыре года живу в его шкуре. Нам учителя писали письма с просьбой убрать слова «хрень» и «хренотень» из речи Николая Петровича, мол, дети же смотрят. Слова, вызвавшие возмущение у педагогов, я сам вложил в уста своему персонажу — они придают ему выразительности. Комедия у нас все-таки семейная.

Ко мне час­то люди на улице подходят со словами: «Как же Николай Петрович похож на моего деда!» или «Как же вы напоминаете моего отца». Это хорошо, значит, персонаж узнаваем. А плохо лично для меня то, что Николай Петрович любит поесть. Это отражается на моей фигуре. Вот представьте, в десять утра мы уже снимаем сцену обеда. Сначала я ем борщ, потом котлеты с картошкой. Затем чаепитие с тортом, пирожными или конфетами. А когда жевать больше не можешь физически, на площадке объявляется перерыв на обед.

— За четыре года съемок посещали мысли о том, что вроде как все сыграно?

— Регулярно, и это нормально. Я молодым актерам, когда начинают жаловаться на усталость от съемок в сери­але, всегда советую вспомнить о 10-м числе месяца, то есть дне зарплаты. (Смеется.) Предвкушение гонорара бод­рит. Безусловно, тяжело сниматься в многосерийных проектах: большое количество сцен, много текста для заучивания. А работать нужно быстро и четко. Я за время съемок две операции перенес и практически сразу из больницы возвращался на площадку. Не люблю заставлять себя ждать. Но самое сложное — сниматься зимой. Уезжаешь из дома — еще темно, возвращаешься — уже темно. Порой возникает ощущение, что света белого не видишь. Но даже когда я сильно устал, знаю, что наличие работы намного лучше, чем ее отсутствие. Для актера простой — страшная мука. Опять же студентам своим и молодым коллегам часто повторяю: «Потом ведь жалеть будете, что сериал закончился! Жалеть о дружном коллективе, о неплохом материале, о заработке, наконец!» И я не говорю о том, что сериалы приносят узнаваемость и любовь зрителей.

Порой ты можешь сняться в гениальном, как тебе кажется, кино с отличными партнерами и у выдающегося режиссера, а оно пройдет незамеченным. И наоборот: не ждешь ничего, а фильм выстреливает. Именно так было с картиной «Д’Артаньян и три мушкетера», которая принесла мне первую популярность. Ни один человек не думал, что фильм так полюбят зрители! Я молчу о том, что, пробуясь на роль графа Рошфора, в глазах режиссера Юнгвальд-Хилькевича не увидел и тени одобрения. По одному его взгляду было понятно, что мне ничего не светит. И действительно: меня не утвердили, взяли украинского актера. Но когда пробы стали одобрять в Москве (фильм снимался по заказу Государственного комитета по телевидению и радиовещанию), начальство остановило выбор на моей кандидатуре.

— Вы недавно были во Львове, где 35 лет назад снимали эту картину. Ностальгировали?

— Нет, я не слишком подвержен рефлексии. С удовольствием отметил, что город изменился в лучшую сторону. Появилось много кафе, ресторанов. Город стал привлекательным местом для туристов. А узнавали меня там опять же по сериалу «Воронины». Мы снимали фильм, посвященный юбилею «Трех мушкетеров», но работать на улице было проблематично, так как за мной гонялись мальчишки с криками: «Египетская сила!» и «Галя, борщ!» (Смеется.) Это старшее поколение помнит меня по другим ролям.

Съемки «Д’Артаньяна и трех мушкетеров» проходили в довольно экстремальных условиях. Да, Львов — очень красивый город, но в советские времена он находился в весьма удручающем состоянии. Протекающие крыши исторических особняков, где мы работали, обшарпанные стены… Все проявления бесхозности и бедности художники-постановщики мас­­­­­­­­­­­­кировали как могли. Местные жители страшно гордились тем, что именно у них снимают фильм по знаменитому роману Дюма. Сейчас проводят экскурсии для туристов по местам съемок картины. Это все — уже история. Поразительно! Мы были молоды, горячи и работали с большим удовольствием и азартом. Перед съемками я несколько месяцев занимался на ипподроме, чтобы уверенно держаться в седле. Но умения не пригодились: сцены верхом достались каскадерам, чтобы не допустить никаких травм. После роли графа Рошфора у меня появились толпы поклонниц. Ума не приложу, где девушки находили номер моего телефона. Звонили домой — приглашали на свидание или молчали в трубку. Жена ревновала, конечно. Но как женщина умная скандалов не устраивала и виду не показывала­. 

— А после выхода фильма «ТАСС уполномочен заявить», где вы сыграли шпиона Трианона, ваша популярность у женщин возросла в разы. И роль ведь тоже не главная!

— Никто не думал, что фильм о предателях и шпионах обернется таким невероятным успехом. На самом деле планировали снять только пять серий. Но как раз в это время проходили летние Олимпийские игры в Лос-Анджелесе, в которых не участвовали советские спортсмены, и была дана установка переключить внимание наших людей на что-то другое. В итоге сняли 10 серий, и две недели в стране смотрели и говорили только о фильме «ТАСС уполномочен заявить». У меня там, по сути, небольшой эпизод. «Очередной шпион», — думал я, соглашаясь на съемки. Но Трианон запомнился зрителю. Моего персонажа частенько цитировали, причем я и не помнил, что произносил эту реплику в фильме. А мне пеняли, мол, как же — говорили! В ГАИ особенно любили припомнить какую-нибудь фразочку моего героя.

Популярность зашкаливала. Если приходил в ресторан, тут же стекались бутылки со спиртным с соседних столиков. Девушки, узнавая меня, тащили танцевать, совали в карманы записочки с телефонами, лезли целоваться — довольно беспардонно все это выглядело. Причем то, что жена рядом, их совершенно не смущало. И, честно признаюсь, я просто не знал, как себя вести с ними, терялся. А допустить резкость или тем более грубость в отношении поклонников нельзя — это твой зритель. Оттолкнешь — он станет поклонником другого артиста. В итоге старался деликатно, но четко указывать на границу, которую не стоит переступать.

При этом ведь мало кто знает, что после выхода «ТАСС уполномочен заявить» я три года почти не снимался. Не было предложений. Как мне сказал один чиновник: «Ты теперь навсегда в сознании людей шпион Трианон — как тебя в других ролях снимать?!» Во время отсутствия работы в кино спасал Малый театр, куда я пришел сразу после института. На тот момент там блистало целое созвездие знаменитых актеров: Борис Бабочкин, Михаил Царев, Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Михаил Кононов и многие-многие другие. Мы с Виталием Соломиным и Юрой Васильевым — молодые актеры — первое время торчали в массовке, как и положено. В те времена каждый поступивший в труппу актер года три играл в массовке — коллектив и новенький привыкали друг к другу. С Виталием Соломиным мы долгое время делили одну гримерку. Сложный, закрытый человек, но мы были хорошими приятелями. Вместе играли в «Горе от ума»: он — Чацкого, а я — Молчалина.

С Сашей Абдуловым в четырех картинах вместе снялись. Мне нравится, как Эдит Пиаф сказала об Иве Монтане после того, как они расстались: «Да, он бросил меня, но я никогда не забуду его улыбку». Так вот, у Абдулова была потрясающая улыбка. Он мог быть резковатым, хамоватым, мог некрасиво повести себя с кем-то из друзей, обидеть. Но за его искреннюю улыбку ему прощали все. Лично я в актерскую дружбу не верю. Скорее в крепкие товарищеские отношения. У меня такие со многими из коллег были и есть. А что касается дружбы, то сама актерская природа такова, что подразумевает в себе зависть, большие амбиции. В актерской среде, когда у тебя случается успех, не рассчитывай, что кто-то искренне ему порадуется. Бывало, в случае удачной роли слышал от коллег: «Да, хороший кастинг! Удачное распределение на роли». (Смеется.) Или вот еще показательный случай. Помню, захожу как-то в буфет театра, где сидел один мой коллега и товарищ. И делюсь с ним новостью: «А ты знаешь, Наташка Гундарева народной артисткой стала!» «Вот сволочь!» — зло выругался он. Его аж скукожило в тот момент от зависти! А ведь это был успешный, популярный актер, не обиженный вниманием зрителей. Но такова натура многих артистов, это нужно воспринимать как должное.

— Вы стали известным благодаря ярким ролям второго плана. С главными не складывалось­?

— Из почти 150 фильмов, в которых я снялся, главных ролей действительно мало. Но я об этом никогда не задумывался, потому что они ничего не гарантировали. Хотя на зарплату влияли. (Смеется.) В Советском Союзе ставка у исполнителя главной роли была выше, соответственно, и оплата тоже. Первой крупной покупкой на полученный от съемок в «Трех мушкетерах» гонорар стали «жигули» одиннадцатой модели. Правда, денег хватило ровно на половину машины, остальное я взял в долг. Ночами не спал, в голове крутилась лишь одна мысль — поскорее вернуть. Экономил на чем мог, лишь бы побыстрее выплатить.

А еще никогда не умел просить за себя. Раньше ведь даже при наличии денег ничего нельзя было купить. Многое доставалось по блату, через знакомых. Но, повторюсь, для этого нужно было уметь просить, а я человек стеснительный, для меня это тяжко. Вот мой коллега и товарищ Валера Носик, с которым мы вместе выступали в одной программе на гастролях, был деловым и умел замолвить словечко и за себя, и за друзей. Поделился с ним как-то, что очень хочу купить новый холодильник. А на него тогда в очереди долго стояли, так просто не достанешь. Уже на следующий день мы с Носиком пришли к начальнику какого-то важного торгового отдела. Пока шли по коридору, он с одним поздоровался, другому улыбнулся, третьему подмигнул — к каждому знал подход. В итоге Валерка проходит к кабинету самого главного начальника и просит меня постоять за дверью. Слышу, как он говорит: «Вы знаете, надо помочь одному нашему артисту». Тот безразличным голосом спрашивает: «Что еще за артист?» Я захожу и вижу, как меняется его лицо, он расплывается в улыбке: «Здравствуйте! Как же приятно видеть вас живьем!» Жмет мне руку и обещает подобрать магазин в моем районе, откуда удобнее будет доставить холодильник. И совсем скоро он у меня появился.

Мы с Валерой, с другими коллегами много поездили по Советскому Союзу с гастролями. Дважды я пересек страну от Владивостока до Бреста — по два месяца концерты длились. Причем далеко не всегда с нами расплачивались деньгами. Зачастую чем придется — колбасой, конфетами, командирскими часами… Каждый брал с собой на гастроли «кормильца» — так называли кипятильник. Без него, родимого, и железной кружки никто не выезжал. С помощью кипятильника варили себе обеды или ужины. Помню, давали как-то концерт в Татарстане. Ближе к ночи приехали, уставшие, в гостиницу. А там не то что поесть негде, а элементарно воды в здании нет — ни холодной, ни горячей. Да и сами татары нам явно не рады: сидят мрачные, смотрят недовольно. И вот пока мои товарищи горевали о том, что придется ложиться спать голодными, я в своем номере пил чай (заварку с собой, ясное дело, возили). Кто-то постучался ко мне и ахнул: «Да где ты воду взял?!» Я спокойно отвечаю: «Ну сами подумайте, если вода была, то где она могла сохраниться? В сливном бочке унитаза, конечно!» Прокипятил ее дважды и заваривай себе чаек. Кстати, длительные гастроли всегда шли только на пользу семейной жизни: разлука привносит чувство новизны в отношения­.

— Ваша супруга Виктория, с которой вы больше тридцати лет вместе, не актриса. А что, по-вашему, по-настоящему важно для счастливого брака?

— В семье главное, чтобы был только один лидер, но никак не два. Есть мужчины, которые с удовольствием подчиняются женщине. А есть те, кто этого не приемлет. Я отношусь ко вторым. Как я сказал — так и будет. Потому что я несу ответственность за семью, обеспечиваю ее, принимаю решения. Но при этом, безусловно, с уважением отношусь к роли женщины в браке. Самой природой так устроено, что именно вы, женщины, создаете очаг и заботитесь о нем. Взять, к примеру, воспитание детей. Да многие мужчины просто не представляют, что делать, когда младенец элементарно плачет. Вернее, не плачет, а заходится вдруг криком — от этого же озвереть можно! А у матери разве возникает вопрос: что делать с ребенком, когда он плачет? В вас все эти алгоритмы заложены природой. Как и определенная житейская муд­рость. Многое в отношениях зависит от женщины, от ее поведения. К мужикам мудрость приходит с импотенцией. Да, любовь со временем уходит. В молодости влюбленные идеализируют друг друга, наделяют чертами, которых нет, а женщины любят потом взяться за переделывание своей второй половины, что является абсолютно бесполезным занятием. И все-таки когда страсть уходит, остается уважение друг к другу, привязанность — и этого порой вполне достаточно, чтобы сохранить семью. А еще никогда не нужно врать в отношениях. Выкладывай сразу всю правду. Или молчи до конца! А если соврал, то знай, что обязательно на чем-нибудь да попадешься.

Что касается общей сферы интересов супругов, то для меня загадкой остаются актерские браки. Я в них не очень верю. Но при этом меня всегда поражал удивительный союз Светы Немоляевой и Саши Лазарева — супругов и актеров, безмерно любивших друг друга. Мы однажды с Лазаревым участвовали в каком-то кинофестивале — Светы с ним тогда не было. И я видел, как Саше было неуютно и одиноко без жены, он все время причитал: «Ну как же там моя Светюлечка». В какой-то момент я про себя даже подумал, уж не лицемерит ли он, ведь хорошая мужская компания подобралась, душевно  сидим. Но потом я понял: Саша абсолютно искренен в своей тоске по жене! Такие трогательные отношения были между ними. Но это скорее редкость среди актерских союзов. Моя супруга не актриса, и я этому только рад.

— Не всякие романтичные отношения выдерживают столкновение с бытом, определенными житейскими проблемами. Вы с этим сталкивались?

— Для меня никогда не стояла проблема заработать — я всегда умел это делать, лентяем не был. Отца не стало, когда мне было четыре года, поэтому рано стал самостоятельным — в пять лет участвовал в театрализованных представлениях в Измайловском парке, чтобы заработать пять рублей. Когда принес маме первые полученные деньги, она расплакалась. Мама была далека от театра и кино, но безмерно мной гордилась. И сама была очень гордой женщиной — ни у кого ничего не просила, всегда повторяя: «Спасибо, у меня все есть». При этом, когда я взял деньги в долг на покупку «жигулей», она продала все свои скромные колечки и сережки, чтобы я поскорее отдал долг. Я, естественно, ничего не взял: гордость — это у нас семейное. Единственное, она как-то разрешила мне поставить ей надежную металлическую дверь в квартиру — согласилась с тем, что это для ее же безопасности. Очень хотела, чтобы мне дали народного артиста, но не дожила до этого момента…

Если возвращаться к деньгам, то в советские времена их наличие ничего не гарантировало — ничего же не было в магазинах. Квартиру нельзя было купить, а только получить, отстояв энное количество лет в очереди. Мне от театра спустя определенное время дали квартиру, в которой раньше жил Георгий Вицин. Мы с женой любили принимать гостей, у нас всегда было многолюдно и весело. Один сосед, какой-то милицейский шишка и препротивный тип, частенько стучался пожаловаться на шум. Но каждый раз, когда я открывал дверь и он видел сидящих за столом Ливанова, Соломина, Абдулова, он не решался высказать претензии. Еще в нашей компании был тенор из Музыкального театра имени Покровского. Ну а что значит оперный певец? Выпил — и давай орать так, что весь дом не мог до утра уснуть. Помню, после очередных ночных посиделок бегу на репетицию в театр, а на первом этаже меня уже ждет, прислонившись к стеночке, пожилая соседка. И робко так начинает: «Молодой человек, я все прекрасно понимаю, сама была такой же! Но заткните же вы своего певца, ну нельзя же так над людьми издеваться!» (Смеется.) Да, замечательное было время…

— Сейчас что в жизни радует?

— Я всем доволен, ни на что не жалуюсь. Слава Богу, не болею, много работаю, слежу за собой. Стараюсь сдерживать себя в еде и выпивке, актер ведь всегда должен быть в рабочей форме. Раньше довольно много занимался спортом: играл в теннис, футбол, плавал. Сейчас времени катастрофически не хватает: съемки, театр, работа со студентами — у меня же два курса в Щепкинском училище. И на самом деле мне нравится столь плотный график — мне комфортно в состоянии, когда много работы. Единственное желание, которое возникает порой, — уехать на дачу и проспать там во дворе, под каштанами, пару-тройку дней. Еще для меня хороший способ релаксации — выйти в море. У меня есть друг в Америке, к которому я периодически выбираюсь в конце лета, и мы на его яхте выходим в океан. Я отключаю телефон, жена остается заниматься своими делами на берегу — меня никто не отвлекает. Утром, если мы где-то пристаем, я обязательно бегаю. Потом душ, завтрак — и загорать на палубу. Есть у нас еще одно развлечение — это прогулки на мотоциклах, тоже во время стоянок. Я никогда не лихачу: во-первых, не хочу нарушать установленные пределы скорости, а во-вторых, считаю, что как актер не имею права рисковать своим лицом. Мой товарищ частенько иронизировал: «А что это мы так медленно едем?!» А потом как-то поплатился за свой азарт: на скорости вылетел в кювет и сломал нос. «Да, зря я над тобой посмеивался!» — признал он.

В море у тебя ощущение, что ты наедине с собой, появляется возможность подумать, помолчать. Я смотрю фильмы и читаю книги, на которые не находилось времени в Москве. При этом, несмотря на всю комфортность путешествия — все блага цивилизации на яхте к твоим услугам, — ты все равно один на один со стихией. Внешне спокойное море может измениться за долю секунды! Два года назад мы были на Багамских островах. Вдруг капитан нашей яхты посмотрел вдаль и сказал: «Нужно срочно уходить, сейчас будет шторм». А океан безмятежен, небо безоблачное! Но его опыт и интуиция не подвели — совсем скоро мы тоже поняли, что приближается шторм. Все вокруг стало черным! На максимальной скорости мы уходили от приближающихся волн, а совсем рядом с нами плыли киты — и я никогда не думал, что они настолько огромные и прекрасные! От одного неловкого движения подобной махины яхта легко могла перевернуться. С одной стороны, завораживающее зрелище, с другой — очень страшно. В общем, благодаря мастерству и опыту капитана мы от бури тогда ушли, а пришвартовавшись, выпили рома — так положено. Но ощущение того, что ты всего лишь игрушка в руках стихии и никогда не знаешь, что произойдет с тобой в следующий момент, долго не отпускало меня.

— Вы определили для себя, в чем смысл жизни?

— Лет 20 назад во время приезда Далай-ламы в Москву я задал ему точно такой же вопрос: «В чем смысл?» Он ответил: «В самой жизни». И сейчас, спустя годы, я понимаю, что к этому нечего добавить.


Борис КлюевБорис Клюев

Родился: 13 июля 1944 года в Москве

Семья: жена — Виктория Клюева

Образование: окончил Высшее театральное училище им. Щепкина

Карьера: снялся более чем в 100 фильмах и сериалах, среди которых: «Д’Артаньян и три мушкетера», «ТАСС уполномочен заявить», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Графиня де Монсоро», «Гений», «Общая терапия», «1812: Уланская баллада», «Воронины» и др. С 1969 года служит в Государственном академическом Малом театре. Профессор Щепкинского училища. Народный артист РФ

Загрузка...