Ая: «На лавры дизайнера я не претендую»

— Четыре года назад в вашей квартире побывала съемочная группа программы «Школа ремонта», после чего у вас дома появились типично английские телефоны. Не надоели они вам?

— Мы тоже боялись, что это произойдет, — все-таки интерьер получился очень ярким, чересчур оригинальным. Но пока квартира нас полностью устраивает. Идея с красными будками не с потолка взялась. У меня тогда был период увлечения Лондоном, я покупала сувениры и картины с соответствующей символикой, и фанаты, прознав о моей страсти, тоже стали дарить тематические подарки. Одна девушка, например, собственноручно вышила подушку, изобразив на ней британский флаг. А когда к нам первый раз пришли дизайнеры из той программы, у меня даже елка стояла, наряженная в английском стиле — в красно-бело-синие цвета. Тогда телевизионщики предложили: «Давайте мы вашу англоманию отразим в дизайне квартиры, а вы, если надоест со временем, поменяете». Так и сделали.

Кстати, будки, точнее, шкафы, замаскированные под таксофоны, появились в тех местах не случайно. Когда мы только купили квартиру, она по плану была двухкомнатной, но Алексей, мой любимый мужчина, — человек очень опытный в плане переделки жилья, умеющий оптимизировать пространство и просчитывать все возможные варианты, — сказал, что из нее легко можно сделать «трешку». Мы ликвидировали большой коридор, в получившемся пространстве сделали звукозаписывающую студию, а большую комнату разделили на две части.

В общем, мы многое переделали и передвинули, но вот в большой комнате эти «уши» — такие закутки, которые сейчас закрыты красными шкафами, — были изначально, дизайнерам надо было только придать им товарный вид. В результате получилось так, что за дверьми будок скрываются полноценные шкафы, а сзади, за шкафами, небольшие пространства. За правым я обустроила свою, как я ее называю, келью — там зеркало с лампочками по периметру, как в настоящих гримерках, и на столике все, что нужно для приведения в порядок моей внешности. А за левым шкафом — маленький кабинетик, в котором стоит рабочий стол с компьютером. Вот, теперь вы знаете, что скрывается за нашими телефонными будками.

— Помню, в той передаче вы, когда вошли в свою преображенную квартиру, были в восторге и даже прокричали: «Мне нравится все!» Это было искренне? Или пришлось призвать на помощь весь свой артистизм, чтобы не показать разочарования?

— Ну что вы, я совершенно искренне восторгалась. Как такие будки могли кому-то не понравиться? Единственное «но» — мой мужчина потом некоторое время доводил всю эту красоту до ума, потому что он категорически не выносит никаких зазубрин, шероховатостей и небрежностей. А в остальном все осталось как есть. Пока не надоедает. Отдельные элементы даже перетекли в ванную — она отделана темным деревом, и там висит штора с изображением все того же красного телефона-автомата.

Хотя, может быть, не пришлось ничего менять именно потому, что мой любимый присутствовал рядом с дизайнерами на каждом этапе ремонта. Он здорово разбирается в таких вопросах. И вообще, думаю, если бы была такая возможность — стал бы дизайнером. Наши друзья не устают им восхищаться и все время просят помочь с ремонтом — рассчитать, нарисовать, распланировать, где что должно быть. Да и у нас эта квартира не первая. Так что Леша — человек более чем опытный. Ребята из «Школы ремонта» говорили: «Давайте сделаем вот так». Леша смотрел и поправлял: «Крепеж не выдержит веса, предлагаю переделать вот так и купить вот такую фурнитуру». Дизайнеры с ним соглашались, и, может быть, именно поэтому не пришлось ничего переделывать потом.

— А ваши пожелания в дизайне квартиры как-то учитывались?

— Знаете, они пару раз учитывались в наших предыдущих жилищах. Однажды мне было сказано: «Вот зал, он — твой. Придумывай что хочешь, а я подберу материалы и воплощу твои мечты в жизнь». Ну и что вы думаете? Получилось просто ужасно! Мы, конечно, пожили в том жутком интерьере несколько месяцев, но потом у Алексея не выдержали нервы. «Все, — говорит, — насладилась? Можно я теперь переделаю комнату на свой лад?» Я радостно согласилась. С тех пор не претендую на лавры дизайнера.

— Интерьер вам, наверное, не надоедает еще и потому, что вы дома редко бываете, как и все артисты?

— Да, нечасто. И даже когда мы в Москве, все равно находится масса­ дел вне дома: съемки, репетиции. А сейчас, когда я участвую в проекте Первого канала «Точь-в-точь», график просто э-ге-гей! Домой утром прихожу — не до интерьера. Но я, честно говоря, гораздо лучше чувствую себя занятой, загруженной по полной программе. Потом, когда вымотаюсь окончательно, выпрошу у продюсера два-три выходных дня и как следует отдохну. А сидеть и не знать, чем себя занять, — для меня хуже нет. Я человек очень деятельный. Нет, разумеется, я и дома найду над чем поработать: квартиру буду драить или рисовать начну, шить что-нибудь. Да и, в конце концов, запись новых песен никто не отменял. Вон позавчера улетали вечером в другой город — так я до обеда успела записать вокал и отослать его на студию. В общем, скучать не приходится.

— Проект «Точь-в-точь» — тяжелый труд для любого участника. Как вам удается распределить время и силы, чтобы еще и на основную работу оставалось?

— Я рано встаю. Часов в семь утра просыпаюсь и больше спать не могу. А поскольку готовить в такую рань завтрак, включив, например, соковыжималку или кофемашину, нельзя — разбудишь домашних, я сажусь к компьютеру. И если раньше это были поиски в Интернете новой интересной музыки (мы много времени проводим в дороге, и музыка для меня там — настоящая отдушина), то сейчас я беру наушники и погружаюсь в изучение материала для своего номера. Учу текст, если он английский или итальянский, отсматриваю записи выступлений артиста, изучаю сцендвижение, слушаю интервью с ним, чтобы поймать какие-то нюансы в поведении, мимике, жестах. Времени на это требуется очень много, и я научилась выкраивать минуты: еду в такси, например, или сижу в зале ожидания аэропорта — готовлю номер.

— Вам не жалко тратить время на изучение информации, которая потом, наверное, никогда не понадобится? Где вы еще сможете применить знание о жестах Шер, к примеру?

— Я очень долго не решалась согласиться на участие в проекте «Точь-в-точь». Мне казалось, что он съест кучу времени. А главное — я боялась потерять себя. Думала: «Елки-палки, это же человек начисто лишается своего лица, он несколько месяцев вынужден только играть других». Но сейчас­ ­благодаря участию в проекте я на многие вещи, и особенно на себя, смотрю совсем по-другому. Я увидела, во-первых, что любой популярный артист обладает ярко выраженной индивидуальностью, серых мышек среди них нет и никогда не было. Во-вторых, именно сейчас я многое поняла про себя и про то, как  выгляжу на сцене.

Например, раньше я была уверена, что у меня нет никаких собственных фишек. Но, работая над образами, обнаружила, что во время выступления все время хлопаю себя по ноге. Кстати, когда я делала Мэрайю Кэри, мне эта привычка помогла, потому что она тоже все время так делает, только она хлопает себя сбоку, а я — спереди. А вот на других репетициях пришлось повозиться, чтобы убрать этот жест. Ну и, в-третьих, мне очень нравится узнавать что-то новое. Я была в восторге, когда прочла, что специфический вокал Шер не имеет ничего общего с ее естественным голосом. Однажды она, распеваясь, зевнула и на зевке воспроизвела какую-то ноту, и получился такой необычный звук. Шер решила его использовать и теперь во время пения как бы все время зевает.

— Какой из ваших образов показался вам наиболее удачным?

— Антонеллы Руджеро, солистки итальянской группы Matia Bazar. Я спела ее песню «Vacanze Romane», причем этой композицией я давно болела, и, что удивительно, в прошлых проектах ее никто не исполнял. Я предложила песню преподавателю по вокалу проекта «Точь-в-точь», вопрос поставили на утверждение «худсовета». Все согласились.

— То есть артисты могут все-таки принимать участие в обсуждении своих образов? Раньше конкурсанты говорили, что это чистой воды лотерея. И, скажем, маленькой блондинке может выпасть жребий изобразить чернокожего двухметрового здоровяка.

— Мы можем вносить предложения. А создатели программы уже решают, при этом они смотрят на целый ряд параметров артиста и выбранного для него образа. К примеру, я со своим бюстом внушительного размера могу сыграть, скажем, широкоплечего

мощного мужчину, но субтильную худышку, которая к тому же предпочитает открытые сценические наряды, — вряд ли. Куда я дену физиологию? Мне придется утягивать грудь и удлинять ноги, чтобы соблюсти пропорции.

Или скажут мне изобразить, к примеру, Федора Ивановича Шаляпина. Ну хорошо, гримеры по волшебству преобразят мою фигуру и лицо. Но голос где я возьму? Как возьму такие зычные низкие ноты? Как бы я ни старалась, у меня получится пародия. А задача шоу — не пародию сделать, а точную копию. Поэтому в основном нам дают образы, которые мы реально можем осилить.  За что всем создателям ­программы огромное человеческое спасибо.

— А между участниками конфликтов не наблюдается? Толченое стекло друг другу в кроссовки не подсыпаете?

— У нас просто удивительная компания подобралась. Я ловлю себя на том, что после выступления не могу уйти с площадки, сажусь на скамеечку и открыв рот наблюдаю за номерами моих коллег. И такие они все талантливые, каждый силен в чем-то своем. Стараюсь учиться у всех. Конечно, напряжение большое, съемки идут несколько дней подряд практически без сна и отдыха, но мы как-то удивительно подзаряжаемся в это время.

Недавно у Кати Шпицы был день рождения, она приехала на съемки с шампанским, и когда мы услышали ­команду «Стоп!», несмотря на то что был четвертый час утра, по глоточку выпили. Снимали грим, стягивали с себя резинки, которые не хотели отклеиваться с лица, пили шампанское и просто хохотали до упаду. Все — и гримеры, и пластики, и артисты. Видимо, сказалось нервное напряжение, мы немного расслабились и не могли остановиться — было очень весело! И у всех была одна и та же мысль: «Ребята, какие вы клевые и как с вами со всеми хорошо!» За время участия в проекте я получила массу положительных эмоций и еще больше стала любить людей.

— У многих артистов возникали сложности с гримом — аллергия на латекс, панические атаки. Вы от этого не страдали?

— Я, конечно, опасалась, как пройдет процедура изготовления слепка с лица. Его делают в самом начале проекта, чтобы гримеры потом могли ваять свои силиконовые накладки не на наших головах, а на манекенах. И я видела приступы паники у артистов, страдающих клаустрофобией, когда им на лицо накладывали материал для слепка и заставляли долго лежать, дыша через специальные трубочки, вставленные­ в нос. И аллергические­ ­реакции тоже наблюдала. В общем, скорая возле нашего павильона не зря дежурит. Но у меня самой ничего подобного не было. Хотя из-за пластического грима кожа сохнет, конечно, сильно. Спасаюсь кремами и увлажняющими масками, если успеваю их делать.

— Ничего, зато, когда проект закончится, отправитесь в спа-отель на недельку…

— Вряд ли. Такой возможности у меня давно уже нет. Только однажды, когда мне подарили поездку в ­Турцию на три дня, наш продюсер Андрей Лукинов сказал, что от таких подарков не отказываются, и благословил меня на отпуск. Мы вдвоем с подругой и по совместительству директором ­нашей группы Леной умотали отдыхать. И там мы, конечно, ­оторвались. Отдохнули на сто ­процентов. Занимались только собой.

— Кстати, как коллеги по группе отнеслись к вашему участию в проекте?

— Единственное, что могу сказать точно, — для творчества группы «Город 312» мое участие в «Точь-в-точь» никаких отрицательных моментов не несет, только положительные. Да и для отношений внутри коллектива тоже. Мне до проекта не хватало творческой занятости.  И я иногда тормошила ребят, подгоняла, не давая возможности спокойно творить в их собственном темпе. А сейчас — самое оно.

Мы стараемся по возможности грамотно распределять нагрузку. Когда мы на гастролях — вместе продумываем, как переделать аранжировки, планируем, на какую песню снимем следующий клип. А по возвращении домой я бегу на съемки, а они — на студию, воплощать в реальность все, что мы придумали. В общем, жизнь продолжается.

---

Ая

Настоящее имя: Светлана Назаренко

Родилась: в г. Фрунзе (Киргизская ССР)

Образование: окончила Киргизский институт искусств по специальности «эстрадный вокал»

Карьера: с 7 лет солировала в Большом концертном детском хоре Киргизии. С 12 лет выступала вместе с ансамблем «Аракет», потом решила работать сольно. Записала несколько альбомов. В 2001 году стала солисткой группы «Город 312», на счету которой 6 альбомов, саундтреки к фильмам «Питер FM», «Дневной дозор» и «Ирония судьбы. Продолжение». Участница проекта «Точь-в-точь» на Первом канале. «Заслуженная артистка Киргизской Республики» (2007). Награды: премии МУЗ-ТВ и MTV RMA и 2 премии «Золотой граммофон» (в составе группы «Город 312»)