Анфиса Чехова: «Я уже влюбилась, а Гурам еще не воспринимал меня как женщину своей мечты»

— Когда мы встречались с вами для большого интервью в пос­­ледний раз, о ребенке вы тогда лишь мечтали. Теперь все изменилось — вы стали мамой маленького Соломона. Примерно так вы представляли свою новую жизнь?

— Знаете, я вообще редко фантазирую на темы: а как оно будет? какой я стану? Вот поразмышлять, как бы сделать так, чтобы будущее оказалось светлым и радостным, — другое дело! Этим я сейчас и занимаюсь. Например, обдумываю вопрос об обмене своей крошечной холостяцкой квартирки в центре на большую в экологически чистом районе. Втроем здесь оказалось тесновато. Вообще, хочу, чтобы у сына все было и он ни в чем не нуждался.

К новой жизни я еще не успела приспособиться — настолько кардинальны изменения. Раньше, когда жила исключительно для себя, один день походил на другой — съемки, интервью, фотосессии. Я постоянно куда-то неслась. Звали спасать белых медведей или кататься на ретроавтомобилях по бездорожью — Анфиса здесь! Мне казалось, что живу очень насыщенной, интересной жизнью, но со временем появилось стойкое ощущение беготни по спирали — вроде бы дорожка идет наверх, но, по сути, это был круг. Кажется все супер: сбывались мои материальные и карьерные мечты, все выходило так, как хотела, но ничего не радовало. Я не знала, чем разукрасить свое существование, где черпать счастье. Пустота!

Но появился ребенок — и жизнь будто заиграла яркими красками. Теперь 90 процентов моих мыслей заняты Соломоном и его папой и только 10 — собой. Наверное, это тоже перебор — о себе любимой надо думать чаще. Верите, я не помню, когда последний раз выбиралась на шопинг. Раньше пройтись по магазинам за новыми шмотками было в радость, а сейчас мне интересны лишь детские отделы. Соломон быстро растет, то и дело приходится покупать что-нибудь новенькое.

— Есть женщины, которые готовы сутками рассказывать о своем ребенке. Показывать фотографии, обсуждать, что поел, как поспал. Насколько вы умилительная мама?

— Честно говоря, я не мамочка, которая постоянно «ми-ми-ми». (Смеется.) Люблю сына до умопомрачения, но над ним не трясусь, не стерилизую все вокруг и не забываю дышать, когда он рядом спит. Я за то, чтобы ребенок развивался в нормальных человеческих условиях. Фотографии Соломона пересматриваю, но другим показываю, если только попросят. (С улыбкой.)

Удивительно, но лет до 24 я считала материнство кабалой и была уверена, что стоит родить, как все успехи останутся в прошлом. Повзрослев, пересмотрела свои взгляды, тем более что у многих подруг и карьера успевала ладиться, и дети подрастали. И все же, пока не встретила Гурама, мой материнский инстинкт крепко спал.

Биография Анфисы Чеховой >>>

— Как произошла эта важная в вашей жизни встреча?

— Последнее время частенько слышу, как молодые актеры свои лав-стори рассказывают примерно так: «На­­шу встречу предсказал мой духовный отец… До свадьбы между нами не было секса…» Может быть, и нам надо что-то подобное придумать? (Смеется.) Но, скрывать не стану, нас с Гурамом со­­единила страсть. Мы вместе играли спектакль «Однажды зной­­ной ночью». Со служебного романа все и началось. Это было уже три с лишним года назад. Честно говоря, сейчас я и не вспомню хронологию событий — настоль­­ко все было запу­­танно и непонятно.

— Вы рассказывали, что почему-то выбираете мужчин, не приспособленных для семейной жизни…

— Это верно. Вначале я думала, что и Гурам не создан для семьи. (С улыбкой.) «Я так хочу, я так привык…» Он жил исходя лишь из собственных интересов. И совершенно не хотел серьезных отношений. А меня представлял легкомысленной особой, с кучей поклонников. Откуда ему было знать, какая я на самом деле?

Страсти между нами кипели, и не шуточные, но про семью не думали ни он, ни я. А теперь все изменилось, Гурам стал совершенно другим человеком! Помните сюжет фильма «Укрощение строптивого» с Адриано Челентано? Это про моего Гурама.

— И в чем же причина произошедших с ним изменений?

— Любовь! Другой причины для того, чтобы взрослые люди менялись, нет. Даже ребенок не заставит мужчину жить с нелюбимой и нежеланной женщиной. Он может какое-то время терпеть, сам себя уговаривать, но в итоге все равно ничего хорошего не получится. Когда у Гурама возникли ко мне настоящие чувства, все его сомнения улетучились, привычки изменились, он стал говорить «мы».

— И много времени на это потребовалось?

— Много. Отношения складывались непросто. Беда в том, что мы оба чрезмерно строптивы и излишне горды. Месяцами могли друг другу не звонить — никто не хотел делать первый шаг. Нас сближал только спектакль. Встретимся на сцене, упадем друг другу в объятия, чувства снова всколыхнутся, а потом — раз — и снова разбежались. Каждый хотел победы, желал подмять под себя другого: «пусть он меня преследует», «нет, пусть она умерит свою гордыню». Друзья пытались меня образумить, но куда там… Я хоть и влюбчива, но невероятно своенравна.

У нас получилось так: я уже влюбилась, а он еще не воспринимал меня как женщину своей мечты, и это совершенно не устраивало. Бегать за мужчинами не умею и не считаю это нужным. Я тянулась к Гураму и хотела быть с ним, но внешне демонстрировала: да не очень-то и надо! Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. В итоге наши отношения вообще никак не развивались.

— А признаться в чувствах нельзя было? Прямо сказать: «Мне не важно, как ты среагируешь на мои слова, но я тебя люблю».

— Зачем? Делать мне нечего!

— Чтобы мужчина посмотрел на вас другими глазами.

— Ага, сейчас! Возможно, что он посмотрит другими глазами и тут же тебя бросит. Любовь нельзя навязать. Любишь — и люби, но зачем об этом сообщать? Хоть убей, но я не могу вспомнить, когда Гурам сказал, что любит меня. Просто я это поняла гораздо раньше, чем услышала его признание. Прежде чем полюбить, нужно хорошенько узнать женщину, прикипеть к ней душой.

Мужчин, которые на первом же свидании объясняются в любви, я опасаюсь. Все, что легко вспыхивает, быстро сгорает. Сегодня воспылал ко мне, завтра — к другой.

— И после того как вы разобрались в своих чувствах, поняли, что нужны друг другу, страсти утихли? Вы перестали своенравничать?

— Нас обоих очень сильно изменил ребенок. У нас, тьфу-тьфу-тьфу, все спокойно, мы не ссоримся, как раньше. А страсти же по-прежнему кипят лишь в спальне. (Смеется.)

Но до рождения малыша, даже когда мы стали вместе жить, ссоры разгорались чуть ли не каждый день. Тема одна: кто в доме хозяин? Есть женщины настолько мудрые, что могут мягко и незаметно внушить мужчине любую мысль. Я же, как танк, пру напролом, не умею обходить углы, молчать. Сказывается отсутствие мужского воспитания в детстве — я ведь росла без отца.

Всю жизнь шагала впереди мужчин, не дожидаясь помощи, неслась и все делала сама. Казалось бы, попроси и подожди — человеку надо обдумать, как сделать лучше. Нет, мне вынь да положь, ждать я не умела, хотя со временем от собственной инициативности устала. С Гурамом мы никак не могли найти общий язык, потому что он подобную напористость не приемлет. Ему надо, чтобы его женщина в буквальном смысле была за ним, а не вышагивала на шаг впереди. Чтобы нуждалась в его совете, спрашивала мнение.

Теперь, когда у нас есть Соломончик, я стала другой: слабее, податливее, мягче. К тому же материнство и мысли о том, как бы сделать жизнь ребенка прекрасной и счастливой, отнимают столько сил, что на ссоры их не остается.

— Что в вашем понимании хорошая и крепкая семья?

— Это когда мужчина, женщина и их дети — единый организм, который не нуждается в подпитке извне в виде людей и событий. И тогда совершенно не важно, где живешь — во дворце или в избушке на курьих ножках в тьмутаракани. С того момента, как мы познакомились с Гурамом, я вообще стала редко куда-то выходить, ведь когда два человека любят друг друга, им достаточно просто быть вместе. Мы оба не жалуем тусовки, выходы в свет и позирование перед камерами и предпочитаем проводить время втроем с Соликом или с нашими друзьями, очень далекими от шоу-бизнеса.

— А почему среди звезд шоу-бизнеса у вас нет друзей?

— Крепкой дружбы с девчонками из шоу-бизнеса не получается по нескольким причинам. Невозможно найти время для общения — все снимаются, мотаются по стране на корпоративы и так далее. А настоящая дружба — это когда тебе плохо, ты звонишь подруге, а она говорит: «Я уже еду к тебе!» — и через полчаса сидит рядом и держит за руку. В шоу-бизнесе это невозможно. Звоню подруге, а она поет во Владивостоке. Прошлым летом мы с Наташей Бочкаревой снимались вместе в Киеве и очень дружили, постоянно виделись. Но в Москве потерялись — у обеих семьи, дети и работа. Все, некогда! Я проще схожусь с людьми, у которых свободного времени побольше или у кого дети — ровесники нашего Соломона. К тому же, так вам скажу, с людьми из шоу-бизнеса трудно общаться.