Алла Сурикова: «Если Бог в одном месте дает много, то в другом обычно не докладывает»

— Алла Ильинична, как так получилось, что «папу» «Ералаша» — Бориса Грачевского — знают все, а о «маме» столько лет не было ни слуху ни духу?

— Это у человеческих детенышей мама на виду, вся в заботах и переживаниях, а папа добросовестно сделал дело и гуляет смело. (Смеется.) У «Ералаша» все наоборот. «Папа» в переживаниях вот уже почти 40 лет, а «мама»… гуляет смело. Тоже в кинематографе, но в другой стороне. Вчера, разбирая домашний архив, наткнулась на свое письмо из далекого 1972 года Филиппу Тимофеевичу Ермашу (в то время председатель Госкомитета по кинематографии. — Прим. «ТН»), где я, выпускница Высших режиссерских курсов, предлагаю создать для детей юмористический журнал по типу «Фитиля». Меня многие тогда поддержали, а вот Сергей Владимирович Михалков был против. Боялся, что все заботы навешают на его знаменитый «Фитиль», с которым и без детского приложения было хлопотно. Но мои старания даром не пропали — инициативу поддержал ЦК партии и спустил соответствующую директиву: «Снимать!» Название же «Ералаш» придумала Маша, дочь Александра Григорьевича Хмелика, первого главного редактора, вдохновителя и организатора проекта.

А дальше меня вызвали в Госкино: «Ералаш» запускаем, ваша идея претворена в жизнь, а лично вам в связи с этим чего хотелось бы?» А чего я могла хотеть? Снимать отдельные выпуски? Так этого никто и не запрещал. Может, надо было сказать: «Хочу значиться в титрах в качестве автора идеи»? Вот как сегодня во всех выпусках «Ералаша» стоит имя композитора заставки Алексея Рыбникова. Но мне подобное даже в голову не могло прийти, не то что попросить денег! Сказала: «Большое спасибо» — и уехала в Киев снимать дипломный фильм. А «Ералаш» зажил своей жизнью. Директором стал Боря Грачевский — инициативный, остроумный, живой и тогда очень худой юноша. Когда спустя сколько-то лет Александр Григорьевич стал хворать, Боря полностью взвалил на себя эту ношу.

— Вы так ни одного выпуска и не сняли?

— Сняла два. Один антисоветский. Девочка рисует мелками собаку, а к ней то и дело кто-то подходит с советами и подправляет рисунок: то хвост не тот, то уши, то зубы. И собака превращается в крокодила. Этот эпизод мы снимали в Московском зоопарке. Нужна была разъяренная пасть, а наш «зеленый» лежал в добром и ленивом расположении духа и клацать зубами вовсе не собирался. Что делать? Как только служитель отошел, я взяла метлу, прошмыгнула в клетку и стала крокодила дразнить. Он бросился настолько неожиданно, что, если бы в руках не  было метлы, я бы сегодня интервью не давала. (Смеется.) Он с такой силой хлопнул пастью, что сломал себе зуб. Я потом этот зуб долго хранила.

— Как получилось, что первый блин у вас, молодого режиссера, не вышел комом. А снятый 33 года назад фильм «Суета сует» до сих пор любим зрителем?

— Даю рецепт для молодых, начинающих режиссеров. Первое — хороший сценарий. У меня «первоисточником» стал замечательный Эмиль Брагинский. Он позвонил и сказал: «Ничего не бойтесь — я буду рядом».

Второе правило успеха я выразила в такой формуле: «В актере — фокус, на актере — свет. Все остальное — суета сует!» Фрунзик Мкртчян, Галина Польских, Анна Варпаховская, сыгравшая Лизу-разлучницу, Леня Куравлев… Замечательные актеры! Спасибо им за то, что согласились сниматься у начинающего режиссера. Мы стали настоящими друзьями. Картина получила несколько призов, и Георгий Николаевич Данелия, мой художественный руководитель на Высших режиссерских курсах, мой Учитель, остался доволен. И сейчас, спустя много лет, каждый раз, снимая кино, я думаю: «Как его посмотрит Данелия? что скажет? и чего не скажет?» Когда училась, написала про это такие стишки:

Воздвигнусь ли, паду ли я?

Своей судьбе дана ли я?

Плевать — пойду под пули я,

Коль поведет Данелия!



«Суету сует» зритель встретил замечательно. Было много интересных отзывов. Одна женщина, по-моему, из Риги, написала мне: «Ушел муж, я осталась с двумя детьми. Казалось, что жизнь кончена. Но посмотрела вашу картину, рассмеялась и поняла, что она продолжается». Смех и правда лечит.

Я предлагаю утро и в Думе, и в доме, и в школе начинать с улыбки.

Конечно, юмор Горина, Брагинского, Жванецкого — юмор высокий, трудно досягаемый. Но даже если наши сегодняшние юмористы летают ниже и смех пожиже, все равно лучше смех, чем бесконечные «убивашки».

— Я каждый раз смеюсь, когда смотрю фильм «Будьте моим мужем». Особенно когда героиня Нины Руслановой учится водить автомобиль. Веселились на съемках?

— «Будьте моим мужем» снимали в Сочи, в Лоо (под Сочи) и в Гаграх. Работаем над эпизодом с Андреем Мироновым и Сенечкой Фарадой в ресторане «Кавказский аул». После небольшой потасовки все ее участники пьют шампанское и поют песню. По моей просьбе роль шампанского поручено играть лимонаду. Его закупоривают, подогревают на солнышке, в кадре открывают — лимонад стреляет. Получается выразительно. Дубль, второй, третий… Пленка отечественная, ненадежная, минимум нужно снять три дубля. Сделали. Но артисты просят еще и еще. Начинаю подозревать неладное. Наливаю себе «лимонад», выпиваю… Ну понятно — шампанское настоящее. Мне показывают на артиста из массовки по имени Гиви — это он бутылки с лимонадом заменил. Я к нему с выговором: «Как вам, Гиви, не стыдно. Сорвете же съемочный день!» А он ко мне, как к душевнобольной, нежно так, ласково: «Неужели вы думаете, что если вы пригласили на съемку меня, директора ресторана «Кавказский аул» (кто бы знал, что усатый симпатичный человек был директором ресторана!), и я снимаюсь с самим Мироновым, то могу допустить, чтобы артисты пили лимонад?!»

Там же, в «Кавказском ауле», вышла еще одна смешная история. К Андрюше Миронову приехала жена, Лариса Голубкина. И в выходной, а это был День Конституции, мы пошли все вместе обедать. За соседним столом сидела компания крепких мужчин. Сначала они передали нашему столу ящик водки. Мы с Ларисой подошли поблагодарить: так сказать, от нашего стола — вашему. Только сели на место, приносят ящик шампанского. И тут же подходит один из дарителей, высоченный широкомордый амбал: «Прошу мужчин встать». Андрюша, Гриша Беленький — наш оператор, еще кто-то переглянулись, поняли, что лучше вопросы не задавать, поднялись робко. «Прошу выпить за Конституцию», — предлагает детина. Отказываться не было резона. Когда тот отошел, мы подозвали официанта: «Кто эти люди?» — «Да воры в законе… У них тут сходка каждую осень — как раз на Конституцию. Они ее уважают. По-своему».

— Алла Ильинична, работая над картиной, вы можете предсказать ее успех у зрителя?

— После сдачи «Суеты сует» в Гос­кино счастливая и окрыленная иду по монтажному цеху «Мосфильма». В курилке сидит мрачный и сосредоточенный Данелия, курит сигареты одну за другой. Я с вопросом: «Неужели, сняв уже столько картин, все еще нервничаете?» «Всегда, — отвечает. — Как в первый раз». А заканчивал Данелия «Осенний марафон»… Так что предсказать нельзя.

— Вы часто вспоминаете педагога на Высших режиссерских курсах Леонида Трауберга, который считал, что «мат — не роскошь, а «прэдмэт» сохранения режиссерского здоровья». А вы умеете пользоваться крепким словцом?

— За рулем, бывает, выскажусь. Особенно когда какой-то «м-м-м» подрежет. А на экране мат не люблю. Это распущенность, вседозволенность, неталантливость, неумение или нежелание трудиться над словом. Сегодня вообще задумываться над диалогом не модно. Проще так: «Возьми эту фигню и прифигачь к вон той фиговине». — «Фигня же получится?» — «А тебе не по фигу?» (С улыбкой.) Скоро весь народ так заговорит.

Для сцены драки героев Караченцова и Проскурина в картине «Чокнутые» пришлось придумывать ругательства. Перерыла кучу словарей русского языка, всякие синонимы и антонимы. И появился «булдафон хренов», «ломаный рог» и другие вполне приличные эвфемизмы.

Только однажды, на этой же картине, я, говорят, сквернословила в голос. Снималась финальная сцена: отправление первого поезда. Его расконсервировали на Витебском вокзале и привезли к нам. Три дня пиротехник заряжал специальные фейерверки для торжественности, которые горят всего 40 секунд. Конница, духовой оркестр, массовка под тысячу человек, артисты в поезде — все готово к съемке. Я даю команду: «Поехали!» Поезд стоит. «Поехали!» — поезд стоит. Когда фейерверки прогорели — он тронулся. Оказалось, водитель тягача, который должен был тащить поезд по рельсам, отошел за угол по малой нужде.

Вот тогда я и произнесла слова, которых даже в русском языке нет. (Смеется­.)

— Вспомним другой ваш фильм «Человек с бульвара Капуцинов». Он произвел эффект разорвавшейся бомбы. За год проката его посмотрели 60 миллионов зрителей!

— Сначала эта картина получила приз в Одессе за «Лучшую драку между советскими актерами и за достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства» А потом — главный приз на кинофестивале «Женщины в кино» в Лос-Анджелесе. Кто-то из американцев увидел отрывок картины на Московском кинофестивале и обалдел. Вестерн в России?! Да еще режиссер — женщина. Нонсенс!

Никита Михалков мне очень смешной комплимент отвесил тогда. Встретил в ресторане Дома кино и говорит: «Смотрю, по телевизору начался фильм. Вроде западный, а разговаривают по-русски. Посмотрел до конца. Поздравляю­».

Интересно, что сценарий Эдуарда Акопова «Человека с бульвара Капуцинов» шесть лет пролежал на «Мосфильме» — мужчины боялись за него браться, и правильно делали. Только женщина могла ввязаться в такую авантюру, ведь, как сказал Жванецкий, даже у лошадей морды наши.

Когда Андрей Александрович Миронов дал согласие сниматься, мы тут же по его просьбе переписали финал. Ведь по сценарию его герой уезжал вдаль печальный и одинокий. А мы сделали так, что его любимая мчалась с ним в светлое кинематографическое будущее.

— Часто творческие люди настолько погружены в работу, что личная жизнь отходит на второй, а то и на двадцать второй план. У вас же и творческая, и личная жизнь очень бурные…

— С Вадимом, отцом Киры, мы встречались года три, потом прожили лет пять и разбежались. Брак случился по молодости — оба незрелые. Вадим занимался медициной. Наверное, если бы познакомились с ним попозже, то смогли бы сохранить семью. Дружим до сих пор, переписываемся, что-то друг другу советуем, он приезжает в гости. С третьей его женой, Светой, нам всем очень повезло.

— Пишут, что еще до переезда в Москву у вас был муж по имени Владимир.

— Это не был официальный брак, мы просто вместе прожили лет семь. Он — личность очень яркая, интересная. Мы каждое лето уезжали рыбачить на Десну. Он был ревнив, а это мешало и жизни, и, что главнее, моей работе. И я уехала в Москву.

«Прощай, Десна, и не стучись

Дождем тоскливым в окна лодки

Мне отпускать тебя неловко

И оставаться нету сил

И не волнуй волною ряд

Тех лет, что плыли рядом с нами

Прости, Десна, как говорят

Давай расстанемся друзьями» — написали мы тогда друг другу…



Пару раз он приезжал ко мне с нашей собакой по кличке Бой. Мы Боя любили. Володя даже написал повесть «Пейзаж с собакой». Но это уже случилось в другой жизни и с другой женщиной. Она всегда была где-то рядом с нами. Но когда мы любили друг друга, он ее не замечал. А когда я уехала, она пришлась кстати.

— А что собака? Кому из вас досталась?

— Собака умерла от ревности. Оказалось, что ревность — заразное чувство. Передается от хозяина.

— В первом браке вы родили дочь Киру. Удавалось ли ей уделять столько времени, сколько нужно ребенку, чтобы он не страдал?

— Лет до четырнадцати она жила в Киеве с дедушкой и бабушкой, моими замечательными родителями. И конечно, скучала по маме, так же, как и я по ней. Бывало, дав «трешку» проводнику, я залезала на полку для чемоданов и ехала в Киев на пару деньков. Как-то предложила дочери: «Пиши дневники. Пиши все, что ты хотела бы мне рассказать». С этого началась ее любовь к слову, потребность писать везде и всегда.

Мы жили в гостинице «Мосфильмовской» — в комнатке метров восемь, где, кроме узкой кровати и пары кресел, ничего не было. Мы кресла сдвинули впритык, застелили большим китайским ковром, подаренным еще моими дедушкой и бабушкой, — и получилась большая тахта. Дочь училась в школе, я делала свое кино, и жили мы достаточно дружно. Подросток — человек сложный, ломать его нельзя, только дружить. Как-то моя девочка громко врубила музыку, я сначала вздрогнула, но потом поняла, что это спасение: некая ширма, позволяющая каждой из нас заниматься своим делом. Уже после фильма «Ищите женщину» появилась своя долгожданная кооперативная квартира в 63 метра. Помню, как на новоселье Леня Ярмольник и Саша Абдулов принесли нам с Кирой котенка. Ему сразу у нас очень понравилось — повсюду стояли коробки с книгами, по которым так интересно было лазать. (Смеется.)

— Кира не пошла в артистки, не стала режиссером — не заинтересовали вы ее кино?

— Она строит свою жизнь сама. Однажды Вика Токарева ей посоветовала: «Пошли свой рассказ в Cosmopolitan». Она так и сделала. Напечатали. Это дало ей крылья. Стала писать еще и еще. И выпустила книгу «Несладкий кофе». Она владеет словом, у нее хорошее, легкое перо. Поучилась журналистике, но бросила. Уехала жить во Францию, там родился Ваня, мой старший внук, потом они вернулись в Россию. Сейчас у Киры трое мальчишек. Она снялась у меня в эпизоде картины «О любви в любую погоду» — сыграла гувернантку-француженку. У Киры хороший французский и прекрасный английский, что я использую в своих интересах. (Смеется.) В «Московских каникулах» она — стюардесса, в «Хочу в тюрьму» — секретарь крупного жулика, в «Идеальной паре» — телеграфистка за окошком. И все-таки она не актриса. Она хороша там, где можно вписаться в предлагаемые обстоятельства. Но актеров много, а хороших писателей мало. А Кира действительно хороший писатель.

— Вы подруги или считаете, что между матерью и дочерью должна быть дистанция?

— Думаю, что лучше быть подругами. У нас интересные отношения. (Со смехом.) Стоит нам встретиться, Кира начинает меня воспитывать. Понимаю, что она мой друг и хочет, чтобы ее мама жила долго и счастливо, была легкой и бегала как козочка. Вот и ругает за то, что я живу неправильно: передвигаюсь на машине, долго сижу за компьютером, ем на ночь.

— А она хочет, чтобы вы делали зарядку?

— Да, чтобы ходила много, гуляла, не ела мучного, сладкого и вредного. Я стараюсь, конечно, но иногда мои старания рушатся из-за гостей и любви к сладкому и мучному.

— Ваш старший внук, похоже, продолжит династию и посвятит себя кино?

— Ване 22 года, он окончил актерское отделение международного славянского института. У него прекрасный голос и абсолютный слух, но он пока своего счастья не понимает. Говорю ему: «Я хотела бы сидеть в первом ряду с большим букетом цветов. Ты бы пел, я бы аплодировала. Ты зарабатывал бы кучу денег и мне давал». Он говорит: «Нет, я драматический актер».

Он снимается в разных картинах. Все больше в сериалах. Но и у меня в картинах появляется — в «Идеальной паре», «О любви в любую погоду», «Человек с бульвара КапуциноК». Он не разрешает мне сильно вмешиваться в его творческую жизнь, верит, что его роль — большая, настоящая — впереди. Я тоже верю. Ваня — искренний, пластичный, красивый и влюбленный в свою профессию. Мне импонирует, что он хочет пробиваться сам. Но все же кто поможет нашим детям, если не мы?

Коле, моему среднему внуку, 16. Он оканчивает школу. Тоже снимался у меня в эпизодах, но о кино не мечтает. Очень способный парень. Но желание дружить и гулять перевешивает. А на носу ЕГЭ, или ЯГА? (Смеется.) И пора ковать свою биографию. Брать себя за шиворот и карабкаться, и достигать.

Вот смотрите: ему позвонила какая-то подруга, и он тут же смылся. А вчера четыре часа гулял с Катей, внучкой Вики Токаревой. Но Катя уже студентка. И не поднимая головы целый год трудилась, чтобы поступить в МГУ. И ведь поступила.

— Вам удается избежать нотаций?

— Я пытаюсь показать причины и следствие: если не это, то тогда то.

Подобными разговорами на время Колю собираю, но потом он снова разбирается. (С улыбкой.) Пишет классно стихи — рэп. И сам исполняет. Сегодня утром выпил кефир, съел тортик и ушел, оставив посуду на столе. Я ему попеняла. «Ой, Аллочка, извини, забыл», — говорит. И настолько обаятельно сказал — сердиться невозможно.

Младший внук, Артем, Темик, учится в первом классе и считает свои пятерки. В отличие от Коли, он отличник. Раньше хотел быть столяром, потом пенсионером, сейчас, по-моему, настроился в артисты. Я тут с ним провела одну актерскую пробу. Мы друг другу понравились. (С улыбкой.)

— Со своим мужем Алексом вы познакомились 27 лет назад в Болшево, в Доме творчества. Вскоре он оказался вместе с вами на съемках «Человека с бульвара Капуцинов» в Феодосии, где Миронов вам его сосватал…

— Андрюша не сватал. Алекс настолько красиво ухаживал — например, ходил по утрам на рынок за свежим творогом для меня, что Андрюшка сказал: «Ну если вы не выйдете за него замуж, я сам на нем женюсь». (Смеется.) Алекс в то время работал в научно-исследовательском кинофотоинституте, по образованию он киновидеоинженер, отлично разбирается в технике. А на съемках был со мной во время своего отпуска.

Когда мы уехали, в Феодосию прибыл мой брат. Зашел в гостиницу, где мы жили, спрашивает: «Тут кино снимали, я брат режиссера…» — «Да, такой мужчина интересный с бородой! С ним еще жена была». (Смеется.)

Уже пять лет Алекс работает у меня на студии «Позитив-фильм» директором. Я все больше по художественной части, а он по финансово-производственной.

— С творческим человеком тяжело жить… Алекс не жалуется?

— На самом деле со мной легче жить, чем с ним. Утром почти всегда встаю с улыбкой. Не знаю, может быть, ему кажется, что я не такая уж пушистая. (Смеется.) Мы идем с ним по жизни параллельным курсом: на нашей даче я на втором этаже живу, он — на первом. Иногда встречаемся. Мы смотрим разные программы. Я — сериал «Жизнь и судьба», он — детективы. Но мы сходимся на любви к животным. Когда он смотрит на нашу собаку, я прошу: «Можешь, не меняя выражения лица, повернуться ко мне?» (Со смехом.)

— Вы все шутите… Чувство юмора у вас наследственное?

— В нашей семье улыбка — это фамильный герб. Родители любили смеяться. Они замечательно прожили жизнь. Не помню ни одной серьезной ссоры. Папа был очень остроумным, общительным, добрым. Маму обожали все вокруг, она была такой хорошенькой! Мой фильм «Вы не оставите меня» — это посвящение моим родителям. Маме нравилось флиртовать, к чему папа спокойно относился. Говорил: «Иди к телефону — твой Бобер звонит». Бобер — фамилия генерала.

— А что Бобер хотел от замужней женщины?

— Я болела коклюшем, и врачи прописали дышать речной водой. Генерал иногда катал нас с мамой на своей моторной лодке по Днепру.

А вот если папа, не дай Господь, ухаживал за кем-нибудь, мама устраивала разборки: «А твоя длинноносая Муся вертела вокруг тебя хвостом. Она старая, страшная и глупая». (Смеется.) Папа согласно кивал, изображая жуткое страдание Муси, а мама смеялась.

Иногда я грущу, особенно зимой по утрам. Родителей нет, и мне их очень не хватает. Их нежности, их участия. Они были моими самыми близкими друзьями.

— Но у вас большая семья: муж, дочка, внуки…

— Дочка живет отдельно, мы перезваниваемся, переписываемся, но у нее своих забот хватает.

— От чего вы еще грустите?

— Когда запускаешься с новой картиной, берешь высокий старт, и вдруг тебе говорят, что нет денег. И тогда приходится звонить оператору, художнику, второму режиссеру, артистам, которые уже «встали в стойку»: «Извините, ребята, кина не будет — кинщик заболел». Тоже повод для грусти.

Осенью пришлось приостановить запуск картины «Любовь и сакс» — иронической музыкальной мелодра­мы. Думаю, до следующей осени. Сей­­­час начинаем работать над эксцентрической комедией по сценарию Владимира Зайкина. Рабочее наз­вание «Полный вперед!». Основными режиссерами будут двое моих бывших студентов: Даша Шумакова и Рус­­­лан Никулин. Я ими «худруковожу».

— Какими еще событиями заполнены дни?

— Преподаю на Высших режиссерских курсах и в МИТРО (Московский институт телевидения и радиовещания «Останкино». — Прим. «ТН»), где набрала курс режиссеров. Это совсем юные ребята — 17-18 лет. Их энтузиазм мне очень импонирует. Недавно сказала: «Снимаем вид из окна». Один студент, Егор Климов, взял оконную раму, двух друзей, и пошли они с рамой по городу, и он сделал симпатичные наблюдения. Прихожу к своим «старичкам» на Высшие режиссерские курсы, а там учатся люди постарше, лет с 25, и говорю: «Ну? Все раскачиваетесь? А молодые на пятки наступают». Конечно, и среди «старичков» есть у нас весьма перспективные режиссеры. Недавно была членом жюри на фестивале «Вместе», в Ялте. И двое наших с Владимиром Фокиным бывших студентов — Юра Кузавков и Даша Шумакова — получили призы. Я была счастлива и горда. И в Зеленограде, на фестивале молодежного кино «Отражение», трое человек получили призы. Это очень приятно. Как будто ты сам заслужил эти награды.

Грех жаловаться: судьба подарила мне жизнь интересную. Как говорила моя бабка: «Хотя человек не знает, что у него спереди стоит, но судьба не глупее нас. Что-то да выстоится, и она знает кому, чего и сколько».

— Жаловаться-то вам на самом деле грех, потому что таких везунчиков, как вы, еще поискать­…

— Везунчик… Знаете, если Бог в одном месте дает много, то в другом не докладывает. В личной жизни были серьезные огорчения. Когда-то человек, которого я очень любила, умер молодым. Да много еще чего случалось…

Но когда взгрустнется, я достаю с нижней полки шкафа папку с письмами зрителей, перечитываю. Не выбрасываю, потому что когда-нибудь сяду перед камерой и, как мама Паши Лунгина в «Подстрочнике», расскажу свою жизнь.

— Почему бы вам не снять художественный фильм о самой себе?

— Ну еще не кончились в русской литературе сюжеты поинтересней, которые хотелось бы снять. А про свою личную жизнь я вообще не люблю рассказывать. И так наговорила вам слишком много. (Смеется.)

«Не надо уводить меня к врачу. Себе диагноз я поставила давно, я ничего другого не хочу. Хочу снимать, снимать, снимать свое кино». Не помню, по какому поводу я написала, но так оно и есть.

---

Алла Сурикова

Родилась: 6 ноября в Киеве

Образование: окончила филологический факультет Киевского университета и Высшие двухгодичные курсы сценаристов и режиссеров

Семья: муж — Алекс, директор студии «Позитив-фильм»; дочь — Кира, писатель; зять — Александр, продюсер; внуки — Иван (22 года), актер, Николай (16 лет), Артем (7 лет)

Карьера: сняла более 30 фильмов, среди которых: «Суета сует», «Будьте моим мужем», «Ищите женщину», «Человек с бульвара Капуцинов», «Две стрелы», «Московские каникулы» и др.

Автор книги «Любовь со второго взгляда». Автор идеи и президент кинофестиваля комедии «Улыбнись, Россия!»