Алексей Учитель: «Я бы не расстроился, стань сын банкиром — сейчас бы не пришлось искать деньги!»

— Илья, Дмитрий Дюжев переживает, что после роли хама и дебошира в вашем фильме «Огни большой деревни» зрители так и будут воспринимать его в этом образе.

— Не знаю, почему Дима начал переживать, ведь когда мы с ним только обсуждали сценарий, он с большим энтузиазмом воспринял идею провести полтора веселых месяца в деревне привязанным к инвалидному креслу. (Смеется.) Дима играет актера-скандалиста, которого прямо с поезда похищают герои, мечтающие снять кассовый боевик и тем самым спасти провинциальный кинотеатр от закрытия. Но похитить — это полдела. А как заставить знаменитого актера играть, если у вас ни копейки на гонорар? Только силой и шантажом, приковав к инвалидному креслу и выдав за парализованного мексиканского мстителя. Сам Дима скандалистом не является, он очень приличный человек. (Смеется.) Мне кажется, ему была интересна эта роль: таких персонажей он еще не играл. На стадии написания сценария рассматривались разные актеры, но, когда стало ясно, что есть возможность позвать Дмитрия Дюжева, раздумья ушли. Кстати, мы с ним уже были знакомы — когда-то давно снимали социальную рекламу с его участием. А в этот раз увезли его в Вышний Волочек — там проходили съемки.

— Интересно, какой у вас был рекорд по количеству дублей? У вашего отца, например, 53 дубля — на картине «Космос как предчувствие». Было желание его переплюнуть?

— У меня не такая внушительная цифра, но я тоже большой любитель поснимать до упора. (Улыбается.) Просто не было времени развернуться, снимали все в сжатые сроки: уложились в 30 съемочных дней. А проблемы сыпались примерно каждые десять минут. Но мне очень повезло со съемочной группой, которая во многом состояла из моих друзей по институту. Так что все неполадки устранялись слаженно и оперативно. Если вспоминать технически сложные моменты, то это, конечно, сцена пожара, к которой мы долго готовились. По сюжету должен был быть сожжен кинотеатр, а на самом деле мы устроили большое файер-шоу. Настоящий Дом культуры, послуживший нам кинотеатром, не пострадал. Ну разве что окна все выбило — но мы, само собой, все потом восстановили.

Но без ранений не обошлось… Мы снимали безобидный эпизод, в котором главная героиня в исполнении актрисы Насти Мытражик едет на древнем мотоцикле. Реквизит, передвигающийся со скоростью 30 км/ч, мы заприметили еще за год до начала съемок. Его все это время берегли для нас, чинили и всячески готовили к работе, но в час икс он заглох — ни туда ни сюда! За два дня до этого мы специально вызвали на площадку Настю, чтобы она научилась управлять железным конем. Но очень скоро стало ясно, что вряд ли это так быстро у нее получится. Тогда на роль ее дублерши вызвалась ассистент художника по костюмам Оля. Она прекрасно водит, и мы с радостью согласились. Сам мотоцикл, кстати, так и не завелся — пришлось прицепить его к автокрану. В итоге, когда уже пошел дубль, заклинило рулевую­ рейку, и мотоцикл перевернулся набок. Хорошо, Оля успела спрыгнуть, в результате отделалась парой сломанных пальцев на ноге. Но в то мгновение все казалось гораздо страшнее.

Кирилл Фролов, Дмитрий Дюжев и Максим Емельянов (кадр из фильма «Огни большой деревни»). Фото: Пресс-служба Каропрокат

— В какой момент всего этого творческого безобразия на площадке появился ваш папа Алексей Учитель?

— Они с мамой приехали только однажды и через два часа были изгнаны, так как папа всячески мешал. (Смеется.) Начал он с вопроса, почему все смеются при просмотре материала на плейбэке: мол, пока снимаете комедию, никакого смеха — плохая примета! Дальше — больше: стал вовлекать в кадр лошадь, которая паслась на поле. А зачем мне лошадь, которую я потом не смогу смонтировать? Ведь не факт, что она будет во всех нужных кадрах. «Лошадь, которая ходит на заднем фоне, — это смешно!» — отстаивал свою позицию отец. Ну, не знаю, мне эта идея почему-то не показалась забавной… Тогда папа переключился на нашего оператора Алишера Хамидходжаева и дальше уже «продвигал» животное в кадр через него — в какой-то момент я не выдержал и предложил им с мамой уехать, чтобы они окончательно не подорвали мой режиссерский авторитет!

Алексей Ефимович: Я же не ради проверки приезжал, а посмотреть, как движется процесс. Моя киностудия «Рок» занимается дебютными проектами молодых режиссеров — я всегда приезжаю на площадку убедиться, укладывается ли группа в график, справляются ли актеры и так далее. Иногда нужно задать нужное направление, что-то подсказать начинающему режиссеру, а порой и откровенно спасать ситуацию. В данном случае я приехал скорее как продюсер, а не как отец. Илья нервничал, но это вполне объяснимо. Ему не хотелось, чтобы вокруг шептались: мол, папа приехал рассказать сыну, как нужно кино снимать. Но даже повода для этого не было. Я убедился, что все идет хорошо, и уехал.

— Илья, когда вы впервые оказались на съемочной площадке?

— В первый раз вместе с мамой я приехал на площадку к отцу году в двухтысячном, наверное. В Крыму снимали фильм «Дневник его жены», и лично я там отдыхал, конечно. Мне было восемь лет. Потом, в 2008 году, отец режиссировал картину «Пленный», и туда меня уже пригласили как помощника, хотя на самом деле я больше мешал. А вот на съемках фильма «Край» меня задействовали в качестве рабочего. Рубил дрова (научили), все время что-то подносил, таскал, мы укладывали деревья на рельсы — там было много работы, требовавшей мужской физической силы. Спустя какое-то время меня начали подключать к работе с массовкой. С тех пор, собственно, если отец зовет на съемки, то я помогаю ему с массовкой. На «Матильде», например, в некоторых сценах задействовано более полутысячи человек. Их нужно было координировать — разъяснять, что от них требуется.

У нас на «Огнях большой деревни» было максимум 400 человек в кадре — тоже внушительно, но по сценарию это зрители, которые пришли в кинотеатр. От массовки ровно это и требовалось: смотреть фильм на экране. Мы задействовали местных жителей, которые восприняли съемки с энтузиазмом. На прощание они даже подарили каждому из актеров и режиссерской группы по именной иконке.

— Часто родители заставляют детей заниматься чем-то малоинтересным для них в воспитательных целях. Илья, вам знакомы подобные полезные «издевательства»?

— Естественно. Меня, например, заставляли играть на фортепиано, чему я всячески сопротивлялся, но музыкальную школу в итоге окончил.
А толку? Сейчас разве что одно произведение и смогу сыграть. Со временем понимаешь, что все это очень полезно: развивается музыкальный вкус и слух. Но представьте, что вы хотите пойти с друзьями поиграть в футбол, а нужно тащиться в музыкалку?!

Алексей Ефимович: Музыкой Илью больше мама заставляла заниматься. Я в этом вопросе его как раз очень хорошо понимал: у самого с музыкой неприятные воспоминания связаны. Мы с другом исправно брали денежку у родителей и ходили на занятия музыкой к учительнице — до тех пор пока не выяснилось, что она некоторое время назад умерла… Мы просто не говорили им об этом. Это, конечно, ужасная история, тем не менее она была. От мамы мне тогда досталось…

Илья: Зато папа привил мне любовь к спорту — это наше общее увлечение. Особенно футбол. Папа, правда, болеет за «Зенит», а я за «Спартак». Он же родом из Питера, а я москвич. Мы на тему наших любимых футбольных команд постоянно друг друга подкалываем, это уже традиция. Еще папа хотел, чтобы я стал теннисистом. Однако Марата Сафина из меня не вышло. Я даже занимался какое-то время в команде олимпийского резерва, но все-таки у меня не те физические данные, которые нужны для больших побед. Получил в свое время массу всевозможных травм, но теннис по-прежнему люблю. А как иначе? Папа подарил мне теннисную ракетку в три года.

Алексей Учитель: часто говорят: чтобы снимать, нужно хорошо изучить реальную жизнь… Да не надо специально ничего искать — жизнь каждому устроит испытания. Фото: Юлия Ханина

— Алексей Ефимович, зачем вы подарили трехлетнему ребенку ракетку?

— Чтобы привыкал! (Смеется.) Я действительно обожаю теннис и давно играю, знаком со всеми нашими прославленными теннисистами. Они, в свою очередь, всегда приходят на мои премьеры. А раньше был такой известный любительский турнир под названием «Большая шляпа» — по аналогии с «Большим шлемом». Собирались политики, актеры, чиновники, было очень весело, азартно, мы проводили его в разных городах России. До сих пор раз в неделю стараюсь играть в теннис. Спорт вообще дает самую лучшую разрядку, это отличный способ сбросить напряжение. И я всегда повторяю, что спорт, а особенно футбол, — это режиссура в чистом виде. Футбольный матч длится полтора часа — как среднестатистический фильм. На поле одиннадцать футболистов разыгрывают отрепетированные комбинации, требующие определенных мизансцен, при этом есть место для импровизации. На лицах и актеров, и футболистов всегда масса эмоций. Тренер, как и всякий режиссер, нервничает, пока идет матч. Уйма общего!

В детстве я много чем занимался — гандболом (причем очень успешно), чуть-чуть боксом, фехтованием. В футбол, конечно, играл. У нас в Репино, под Питером, во времена, когда был жив Дом творчества кинематографистов, на зимних каникулах обязательно устраивали матчи по футболу на снегу. Играли две команды: дети Димы Месхиева с одной стороны и мы с Илюшей — с другой, плюс еще кто-нибудь к нам примыкал. Рубились будь здоров!

Жалею только о том, что не научился играть на музыкальном инструменте и не зубрил языки. В школе у меня был французский, но раньше же к языкам был формальный подход — сейчас совсем по-другому преподают. Какое-то время назад я довольно активно занимался английским: есть в Москве легендарная преподавательница, к ней и Илюша ходил. Она творила чудеса — у нее все начинали говорить. Потом я, правда, уехал на очередные съемки и забросил занятия. А знай я английский лучше, прокатная судьба моих картин за рубежом была бы другой — мне не раз об этом говорили. Хотя на картине «Край» и особенно сейчас, на «Матильде», задействовано много иностранных актеров. Я общался с ними через переводчика, и, как ни странно, никто из нас при этом не замечал пауз. Было полное ощущение, что мы с артистом говорим тет-а-тет. Я очень тщательно выбирал переводчиков, у меня их двое: один работает с английским, другой с немецким. Изначально мы хотели снимать «Матильду» целиком на английском языке, чтобы потом дублировать на русский. В итоге будем дублировать на английский. 25 октября фильм выходит в прокат. Премьеру планируем устроить в Мариинском театре в Петербурге, а вот где в Москве — пока не придумали.

— Премьера для режиссера — это всегда стресс? Ведь есть страх, что люди будут струйкой утекать из зала, а по аплодисментам в финале можно понять: хлопают из вежливости или действительно впечатлены…

Алексей Ефимович: Для меня находиться в зале в этот момент — пытка! Десять минут смотрю вместе со всеми, а потом выхожу и слушаю реакцию под дверью, шагаю из стороны в сторону! И со временем ничего не меняется. Причем мне ведь грех жаловаться. Я начинал как режиссер документального кино. Хорошо помню премьеру фильма «Рок» в 1987 году: народ валил валом, я сейчас таких залов не соберу. Люди хотели видеть на экране Цоя, Гребенщикова, Гаркушу, «Аквариум», «Кино», «ДДТ» — этих исполнителей и коллективы не показывали по Центральному телевидению.

«Мания Жизели» — мой первый игровой фильм, который был показан в конкурсе «Кинотавра», — тоже была успешной. Никогда не забуду овации после премьеры «Дневника его жены»… Вы абсолютно правы: всегда четко различаешь — это аплодисменты из вежливости или искренние, бурные овации. А когда в «Пушкинском» показывали «Космос как предчувствие» в рамках Московского кинофестиваля, я вместе с публикой почувствовал невероятный подъем, аплодисменты оглушали и не прекращались. Единственное, я был обижен и даже злился, когда картина не попала в номинацию на «Оскар» от нашей страны. Тот фильм, который выдвинули, казался мне объективно слабее моего.

И все-таки у меня не было профессиональных неудач. Каждую картину хорошо принимали, у меня есть «Ники», «Золотые орлы», призы «Кинотавра», премии международных фестивалей, мои фильмы выдвигали от России на «Оскар»… Пожалуй, только «Восьмерку» в России приняли не очень, зато на международном уровне ленту отметили призами крупные фестивали. Но и это не избавляет от страха. Каждый раз снимаешь как в первый — и так должно быть. Посмотрим, что будет дальше!

Илья: Так как мой дебют в большом метре — это комедия, то почувствовать реакцию проще: люди либо смеются, либо нет. Я приятно удивляюсь тому, что смеются на всех показах. Сначала фильм был показан в программе «Кинотавра», и там во время сеанса все смеялись. Но я подумал, что это логично: ведь в зале подготовленная публика — им знакома киношная кухня и все эти приколы. Потом пошли показы для обычной, так скажем, аудитории: на чисто киношные вещи они реагировали чуть менее эмоцио­нально, зато там, где шутки узнаваемые, реакция была однозначной — все смеялись.

— Илья, в какой момент вы поняли, что продолжите династию и вслед за дедушкой и папой станете режиссером?

— Это даже не обсуждалось — настолько было логичным. Всем было ясно, что после школы я буду поступать во ВГИК. Папа в тот год курс не набирал, но, конечно, я к нему бы и не пошел. Во-первых, это неэтично; во-вторых, у нас разные вкусы; в-третьих, я папу на кухне каждый вечер могу послушать — зачем мне еще в институте это делать? Поэтому я выбрал мастерскую Владимира Ивановича Хотиненко и окончил ее.

Алексей Ефимович: Я как раз не гнал Илью на режиссерский. Помню, как в свое время мне мой отец-документалист говорил: «Может, не на режиссуру, а на операторский? Потребность режиссировать придет со временем, а для начала ты будешь знать все об изображении». Я бы не расстроился, пойди Илья в финансовую сферу: был бы у нас банкиром, и я не думал бы о том, где искать деньги на следующий фильм! (Смеется.)

Мне кажется, что Илья именно сейчас, с выходом первой полнометражной картины, почувствовал вкус к профессии: у него появился азарт. А это очень важно. Если не быть фанатом в нашем деле, то все бессмысленно. Я даже с ним ругаюсь: как он может не думать о кино 24 часа в сутки? У него находится время для каких-то других дел! Хотя в последнее время с удовольствием отмечаю: как ни позвоню сыну — он в театре. Я сам обожаю театр, постоянно смотрю все премьеры и выпускные спектакли — это давняя и очень полезная привычка. Илью в театр никто никогда не гнал, в силу занятости семьей редко ходили — он сам полюбил. У него множество друзей среди молодых актеров и театральных режиссеров, а это очень полезно, так как режиссер должен видеть новые актерские лица, открывать их для себя и для зрителя.

Алексей Учитель с четырехлетним Ильей на отдыхе (1996). Фото: Из личного архива Алексея Учителя

— Алексей Ефимович, актеры — благодарные люди? Вы ведь немало имен открыли.

— Да. Во всяком случае мне везет с актерами. У меня была пара случаев, когда я утверждал артистов, а потом в последний момент менял. Это вызывало справедливую обиду с их стороны, но это мой принцип: если пойдешь на компромисс, экран обязательно тебя выдаст. Так что даже в ущерб отношениям я выберу того актера, которого вижу в данной роли. Два моих гениальных открытия — Машков и Миронов. Машков, конечно, снимался и до меня, я в первую очередь для себя его открыл — это произошло во время работы над «Краем». Прежде у нас не складывалось, хотя какие-то сценарии я ему отправлял. А тут было стопроцентное попадание. Владимир Машков — настоящий фанат своей работы, заражающий энтузиазмом всех вокруг. Кстати, он никогда не снимается в двух проектах одновременно, а предложений у него будь здоров. Сейчас мы с ним снова обсуждаем один проект: еще ничего нет по сути, только идея, но он уже думает о своем герое, задает мне очень точные вопросы — это потрясает.

Женя Миронов — совершенно другой и тоже потрясающий, любимый мною артист. Многие из актрис, которые у меня снимались, стали звездами, например Оля Будина. Она, правда, успела на тот момент у Панфилова сыграть, но какая у нее роскошная роль в «Дневнике его жены»! Ира Пегова, снявшаяся у меня в «Прогулке», появилась в последний момент: на роль была утверждена совсем другая актриса — я поменял. Потом пригласил Иру в «Космос как предчувствие», где, кстати, сестру ее героини сыграла Лена Лядова. Я заприметил Лену на дипломном спектакле в театральном училище. Правда, перед съемками попросил ее поправиться — слишком худенькой была. Отправили ее отъедаться в санаторий — вернулась в нужной форме!

Сейчас в «Матильде» в главной роли снялась потрясающая польская актриса Михалина Ольшанская, бе­зумно талантливая. Я очень долго не мог найти актрису на роль Кшесинской — перепробовал больше трехсот кандидатур из разных стран, наши так точно все побывали на пробах. Мы уже съемки начали без главной героини, когда, на счастье, появилась Михалина. Также в фильме в роли Николая II задействован невероятный Ларс Айдингер — очень сильный актер, в конкурсе двух последних Каннских кинофестивалей были фильмы с его участием. Но чтобы открывать таких артистов, нужно в принципе много смотреть — и фильмов, и спектаклей.

— Илья, родители заставляли вас смотреть классику кино, ходить в театр?

Алексей Ефимович: Я скорее советовал что-то…

Илья: Да! Хотя мои кинематографические вкусы больше мама сформировала: они у нас с ней совпадают. Кстати, она же придумала название для фильма — «Огни большой деревни». На самом деле действительно нужно много чего смотреть, иначе элементарно не получится сдать вступительные экзамены на режиссерский факультет. На собеседовании спросят, какие фильмы ты любишь, а тебе, условно, кроме «Терминатора» и назвать нечего. Хотя… это даже может прозвучать оригинально, ведь каждый поступающий во ВГИК считает своим долгом сказать, что его любимый режиссер — Андрей Тарковский. Это неискоренимо! Если не скажешь, что фанат Тарковского, значит, не возьмут — есть такой стереотип! Я, например, не поклонник этого режиссера. Мне нравится его «Иваново детство», но уже «Зеркало»… Видимо, я пока не способен понять и оценить этот шедевр.

А папе он нравится. У нас нет ни одного совпадения в этом смысле — мы любим совершенно разные картины. Если папа спрашивает мое мнение по поводу своего очередного фильма, я честно отвечаю, что думаю. Мне кажется, это нормально, когда вкусы и взгляды не совпадают. Во всяком случае в нашей семье это никого не ранит: с чувством юмора у нас все в порядке.

Илья Учитель: у нас с папой нет ни одного совпадения — мы любим совершенно разные фильмы. Фото: Юлия Ханина

— Как давно вы начали жить самостоятельно?

— Два или три года назад. Да мне и с родителями нормально жилось — их же никогда нет дома! Потом они меня сами прогнали, вернее, были только за, когда я решил жить самостоятельно. И я заметил, что мы даже чаще стали общаться, потому что дома обычно либо никого не было, либо каждый занят своими делами. Сейчас общение стало более тесным. Папа мне постоянно звонит. Наши с ним телефонные разговоры — тоже часть жизни.

Алексей Ефимович: Звоню пообщаться! Обычно предлагаю пообедать вместе. Как любой отец, переживаю за сына, он же почему-то воспринимает родительскую заботу как опеку.

— Илья, в 2010 году вы попали в серьезную аварию. Как восстанавливались? Как сейчас оцениваете это испытание, если считаете его таковым?

— Я поехал на съемки в Псков, где шла работа над одним из фильмов папиной студии «Рок». В институте традиционно приветствуется, когда студенты выезжают «в поля»: считается, что гораздо лучше находиться на площадке и приобретать реальный опыт, чем сидеть в аудитории. Возвращаясь назад, ночью, мы попали в аварию. Я сидел сзади и не был  пристегнут, к тому же задремал — двое суток до этого не спал. Все остались живы, но мне досталось больше всех: я остался без селезенки и с переломанным в трех местах позвоночником. Мама на тот момент была в Америке, папа примчался в реанимацию к вечеру. Я особенно боялся реакции мамы, когда она увидит меня полностью перебинтованным. Но она, прилетев первым же рейсом, строго так посмотрела на сына, кивнула и тут же отправилась беседовать с персоналом. (Смеется.) В больнице я провел не так уж много времени — месяца полтора лежал до Нового года, а в феврале уже вернулся в институт. Мной занимался уникальный врач, которому удалось быстро поставить меня на ноги. На память остался только шрам на лбу — вроде не портит.

Авария, безусловно, заставила на какие-то вещи посмотреть по-другому. Еще лежа в палате, я видел людей с идентичными травмами, которые при этом не могли даже пальцами пошевелить… Это был стимул не ныть, не жаловаться, а стараться как можно быстрее восстановиться. Как бы странно это ни прозвучало, но это несчастье стало хорошим опытом (лучше б его не было, конечно, но тем не менее): я стал серьезнее относиться к жизни.

Алексей Ефимович: Это было ужасно, понимаете? Других слов не подберешь! Часто говорят, что режиссером можно стать, только накопив определенный опыт: чтобы снимать, нужно хорошо изучить реальную жизнь… Да не надо специально ничего искать — жизнь каждому без исключения устроит эти испытания. Не нужно создавать какую-то среду и сложные ситуации, чтобы приобрести опыт. Судьба каждого этим «наградит»… Не дай Бог болезни и аварии, но это может быть что угодно. У Ильи тоже все это было: и авария, после которой он мог остаться инвалидом, и непростые личные переживания — не все так просто. Сейчас вышла его первая полнометражная картина, а ведь в прокат берут тяжело. Хоть и комедия, а покажут ли на телевидении, пока непонятно. Что со следующей картиной — тоже неясно. Я всегда повторяю и своим студентам, и сыну, что режиссура — это постоянная борьба. Какой бы успешный фильм ты ни снял, завтра тебе нужно доказывать свое мастерство заново. Нужен характер, умение пробиваться и держать удар. Другого способа заниматься этой профессией я не знаю.

Благодарим кафе «Сценарио» за помощь в организации съемки.

---

Алексей Учитель

Родился: 31 августа 1951 года в Ленинграде

Образование: окончил ВГИК

Карьера: режиссер документального и игрового кино. Режиссер фильмов «Мания Жизели», «Дневник его жены», «Прогулка», «Космос как предчувствие», «Пленный», «Край», «Восьмерка», «Матильда». Президент Международного кинофестиваля документальных, короткометражных игровых и анимационных и экспериментальных фильмов «Послание к человеку». Народный артист РФ

  Илья Учитель

  Родился: 28 мая 1992 года в Москве

  Образование: окончил ВГИК (мастерская Владимира Хотиненко)

Семья: мать — Кира Саксаганская, продюсер; отец — Алексей Учитель, режиссер

Карьера: режиссер короткометражек «Дирижабль», «Стриптиз», «Пересадка», «Трубач и кукла», полнометражного фильма «Огни большой деревни»