Алексей Кортнев и Амина Зарипова: «Наш дом спасли дети»

Несколько лет назад музыкант Алексей Кортнев и его жена, гимнастка Амина Зарипова, построили дом. «Никогда не думал, что это может так сильно повлиять на образ жизни. Теперь, если стоит выбор: пойти на тусовку, пусть даже очень интересную, или провести день на даче с семьей, — выберу последнее. Семья давно стала для меня важнее публичных успехов и признаний», — рассказал Алексей, пригласив в гости.

Нас встретил белоснежный щенок редкой породы ма­рем­ма-абруццкая овчарка по имени Яся. Он вилял хвостом и требовал, чтобы с ним поиграли. Конечно, разговор начался с обсуждения этого невероятно обаятельного создания.

Алексей: Яся — будущая овчарка! Прелесть этой породы в том, что они идеальные сторожа. Им достаточно один раз представить человека и сказать, что это друг, — они навсегда запоминают запах, и гостю ничто не грозит. Незнакомцев собака и на порог не пустит.

Амина: Мы, вообще-то, и против дворняжки ничего не имели. Когда переехали в этот дом, подарили Сеньке на день рождения обычного щенка. Кормили его, поили, от смерти спасли, когда он чумкой заболел, а весной, откликнувшись на зов природы, он убежал. Это стало жуткой трагедией для детей. И я в социальной сети написала: посоветуйте породу — хорошего охранника с доброй душой. Нам столько всего насоветовали, что мы окончательно запутались. И тут звонит актриса Вика Исакова и говорит: «Амин, у меня тоже пока нет собаки, но я знаю одну невероятную породу — это абруццкая овчарка. Это лучшее, что только может быть. Огромная, детей обожает, замечательный сторож». Я прошерстила Интернет, выбрала десяток питомников, взяла с собой Лешу и Афоню, и мы поехали выбирать щенка.

В нашей семье инициатор всех перемен — я, потому что в бытовом плане Леше вообще ничего не нужно, кроме одной тихой комнаты, где он мог бы писать песни. Когда десять лет назад мы поднакопили каких-то денег и размышляли, куда бы их вложить, я предложила купить кусок земли в ближнем Подмосковье. В плане инвестиций это сулило выгоду, и к тому же в то время у нас родился старший сын, а своей квартиры еще не было. Никаких грандиозных планов я не строила, потому что накоплений хватало исключительно на землю. Леша на мою инициативу отреагировал с прохладцей: «Пожалуйста, выбирай что хочешь».

Я объездила чуть ли не все Подмосковье, пересмотрела уйму коттеджных поселков, и этот участок площадью 15 соток был уже последним. Он оказался еще и самым маленьким и непрезентабельным, но зато продавался по смехотворной цене. Меня смутило то, что он находится на отшибе, в самом конце деревни, да к тому же в низине. Но наш хороший знакомый, который помогал выбирать, сказал: «Ребята, не будьте идиотами, это настоящая деревня, милая, аутентичная, каких в Подмосковье практически не осталось. До города рукой подать, а цену просят невысокую». Аргументы железные. Единственное но: чтобы приподнять участок, потребовалась бы сотня грузовиков с землей, а следовательно, серьезные материальные затраты.

Алексей: И тут нам сказочно повезло. Поскольку рядом проходит стройка дублера Минского шоссе, по окрестностям мечутся КамАЗы, набитые землей, которую попросту некуда девать! Высыплешь не там — оштрафуют. В общем, на наше предложение: «А сваливайте-ка ее к нам на участок» шоферы ответили ликованием.

Амина: Киня (так Амина называет мужа. — Прим. «ТН») приехал сюда первый раз накануне покупки. Увидев луг, поросший одуванчиками и лопухами, он сказал: «Нравится — покупай. Но что ты будешь с этим делать?» Я уверенно отвечаю: «Как что? Будем строиться». — «Не надо, это головная боль». — «Тогда считай это вложением денег, продадим через несколько лет», — гну я свое. В то время я не представляла, что мы сможем жить в деревне. И изводила друзей, которые перебрались жить за город, вопросами: «А как вы по пробкам мотаетесь? Не устаете?» Но все же где-то в глубине души медленно, но верно зрело желание владеть своим кусочком земли.

Перелом в сознании наступил, когда родился Сенька и наши друзья — Сережа Белоголовцев и его жена Наташа — сказали: «Хватит мотыляться по съемным квартирам, живите у нас сколько хотите». И мы поселились на цокольном этаже их новенького загородного дома. Мне запали в душу слова Наташи про то, что Сережка первое время тоже не был в восторге от дачной размеренной жизни, ворчал и грозился дачу продать, а потом так втянулся, что теперь неохотно выезжает в город. И я решила, что, может быть, это сработает и в нашей семье.

То, что стройка окажется на мне, не пугало. Была уверена, что справлюсь за пару лет, были бы деньги. У нас ушло на это семь лет, и даже сегодня мы не можем сказать, что строительство завершено.

— Интересно, когда вы обсуждали проект нового дома, каким его видели?

Алексей: С самого начала мы решили, что у нас будет бревенчатый дом, но только не в боярском стиле. Никакой резьбы по дубу, завитушечек, коньков на крыше. Честно говоря, идею мы собезьянничали у Макса Леонидова. В пригороде Петербурга у него невероятно уютный одноэтажный дом в стиле шале. Надо сказать, что у Макса еще и очень большой ухоженный участок, но нам до этого пока далеко. Правда, в доме Макса лестниц нет принципиально, он панически боится высоты. А нам второй этаж необходим — и детям лазать интересно, и помещений больше.

Амина: Ввязавшись в стройку, я не знала, с какой стороны подступиться, все делала по наитию. Конечно же, не обошлось без косяков. Наш первый прораб, Женя, взяв за основу проект финского дома, «немного» ошибся с размерами.

Когда я увидела, что залитый фундамент занял вообще весь участок, не оставив места даже для парковки машины, пришла в ужас. Звоню мужу: «Боже, во что мы впряглись?!»

Алексей: Фундамент — это же не кусок ткани: испортили — можно выбросить. Пришлось взять в аренду дополнительную территорию. Местный земельный орган выделил нам лишние сотки на 49 лет. Смешная вышла история, когда на Валдае рубили лес для нашего будущего дома. Рабочие, оценив масштабность заказа, решили, что это для церкви. Но услышав, что будет всего один этаж, заявили: «А-а, значит, строят конюшню».

— Строительство загородного дома — импровизация хозяев. Как вы определяли количество комнат, их расположение? Не возникали ли на этом этапе ссоры и споры?

Алексей: Собственно говоря, дом выглядит так, как мы и задумывали. Наши взгляды с Аминой во многом схожи. Мы практически вообще не спорили. Если бы она сказала, что не хочет в доме видеть мой кабинет, я не возражал бы. Но она такое сказать не может. Мы сразу определились, что поделим жилую зону на крылья — детское и родительское, предполагая, что это будут суверенные «государства», жители которых не станут беспокоить друг друга. Но в результате все ходят туда, куда хотят, и спят там, где заблагорассудится. Например, имея в доме свою собственную комнату (в городской квартире мальчишки живут в одной), младший сын вечером тащит свой надувной матрас в комнату к старшему и засыпает рядом с его кроватью, на полу.

Амина: Когда начиналась стройка, я была беременна вторым ребенком, о третьем мы еще не думали. Но тем не менее детских спален запланировали три. Между ними — игровая. А в ней Лешино гениальное изобретение — «потайная» комната, в которую можно пробраться только по стене, цепляясь за ухваты для скалолазания. Понятно, что вход взрослым туда заказан.

— Странно, что в доме нет камина. Это же так романтично — сидеть в кресле и смотреть на огонь…

Алексей: Слава Богу, что мы так его и не построили. Стоял бы вечно незажженным и никому не нужным. Мы посчитали, во сколько он обойдется и сколько раз в году будет зажжен (в лучшем случае на Новый год и 8 Марта), и отказались от затеи. К тому же все, с кем мы советовались, говорили одно: «Ну его на фиг, сгорите еще…» И замечательно — сэкономили кучу денег. За то время, которое мы здесь живем, ни разу не возникло желание посидеть у камина. У нас есть большой мангал на улице.

— Те, кто пережил большую стройку или ремонт, утверждают, что после этого бедствия невозможно остаться со строителями в хороших отношениях. У вас как получилось?

Амина: Я не знаю, как у других, но мы с Лешей очень близко подпускаем к себе людей, начинаем полностью им доверять, а это большая ошибка. А как иначе? Я тренер, умею только тренировать детей. Леша музыкант. Откуда мы знаем, сколько мешков цемента необходимо для пола? Мы во всем слушались прораба и не контролировали его совершенно. Но пусть мы оба и далеки от строительных дел, не могли не заметить косяков, которые покатились вдруг как снежный ком.

То оконные проемы оказались в разы больше, чем нужно, потому что их рубили наобум, то с проводкой было что-то не то, то с батареями. А прораб при этом уверял: «Вы пока не видите, как все будет здорово. Дайте время и… еще немного денег». Но сколько бы ни давали, ситуация не улучшалась. В итоге пришлось пригласить Федю — нашего знакомого, так сказать, «независимого эксперта», который в этом деле отлично соображает. У меня чуть истерика не случилась, когда он сказал: «Ребята, дом надо срочно продавать, его сложно спасти, так работнички напортачили…»

Алексей: Признаться, от такой новости у меня самого истерика случилась. Но, к счастью, быстро прошла. Мы понимали, что ни продавать, ни разбирать дом не станем.

Амина: Ну что ты говоришь?! Когда я взмолилась: «Киня, сделай что-нибудь!» — ты произнес: «Все! Если так, то продаем». Услышав это, дети не сговариваясь зарыдали: «Папочка, все что угодно сделаем, только оставь наш домик!»

— Спасли?

Амина: Очень надеемся, что да, потому что, слава Богу, мы здесь живем. Мне пришлось максимально погрузиться в строительные нюансы. Я привезла сюда десяток людей, разбирающихся в дереве. Все придумывали какие-то оригинальные ходы, но мне понравился только один дядька, который сказал, что надо для начала зачистить бревна от луба.

Алексей: Одним словом, это долгая и нудная история.

— Но все когда-нибудь заканчивается. И в один прекрасный день вы все же решили сюда переехать…

Амина: История вышла замечательная. 22 мая 2011 года у нас родилась Ася. Все майские праздники я провела здесь, отдраивая вместе с уборщицами дом. Я спешила, хотела приехать сюда сразу из роддома. Когда порядок был наведен, мы пригласили друзей смот­реть футбол, шел какой-то чемпионат. Всем было велено захватить спальники и постельное белье, мебели еще было мало. По сути, тот сбор стал импровизированным новосельем. С тех пор проблема подарков в нашей семье решена раз и навсегда. Когда друзья спрашивают: «Что вам подарить на день рождения?» — мы отвечаем: «Ты дари полотенца, с тебя — подушка, с вас — чайник». Как-то бросили клич, что нам нужны надувные матрасы, и нам их навезли столько, что скопился целый склад.

Кстати, теперь совсем нет проблем с подарками и друг для друга. На один из моих дней рождения Киня подарил мне лестницу на второй этаж. (Смеется.) А Ирина Александровна Винер — душевую.

— Как подбирали мебель? Это же непростое дело, требующее массу свободного времени и сноровки.

Амина: В этом вопросе нам тоже повезло, жена моего коллеги дизайнер. Когда мы с Настей начали обсуждать будущий дизайн-проект, поняли, что находимся на одной волне — все, что она предлагала, нам нравилось. Оттенки пола, плитки и прочее — все придумано ею. Оставалось закупить все это, не опустошив семейный бюджет. И Настя полетела в Китай. Оказывается, там производят замечательные качественные вещи, просто надо знать места. В то время я была в Хорватии на сборах и вечерами, после тренировки, залезала в Интернет и часами рассматривала кипы присланных Настей фотографий. Свой отбор отсылала Кине. В итоге дешевые китайские вещи порадовали качеством. Например, паркет в гостиной — китайский, перепады температур ему не страшны. А доска от отечественного производителя (ею выложена детская) вздулась.

Другой вопрос, что, сделав заказ, пришлось понервничать: дойдет — не дойдет, а если будет брак, как вернуть?

Алексей: Но самые сильные переживания нам доставила дорогущая италь­янская люстра. Ее тоже нашла Настя, решив, что добавить эклектику к патриархальным мотивам дерева — это правильное решение. Я с ней полностью солидарен, а Мусе (Алексей так называет Амину. — Прим. «ТН») идея страшно не понравилась.

Амина: Я не поняла сложных дизайнерских замыслов с этими ужасными сосульками на потолке. И все же Киня мое сопротивление продавил, сказал: «Будет красиво, поверь».

Алексей: Когда люстру доставили и подвесили, одна из трех сосулек, самая громадная, соскользнула с троса, на котором люстра крепилась, и полетела на пол. В это время по дому носились дети…

Нам невероятно повезло, что никого не задело. И еще, что монтировщики не успели собрать упаковочный материал и трехметровая глыба упала не на пол (собирай потом паркет по кусочкам!), а на фанеру. Разбилась, конечно, зато пол цел. Через два месяца итальянцы привезли нам новую люстру и сказали, что за сто лет существования их производства подобное случилось впервые.

— Говорят, что ремонт невозможно закончить. Много в доме недоделок, от которых следует избавиться?

Алексей: Дом до сих пор «усаживается», постоянно перекашиваются двери, недавно рассохлась лестница, треснули перила, перекосило входную дверь, сейчас она до конца не открывается. Дом деревянный, живой, он постоянно с нами разговаривает. Особенно в холодные дни, когда на улице мороз, а в доме на полную мощь включено отопление. Вначале, когда мы только переехали, не могли уснуть от странных звуков, напоминающих выстрелы из ружья. Это бревна расходились. Дом стал нашей любимой игрушкой. Мы начали тащить сюда всякие безделушки, чего никогда не делали в московской квартире. Она и так захламлена артефактами, накопленными за предыдущие годы. От Амининых спортивных наград деваться некуда! Но стоило нам построить дом, как появилось странное желание чем-нибудь его украсить. Как-то забрел в антикварный магазин и купил бронзовую улитку в подарок жене. Ей так понравилось, что на следующий день она уже сама туда отправилась и приобрела три бронзовые грации — толстеньких тетушек в замысловатых позах гимнасток, очень забавных.

Никогда не думал, что наш образ жизни может измениться. Появился дом — и мы стали иначе планировать свою жизнь. Если стоит выбор, пойти на тусовку, пусть даже очень интересную, или провести выходной на даче с семьей, выберу последнее. Семья давно стала для меня важнее публичных успехов и признаний. Жизнь становится все интереснее и содержательнее.