Репортаж с гастрольного тура Филиппа Киркорова

Из окон берлинского номера Киркорова видны Бранденбургские ворота — символ города. Филипп подходит к окну и с улыбкой смотрит на них.

— А ведь именно в этом городе 27 лет назад состоялись мои первые заграничные гастроли. И не где-нибудь, а в самом знаменитом концертном зале — Friedrichstadt-Palast! Давайте прогуляемся, тут недалеко, и я просто обязан сегодня на него взглянуть! — говорит Филипп и идет к выходу.

В конце 1980-х, окончив Гнесинское училище, Киркоров попал по распределению в Ленинградский мюзик-холл. И едва успел обжиться в новом коллективе, как тут же отправился в заграничную командировку в ГДР.

— В отличие от многих советских детей, за границей я бывал, — рассказывает Филипп. — ездил, маленьким, с папой на гастроли в Болгарию и Польшу — он там был очень популярен. Но ГДР — это все-таки было немного другое дело. По нашему телевидению регулярно показывали трансляции из главного немецкого концертного зала Friedrichstadt-Palast, и всегда это было ярко, феерично и совершенно несбыточно! И мог ли я, 20-летний юноша, мечтать, что буду сам стоять на этой сцене? Я тогда был ведущим в совместной программе нашего мюзик-холла и балета немецкого телевидения — шоу «Zu Zweit Revue». Вдвоем с очень популярной тогда немецкой певицей Евой-Марией Пиккерт мы осуществляли конферанс. Почти каждый день в течение месяца мы выходили на сцену и видели неизменно полный зал.

У новоявленного артиста мюзик-холла было предостаточно времени, чтобы в течение этого месяца исходить весь Берлин вдоль и поперек и изучить каждый уголок города. Филипп утверждает, что хоть сейчас может работать экскурсоводом в Восточном Берлине. Налюбовавшись на Friedrichstadt-Palast, Киркоров направился к следующему пункту своей ностальгической прогулки — Checkpoint Charlie — бывшему пограничному контрольно-пропускному пункту, единственному месту, где до падения Берлинской стены можно было перейти из восточной части города в западную.

— Однажды Илья Рахлин, руководитель нашего мюзик-холла, решил за хорошую работу премировать нас поездкой в Западный Берлин, — вспоминает Филипп, стоя на том самом месте, где 27 лет назад еще была граница. — Вечером за нами заехал немецкий посол — хороший друг Рахлина, и мы отправились за границу. Я до сих пор не понимаю, как тогда с ума не сошел! У меня было ощущение, что меня привезли на другую планету. Там даже воздух был другой — пах по-особенному. А витрины! А магазины! Мы ходили и облизывались.

Пока Киркоров предавался воспоминаниям, его буквально за рукав поймала женщина и с сильным немецким акцентом сказала по-русски: «Я вас узнала, видела вчера рекламу ваших концертов по нашему русскому каналу. Я директор музея Checkpoint Charlie, идемте скорее, я вам все покажу!» И Филипп отправился в музей — смотреть на фотографии бывшей стены и изучать старые машины, которые ездили когда-то давно по улицам Восточного Берлина. Особенно его впечатлили манекены, лежащие в открытых багажниках машин, и рассказ экскурсовода о том, что именно таким опасным способом, рискуя жизнью, восточным немцам удавалось незамеченными перебираться в Западную Германию.

— Конечно, 27 лет назад мы и не подозревали этого, но я свидетель — переехать на западную сторону границы было нелегко, — комментировал рассказ экскурсовода Филипп. — Мы прекрасно знали, что вылазка наша нелегальная, и перебраться на ту сторону мы смогли только потому, что посол был другом Рахлина и мы пересекли границу в посольской машине, которая не досматривалась так тщательно, как другие, да еще и в кромешной тьме. Я как сейчас помню этот плакат: «Вы переезжаете в американский сектор», — и ужас, смешанный с восторгом, от того, что сейчас мы окажемся в совершенно таинственном мире. А потом, когда я спустя три года вернулся сюда уже с собственным шоу, на моих глазах вершились исторические события — стена рухнула. У меня дома до сих пор лежит обломок Берлинской стены — на память.

Гуляя по немецкой столице, Филипп время от времени со вздохом вспоминал, как почти 30 лет назад без ограничения уплетал на этих самых улицах сосиски и прочие вредные лакомства, которыми так славится Германия.

— Самые вкусные сосиски продавали на площади Александерплатц, — уверяет Филипп.

Сейчас поп-звезда держит себя в ежовых рукавицах и, как бы ни любил все эти блюда, даже не смотрит в их сторону. Единственное исключение было сделано накануне нынешней прогулки, по дороге из Гамбурга в Берлин. В первом городе у него был вечерний концерт, закончившийся поздно, и пока певец пообщался со всеми своими знакомыми, пришедшими поздороваться к нему в гримерку, пока его немаленькая группа — балет, техники, администраторы, костюмеры, гримеры — собрала вещи и расселась по машинам, — наступил второй час ночи. Последний раз евшие много часов назад музыканты и танцоры мечтали только о столике в каком-нибудь придорожном кафе, но в такое время все заведения были закрыты, и водителям с трудом удалось найти на проселочной дороге единственный ресторан, меню которого состояло исключительно из фастфуда. Деваться было некуда.

— Пришлось съесть совершенно не полезный бургер с картошкой и соусом и запить это все кока-колой. За подобные «зигзаги» в питании я потом жестоко расплачиваюсь — сегодня целый день я ничего не ем, кроме овощей, даже несмотря на то, что вечером снова концерт и мне предстоит три часа прыгать по сцене без перерывов и антрактов. А вы ешьте — кому я столько гамбургеров заказал?! Чтобы все было съедено! — грозно говорил Филипп своим менеджерам и охранникам, сидевшим с ним за одним столом.

Сам Киркоров ограничился помидорами с сыром моцарелла.

— Со мной на гастроли ездит немало ребят и девчонок, которым чуть за двадцать — артисты балета, администраторы, гримеры. За каждого из них я отвечаю перед их родителями.  И всегда повторяю им: «Если с вами что-то случится, ко мне придут ваши папы и мамы и будут мне выговаривать, что я вас не уберег. Поэтому, вы уж меня простите, мои дорогие, вы будете жить под моим присмотром — в тех же гос­тиницах, где живу я, и никаких прогулок по ночным клубам, чтобы вы были всегда у меня на глазах. Потому что на гастролях я вам и мама, и папа!» А самое главное — у нас жесткий сухой закон. Потому что если случится какой-то срыв, вся работа полетит в тартарары, и в газетах напишут: «Коллектив Киркорова надебоширил спьяну».

За самим строгим боссом тоже, кстати, есть кому последить: в Германию вместе с ним прилетел его отец —  81-летний Бедрос Киркоров.

— Папа совершил очень важный шаг, — говорит Филипп, — преодолел свою аэрофобию и стал частью нашего дружного коллектива. Все его просто обожают — он шутит, веселится и вообще отвечает за наше настроение в поездках. А без него мне как-то сразу становится скучно и одиноко.

Приезжая на концертную площадку, Бедрос чаще всего идет в фойе, где обычно устроители раскладывают на столе диски сына, плакаты с его изображением и другую продукцию, и с удовольствием общается с фанатами, жаждущими купить все это.

— Кстати, я обратил внимание, — продолжает Филипп, — что близкие люди больших артистов помогают им в работе: папа Рики Мартина, сын Энгельберта Хампердинка, мужья и жены многих известных людей. Мне иногда удивленно говорят: «Ой, а мы видели вашего папу, он там в фойе ваши диски продает!» А зачем удивляться? Он получает колоссальное удовольствие от общения с людьми, которые интересуются фотографиями и песнями его сына. Мои поклонники фотографируются с ним, а он пожинает лавры: 46 лет назад родил сына и теперь выслушивает слова благодарности. Он этим живет. И я счастлив, что даю ему возможность продлить жизнь положительными эмоциями.

Прогулки по Берлину дались Филиппу непросто. Как только он вышел из своего номера в гостинице, сразу стало очевидно, сколько наших бывших соотечественников живет в Германии. «С ума сойти, в России я ни разу вас не видела, а стоило эмигрировать сюда — и сразу встретила!» — удивляется горничная в холле отеля. «Ой, Филипп, это вы?» — не верит своим глазам прохожий на улице. Просьбы сфотографироваться и дать автограф сыплются на звезду раз в пять минут. «О, вы модель?» — интересуются немецкие девушки, видя, как рослый Киркоров позирует фотографам.

— Да, безусловно, — улыбается тот и прибавляет еле слышно по-русски: — Это неплохо — в свои почти 50 лет я еще могу сойти за модель!

Раздавая автографы, Киркоров напоминает, что вечером концерт. Впрочем, ни для кого из встреченных в Берлине русских это не секрет — у всех уже есть билеты. Несмотря на то что шоу «ДруGOY» ездит по городам и весям третий год, в Германии Филипп его показывает впервые, и в каждом городе — аншлаг. Женщины от 5 до 80 лет поголовно рыдают, когда рослый певец в развевающемся черном плаще взбегает по лестнице ввысь, на второй этаж внушительной декорации. И уж вовсе лишаются чувств в тот момент, когда Филипп выезжает из-за кулис в зрительный зал на велосипеде, исполняя песню про «сто один килограмм нежности». А после шоу — цветы, поклоны, овации, и поздно ночью снова в путь: команда Киркорова на маршруте и отоспаться сможет в лучшем случае только в Москве.