Александр Рыбак: «Труднее всего мне дался образ Билана»

— Жизнь бьет ключом! (Надеюсь, я правильно употребляю это русское выражение?) Я наконец-то стал дипломированным скрипачом — получил степень бакалавра музыкальной академии Barratt Due в Осло. До этого на учебу не хватало времени. Я был непрерывно занят. Сначала участвовал (и выиграл!) в норвежском аналоге программы «Минута славы», потом получил большую театральную премию за участие в мюзикле «Скрипач на крыше», в 23 года отправился в Москву на «Евровидение»… В результате вместо четырех лет я проучился в академии все восемь. Но ничего, главное — я все-таки сделал это.

Еще за годы, прошедшие с моего участия в «Евровидении», я успел сняться в нескольких скандинавских фильмах. Один из них — «Юхан — скиталец», вышел в прокат в 30 странах. Озвучил одного из персонажей в мультике «Как приручить дракона». А ко второй части также написал саундтрек.

Разница между русским и норвежским шоу-бизнесом колоссальная. Если ты «попал в обойму» в России — ты поешь из каждого утюга, и даже если начинаешь надоедать, тебя неизменно ждут и приглашают на все концерты. А норвежцы, наоборот, пристально следят, чтобы успех достался всем поровну. И если ты вдруг поднялся немного выше, чем другие, — тебя принизят: мол, имей совесть, дай и другим побыть звездами. С одной стороны, это хорошо: страна равных возможностей и все такое. А с другой — из-за этого странного распределения в Норвегии нет ни одной суперзвезды. Вы можете удивиться, но за долгое время я стал первым известным музыкантом после лидера группы a-ha Мортена Харкета — а ведь группа начинала аж в 1982 году! И воротилы нашего шоу-бизнеса просто не знали, что со мной делать. Особенно это было заметно, когда Осло принимало «Евровидение». Организаторы мне говорят: «Александр, ты открываешь финал.

Мы придумали для тебя замечательный номер — будешь летать над сценой!» Я удивился: «Ведь Билан за год до этого точно так же открывал конкурс в Москве! Давайте я придумаю что-то более оригинальное. Могу, например, исполнить еще одну свою композицию — уверяю вас, она станет хитом». — «Нет! Либо летай, либо вот тебе полторы минуты на выступление, пой свою «Fairytale» и уходи». В результате та песня, которую я не смог показать на «Евровидении», сейчас в Сети уже 20 млн просмотров набрала. Вот такой у нас шоу-бизнес. Но зато тогда мне довелось стать законодателем моды среди скрипачей. Самому смешно! Когда «Евровидение» проходило в Осло, я сломал руку. Слава Богу, правую — ту, в которой держу смычок. И долгое время выступал на концертах в специальной черной перчатке, фиксирующей кисть. И некоторые скрипачи решили, что это такая новая тенденция. До сих пор, бывает, встречаю коллег, выходящих на сцену в черных перчатках.

— После моей победы в Москве воротилы нашего шоу-бизнеса просто не знали, что со мной делать. Конкурс «Евровидение» (Москва, 2009). Фото: Global Look Press

Специально раскруткой самого себя я не занимаюсь. Как огня боюсь всяких телевизионных шоу, в которых звезды катаются на коньках или учатся готовить. Предложений поучаствовать в подобных проектах я получаю множество, но всегда категорически отказываюсь. Когда меня позвали на программу «Один в один», согласился сразу, поскольку мне это очень близко и понятно. Маленьким я любил петь разными голосами, подражая тому или иному вокалисту, перед зеркалом танцевал, как Чип и Дейл, изображал «лунную походку» Майкла Джексона. И думаю, эти эксперименты мне очень помогают в проекте. К тому же я в России не жил и многие песни, которые мы исполняем, слышу впервые. Например, когда Марк Тишман спел «Я готов целовать песок», я просто пропал — крутил ее потом по несколько раз в день.

Труднее всего мне изображать женщин. И больше всего я боялся, что дадут роли каких-нибудь очень худых певиц, потому что утолстить артиста можно, а похудить нереально. Но тут мне повезло: и Глория Гейнор, и Людмила Рюмина, в которых я перевоплощался, были довольно пышными женщинами. Нелегко, как ни странно, мне дался образ Димы Билана, несмотря на то что я с ним знаком, много раз видел его на сцене, да и тембр голоса у нас совпадает. Но если я за время концерта могу и на скрипке поиграть, и поболтать со зрителями, то Дима все время держит темп. А это физически очень тяжело.

И, кстати, вот этот номер, когда я изображал Диму, стал для меня еще одним поводом задуматься: а чего я хочу от жизни дальше? Сейчас, когда мне всего 28 лет, все эти гастроли, девочки-поклонницы и образ милого тинейджера — то, что надо. Но я не хочу, когда мне будет 40 лет, вдруг внезапно осознать, что ничего другого у меня нет и я ничего не умею, кроме как ездить по миру и давать концерты. Поэтому я оборудовал у себя в гостиной студию и вплотную занялся изучением звукозаписи. Я неплохой

композитор, могу писать песни не только для себя, но и для других артистов. И вот это я сейчас должен доказать. Пока все идет не слишком гладко. Например, для отбора на «Евровидение» этого года я продюсировал белорусскую группу Milki, написал для них песню и был уверен: получается то что надо. Увы, белорусы решили послать на конкурс другого претендента. Честно скажу, тот день был самым плохим за всю мою жизнь. Но я не отчаялся, а понял, что есть над чем работать дальше. Сейчас, когда бываю дома, усердно осваиваю специальные компьютерные программы, потому что без них современная музыка невозможна. Одно дело, когда я пишу, например, классическую музыку и у себя в голове раскладываю ее для оркестра. Но совсем другое — композиции для фильмов или компьютерных игр. Если я хочу быть лидером в этом направлении, мне обязательно надо владеть всеми современными премудростями.

В общем, сейчас в моей квартире вся жизнь концентрируется вокруг двух главных зон. Если я работаю — это звукозаписывающий пульт, а если отдыхаю — телевизор. Свой дом я строил и обживал очень долго. Квартиру в центре Осло — практически на берегу фьорда — я купил сразу после ­победы на «Евровидении». И был уверен, что

где-нибудь через год, к тому моменту, как Норвегия будет принимать песенный конкурс, я устрою новоселье и мы с друзьями посмотрим трансляцию «Евровидения» по новому крутому телевизору. А в результате все пришлось отменить. Я, как известный перфекционист, хотел, чтобы в квартире все было идеально: и диван именно того оттенка, который я заказал, и телевизор именно на определенной высоте, ни на миллиметр ниже. Поэтому я все контролировал, держал руку на пульсе, ходил всюду с линейкой и просил переделать. А дома, надо сказать, я редкий гость. Например, в тот год, когда выиграл «Евровидение», у меня было всего четыре полных выходных дня! Включая Рождество и день рождения. При таком безумном графике как успеть с ремонтом?

Сейчас я обязательно выкраиваю два-три дня в месяц, чтобы просто побыть дома — одному или с друзьями, посмотреть футбол, расслабиться, прийти в себя. И даже если в эти дни мне предложат самую крутую работу, за самый невероятный гонорар, я откажусь. А еще пять лет назад я не понимал, как можно променять работу на отдых, только и делал, что пахал-пахал-пахал. Но ведь и личная жизнь тоже должна быть, правильно? Иначе зачем все это?

— Еще пять лет назад я не понимал, как можно променять работу на отдых, только и делал, что пахал-пахал-пахал. Но ведь и личная жизнь тоже должна быть, правильно? Хотя до семьи мне пока далеко. В квартире нет места ни для жены, ни для детей. Фото: Арсен Меметов

Хотя до семьи мне пока далеко. В квартире нет места ни для жены, ни для детей. Прежде чем жениться, мне нужно твердо встать на ноги, доказать, что я крутой композитор, и обеспечить себе стабильный заработок в этой области. Вы можете спросить: «Как же можно планировать чувства? Вдруг появится девушка, в которую ты влюбишься, потеряешь голову и решишь немедленно жениться?» Да, такое бывает. Наверное. Где-нибудь в сказках. А я парень взрослый и в подобные вещи уже давным-давно не верю.