Ксения Собчак: «Папы уже нет. Поговорить мне теперь не с кем. И это самая большая моя боль».

— У меня всегда было очень много друзей в школе, но дома я жила обособленно. Наверное, из взрослых я дружила только со своей крестной, тетей Наташей Каретниковой. Она была маминой подругой, вместе они преподавали на кафедре в Институте культуры. Я часто оставалась ночевать у нее. Тетя Наташа была женщиной очень интеллигентной, она давала мне мудрые житейские советы. Хорошо помню, как в 13 лет я чуть не умерла от стыда, когда прочла в какой-то желтой газете статью с заголовком: «Ксения Собчак хочет стать валютной проституткой». Мне казалось, это конец. Никак не могла взять в толк, как в газете могли так наврать. Я же не понимала, что вообще была не при чем, что статья направлена против отца, а меня туда приплели для красного словца. Не помню, чтобы кто-нибудь из взрослых пришел ко мне тогда на помощь. Я страшно переживала, несколько дней от стыда не могла ходить в школу. А потом как-то справилась, преодолела: то, что не убивает нас, делает сильнее.

В детстве я ужасно завидовала Боярским, которые жили по соседству. У них была очень дружная семья и открытые двери: всегда весело, полон дом гостей-артистов, все выпивают, такой большой сабантуй каждый день. Я все время думала: ну почему у нас дома не так? Нет, к нам тоже приходили в гости артисты, родители дружили с Ростроповичами и Спиваковыми, с Даниилом Граниным – но о чем я тогда могла поговорить с ними? В основном в нашу питерскую квартиру наведывалась профессура, хотя чаще родители сами уезжали из дома, оставляя меня одну. Вот вам любопытно, почему я не люблю вспоминать детство, а за что его любить, когда все оно прошло в слезах, истериках и диких скандалах с мамой. Короче, в детстве мне хотелось одного – поскорее вырасти и уйти из дома.