У любви срока давности нет

Кавалеров в молодости у меня было хоть отбавляй. Надо сказать, что перебирала я ими очень и очень: и тот не такой, и этот… Крутила парнями как хотела! А потом влюбилась, прекрасно понимая, что Сашка — это не тот человек, с которым стоит связывать свою жизнь: красавчик, футболист, привыкший к славе, деньгам и девочкам… Мы поженились.

Вначале, до рождения дочки, семейная жизнь складывалась неплохо. А потом… Декрет. Мизерный доход. Развал Союза. Инфляция. Невостребованный муж-футболист, который ничего больше не умел и не хотел делать. Он стал выпивать и погуливать. Рождение второго ребенка. Запои мужа. Его исчезновения из дома. Развод… Восемь лет прожила одна: некогда было устраивать личную жизнь. Работа забирала все время, ведь от бывшего мужа алиментов я не видела никогда.

Однажды подруга пригласила меня на день рождения. Компания была знакомая, за исключением одного мужчины.

— Алка! Ты только не сболтни лишнего при Вадиме: у него недавно жена умерла. Тяжело ему: один двух дочек растит. Хотя… — Нелька прищурилась, — может, вам поближе познакомиться? Наталью уже не вернуть, а ему еще жить и жить…

— С ума сошла?! Прекрати сейчас же! — вспыхнула я, но тут же задала вопрос: — А жена… от чего… ну… в смысле умерла?

Нелька помолчала. Потом тихо сказала:

— Рак легких. Сгорела за два месяца! Вадим привозил всех врачей, каких только можно было найти… Покупал самые дорогие лекарства… В последний день встретил моего мужа. Радостный… «Я купил Наташе чудодейственный препарат — теперь она точно выживет!» Не успел… Смерть Наташки для всех была ударом — мы ее очень любили… — Нелька смахнула слезу (Нелька? И слезы? НЕРЕАЛЬНО!).

Я невольно стала присматриваться к Вадиму: статный мужчина лет пятидесяти, рост — за два метра, лицо грубоватое, словно топором вырубленное, волосы с проседью, усталый взгляд, резкие движения… «Не мой тип», — сделала вывод.

— Алла! Ты танцуешь? — вдруг услышала его голос, когда мы с Нелькой вышли на перекур. — Курить вредно!

За годы самостоятельной жизни я отвыкла от замечаний, поэтому испытала шок, когда он властным движением забрал и выкинул мою сигарету. Взглянула исподлобья: твое какое дело?

— Не дуйся! Тебе улыбка идет больше! — сказал он и потянул меня танцевать.

Танцевали мы весь вечер, но разговор особо не клеился: я держалась настороженно.

Праздник закончился, и Вадим пошел меня провожать. Шли молча… Да и о чем говорить с малознакомым мужчиной?

Так и дошли до калитки моего дома, но на прощание все же обменялись телефонами.

О новом знакомом я иногда вспоминала, сознавая, что он мне все же понравился…

Через несколько дней Вадим позвонил.

— Давай поедем на реку!

— Некогда мне! На огород нужно. Живу я с него… Да и зачем всякие ухаживания? Отвыкла я от них!

— Огород полоть? — задумчиво сказал Вадим. — Ладно, тогда пока!

Я испытывала некоторую обиду: так захотелось поехать! Но он не настаивал.

«Ну да! Ты же прЫнцесса! Сейчас тебя уговаривать кто-то будет!.. Эх, не с моим счастьем!»

Взяла себя в руки, точнее, взяла в руки тяпку и пошла окучивать картошку.

— Ма-а—а—ам!!! К тебе дядька какой-то приехал! На зеленой машине! — услышала я голос сына Игоря. — Пускать во двор?

— Подожди!

Я бросила тяпку. Вытерла руки и вышла в «чистый двор». Но сын, не послушавшись меня, уже впустил во двор «дядьку на зеленой машине». Вадим! Я потеряла дар речи. А гость уже знакомился с моим диким и неконтактным сынишкой.

— Привет! Здесь мужские руки нужны?

Мне было очень неловко за мой недостроенный дом, за бедлам во дворе… Я-то привыкла так жить! Выращивала на огороде все для жизни и даже хлеб пекла сама, успокаивая себя: «Бедность не порок»…

— Так нужны здесь мужские руки? — переспросил он.

— Нужны! Бабушка говорила, что мужика в доме нет — вот кран и течет… Пойдем, я тебе покажу! — сказал сын.

— Игорь! — повысила голос я. — Что это ты себе позволяешь?

— Все нормально, Алла, — сказал Вадим.

А Игорь вдруг схватил его за руку и потянул к дому. Я растерянно пошла следом.

— Так… Что тут у вас?

Я попыталась рассказать Вадиму, что случилось с краном, но в ответ услышала:

— Не женское это дело. Мы, мужики, сами разберемся! Правда? — и весело подмигнул моему сыну.

Я немного разозлилась и снова вернулась на огород, хотя мне так хотелось посмотреть, что они там делают!..

Прошло больше часа. Наконец любопытство взяло верх, и я зашла в дом.

— Ну вот, принимай работу, хозяйка!

Я не успела даже рот раскрыть…

— Мам! А дядя Вадим и розетки починил, и утюг отремонтировал!.. И мы едем купаться на реку! Поедешь с нами? — тараторил Игорь.

— С какой стати ты здесь хозяйничаешь? — грубо сказала я, обращаясь к Вадиму. — Никуда Игорь не поедет!

— Мамка! Не кричи на старших! После работы отдых нужен. Собирайся! — весело, но твердо сказал Вадим. — Давай-давай! Через 15 минут построение и перекличка!

Самое смешное, что я послушно пошла искать свой купальник и плавки Игоря… В голове проносились мысли о том, что нужно, наверное, чего-то взять перекусить… А что возьмешь? Не борща же в баночке!

— Готова? Леди и джентльмены! Прошу в мой лимузин! Тормозок есть, вода есть, ну а мороженое купим! Алла, ты как к мороженому?

— Положительно, — буркнула я.

— И я! И я! Я тоже хочу мороженого! — затарахтел сын.

— Может, и за Аней заскочим? — предложил Вадим.

Ну понятно! Нелька. Уже все рассказала… Вот же язык без костей! Я старалась убедить себя, что недовольна, но это плохо получалось…

День мы провели отлично. Мои дети сразу приняли Вадима, он им понравился. Сказывалось то, что родного папочку они помнили опухшим, грязным и вечно пьяным… А других мужчин в доме не было.

Прошло немного времени… Вадим перешел жить ко мне. А я перешла к нему… Странно звучит? Мы жили на два дома: то у меня, то у него… Ни о какой любви речь тогда не шла. Все банально и просто, как в старой известной песне: «Вот и встретились два одиночества…»

Тяжело мне было в дом его входить: в зале на видном месте — фотография Наташи, его покойной жены.

— Хочешь, я уберу? — однажды неуверенно сказал Вадим.

— Нет! Я не претендую на ее место. Это ее дом, а я в нем просто… — Тут я смешалась, не договорила, взяла сигареты и вышла на крыльцо.

Вышел и Вадим, обнял меня. «Прости… И пойми: я все еще люблю ее. Так внезапно и рано она ушла!» — голос его дрожал. Я молча положила голову ему на плечо.

Со дня смерти его жены не прошло и года, и я очень переживала, думая, как его девочки отнесутся ко мне…

Ольга — старшая, замужняя дочь — сразу

в штыки: не захотела даже поздороваться, взяла свою малышку и вышла со двора.

Настя, его младшая, училась в другом городе. Вернувшись домой, девушка приняла сторону Ольги и всячески ставила мне палки в колеса. Однажды, когда я мыла посуду, из комнаты раздался крик: «Может быть, прикажешь мне ЭТУ еще и мамой называть?»

«Эту» я не стерпела — зашла и сказала:

— Настя! Не мели ерунду! Мама бывает только одна. Свою маму ты должна всегда помнить и любить! Вот ты уже две недели дома, а на кладбище так и не сходила… Времени нет? — И добавила: — А я для тебя просто Алла…

Настя со слезами выбежала из дома. Меня мучили сомнения: стоило ли столь резко с ней? Ведь девчушке и так несладко…

 

Каждый приезд Анастасии становился для меня пыткой! Мне не хотелось ссориться, поэтому приходилось молчать, глотая грубость и колкости со стороны дочерей Вадима. Я была в отчаянии! Они считали, что наш роман начался еще при жизни их мамы, и никаких объяснений с моей стороны не воспринимали. В чем они убеждали Вадима, я не знаю… Не сказала мне об этом и подруга Нелька, хоть я предполагала, что у них с Ольгой был не один долгий разговор… С моими детьми у его девочек отношения тоже не ладились… А Анька и Игорь буквально не отходили от «дяди Вадима»!

Подливала масла в огонь и соседка бабка Анфиса: «Вишь, после Натахи-то еще постель не остыла, а папаша ваш уже новую привел! Мотрите, девки, заберет молодая все, добро ваше отсудит…»

— Баба Анфиса! Ну какая я молодая? Сороковник уже!

Бабка поджимала губы и не вступала со мной ни в какие разговоры…

И вот на Пасху я решила собрать всех: Настю, мою дочь Аню, Игоря, Ольгу с малышкой и мужем, Нельку и мою мать. «Пусть будет что будет!» — подумала я.

Не буду описывать весь ужас этого дня… Как сказала Нелька, уходя, «клоун отработал, клоун может уходить»! Она действительно играла тогда роль клоуна: шутила, балагурила, болтала без умолку — все время пыталась сглаживать неловкость, гасить искры надвигающегося скандала.

— Спасибо, Нель! Ты мне очень помогла!

— Угу! У меня сейчас язык отвалится! — захохотала она. — Я почти во всем их убедила. А не позовешь на свадьбу — убью!

Нужно просто знать мою подругу с ее весьма своеобразным чувством юмора…

Праздники закончились. Настя и Аня уехали в институт, Игорь ходил в школу, мы с Вадимом — на работу… Ольга не звонила, не приходила. От Вадима она отгородилась каменной стеной, на все вопросы отвечая односложно: «да» или «нет». Ключи от отцовского дома, ничего не объясняя, передала через знакомых. От Нельки мы узнали, что свою Маринку она отдала в садик, что с мужем у них нелады и Ольга выгнала его в очередной раз…

Вадим чернел на глазах. Он очень любил девочек, но любил и меня, и моих детей…

Приближались поминальные дни. Если честно, я так боялась встречи с его дочерьми, боялась выяснения отношений — не хотелось потерять любимого! Но и видеть, как от него отвернулись дети, было тяжело… А тут новая беда приключилась: стала мне по ночам Наталья сниться! Не говорит ничего, только смотрит укоризненно…

Посоветовалась с матерью.

— Свечку поставь за упокой, на кладбище сходи. Сама. Никого не бери с собой…

К этому времени мы уже и памятник на могиле Натальи поставили, и ездил Вадим  каждую неделю на могилку. А тут как раз в командировку уехал, и не было его недели три. Сходила я в церковь, все, как мать сказала, сделала. А потом на кладбище отправилась. Дожди прошли сильные — все заросло травой. Прибралась на могиле. Помянула Наталью, поговорила с ней, поплакала, прощения за себя и за Вадима попросила… Потом кладбищенским нищим милостыню дала… Не знаю, что подействовало: то ли самовнушение, то ли действительно она меня простила, но сниться перестала.

На время командировки Вадима я перешла жить в свой дом: нужно было привести в порядок клумбы и огород. Игоря забрала к себе на выходные моя мать. Я была дома одна. Несмотря на май, на улице было достаточно холодно: моросил мелкий дождик, дул холодный ветер. Я заварила кофе, взяла сигареты, книгу и хотела  почитать в беседке. Бр-р—р! Это не май, а ноябрь! Холодище! Решила перейти на веранду, хоть Вадим и не разрешал мне там курить. Но ведь он сейчас в командировке — не увидит…

— Алла! — неожиданно раздался голос за спиной. — Можно я войду?

За забором стояла Ольга — мокрая, замерзшая. Зонтом она прикрывала летнюю коляску, в которой сидела Маринка.

— Оля? Заходи скорее!

 

Я в чем была торопливо выскочила за калитку, схватила на руки малышку и побежала к дому.

— Давай побыстрее! — прикрикнула на Ольгу. — Нечего мокнуть!

Та робко остановилась в дверях.

— Что случилось? — Я видела, что она сама не своя.

И тут Ольга расплакалась.

— Маринка болеет. Денег нет. Муж пьет… Мне некуда больше идти! Пошла к отцу, а там закрыто…

Она заплакала еще горше. Я посмотрела на нее, беззащитную, плачущую, поникшую от трудностей и проблем. Отнесла уснувшую Маринку на кровать, укрыла пледом. Подошла к Ольге, обняв, сказала:

— Дурочка ты, дурочка! Ну почему же не позвонила?

— Кому? Мы никому не нужны! — всхлипывая, ответила она.

— Нам нужны! Папе… Насте… Мне… Аньке… Игорю…. — Я говорила все это и еле-еле сдерживала слезы.

Ольга прижалась ко мне.

— Алла! Прости меня за все… Я была на кладбище, когда ты там убирала. Только подойти не решилась! Видела, что мамку ты помянула, что плакала… Прости!

Мы заревели в два голоса… Я согрела чай, сварила еду малышке. И твердо сказала: «Оставайся. Это тоже твой дом!»

С тех пор отношения у нас наладились. Мы живем одной семьей. И я считаю, что у меня пятеро детей: Аня, Игорь, Настя, Ольга и Маришка. Не хочу сказать, что жизнь у нас безоблачная, — случается всякое… Но самой большой для меня наградой было, когда во дворе однажды раздался радостный вопль Маришки:

— Ба-а—ба—а—а—а—а!!!

Я чуть тарелку из рук не выпустила! А Игорь мне говорит: «Мам! Это Ольга ее научила на тебя «баба» говорить…»

Всей семьей мы ходим на могилу к Наталье… «А у любви срока давности нет» — слова на памятнике. И я знаю, что она всегда рядом с нами. Она охраняет наших детей от всех напастей там, в другом мире, я же в этом стараюсь быть им опорой… И все у нас будет хорошо, ведь у любви срока давности нет…

Алла Н., 41 год