Свекровь не значит враг

 четверг позвонил сын. Поинтересовался моим здоровьем, рассказал о том, как сдавал преддипломную сессию, потом вдруг спросил, какие планы у меня на эти выходные.

— Какие у меня могут быть планы? — вздохнула я. — Схожу на кладбище, поправлю папину могилку. А потом… Потом буду сидеть дома, вязать тебе свитер и смотреть все передачи подряд.

— А если мы на пару деньков к тебе в гости завалимся?

— Кто это мы? — осторожно уточнила я.

— Я и Аллочка. Ты ведь давно хотела с ней познакомиться, правда?

— Не то слово, — обрадованно отозвалась я. — Юр, а что мне для нее приготовить?

— Да все что угодно. Она у меня не привередливая, и потом, ты ведь в кулинарии профи, так что в любом случае в грязь лицом не ударишь.

— Не скажи! Бывают такие гонористые девушки, что хоть в лепешку расшибись, все равно не угодишь.

— Аллочка не такая. Впрочем, не стану долго распинаться, увидишь — сама все поймешь. А теперь говори, что тебе привезти в подарок.

— Ничего не нужно! — протестующе

закричала я. — Сами приезжайте, это и будет самый дорогой подарок.

— Ладно, что-нибудь придумаем. И еще… Надеюсь, ты понимаешь, что мы практически муж и жена?

— Намекаешь на то, что вы будете спать в одной комнате?

— Ну да… А то некоторые консервативные мамаши это святотатством считают.

— Надеюсь, это ко мне не относится? — спросила я, а сама с облегчением вздохнула. Кажется, у сына налаживается личная жизнь. Даст бог, и свадебку сыграем…

Нелегко ставить детей на ноги. А уж финансировать их обучение в высших учебных заведениях так и вовсе тяжело. Мы с мужем хоть и не богатые люди, а сделали все, чтобы Юра поступил в престижный институт. Уж очень хотелось, чтобы наш мальчик получил хорошее образование, а потом — работу. Юра не подкачал. Учился хорошо, без срывов. Правда, на втором курсе познакомился с какой-то столичной вертихвосткой. Повадился по кафе да по дискотекам с ней бегать. Мне это очень не нравилось, да и денег было жаль, не так легко они нам с мужем доставались. В общем, во время летних каникул поставили мы сыну условие: хочешь жить красиво — переводись на заочное и зарабатывай на гулянки сам. Подействовало, пообещал взяться за ум. Может, и обманул бы, да тут несчастье на нас обрушилось — Вася мой на стройке погиб. Кран башенный перевернулся. Ох и тяжело мне было пережить его смерть, самой жить не хотелось. Юра тоже сильно переживал, а еще повзрослел сразу как-то. Серьезней стал. Переводясь на заочное отделение, сказал: «Не убивайся, мать. Я тебя до конца твоей жизни не оставлю…»

Через месяц нашел работу, а еще через два расстался со своей развеселой столичной пассией. Вернее, она сама его бросила, видно, не понравилось ей, что у него времени для танцулек не оставалось. Зато я была довольна. Не такая жена моему сыну нужна, а раз так, то и привыкать друг к другу незачем, верно?

Года два Юра ни с кем не встречался, а потом сообщил, что познакомился с замечательной девушкой. Мол, учится она в том же институте, тоже на пятом курсе, вот только факультеты у них разные.

— А почему же ты раньше ее не замечал? — удивилась поначалу я.

— Да замечал, — отмахнулся Юра. — Просто подойти боялся. Она такая удивительная, а я — самый обыкновенный. Короче, думал, что у меня абсолютно нет шансов.

— А теперь что думаешь?

— Теперь знаю, что принцессам не всегда нужны принцы, — рассмеялся сын. И я поняла, что на этот раз он вправду влюбился.

С тех пор прошло около семи месяцев. И вот сегодня сын наконец-то сказал, что они с Аллочкой приедут в гости. Естественно, я волновалась.

В воскресенье встала ни свет ни заря. И сразу же заступила на вахту у плиты. Приготовила пару салатиков, свиные рулетики с грибами, испекла свою фирменную кулебяку. А к чаю — налистничков с творогом (Юра блинчики с детства обожает).

В общем, к приезду детей у меня уже все было готово. Приведя себя в порядок, я взяла вязание и уселась дожидаться их перед телевизором.

Наконец раздался звонок в дверь. Отложив вязание, я поспешила к двери. Открыла. На пороге стоял раскрасневшийся от волнения Юрочка, рядом — невысокая стройная шатенка. Красивая.

— Мам, знакомься, это Аллочка, — шагнув вперед, произнес сын.

— Здравствуйте, Аллочка, — приветливо улыбнулась я. — Будем знакомы. Я — Таисия Александровна.

— Очень приятно, — мелодично и нежно произнесла девушка. Покосившись на Юру, протянула мне красиво упакованный сверток. — Это вам. Подарок.

— Вот спасибо! — Открыв упаковку, я вытащила изящную женскую сумочку. — Какая прелесть! У меня никогда таких модных вещей не было!

— Угодили? — подмигнул мне сын.

— Еще как! — продолжала щебетать я. — Моя-то уж совсем обтрепалась. А эта… — я восхищенно прищелкнула языком. — Все сотрудницы от зависти лопнут. Впрочем, что это я раскудахталась? И в дверях вас держу. Вы же с дороги, голодные.

Посторонившись, пропустила их в прихожую. Проходя мимо, сын чмокнул меня в щеку: «Прихорошилась-то как! Давно тебя такой нарядной не видел».

— Спрашиваешь, — улыбнулась я. — Такое событие — сын невесту в дом привел.

— Жену, — поправил меня Юра.

— Так вы ведь вроде не расписаны, — невольно возразила я.

— Формальности, — отмахнулся он. — Главное, что мы себя ощущаем семьей. Правда, Аллочка?

— Правда, — отозвалась она — Хотя я не против росписи. Но свадьбу устраивать не хочу.

— Не хочешь свадьбы? — удивилась я.

— Аллочка не любит шумных сборищ, — пояснил за любимую Юра. — И потом, ей на свадьбу все равно приглашать некого. Она круглая сирота.

— Совсем никого нет? — уточнила я. — Даже дальней родни?

— Ни-ко—го, — по слогам произнес сын. Потом заглянул в гостиную: — Ого, вижу, ты тут расстаралась. Кулебяку испекла. Даже грибочки есть! Сама собирала?

— А то кто же? Каждому грибочку в пояс поклонилась. Ну да хватит меня расхваливать. Мойте руки — и за стол. А то картошка остынет…

Обед начался довольно мило. Аллочка ела с аппетитом, однако комплиментов в мой адрес не отпускала. Тогда я решила напроситься на них сама:

— Аллочка, вам понравились мясные рулетики? Или суховаты?

— Вкусно, — сухо кивнула она. — А вот я совсем готовить не умею. Разве что суп да жареную картошку. Ну, еще пюре.

— Уже неплохо, — улыбнулась я. — Впрочем, если вы будете жить у нас, то я вас понемногу всему научу. Я ведь повар по профессии.

— Юра говорил… — Она немного помолчала. — Только жить мы будем в Москве. Там работу найти проще. И вообще…

— А я как же? Так и буду здесь одна?

— Но ведь вы же как-то жили!

— Жила, — со вздохом согласилась я. — Пока Вася был рядом. А теперь…

— Сочувствую, — вздохнула она. — Только к себе забрать мы вас точно не сможем. У меня ведь одна комната в коммуналке.

 

Âот именно, — перебила ее я. — А здесь хорошая квартира… Три комнаты, парк рядом. Ребенок родится — будет где с коляской гулять. Да и нянчиться я помогу.

— Обойдемся своими силами, — отрезала будущая невестка. — Правда, Юра?

Я ждала, что сын возразит, но Юра почему-то согласился. Не могу сказать, что меня это не задело, ведь получалось, что отныне я никому не нужна.

Короче, после этого разговора мне с трудом удавалось сдерживать слезы. Сын это заметил, однако при Аллочке ничего говорить не стал.

Утром он воспользовался тем, что любимая была в душе, и стал просить у меня прощения: «Понимаешь, мама, Аллочка так меня любит, что не хочет ни с кем делить».

— Даже с матерью?! — возмущенно хмыкнула я.

— Да не знает она такого слова! — отмахнулся он. — Оттого так себя и ведет. Потерпи. Вот родится у нас ребенок, она сразу пересмотрит свои взгляды.

— Поживем — увидим, — вздохнула я. Однако сына все же простила. Пусть живет, как знает…

Получив дипломы, Юра с Аллой устроились на работу. Он — в банк, она —

помощником бухгалтера в какую-то частную коммерческую компанию. Полгода мы не виделись, лишь изредка перезванивались, а однажды Юра сообщил, что Аллочка ждет ребенка.

— Но ведь вы до сих пор так и не расписались! — в волнении воскликнула я.

«Распишемся», — заверил меня сын. И спустя два месяца они с Аллой сочетались законным браком. Никаких торжеств не устраивали, просто организовали праздничный ужин с соседями. Естественно, приехала и я.

Увидев Аллочку, ужаснулась: похудела-то как! И круги темные под глазами. Когда сказала об этом Юре, он легкомысленно отмахнулся:

— Нормально все! У нее токсикоз.

— А может, вы голодные сидите? — предположила я. — Ты вон тоже похудел. Джинсы болтаются, руки как палки.

— Нормально все! — уже с раздражением повторил сын. — Не придирайся.

Я и замолчала. Не жалуется — уже хорошо. Чего зря с вопросами приставать…

Как только Аллочку выписали из роддома, я снова приехала в Москву. На Юру с Аллой жалко было смотреть: ходили вокруг своей орущей крохотули, а на руки взять боялись.

Я тут же принялась за дело. Нагрела воды, принесла ванночку. Показала невестке, как держать малышку во время купания, как удобнее потом пеленать. Научила правильно поддерживать головку, объяснила, в каком положении лучше кормить.

Аллочка кивала, но заторможенно, без особой благодарности.

Уезжая, я пожаловалась сыну на то, что невестка слишком ко мне холодна.

— А что, она руки должна тебе целовать?! — неожиданно рассердился сын.

Сначала я хотела возмутиться, но потом вспомнила, как меня в молодости раздражала свекровь, и подумала: «Чем я лучше ее? Привязалась к девочке, будто она обязана меня любить. И потом, чем сильнее я обижаюсь на Аллочку, тем больше отдаляется от меня сын. Ведь он любит ее, а потому старается оградить от негативных нападок извне. И это по-мужски…»

В общем, я дала Юре слово, что никогда больше не скажу ничего плохого в адрес его жены. Прощаясь, незаметно подсунула под подушку записку для Аллочки. Всего пару строк: «Насильно навязываться не стану. Но хочу, чтобы ты знала: в любой момент, когда тебе понадобится помощь, я всегда приду на выручку. Мама».

Не знала я тогда, как скоро мне придется туда возвращаться.

Случилось это через три месяца. Вечером зазвонил телефон. Это была соседка детей по коммуналке:

— Приезжайте срочно. Беда у нас. Юра с Аллочкой в больницу попали.

— Что с ними?! — хватаясь за сердце, в ужасе закричала я. — Говорите быстрее!

— Утром в аварию попали.

— Как в аварию? У них же машины нет!

— Они на такси ехали. Каришу в поликлинику везли. На прививку. У Аллочки рука и ключица сломаны, а у Юры — нога.

— А внучка? С ней-то что?

— Живехонька, здоровехонька! Даже шишки не набила. Только вот приглядеть за ней некому. Я только на один день смогла с работы отпроситься. Остальные соседи тоже работают.

— Через два часа выезжаю, — пообещала я и помчалась собирать вещи.

Ох и трудными были для меня следующие полтора месяца! Ведь мне приходилось не только ухаживать за Каришей и Аллочкой (на третий день невестку отпустили домой), но и через день мотаться в больницу к сыну, у которого оказался сложный перелом бедра. Только я не роптала. Для всех находила и улыбку, и ласковое слово. Правда, так зверски уставала, что однажды вернулась из больницы, стала разуваться и уснула, сидя на полке под вешалкой. Проснулась от прикосновения чьих-то губ. Открыла глаза — Аллочка. Стоит на коленях и руку мне целует. Обняла я ее, прижала:

— Что ты, дочка! Разве я королева, чтобы мне руки целовать!

А она — в слезы: «Навязались мы все на вашу голову! Совсем заездили…»

— Глупенькая, — всхлипнула я. — Да для меня нет большего счастья, чем чувствовать, что я вам нужна.

— Значит, вы на меня не обижаетесь? — отстранившись, спросила она.

— Обижаюсь? За что?

— За все. За мой злой язык. За эгоизм.

— Не было никакого эгоизма, — мягко улыбнулась я. — Была маленькая запуганная девочка, которая не знала, что если любовь настоящая, то ее на всех близких хватает. Не убавляется она, а лишь сильнее становится. Поняла?

— Поняла, — улыбнулась Аллочка и едва слышно добавила: — Мама…

 

Таисия С., 60 лет, пенсионерка