Район, в котором страшно жить

Эй, дедуля, закурить не найдется? — однажды вечером, возвращаясь домой от своего приятеля, услышал я за спиной голос подростка.

От негодования сразу и слов подходящих не нашел, чтобы ответить сопляку. «Да как он посмел ко мне, уважаемому человеку, ветерану труда, так обращаться?» — думал я, оборачиваясь, чтобы взглянуть на этого паршивца. Но когда увидел, что за мной он стоит не один, а с целой компанией из пяти-шести таких же, как он сам, молокососов, понял, что будет лучше молча от них уйти. А то не  ровен час… И я поддал ходу. Но подростки не отстали и шли за мной след в след.

— Дед, да ты что, глухой, что ли? — послышался сзади уже второй голос кого-то из их банды. — Мы же по-человечески у тебя спросили: есть ли сигареты? А ты

с нами как? Нехорошо!

Я двигался дальше, ничего не отвечая.

— Смотри, старик, доиграешься! — начал угрожать еще один мой преследователь. — Нас много, а ты один! А переулочек здесь, как сам видишь, темный!

По спине пробежали мурашки… Но тут (есть счастье в жизни!) из-за углового дома, расположенного в конце вымощенной плиткой дорожки, показались силуэты двух мужчин, которые шли навстречу. Я понял: настал мой час дать отпор этой шпане!

— Вас что, не учили, как надо со старшими разговаривать? — громко крикнул я, развернувшись вполоборота так, чтобы видеть и приближающиеся мужские фигуры, и подростков. — Где уважение? И что это за вопрос к человеку с сединой — не найдется ли закурить? Вы бы у меня еще выпить попросили!

Пацаны от неожиданности, что я все-таки решился поставить их на место, опешили, а помолчав, вдруг заржали.

— Только и ждали, дед, чтобы ты нас повоспитывал! — сказал один из них, наверное, самый наглый. — Ты смотри, из тебя сейчас песок посыплется!

— Что?! — возмутился я. — Да как ты смеешь мне хамить? Я в милицию пойду! Вашу шайку-лейку прижмут!

Тем временем шедшие навстречу мужики уже были от нас на расстоянии не более пяти метров. Навскидку определил, что им примерно лет по пятьдесят, один высокий, второй, что пониже, с усами. Они очень спокойно обсуждали что-то свое, но все-таки обратили внимание на нашу перепалку.

— Что за шум, а драки нет? — спросил усатый, когда они подошли ближе.

— Да вот, товарищ, видите, что получается: иду, никого не трогаю, а эти ме… — хотел назвать своих обидчиков мерзавцами, но вовремя осекся, ведь со стороны выглядел бы нехорошо. —  Гуляли бы себе, так нет же — пристают к старым людям! Да еще и угрожают!

— Ребята, нехорошо, — серьезно сказал высокий. — Чем в темноте пожилых людей пугать, занялись бы делом! Вон уже какие большие балбесы, а ума нет!

Он по-отечески положил свою большую руку на плечо одного из моих обидчиков и немного тряхнул его, сказав:

— Смотри ты у меня! Еще раз увижу — получишь!

Парни потихоньку стали расходиться, и вскоре их силуэты растворились в ночной темноте.

— И у меня такой же балбес, — сказал высокий. — Дома ему не сидится, так и тянет на улицу. А что там делает, неизвестно. Разве скажет правду?

— Вот-вот, — поддержал разговор я. — Говорю же: не та сейчас молодежь, что раньше была! Толку от нее не будет!

— Да что ты так строго о них судишь, отец? — улыбнулся усатый. — Просто сейчас у этих парней ветер в голове. Повзрослеют — обязательно возьмутся за ум. Все будет нормально!

— Нет-нет, — возразил я, — вот ваше поколение в молодые годы таким не было. А эти… Только курят, пьют и у родителей деньги клянчат. Если те не дают, видите, чем занимаются? На прохожих нападают! Иду, а они: «Закурить не найдется?»

— Да это только баловство! — сказал высокий. — Эти сопляки, наверное, действительно только и хотели разжиться сигаретами, а вы так испугались… Надо было хорошенько прикрикнуть на них — они бы и отстали.

— Иди, батя, и ничего не бойся! — посоветовал усатый.

Мы распрощались и разошлись.

«Нет, — размышлял я, — вы, ребятки, неправы, ой как неправы: молодежь у нас все-таки непутевая! А защищаете ее только потому, что и сами таких же бестолковых и наглых оболтусов вырастили… Ведь ни одного случая за последнее время не помню, чтобы парень или девушка сделали что-то хорошее».

В тот вечер, сидя перед телевизором, я долго мучился и напрягал все свои извилины, придумывая, как защититься от этой шпаны на случай, если она снова настигнет меня в темном переулке. Во-первых, решил не пожалеть денег и купить се-бе маленький фонарик с очень мощной лампочкой: только пусть подойдут эти шалопаи, а я — раз! — и неожиданно им в глаза как засвечу! Они и кинутся врассыпную!..

— Ха-ха—ха! — радовался я, обращаясь

к своему старому другу — волнистому попугаю. — А потом я еще и крикну им, чтобы зарубили на своих сопливых носах, что старших надо уважать! Правильно ведь, Кирюша?

Птичка чирикнула, явно одобряя мои намерения.

А на тот случай, если они вдруг опомнятся, что испугались лишь яркого света, и снова вернутся ко мне, я придумал средство защиты помощнее: в маленькую пластиковую коробочку от витаминов я решил насыпать «гремучую смесь», состоящую из обыкновенной соли и красного молотого перца.

— Пусть только попробуют подойти! — от души злорадствовал я, глядя на птицу в клетке. — Тогда достану из кармана свое главное оружие, быстро открою крышку и ка-а—ак сыпану им прямо в глаза! Вот смеху-то будет! Они сразу начнут чихать, а по их наглым физиономиям ручьями польются слезы! Когда же попытаются протереть глаза — не тут-то было: руки-то ведь уже будут в перце!

Засыпал я в тот вечер со счастливой улыбкой, тихо бормоча:

— Молодец, Иван Дмитрич! Мозги-то

у тебя еще не заржавели!

Снова и снова мое воображение рисовало в мельчайших подробностях картину возмездия, которого я так жаждал для сегодняшних обидчиков.

Утром, проснувшись, я занялся средствами защиты от уличных хулиганов.

— Вот и замечательно! Все у меня гото-во! — сказал в обед, торжествующе глядя в сторону попугая, который как раз принялся клевать свое любимое лакомство — семечки из яблок. — Фонарик теперь всегда будет в правом кармане, а «гремучая смесь» — в левом. Пусть только попробуют подойти!

И я, вспомнив былые времена, когда на нашем заводе проводили учения по гражданской обороне, принялся тренироваться, как буду доставать свои средства защиты в случае нападения противника. Десятки раз я представлял сцены схватки с воображаемыми налетчиками и довел свои действия до автоматизма.

— Теперь мне совсем не страшно выходить вечером на улицу! — радостно сообщил Кирюше. — Не зря же говорят: хочешь мира — готовься к войне.

Птица несколько раз чирикнула, конечно же, согласившись со мной.

Через два дня мне надо было поздравить с днем рождения сестру покойной жены.  В этот день мы с женой всегда навещали Марию. Но Люба три года как умерла, и теперь я один поддерживаю давнюю семейную традицию, хоть ездить к Маше далековато — на другой конец города.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула именинница, когда я вручил ей букет необычных сиреневых гвоздик и набор симпатичных емкостей для специй, заранее купленный в нашем универсаме.

— А теперь, Ваня, к столу! — пригласи-ла она.

Именинница, как всегда, испекла свой фирменный очень вкусный пирог с яблоками, который просто таял во рту. И мы с ней немного почаевничали, поговорили о том о сем…

«Ну что ж, Маша, живи и здравствуй до ста лет!» — сказал я, прощаясь, и засобирался домой. Время уже было позднее, а путь мне предстоял не близкий. Добираться надо было сначала на метро, потом на автобусе, а в конце еще минут двадцать идти пешком.

«Да, темновато, — с опаской подумал я, когда все этапы пути уже были позади, кроме самого последнего, который необходимо было пройти собственными ногами. — Ну ничего, Дмитрич, держись, не бойся! Не зря же у тебя тренировочные учения были!»

 

Òак, подбадривая себя, я двигался в сторону дома. На полутемной улице, где уцелели лишь некоторые фонари, прохожих почти не было. Навстречу мне прошли только мужчина и женщина — похоже, семейная пара. А когда свернул во двор, где вандалы постарались особенно и практически все светильники на столбах были разбиты, — будто в позапрошлый век попал, когда лампочки Ильича и в помине не было… Кромешная тьма!

«Может, достать фонарик?» — подумал я. Но потом решил, что лучше уж приберегу его до того момента, когда придется, не дай Бог, защищаться, чтобы, как и было задумано, яркий свет стал для нападающих неожиданностью. 

С каждым шагом глаза все больше привыкали к темноте, и это придавало мне уверенности в том, что доберусь домой без приключений.

— Эй, дед, подожди! — вдруг послышался хрипловатый мужской голос со стороны детской площадки.

Я поддал ходу, на всякий случай приготовившись давать отпор. Обе руки были в карманах плаща: правая сжимала фонарик, левой я нащупал баночку с красным перцем, смешанным с солью.

«Да стой ты!» — с ужасом услышал голос буквально за своей спиной. И в тот же момент чья-то крепкая рука грубо схватила меня сзади за воротник.

Я изо всех сил пытался оказаться лицом к лицу с противником, силясь развернуться и вынуть из кармана фонарик, чтобы ослепить хулигана. Мне удалось повернуться к нему и разглядеть, что это был достаточно молодой, очень коротко стриженный рослый парень ростом гораздо выше меня. В этот момент хулиган схватил своими клешнями меня за руки чуть ниже плеч, потом приподнял вверх и встряхнул, пыхнув в лицо неприятной смесью перегара и дыма от сигареты, торчавшей изо рта.

— Старик, ну будь человеком, — говорил он, не выпуская меня из своих железных объятий, — дай хотя бы червонец! Ну войди в положение: вышли погулять — в карманах ветер! А пивком, сам понимаешь, позарез надо заполироваться!

— Откуда же у пенсионера деньги? — жалобно сказал я, обалдело глядя на своего обидчика и хватая большими глотками воздух.

Я был шокирован наглостью напавшего на меня негодяя и собственным бессилием, из-за того что никак не мог воспользоваться средствами защиты, на которые возлагал такие надежды.

— Ну что там, Красавчик? — послышался со стороны детской площадки противный женский голос. — Как наш дедуля себя ведет? Колется?

— Ни фига! Этот старый валенок оказался порядочным жлобом! — крикнул громила, снова больно сжимая меня своими лапами. — Ну щас я ему устрою самый настоящий таможенный досмотр!

— Давай-давай! — ответила девица, ритмично поскрипывая каруселью. — Но не забывай, что нам некогда его слишком долго уговаривать!

Дальше все произошло молниеносно. Не успел я опомниться, как уже лежал на мокром асфальте с крест-накрест заломленными за спину руками.

Громила, прижав меня коленом и одной пятерней так, что невозможно было даже пошевелиться, тщательно обыскивал мои карманы.

— Есть! — крикнул он своей подружке, найдя в кармане пиджака кошелек (там было около сотни рублей).

Но на этом хулиган не остановился и тщательно обшарил еще и мой плащ. 

— Фонарик не помешает, — сказал мерзавец. — А это что? Какие-то пилюли, что ли? Надо проверить!

И он достал мою коробочку, наполненную «гремучей смесью».

— Ладно, дед, пусть это добро остается тебе. Лечись, поправляйся, а то, чего доброго, возьмешь и окочуришься…

Он сыпанул содержимое пластиковой емкости из-под витаминов мне в лицо и  побежал к детской площадке.

Чихая и обливаясь слезами (от перца, а еще больше — от обиды), я кое-как поднялся и поплелся домой.

Отмывшись и немного придя в себя,

я печально жаловался своему попугаю:

— Вот, Кирюша, видишь, какая страшная жизнь? Приличному человеку и на улицу невозможно выйти! А все это из-за чего? Из-за невоспитанной молодежи! Это все они!.. Разрисовывают дома, везде пишут неприличные слова, ломают скамейки и лифты! Дошло до того, что бьют и грабят людей! Куда только родители смотрят? А милиция?..

Птица в это время подала голос.

— Что, Кирюша? — не понял я его чириканья. — Ты что, считаешь, что стоит все-таки сходить к правоохранителям? А и правда, пойду-ка завтра, пожалуюсь… Разве мне жалко времени?

Утром я нанес визит в наше районное отделение милиции.

— К сожалению, сейчас это не такое уж редкое явление, — в ответ на мою жалобу сказал молодой лейтенант. — За год

в городе около пяти тысяч грабежей фиксируем. Причем вы правы: воруют,

в основном, люди молодые — от шестнадцати до тридцати лет. Раскрывается же чуть меньше половины уличных грабежей. А все почему? Патрульно-постовая служба, которая дежурит на улицах, полностью не укомплектована. Народу у нас катастрофически не хватает. Еще и горэнерго нам «помогает»: на многих улицах вообще нет освещения, а там, где должен гореть свет, больше разбитых фонарей, чем целых.

— Вас послушаешь — так и нос на улицу страшно высовывать! — сказал я.

— Высовывать или нет — решайте сами, но осторожным быть обязательно надо, — дипломатично подтвердил мои слова милиционер. — Заявление о происшествии на всякий случай оставьте. Правда, толку от этого будет немного. Ведь если мы и найдем этого преступника, что можно будет с ним сделать? Ведь следов насилия на вас нет…

— Как это нет? Неправда! — возмутился я. — Вон на руке у меня какой синяк! — И быстро начал снимать плащ, чтобы, закатав рукав на свитере, показать отпечатки железных объятий грабителя на правой руке, чуть выше локтя.

 

Íе надо… — Сотрудник милиции остановил меня жестом. — Не мне нужно показывать, а судмедэксперту… Но если следы избиения незначительные, зачем голову морочить?

— Да уж конечно, не колото-резаные раны! — в сердцах сказал я. — Разве обязательно до полусмерти избить человека, чтобы за это отвечать? Неужели…

— Поступайте так, как считаете нужным, — перебил он меня. — Но учтите еще и то, что в кошельке, который у вас забрали, была лишь сотня. Даже если мы и поймаем вашего грабителя, привлечь его к уголовной ответственности из-за такой смехотворной суммы не удастся…

Я понял, что восстановить справедливость, увы, не получится, и решил даже не оставлять в милиции заявление о том, что меня ограбили. Кроме того, после этого случая окончательно разуверился в людях, особенно в молодых. И долго не выходил в вечернее время на улицу.

А две недели назад мне снова пришлось в сумерках добираться домой из гостей. Не мог не поехать к своему старому товарищу, с которым мы тридцать лет на заводе вместе проработали. Он пригласил «обмыть» свою новую машину.

— Не бойся, Дмитрич! — говорил на

дорожку мне старый друг, когда я засобирался домой. — Ты только помни: походка твоя должна быть бодрой и уверенной, вроде тебе вообще ничего не страшно, а темные закоулки все-таки лучше обойти стороной.

Я последовал наставлениям товарища и замечательно, без приключений, добрался до самого дома.

«Вот так повезло! Удачно я на сей раз…» — вздохнув, с облегчением подумал я, входя в полутемный подъезд.

«Денежки гони!» — крикнул вдруг здоровенный молодой парень и схватил меня за плечи. Мое сердце сразу же бешено заколотилось, а глаза моментально налились слезами. Страшно обидно стало от того, что этот громила напал на меня почти у родного порога.

— Пусти, что же ты делаешь? — собрав все силы, выдавил я из себя. — Я сейчас буду кричать!

— Кричи-кричи, все равно все уже спят! — возбужденно ответил он. — Деньги выкладывай! Не то пожалеешь!

Он повернул меня к себе лицом и, снова схватив за плечи, только уже спереди,  потребовал деньги. Я заметил воспа-

ленный взгляд грабите-

ля и догадался, что передо мною наверняка наркоман. А они, я слышал, и за тридцать рублей, которые нужны на эту их траву, запросто могут даже убить человека.

Я молчал. А вор изо всех сил вдруг стукнул меня о стену. 

«Ну что, даешь деньги, дед?» — грозно спросил он и, не дождавшись ответа, изо всех сил затряс меня.

У меня заболели не только ребра, но и голова. И я понял: этот подонок уже не остановится, даже если отдам ему все свои тридцать рублей. Не поверит, что имею  при себе так мало денег. И будет бить до… В общем, мысленно я начал прощаться со своими знакомыми и с любимым попугаем, как вдруг…

— Ты что же, гад, делаешь?! — вдруг послышалось совсем рядом.

Мучитель сразу же отпустил меня и бросился вниз, но чьи-то руки его остановили, схватив за плечи.

«Подожди!» — снова прозвучал тот же голос, и я увидел молодого человека, который был примерно одного возраста с грабителем. И еще я заметил, что парень, спасший меня, был достаточно крепкого телосложения. Тем временем он схватил хулигана за руку и снова настойчиво спросил:

— Ты так и не ответил, что делаешь в нашем парадном. Что тебе надо от этого человека? Говори!

«Странно, кто же все-таки этот молодой человек? — подумал я. — Раз сказал «в нашем парадном», значит, сосед. А я его никогда и не видел…»

— Дедушка, он у вас что-то взял? — обращаясь ко мне, участливо поинтересовался незнакомый спаситель.

— Да нет, — признался я. — Еще не успел. Но вот ребра намял хорошо…

Парень потребовал, чтобы хулиган попросил у меня прощения. Тот задергался и хотел вырваться, но оказался слабее, чем парень из нашего парадного.

— По-хорошему тебе говорю: быстро извинись перед человеком!

— Ладно… Прости, дед… Я больше не буду… Это… случайно…

— Ничего себе «случайно»! — возмутился я. — Чуть не убил — и все, оказывается, совершенно случайно!

— Да… что-то нашло… Извини… — мямлил мой обидчик.

— Вот сразу бы так! — сказал сосед. — А теперь давай, дуй отсюда! И чтобы больше и духу твоего поблизости не было! Уяснил? Если еще раз увижу — пожалеешь… Это я тебе обещаю!

— Ладно… — пробубнил громила, — больше не увидишь… 

Он мигом выскочил из подъезда, шумно хлопнув дверью.

— Иван Дмитриевич! Из тридцать пятой квартиры! — отрекомендовался я, протянув руку парню-спасителю.

— Сергей! Из тридцать девятой! —

с улыбкой ответил он, пожав руку.

— Не знал даже, что вы здесь живете! — сказал я. — Почему-то никогда вас не видел. Это даже как-то странно…

— Мы здесь недавно поселились, — ответил он. — Снимаем квартиру. Три студента, три друга.

— Вот и отличненько! — обрадовался я тому, что наш подъезд пополнился сразу тремя замечательными жильцами.— Запомните номер моей квартиры и заходите, когда сможете, почаевничать!

— Спасибо, спасибо! — улыбнулся Сергей. — Как только будет время, обязательно заглянем к вам.

Правда, это бывает очень редко… Учеба, работа, спортзал… Везде надо успеть.

— Что ж, понимаю… — ответил я. — Но все равно о моем приглашении не забудьте… И друзей с собой берите… Все вместе посидим, потолкуем о жизни…

— Ладно, договорились! — заверил он.

Пожав друг другу руки, мы разошлись: я направился домой, Сергей — на улицу.

— Какое же счастье, что у нас такая хорошая молодежь! — сказал я, сидя рядом с клеткой любимого попугая.

Кирюша в ответ весело зачирикал. Конечно же, он со мной согласился.

 

Иван М., 69 лет