Любовь, рожденная ночью

Однажды скучным-прескучным весенним вечером, когда все живое в городе влюбляется, бегает на свидания, женится и зачинает детей, я вышла из своего скучного-прескучного офиса и побрела куда глаза глядят, потому что больше брести мне было абсолютно некуда.

Путь сквозь вечерний город по маршруту «куда глаза глядят» привел меня на тихую улицу в двух шагах от безумствующего центра города. Внимание привлекли ярко освещенная витрина и стилизованный под старину вход в здание. Художественная галерея «Взгляд молодых».

Из—за столика на входе поспешно поднялась симпатичная девушка-смотритель примерно моих лет.

— Проходите, вход бесплатный. Но если  вы захотите поддержать молодых художников, можно сделать любой взнос.

Она указала на красивый сундучок с прорезью, как на свинках-копилках.

В небольшом зале висело десятка два полотен. Разные по стилю, по манере письма. И вдруг… У каждого из нас хоть раз в жизни иногда случается такое «вдруг», когда сердце начинает биться чаще, а мысль вертится по одному и тому же кругу: «Не может быть!»

На полотне было изображено лесное озеро в лунном свете. Серебряная гладь воды, едва различимые силуэты листьев водяных лилий, строгие фигуры дубов на берегу, словно вековые деды собрались на совет. На переднем плане в лунном свете танцует нагая девчонка с венком из цветов водяных лилий на голове. Не девушка, а именно девчонка. Разметавшиеся в танце длинные волосы прикрывают отдельные участки ее еще не сформировавшегося тела от нескромных взглядов зрителей. Тонкие руки подняты над головой. Я не могла отвести глаз от лица танцующей. Это было мое лицо. Только с поправкой на десять лет.

Картина называлась «Танцующая под луной». Память взяла меня за руку и повела своими извилистыми коридорами в незабываемое прошлое…

 

Êамешек стукнул в оконное стекло. Условный знак. Я осторожно вылезла из-под одеяла, подкралась к окну. От березы отделилась тень, махнула рукой: «Давай выходи!» Денис. Мой лучший друг, мальчик, живущий по соседству. Чуть ли не с самого рождения мы проводили вместе каждое лето, отправленные вечно занятыми родителями в деревню на свежий воздух и здоровую простую пищу. И для меня мысли о лете были неразрывно связаны с Денисом, нашими проделками и нашей дружбой. У нас с ним сегодня по плану — отправиться на дальнее озеро, смотреть, как танцуют русалки. Полнолуние же! Дед Степан назвал его срединным, то есть по самой середке лета. Ночь, когда русалки справляют свадьбы с водяными и прочей лесной нечистью. Дед еще много всякого загадочного и страшного рассказывал, а мы слушали, развесив уши и раскрыв рты, пытаясь представить, как они танцуют. Ведь у них же хвосты!

— А давай сходим на дальнее озеро, что за тракторной бригадой, там точно должны русалки водиться! Лес там — почти чаща, — предложил Денис.

Я засмеялась.

— На русалке жениться захотел, лесным царем стать?

— На фига мне русалка? — обиделся Денис. — Что я, в озере с ней жить буду? Я лучше на тебе женюсь, когда вырасту. А ты что, Риш, струсила?

— Ничего не струсила! Только кто нас отпустит ночью на озеро? — сомневалась я.

— А кто их спрашивать будет? — удивился Денис. — Такие вещи тайно делаются.

Если честно, то я и правда трусила. Дед Степан ведь запросто мог и ремнем приложить, даром, что мне уже тринадцать с половиной лет. Да и Денису достанется. Но любопытство пересилило. Дверные петли тихонько скрипнули, но не выдали меня бабушке с дедом…

Мы с Денисом, держась за руки, бежим через сад, через огород, напрямик к дороге, которая ведет через поле к тракторной бригаде, а оттуда — на озера и в лес. Ноги моментально промокли от росы, но мы не обращаем на это внимания: ведь впереди нас ждет таинственно—неизведанное, чудесное. Какие тут кроссовки! Сердце замирает от страха: и что там?

Мы притаились в прибрежных кустах. Не спугнуть бы русалок!.. В серебристом свете полной луны лесное озеро лежало перед нами темным загадочным зеркалом.

— Красиво, — прошептала я. — Только никаких русалок тут нету.

— Подождать надо, ведь еще не полночь. Давай сядем тут под дубом, на пеньке.

Денис рассуждал по-взрослому здраво. Еще бы, ведь он старше на целый год!

На берегу озера растут старые-престарые дубы. Их никто не спиливает, они сами падают от старости, чтобы уступить место молодым деревьям. На таком поваленном стволе мы с Денисом устраиваемся, как на скамье.

— Деня, — шепчу я, — нас дед выпорет.

— Не выпорет, — убежденно отвечает Денис, потягиваясь. — А давай искупаемся?

Озерная гладь зовет нас в свою таинственную свежесть, удержаться никак невозможно. Купаться хочется — жуть!

— Отвернись, — сказала я сердито, — у меня купальника нет.

Денис презрительно хмыкнул, но отвернулся. Я спряталась за кустиком, сбросила одежду и услышала: «Ришка, давай! Класс!» И плеск воды.

— Ты отвернулся? — закричала я из-за куста. — Я выхожу.

Вода была ледяной. Я заверещала на весь лес. Выскочила на берег и заплясала, пытаясь согреться. Поспешно натянула на мокрое тело свитер и брюки. Денис тоже выбрался на берег.

— Ты чего трясешься? Боишься? Нет же никого!

— Не-е—е, — сиплю я, клацая зубами. — Холодно…

— Тю (любимое словечко), — иди сюда. Давай ближе сядем, так теплее.

Мы садимся рядом, он обнимает меня. Я кладу ему голову на плечо и сползаю в сладкую дремоту. Мой героический друг не заставляет себя долго ждать, и вот мы уже спим в обнимку на стволе старого дуба, привалившись спинами к пню.

Разумеется, никаких русалок мы не увидели. Нас разбудило солнце, пощекотав тонким пальцем закрытые глаза.

— Ой! Уже утро! Бежим скорее! — вскочив, крикнула я.

Наверное, мой вопль долетел до села и достиг ушей деда Степана. А то с чего бы он ждал нас у ворот с длинной лозиной в руках? И раздал нам «на орехи» поровну, приговаривая: «Вот вам русалки, вот вам купание».

Меня посадили под домашний арест и позвонили маме в город: пусть забирает свою непослушную девчонку, с которой сладу нет. Мама обещала приехать.

А ночью снова раздался стук камешков в окно. Дзинь!

— Ришка, выходи!

Наверное, дед и бабушка не думали, что я буду настолько нахальной, что после наказания снова улизну ночью, и не сторожили меня. Денис ждал под березой.

— Держи, это тебе, — он надел мне на голову венок из водяных лилий. — Я нарвал на том озере.

— Жаль, темно, не видно ничего. Давай выйдем под луну.

Мы выбираемся из-под дерева на открытое место. Под зыбким лунным светом я пританцовываю, изображая русалку, а Денис давится от смеха. Мы толкаем друг дружку, снова приплясываем, взявшись за руки, и, наконец, замираем, обнявшись.

Почему—то мне кажется сегодня, с высоты прошедших с тех пор пятнадцати лет, что именно в то мгновение кончилось мое детство и пришла юность с ее нерастраченной, неразделенной любовью и несбывшимися мечтами.

— Маришка, — говорит Денис, — поклянись, что будешь моей невестой по-настоящему, когда мы вырастем. Так в кино всегда клянутся. И я поклянусь. Только надо будет влюбиться навечно.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

А в кого мне влюбляться, как не в Дениса? Кто же еще может быть моим женихом, кроме него? Все остальные представители малолетнего мужского племени для меня просто безликая масса пацанов, а вот Деня — это друг и почти что брат.

— Тогда надо поцеловаться, — строго говорит Денис, — а то будет не по-настоящему. Только ты не смотри.

А на что не смотреть? Темно ведь, не-

скромный лунный глаз прячется за налетевшие невесть откуда облака. Но я честно закрываю глаза. Денис неуклюже тычется носом в мой нос, пытаясь достать до моего рта. Все это ужасно щекотно, смешно и совсем не романтично. И чего эти герои в кино все время целуются? Повернуть немного голову мой новозаявленный жених не догадывается. Да и я тоже. То, что происходит, поцелуем на-

звать нельзя даже с натяжкой.

— Это что вы там такое делаете? — вдруг раздается над нашими головами вопль бабушки Нади. — Вот я вас! Ришка, немедля спать! Гулена малолетняя! Денис, я тебе сейчас уши надеру!

Я бегом несусь домой, потеряв по дороге свою корону из водяных лилий.

 

Óкрывшись до самых глаз одеялом, я мечтаю о том, как мы с Деней вырастем и поженимся. Я надену белое платье, венок из водяных лилий и длинную фату до пола (почему-то эти несочетаемые вещи отлично сочетаются в моем воображаемом наряде), а Денис наденет костюм, как у всех женихов на картинках в журнале, и будет у нас свадьба.

Наутро приехала из города мама и увезла меня «от греха подальше», как выразился строгий дед Степан.

Мы с Денисом пообещали друг другу ждать до следующего лета и позабыли обменяться адресами. Ведь лето вместе в деревне — это было неизменно и вечно, и наши юные головы не могли представить, что жизнь решит иначе.

Осенью неожиданно, почти одновременно, умерли дед с бабушкой. Отец продал дом, а вырученные деньги вложил в покупку квартиры для меня. Подрасту, а у меня уже и свое жилье будет. Мне было жалко деда с бабой, а вопросы жилья в моей взрослой жизни меня не интересовали. И только с наступлением лета я поняла, что Дениса не увижу. Ездить в деревню больше не было повода.

Меня завертел круговорот дней и лет, лиц, других городов, незнакомых улиц, дальних дорог. И где-то далеко на дне памяти остались ночное озеро, танцующие свадебный танец невидимые глазу русалки и смешная детская клятва — вырасти и влюбиться друг в друга навсегда…

Голос девушки-смотрительницы вернул меня из далекой дали в реальность.

— Правда, здорово? На мой взгляд, самое лиричное произведение. Жаль, что Денис в этот раз выставил только одно полотно. У него много таких светлых одухотворенных картин. Он безумно талантлив, — сказала она восхищенно.

В моей голове дробно застучали молоточки. Я почувствовала, как горячая волна накрыла меня с головой.

— Как, вы сказали, зовут художника?

— Денис Марченко. А вы знакомы с ним?

— Нет. Не знаю. А как его можно найти?

— Да он вон в том кафе напротив сидит. Чаю пошел выпить. Мы же эту галерею держим в складчину — все, кто тут выставлен. У нас открыто до полуночи, вот и дежурим по очереди. Сейчас придет.

Я не могла ждать этого «сейчас». Перебежала через улицу. Замерла на пороге кафе, ослепленная ярким светом. Веселые парочки. Семья с двумя детьми. Три подружки бальзаковского возраста. Группа молодых ребят. Еще трое парней. В воздухе витает аромат свежей выпечки и травяных настоев. Я еще раз осмотрела всех ребят в зале. Чужие лица.

Я его не узнаю. Мы не виделись пятнадцать лет. А может, его тут вообще нет? Вышел? В полной растерянности я взяла мятный чай и присела за свободный столик. Неужели разминулись?

— Можно?

Он сел напротив. Наверное, у меня было абсолютно глупое лицо, потому что парень рассмеялся, снял очки, прикрыл рот рукой, пряча усы. И стал похож на Дениса… только взрослого и красивого. А знакомые веселые чертики в глазах предлагали: пойдем в соседский сад за черешней… на кладбище копать клад… в лес за грибами… ночью на озеро искать русалок… Мое сердце забилось сильнее. Это было предвкушение счастья.

— Я тебя нашла…

— Я всегда знал, что однажды ты увидишь «Танцующую под луной» и мы обязательно встретимся. Ты помнишь свое обещание?

— Помню. А ты свое?

— Конечно, помню. И непременно исполню. Ты же не замужем?

— Я уже не замужем.

— Правильно. Нечего случайным прохожим делать в нашей с тобой жизни. На этот раз я не позволю увезти тебя еще на пятнадцать лет…

В свадебное путешествие мы с Денисом поехали не на Канары, Мальдивы, и даже не в Турцию. Мы поехали в деревню нашего детства, где суровые дубы вокруг задумчивого лесного озера по-прежнему любуются танцующими в полнолуние русалками…

Марина, 27 ЛЕТ