Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Ты измучаешь себя, меня и ребенка

Марина никому не позволяла нянчить малышку: хотела всем доказать, что она незаменима.

Мы очень любили друг друга и очень хотели ребенка. Маришка чучукала всех детишек своих подруг и мечтала, как у нас появится наш собственный малыш. И вот — наконец! Скоро! Через каких-то восемь месяцев! Иногда мне всерьез казалось, что у Маришки выросли крылья — так летала она по дому, все успевала, все спешила сделать, все получалось у нее наилучшим образом. Несмотря на трудности, которые сопровождают беременность, эти месяцы были светлыми и радостными, а Маришу я иначе как «мой ангелочек» и не называл.

Но после рождения Аси жена изменилась. Она хотела всем доказать, что незаменима, что только она знает, как правильно заботиться о ребенке, как следить за домом, как воспитывать дочку. Марина никого не подпускала к Асе, а если и позволяла бабушкам немного поиграть с малышкой, то тут же спешила отобрать ее у них. Даже мне  не давала заботиться о дочери. Кроме того, она все время была раздражена…

Както в субботу мы втроем вышли на прогулку. Я гордо шел, толкая коляску, в которой спокойно спала наша Ася, и время от времени поглядывая на Маринку. Ловил ее взгляды и улыбался. Мне казалось, что она тоже в хорошем настроении. В последнее время это случалось не часто…

Может, пойдем в парк? — предложил я осторожно. — Ася послушает шум деревьев и пение птиц, а не только грохот машин.

Хорошая идея, — кивнула Марина и добавила: — Посидим на скамеечке, на солнышке погреемся, а то я уже забыла, что на свете бывает отдых! В зеркало страшно глянуть: бледная поганка какая-то!

Милая, ты бледная от усталости и оттого, что сидишь дома, — сказал я. — Нужно чаще выходить на улицу.

Боря! Если у тебя в голове развлечения, то это не значит, что и я о них мечтаю, — рыкнула на меня жена. — Забота об Асе заменяет мне все. И ничего другого для счастья не надо! Мне нисколько не скучно!

Она все больше раздражалась, и я решил не продолжать разговор. Подумал, что  становится все труднее найти общий язык с женой. Вместо милой веселой Маришки в  доме поселился клубок взвинченных нервов! Меня это начинало волновать. Кроме того, беспокоило ее отношение к Асе. Материнская любовь принимала маниакальные формы. Марина не спускала с дочки глаз ни на минуту. Не хотела оставлять ребенка со мной, опасаясь, что не справлюсь. Иногда я замечал ночью, что жена стоит над кроваткой и всматривается в спящую малышку. Глаза лихорадочно блестят, руки прижаты к груди. Поза, прямо скажу, истерическая…

Риш, если Ася не плачет — значит, ничего плохого не происходит, — пытался я успокоить жену. Лучше бы промолчал!

Что ты понимаешь?! Дрыхнешь без задних ног, а доченька, может, уже задохнулась… Или мокрая. Или у нее жар!

Господи, да с какой стати! — изумлялся я такому предположению.

Бывают такие случаи, я читала! Чурбан бесчувственный! Эгоист!

«Меньше читай всякую чушь», — хотелось сказать, но я не решался, чтобы не вызывать новую лавину слез и упреков. Искал другие пути к жене: был нежен, ласков.

А теперь ляг и прижмись ко мне. Потому что мне ты тоже нужна… — нежно шептал я. И опять все было плохо.

Если ты думаешь о каких-то глупостях, то выбрось это из головы! — заметила Марина раздраженным голосом.

А я и не думал о сексе! Знал, что еще не время. И вообще не собирался ни к чему принуждать жену. Я был готов долго ждать!

Я не это имел в виду, — заверил и добавил грустно: — Просто люблю, когда ты рядом, близко — со мной…

Мне стало обидно: ведь когда-то Марине это нравилось! Раньше она могла всю ночь спать, тесно прижавшись ко мне. Говорила, что это обеспечивает ей хорошие сны. Теперь все иначе, и сны другие…

Мы вошли в парк. Прошлись по аллеям и присели под большим каштаном.

Мы позагораем, а Асеньку спрячем в тени, — объясняла Марина дочери, ласково ей улыбаясь. — Здесь тебе будет хорошо, правда? — спросила она, потом сама же ответила, что Ася будет здесь сладко спать.

А я с улыбкой смотрел на нее. Мы бы хорошо провели там время, если бы не тетя Женя, наша соседка с нижнего этажа.

А, семейка на прогулке?

Погода отличная, — ответил я. — Не хотелось сидеть дома в такой день.

Вы правы, — подтвердила соседка. Заглянула в коляску. — А как твои дела, малышка? — заговорила она с Асей и вдруг всполошилась. — Но ребенок сейчас сварится! — воскликнула. — Девочка очень тепло одета для такой погоды! Марина! Ты что это так укутала ребенка? Сними с нее свитер! Ведь она может вспотеть!

Марина взглянула на соседку с ненавистью. Кажется, даже зубами скрипнула.

Извините, но это мой ребенок, и я лучше знаю, как его одевать, — прошипела она, а я, предчувствуя, что сейчас будет,

успокаивающе погладил жену по руке.

Я воспитала пятерых детей и вижу, что Асе жарко, — настаивала соседка.

Марина тяжело задышала. Это не предвещало ничего хорошего. Но если сейчас  начну что-то говорить жене, то мне это дорого обойдется. Скандал так и висел в воздухе. Причем скандал на пустом месте!

Оно и видно, как вы их воспитали, — Марина как-то неприятно рассмеялась. — Один алкоголик, второй безработный, третий разводится. Тетя Женя, не смешите меня! Займитесь лучше своими сыновьями.

Ничего себе! Я не узнавал свою всегда такую приветливую и вежливую Маришку. Кто эта разъяренная фурия?

Но я только… — В глазах соседки появились слезы. — Я хотела как лучше…

Тогда не поучайте меня и оставьте в покое, — кипела Марина, а мне было ужасно стыдно. А когда тетя Женя отошла на пару шагов, жена начала ворчать: — Эта тетка будет мне рассказывать, как я должна одевать ребенка? Что она может знать?! Небось еле начальную школу закончила! На себя пусть смотрит!

Марина, — прошептал я, — перестань, пожалуйста! Она все слышит. Как тебе не стыдно! Тетя Женя — хороший человек, и сыновья у нее — нормальные ребята. Зачем ты ее обидела? Она же по-доброму!

Ну и пусть слышит! В следующий раз не будет вмешиваться в чужие дела. Пошли, мы возвращаемся домой, — сказала жена и решительно поднялась со скамейки.

Почему? — удивился я.

Потому что надо переодеть Асю. Этот свитер все-таки слишком толстый, — пояснила она как ни в чем не бывало.

Я просто опешил. Замер, не зная, что сказать. А из-за чего тогда она затеяла этот скандал? Зачем тетю Женю обидела?..

Но я уже ничего не комментировал. Бесполезно. Марина не слышит.

Такие сцены участились. Я наблюдал, как Марина обижает всех, как сама себя мучает, как закрывается в четырех стенах квартиры, как погружается в манию материнства и совершенного ведения хозяйства. То, что она делала и как себя вела, здоровым назвать нельзя было. Я хотел ей помочь, отвлечь, но она не позволяла. На жену было страшно смотреть: бледная, мешки под глазами, исхудавшая. Она почти не спала, не ела, не отдыхала. И никого не слышала…

Присядь на минуту, отдышись, — сказал я, когда мы закончили обедать и она вскочила, чтобы помыть посуду.

Да, а это само собой сделается! — гневно посмотрела жена на мойку.

Не, я это сделаю, — сказал я, закатывая рукава. — А ты посиди со мной.

Ну да, и перебьешь половину чашек!

Успокойся! Ты работаешь, зарабатываешь нам на жизнь, а я сижу дома. Дом — моя забота! — Она выхватила у меня чашку.

Но это не значит, что я не могу немного помочь тебе. — Я хотел ее обнять.

Мне не нужна помощь! Я сама со всем справлюсь. — Марина оттолкнула меня и выпроводила из кухни.

 

А потом она бегала по комнате, где спала Ася, проверяя, все ли в порядке. Мне, конечно, нельзя было доверять. Когда дочка проснулась и начала плакать, Марина совсем обезумела.

Я с ума сойду! — воскликнула она, хватаясь за голову. — Ни минуты покоя! Почему, ну почему Ася все время плачет?!

Подожди, я к ней пойду.

Но, прежде чем я успел сделать шаг, Марина была уже в спальне.

Она не позволяла себе помочь. Не принимала советов ни от соседей, ни от подруг, ни от моей мамы, ни от меня. На все замечания реагировала одинаково — злобой и вопросом: неужели мы считаем, будто она такая плохая мать, что не может заняться Асей? А однажды, когда моя мама поинтересовалась, показала ли Марина сыпь на лбу Асеньки врачу, жена вообще устроила истерику. «Ясно! Я преступная мать! — визжала она. — Вы все лучше заботитесь об Асе, чем я! Может, отнимете у меня ребенка?»

Мама была поражена. Она молча собралась и ушла домой, и только на следующий день, когда я был на работе, позвонила мне на мобильный. Ее очень обеспокоило поведение Марины.

Мне кажется, всему виной переутомление, — оправдывал я жену. — И рутина. Мариша совсем не выходит из дому — разве что на прогулку с Асей. На часок. Ни с кем не видится, не разговаривает. Я знаю это… А когда спрашивают, все ли в порядке, она отвечает, что материнство — самый счастливый период ее жизни. Всегда, с кем бы ни говорила. Это настоящий психоз. Я тоже очень устал, — не сдержался я.

Но ведь я бы охотно занималась Асей! Посидела бы с ней, повела на прогулку, — заверила мама. — Я же не дряхлая безумная старуха — я вполне здоровая и крепкая бабушка! А Маринка могла бы сходить в парикмахерскую, выпить кофе с подругами, пройтись по магазинам, — перечисляла она. — Ты и твой брат тоже когда-то были маленькими. Я знаю, как это, когда мир ограничивается только ребенком. Марина этого не выдержит! — предостерегла обеспокоенно.

Скажи ей это сама, — вздохнул я.

Нет, — отказалась она. — Ты сам скажи, что в субботу у вас выходной. Своди ее поужинать, в кино — да куда-нибудь! А я посижу с Асей. Хоть весь день! Хорошо?

Ято сказал. Но жена только пожала плечами. Заявила безапелляционно:

На ужин в ресторане у нас будет время, когда Ася подрастет. Сейчас мы ей нужны, и поэтому не имеем права оставлять малышку ни на минуту.

Но ведь с ней ничего не случится! Ася побудет с моей мамой, — предложил я. — Мама охотно время от времени занималась бы ею, чтобы ты могла сходить в парикмахерскую, встретиться с подружками… — повторял мамины слова.

Боря, — Марина с вызовом взглянула на меня, — у твоей мамы достаточно проблем со здоровьем. Мы не можем ей еще и Асю навязывать. Нет, ни за что!

Я наблюдал за Мариной и видел вместо нее комок нервов. И, что хуже всего, с Асей она тоже обходилась все с большим нетерпением. Бедная малышка!

Опять мокрая! — стонала жена, а потом полными злости движениями переворачивала нашу дочь. — Ее вырвало! Снова мне придется стирать одеяльце! — вздыхала.— Ну почему она плачет? Что снова не так?! — спрашивала в отчаянии и хваталась за голову. — Я этого больше не вынесу!

Марина все время жаловалась, но не принимала ни от кого никакой помощи. Будто хотела доказать всему миру, что ей никто не нужен.

И в конце концов случилось то, что встряхнуло нас обоих…

Я возвращался с работы и уже на лестнице услышал громкий плач Аси и визг Марины. Перепрыгивая через ступеньки,

поспешил быстрее добраться домой. И увидел сцену, которую не забуду до конца жизни: Марина стояла посреди комнаты и орала на отчаянно ревущую Асю. При этом она держала девочку на вытянутых руках и сильно трясла ее.

Марина! — крикнул я, пораженный увиденным, и вырвал из ее рук ребенка. Ася заходилась в плаче. — Что ты вытворяешь?!

Марина с минуту отрешенно смотрела на меня, а потом расплакалась…

Я не хотела! Не знаю, что на меня нашло! — в отчаянии повторяла она.

 

В первую очередь я успокоил Асю.

Устав от плача, малышка уснула на моих руках. Я вернулся к жене. Марина сидела на полу среди разбросанных вещей, игрушек, бутылочек, сосок. Смотрела безумным взглядом в стену.

Все хорошо… — ласково сказал я, осторожно гладя ее по голове. — Она уже спит. И ничего не случилось. Все хорошо…

Случилось, — ответила Марина. — Ася меня достала. Да, я хотела… хотела.. ее выбросить… — прошептала она. — Только бы это прекратилось… Постоянный крик! —Марина зарыдала, захлебываясь слезами и приговаривая: — Я хотела ее выбросить… мою маленькую… выбросить… такую маленькую… Меня надо убить!

Я обнял жену. Да она больна!

О чем ты говоришь? Милая моя, успокойся… Ты хорошая мама, просто устала: слишком много взвалила на свои плечи! Двадцать четыре часа в сутки присматриваешь за Асей, заботишься о доме, готовишь, убираешь, никуда не выходишь… Этого никто бы не выдержал! Ты потеряла себя в материнстве, перестаралась в стремлении быть идеальной матерью, которая не допускает ошибок. Отвергла меня, семью, друзей, знакомых… А теперь видишь, что происходит? Ты обижаешь Асю, вместо того чтобы дарить ей любовь, — сказал жестко. Я не мог позволить, чтобы что-то подобное снова повторилось. — Подумай об этом, прошу тебя…

Марина долго молчала. Вытирая слезы, ходила из угла в угол, будто ее что-то мучило, а потом… потом начала говорить. Рассказала мне о своих страхах, амбициях, комплексах… О том, что ей иногда кажется, будто она сходит с ума. Что не может смотреть на себя в зеркало… Что тоскует по другой жизни… Что каждое утро ей хочется плакать от мысли, что ее ждет очередной кошмарный день — такой же, как предыдущий! Что иногда дочь своим плачем доводит ее до отчаяния, потому что Марина не может понять причину этого плача и не может ничем помочь малышке. Она мечтает оказаться где-нибудь далеко…

Но ведь я хотела родить ребенка! И люблю Асю больше жизни. Хочу быть хорошей матерью! Почему у меня такие ужасные мысли?! — в отчаянии спросила она.

Они не ужасные! — возразил я. — Это совершенно нормальные, даже здоровые мысли. Ты же не только мать — ты еще и жена, подруга, женщина. Позволь и мне, и родителям тебе помочь. Сейчас я позвоню своей маме и приглашу ее к нам. Она посидит с Асей, а мы пойдем погуляем по городу — недолго, чтобы ты могла отвлечься. Сегодня замечательная погода!

Уже поздно… — вяло возразила Мариша. — Неудобно маму беспокоить.

Ничего, она возьмет такси и останется у нас ночевать. А завтра утром ты сходишь в парикмахерскую, с этим, — я взъерошил давно не стриженную Маришкину шевелюру, — надо что-то сделать! Все, звоню маме. А ты собирайся!

Маринка несмело улыбнулась. Мама примчалась через полчаса, будто сидела у телефона и ждала моего звонка. А мы с женой отправились гулять по ночному городу. Как когда-то, в начале нашего романа…

Это был переломный момент. Постепенно Маринка начала меняться. Она уже позволяла себе помогать. Сначала мне, потом моей маме… Наконец, она пошла вечером на встречу с приятельницами. Долго не сидела — может, часа два, но какой вернулась! Улыбающейся, расслабленной, ожившей, с румянцем на щеках. Она снова

напоминала ту Маринку, в которую я влюбился! А как нежно она здоровалась с Асей! Приятно было смотреть…

Потом Марина сходила в парикмахерскую, сделала новую стрижку. Постепенно моя жена снова становилась тем человеком, которого я когда-то полюбил: умной, веселой, ласковой Маришкой. Она перестала отталкивать меня по ночам, и мы снова  дарили друг другу чуть было не утраченную радость быть вместе.

И я надеюсь, что Маринка, наконец, поверит, что мир не рухнет, если она на минуту выйдет из роли матери. Ведь для чего тогда отец, бабушка, тети и дяди?

Быть идеальной мамой — не приговор, а настоящий подарок судьбы!

БОРИС, 31 ГОД

Загрузка...