Требуются молодые, активные и… наивные

Зря я послушалась маму. Это она меня сбила, так сказать, с пути истинного. «Английский сейчас — язык межнационального общения, и с трудоустройством после окончания вуза у тебя проблем не будет!» — сказала она пять лет назад. А я как послушная дочка пошла на английское отделение иняза (хотя попасть туда было очень много желающих, а проходной балл — самый высокий).

И вот заветный диплом наконец получен. Целый месяц я просидела в Интернет-клубе, буквально прописалась на сайтах трудоустройства, но никак не могла найти работу. Требовались переводчики с чешского, португальского, финского и японского. Одному работодателю даже срочно требовался человек, свободно владеющий суахили. А вот «англичане» вроде меня были практически не востребованы — уж слишком их (в смысле нас) много развелось в последнее время.

Отчаявшись найти работу по специальности, вместо ключевого слова «переводчик» стала набирать в поисковике сочетание «владение английским языком». Посыпались вакансии секретарей-референтов и офис-менеджеров. Я сначала обрадовалась, но после четырех или пяти собеседований поняла, что в качестве переводчика я понадоблюсь в лучшем случае раз в году (перевести какую-нибудь инструкцию или поприсутствовать на переговорах), а остальное время мне придется варить шефу кофе и… делать еще кое-что. Причем знание языков для этого «кое-чего» совершенно не требовалось, разве что простонать в подходящий момент по-немецки: «О, йа, йа… Даст ист фантастиш!»

— Как же так, Наташенька? — переживала мама. — Ведь у тебя такие оценки в институте хорошие были, а с работой ерунда получается.

— Везде хотят специалиста с опытом работы, — говорила я в ответ полуложь-полуправду.

Естественно, я не только искала вакансии, но и сама предлагала свои знания потенциальным работодателям. Развесила свое куцее резюме почти на всех сайтах. И вдруг после пятинедельного ожидания — звонок.

— Наталья Викторовна? — поинтересовался приятный женский голос. — Вы еще не нашли работу? В таком случае жду вас завтра к десяти на собеседование. Запишите адрес…

Офис фирмы «Диалог» располагался в двух смежных комнатах на первом этаже недавно отреставрированного купеческого особняка. Женщина средних лет при моем появлении дружелюбно улыбнулась и кивнула на кресло: «Присаживайтесь…»

Собеседование было недолгим. Директриса (боже, какое счастье! Значит, не будет никаких сальных намеков и грязных предложений) почти сразу перешла на английский и, задав мне несколько вопросов — какой вуз окончила и с какими оценками, какое семейное положение, чем увлекаюсь, — удовлетворенно кивнула головой:

— Похоже, вы мне подходите. Я искала именно такую сотрудницу — молодую, грамотную, активную.

— Когда выходить на работу? — спросила я, слегка пришибленная свалившейся на меня удачей.

Директриса посмотрела на часы:

— Если хотите, можете приступить прямо сегодня. В этом случае я засчитаю вам этот день как рабочий. Мне в двенадцать нужно будет уехать по делам, но, думаю, успею вас до этого времени ввести в курс дела. Кстати, Наталья Викторовна…

— Просто Наташа…

— Отлично. Так вот, Наташенька, я очень удивлена тем фактом, что вы почему-то не поинтересовались размером своей будущей зарплаты…

— Это я от растерянности, — смущенно призналась я. — А какая у меня будет зарплата?

— Дело в том, что моя фирма существует совсем немного времени — всего каких-нибудь полгода, и, естественно, много платить пока не смогу. Но впоследствии, когда мы с тобой — ничего, что я на «ты»? — раскрутимся…

Это «мы с тобой» так мне понравилось, что я чуть было не сказала, что согласна работать бесплатно. Хорошо, что в последний момент одумалась и прикусила язык.

— Пока, — продолжала Ирина Иннокентьевна (так звали мою новую шефиню), — буду тебе платить сто долларов в месяц плюс гонорар — двадцать пять процентов от каждого сделанного перевода. Не беспокойся, даже на таких условиях ты сможешь вполне прилично заработать. Заказов будет много, это я гарантирую. Заказчиков находит мой муж, он же ведет бухгалтерию. Но мой Сергей — дэцэпэшник, поэтому работает дома. Если бы ты только знала, Наташенька, как это тяжело — иметь мужа-инвалида. И морально тяжело, и материально… Но не подумай, что я жалуюсь. Я знала, на что шла, когда выходила замуж за Сережу. Ведь главное в браке — это любовь, правда?

Я чуть не прослезилась. Господи, какая же она хорошая! Такая добрая, заботливая, любящая… Конечно, я буду очень-очень стараться! Ирине Иннокентьевне не придется жалеть, что она взяла меня на работу.

В двенадцать директриса уехала, а я засела за перевод длинной статьи. Это была научная медицинская статья, которая изобиловала специальными терминами. Интернета здесь не было, но зато на полке нашлись необходимые словари и справочники. Обложившись ими, я с головой ушла в работу и только около трех часов сообразила, что мама, наверное, волнуется. Набрала наш домашний номер.

— Слава богу, — обрадовалась мама,  — объявилась наконец. А я места себе не нахожу, собиралась уже больницы обзванивать. Талочка, разве можно так? Ушла с утра — и ни привета, ни ответа…

— Отгадай, где я? — оборвала я поток маминых причитаний.

— На собеседовании? — нерешительно предположила она.

— Утром была на собеседовании. А сейчас — на своем (я выделила голосом это слово) рабочем месте.

— Взяли? — ахнула мамуля, но тут же сменила радостный тон на озабоченный: — А договор с тобой подписали?

Вообще—то моя мама — идеалистка, но периодически у нее случаются приступы острого прагматизма.

— Хозяйка уехала по делам. Вернется, и подпишем, — не слишком уверенно пообещала я.

Ирина Иннокентьевна вернулась в офис в половине пятого. Бегло просмотрела сделанную мной работу и похвалила: «Молодчина!» Я решила воспользоваться удобным случаем и стала «ковать железо». Но шефиня и не думала отказываться. Наоборот, опять меня похвалила: «Умница, что напомнила. Где-то у меня бланки трудовых договоров были… Ага, вот они… Только сначала подпишем на месяц. Так сказать, испытательный срок… Это обычная практика. Сама понимаешь, всякие бывают обстоятельства… Не возражаешь?» Конечно, я не возражала.

Домой в тот день я летела как на крыльях. Представляла, как небрежно оброню в разговоре с кем-нибудь из родственников или подруг: «Работаю переводчиком в крутой фирме», мечтала, на что потрачу первую зарплату, прикидывала, сколько смогу перевести за месяц текстов и сколько получится «гонорарных».

На следующий день я приехала на работу на сорок пять минут раньше назначенного времени. Специально вышла из дома пораньше, чтобы максимально удлинить рабочий день (дольше посижу — больше сделаю). Но не учла, что без директрисы не смогу попасть в офис. Вот и пришлось почти час куковать в коридоре перед запертой дверью.

— Столько времени ждешь? А зачем так рано приехала? — удивилась Ирина Иннокентьевна. — Поработать хотела? Стахановка! Чувствую, пойдут у нас дела! Вот тебе ключи от обеих комнат, сделаешь себе дубликаты — здесь неподалеку, на остановке, есть мастерская, — а завтра отдашь мне мою связку.

Я хотела попросить денег на изготовление ключей, но потом передумала. Еще решит, что я крохоборка! Ну, заплачу свои двадцать-тридцать рублей, в конце концов, невелика потеря.

Директриса была на работе недолго. Сославшись на срочные дела («Не поверишь, Наташенька, столько всего сразу навалилось, а мне одной разгребать!»), она оставила мне папку с текстами, которые нужно было перевести, и почти сразу же уехала.

 

В одиннадцать в комнату, где я работала, зашла молодая девушка. Нагло зашла, я бы даже сказала — нахально. Не постучалась… Не спросила, можно ли войти. Просто толкнула дверь, сухо кинула: «Привет» и… стала снимать с полки словари и справочники.

Я настолько ошалела от такого поведения незнакомки, что дар речи ко мне вернулся только тогда, когда она бесцеремонно открыла верхний ящик моего письменного стола.

— Что вам нужно? — поинтересовалась у нее, прямо-таки задыхаясь от возмущения.

— Хочу забрать свои личные вещи.

— Так вы здесь до меня работали? — догадалась я.

— Меня уволили три дня назад. А вы, значит, еще одна дура муха, попавшая в сети этой паучихи? — насмешливо спросила девушка.

Я пропустила ее грубость мимо ушей — буду еще унижаться до склок с какой-то хамкой. Но все-таки интересно, кого она назвала паучихой. Неужели милейшую Ирину Иннокентьевну? Уткнулась в монитор, всем своим видом демонстрируя полное игнорирование незваной гостьи. Только один раз не удержалась от язвительного вопроса: «Надеюсь, вы со своими вещами ненароком не захватите чужих?» Она бросила на меня презрительный взгляд, но ничего не ответила, только пожала плечами. Я думала, что она уйдет так же молча, но на пороге девушка вдруг обернулась: «Надеюсь, ты в отличие от меня не дашь этой хищнице себя кинуть».

«Нет, не зря Ирина Иннокентьевна ее уволила, — мелькнула мысль, — похоже, у этой девицы не все в порядке с головой».

Когда в конце рабочего дня в офисе появилась директриса, я рассказала ей о визите бывшей сотрудницы, опустив на всякий случай кое-какие подробности нашего разговора.

— А, Виктория? Хорошо, что я быстро раскусила эту аферистку и вовремя избавилась от нее.

— Мне она тоже сразу не понравилась, — призналась я.

— Значит, ты, Наташенька, лучше меня разбираешься в людях. А я так поначалу была Викторией просто-таки очарована — такая вежливая, воспитанная, трудолюбивая. Но потом выяснилось, что она меня самым бессовестным образом обманывает.

— Вот мерзавка! — ахнула я. Эта фраза вырвалась у меня спонтанно, а  вовсе не потому что я собиралась заняться подхалимажем и подыграть начальнице. Я и в самом деле считала, что обманывать своего работодателя — это низко и подло.

— В самую точку попала, Наташенька. Мерзавка и есть! — с горячностью поддакнула Ирина Инокентьевна. — Хотя, по большому счету, это еще слишком мягко сказано. Мой муж, когда узнал, что Вика вытворяет, назвал ее менее м-м—м… литературным словом.

— А что она вытворяла? — природное женское любопытство взяло верх над опасением показаться излишне назойливой.

— Эта бессовестная девица каким-то образом узнала телефоны некоторых моих (директриса сделала акцент на слове «моих») клиентов, созванивалась и самостоятельно вела с ними финансовые рассчеты. А все полученные денежки клала себе в карман.

— Но ведь это непорядочно! — воскликнула я. — Как же так можно?!

— Как хорошо, что ты меня понимаешь! Ведь я и за аренду офиса плачу, и за телефон, и коммунальные платежи, не говоря уже о драконовских налогах… А она пришла на все готовое и… Ладно, хватит об этой пройдохе, слышать о ней больше не хочу. Слава богу, ты — девушка порядочная, и с тобой у нас точно подобных проблем никогда не будет.

— Не будет, — подтвердила я.

— Как мне повезло с тобой! — растроганно сказала директриса и дружески похлопала меня по плечу.

— Я вас никогда не обману! —  с чувством заверила я ее…                                                                                           

Первый мой рабочий месяц подходил к концу. Я с нетерпением считала дни до зарплаты и мысленно прикидывала, на какую сумму могу рассчитывать. Если учесть, сколько переводов я успела сделать за это время, то даже если расценки за лист у нас и ниже, чем в других подобных фирмах, то все равно должно было получиться не меньше пяти тысяч рублей. Да еще  зарплата. Триста долларов! А что, для начала совсем даже неплохо!

В четверг Ирина Иннокентьевна пришла на работу очень расстроенная. И выглядела она гораздо хуже, чем обычно: волосы без привычной укладки, на лице — ни грамма макияжа… Даже невооруженным взглядом было видно, что у нее случилась какая-то большая неприятность.

— Все одно к одному, — чуть не плача, ответила она на мой вопрос. — Недаром говорят: пришла беда — открывай ворота. Представляешь, вчера машина сломалась… Отогнала на СТО, так там заломили за ремонт целых четыреста баксов!

— Действительно, очень неприятно, — сочувственно кивнула я.

— Если бы только это. Сегодня утром ехала в маршрутке и у меня из сумки кошелек вытащили.

— И много было денег? — Так я же как раз из банка ехала. В кошельке была и твоя зарплата, и наша с Сережей. Что теперь делать, просто ума не приложу! — директриса не сдержалась и все-таки заплакала.

Мне так жалко ее стало!

— Ирина Иннокентьевна, пожалуйста, не переживайте вы так!

— Да мы с мужем уж перебьемся как-нибудь, и без машины пока обойдусь — не барыня, могу и на автобусе поездить. А вот с тобой как быть?

— Ничего страшного… Я подожду… Может, в следующем месяце…

— Конечно! — обрадованно закивала директриса. — Даже раньше. Как только какие-нибудь деньги от заказчиков на счет упадут, так сразу и выплачу тебе зарплату. Вместе с премиальными за понимание и терпение.

«Ладно, переживу, — успокаивала я себя, — раньше на одну мамину зарплату жили, так что еще один месяц как-нибудь проживем. Впрочем, у этой ситуации даже некоторые плюсы есть. Триста долларов мы с мамой проедим, а шестьсот, которые я получу сразу за два месяца, — это уже о-го—го какая сумма! А если поднажать и работать еще больше…» Я даже зажмурилась от удовольствия, представляя, как вручаю маме конверт с деньгами и небрежно говорю: «Вот, возьми на ремонт…» Мама, конечно, заплачет от радости, потому что о ремонте она мечтает последние десять лет. А тут я, как фея, — оп-ля!

В следующем месяце денег я снова не получила. Муж Ирины Иннокентьевны попал в больницу, ему требовалась срочная операция.

«У моей начальницы просто началась полоса неудач. Ну что ж, с каждым может случиться… — думала я и уже без особой уверенности мысленно добавляла: — В следующем месяце получу сразу тысячу баксов. А если ударно потружусь — может, и больше!»

 

Черная полоса у директрисы все не кончалась. По ее словам, операция прошла не совсем удачно, начались осложнения, мужу требовались дорогостоящие лекарства и санаторное лечение. Еще у шефини в квартире прорвало батарею, и соседи снизу требовали возмещения материального ущерба. К тому же владелец офисного здания вдруг вдвое повысил стоимость аренды. Все это мне докладывалось по телефону, потому что уже несколько недель шефиня на работе не показывалась: «Такие обстоятельства… Сама, Наташенька, понимаешь…»

Четыре месяца я вкалывала, как папа Карло, и за это время не получила ни копейки. Когда в ответ на ставший традиционным мамин вопрос: «Когда же зарплата?» я в который раз отрицательно покачала головой, мамуля вдруг заплакала. Эти ее слезы стали последней каплей. Я поехала… Нет, не на работу, а к Ирине Иннокентьевне домой. Дверь мне никто не открыл, хотя я звонила минут пять, не меньше. Зато открылась соседская дверь и оттуда выглянула пожилая круглолицая женщина: «Девушка, зря вы к Семеновым звоните. Их никого дома нет, Ира с Сергеем отдыхать в горы уехали. На лыжах, наверное, решили покататься».

— С Сергеем? — недоуменно переспросила я. — Он же после операции. И дэцэпэшник в придачу…

Пожилая женщина захохотала: «Кто дэцэпэшник? Сергей Михалыч? Да он бывший спортсмен, даже в олимпийских играх по молодости лет однажды  участвовал. А операцию ему последний раз четыре года назад делали — аппендицит вырезали…

— Вы точно это знаете? Вы уверены?

— А как думаете? Я же у Ирины уже пять лет в домработницах состою. Нехорошие они люди — жадные и неискренние. И жалованье все время задерживают, приходится чуть ли не с боем свои кровно заработанные денежки выбивать. Давно бы послала эту работу куда подальше, да только деваться некуда. На одну пенсию нынче разве проживешь? А вы, часом, не их родственница? — вдруг подозрительно спросила женщина.

— Нет-нет, не волнуйтесь… А не знаете, случайно, когда они приедут?

— Так двадцатого обещали…

Хорошо, что я не выбросила листок с адресом и телефоном Виктории, который случайно обнаружила в письменном столе. Позвонила девушке, чтобы расспросить ее о нашей общей (похоже, теперь уже для обеих бывшей) работодательнице. К моему удивлению, она сразу же меня узнала.

— А, коллега? Привет! Ну что, удалось вырваться или сожрала паучиха?

— Сожрала. Вместе с костями! — невесело пошутила я.

— А мне зачем звонишь? Чтобы я пожалела тебя?

— Нет, чтобы помогла. Я собираюсь подать на Ирину Иннокентьевну в суд. Второй будешь?

— Буду. Кстати, можем и на троих сообразить. Моя предшественница точно так же попала!

Суд состоялся, и мы трое — я, Виктория и еще одна девушка — получили по… три тысячи рублей. Потому что у всех контракт был подписан на месяц (в договоре был указан только размер зарплаты, а о гонорарах не было сказано ни слова). Конечно, обидно, что я оказалась такой доверчивой и до глупости наивной, но я извлекла из этой истории очень полезный жизненный урок. И второй раз в такую ловушку не угожу!

 

Наталья Р., 23 года, переводчик