Профессия: папа

После рождения нашего маленького Сашки прошло всего каких-то шесть месяцев, а моя жена уже заныла, что ей надоело сидеть дома и она, видите ли, мечтает выйти на работу, причем срочно. «Мне сегодня из офиса звонили, приглашают на место главного бухгалтера! И денег, между прочим, обещают даже больше, чем ты получаешь», — однажды с гордостью провозгласила она. Зная Надин взрывной и упрямый характер, я не сказал категорическое «нет», но попытался мягко втемяшить ей в голову, что, прежде чем принимать какие-то решения, в первую очередь надо подумать о ребенке, а не руководствоваться своим «хочу-не хочу».

— Надюшик, пойми, это просто невозможно. Кто будет смотреть за Саней? — попытался я образумить жену.

— Няню наймем, — пожала она плечами. — Так все делают. Я узнавала в агентствах — это вполне реально. Половина моей зарплаты будет уходить на оплату ее услуг, а на остальную часть, включая твою зарплату, мы будем жить.

Кажется, она заранее подготовилась к разговору, успела все продумать и разузнать. Ладно, мы тоже не лыком шиты — сделаю еще одну попытку.

— Неужели ты сможешь оставить нашего Сашку с чужим человеком? — резонно возразил я, умышленно надавливая на ее материнские чувства.

— Игорь, да я скоро плесенью покроюсь! Позеленею! Посмотри на меня! — сорвалась на вопли Надежда. — Сам бы попробовал с ним сидеть!

Смешно, но эти неосторожно сказанные слова оказались пророческими. Через несколько дней фирма, где я работал, разорилась, и всех поувольняли.

— Ничего, — говорил я жене. — Развешу в Интернете объявления, думаю, за пару недель что-нибудь найду. Ну, в крайнем случае, за месяц.

— Меня такой вариант не устраивает, — твердо заявила она. — На что нам жить, пока ты будешь поиском работы заниматься? Одни Сашкины памперсы стоят столько, что тебе и не снилось.

— Сколько? — нерешительно поинтересовался я, не зная, что сказать.

— Много, — буркнула жена. — Выход один: я звоню своему бывшему шефу и говорю, что прямо завтра могу выйти на работу. А ты, пока не найдешь подходящее место, будешь за Сашенькой присматривать.

— Похоже, ты права, — согласился.

В тот момент я и не подозревал, что нянчить ребенка и сидеть в Интернете — вещи абсолютно несовместимые.

Надо отдать жене должное — перед уходом она на листке подробно расписала, как сына кормить, чем, во сколько, когда укладывать спать, насколько часто менять подгузники и т. д.

— Если что, сразу звони, — напутствовала, уже стоя в дверях.

— Не волнуйся, справимся, — самодовольно ухмыльнулся я. — С такой подробной инструкцией нам ничего не страшно.

Закрыв за женой дверь, я подмигнул сыну, тихо сидящему в своей кроватке:

— Ну что, старик, свобода?!

С разбегу прыгнул на диван и щелкнул пультом от телевизора. Вот это жизнь! Не надо ни спешить по утрам, ни в общественном транспорте в часы пик толкаться. Мало того, никакой самодур-начальник на ковер не вызывает, не приходится выслушивать придирки и критику в свой адрес. Смотри себе телик и балдей от безделья. Но лишь успел я найти спортивную передачу, как Сашка недовольно пискнул.

— Чего? Скучно тебе, братец-кролик? Привыкай, я тебе не мама, на руки брать не буду. Держи лучше обезьянку, — не вставая с дивана, я забросил к нему в кроватку погремушку.

 

Сын внимательно посмотрел на зверюшку и вдруг захныкал погромче. «Ты мужик или кто? Воешь, как девчонка! — возмутился я. — На еще медвежонка». — В детскую кроватку полетел новый зверь.

Но тут Александр ни с того ни с сего широко открыл рот и заорал так, что, наверное, все соседи услышали.

— Лучше выключи свою пожарную сирену, — посоветовал я ему. — Учти, на меня подобное не действует.

«Если сделать вид, что не обращаю на него никакого внимания, Сашка рано или поздно поймет, что орать бесполезно», — придя к такому логическому выводу, я снова уставился в телевизор.

Но этот маленький террорист не унимался. Он кричал на одной ноте так пронзительно, будто его кто-то резал.

— Хорошо, возьму тебя на руки! — вскоре капитулировал я. — Только перестань вопить, я уже оглох из-за тебя.

Я вытащил сына из кроватки, но его вопли почему-то не прекратились. Сашка визжал, как поросенок.

— Ну ты и тяжеловес!.. В чем дело? Что тебе не нравится? Хватит уже!

Я забеспокоился и забегал по комнате в надежде, что движение его успокоит. «Папа — машина, Сашенька катается на джипе, би-би—и—и, поехали, поехали, с орехами, с орехами», — затараторил я первую пришедшую на ум ерунду из детства. Саша напрочь игнорировал мои усилия и ревел, как бешеный бизон.

— Может, ты кушать хочешь? Да? — С плачущим ребенком на руках я галопом рванул на кухню, где лежал заветный листочек с инструкцией. — Нет, мама написала, что тебя кормить еще только через час.

Сын, сжав ручки в кулачки, надрывался от крика. Да что же с ним такое? Эх, была не была! Я всунул ему в рот бутылочку со смесью. Он еще сильнее зашелся в крике, явно не желая подкрепляться. Сашка весь покраснел, но не унимался. Тут я окончательно перепугался и схватился за телефон.

— Надежду позовите! — выкрикнул в трубку. И замер, сообразив: что-то не так. Сашка молча сидел у меня на руках и сосал большой палец.

— Алло! — послышался взволнованный голос жены. — Что там у вас случилось? Игорь, ты почему молчишь?!

— Он плачет, — сообщил я, глядя на совершенно спокойного сына. — То есть только что плакал, — поправился.

— Все дети периодически плачут, — вздохнув, успокоила меня жена. — Это нормально.

— Нет! Наш орал как-то ненормально! — выпалил я, оправдываясь.

— Но сейчас он молчит? — прислушавшись, предположила Надежда. — Значит, уже все в порядке.

Только я положил трубку, Сашка как-то тяжело вздохнул и зевнул, выставив напоказ свои розовые десны.

— Ты спать хочешь! — догадался я.

Сын издал жалобный стон и, закрыв глазки, ткнулся лобиком мне в плечо.

— Солнышко ты мое маленькое, сонное, — умиленно заворковал я, перемещая сына в горизонтальное положение. — Папочка тебя сейчас укачает, песенку споет. Спи, моя радость, усни,  в доме погасли… — затянул фальшиво.

Спустя пять минут мне показалось, что Сашка дрыхнет беспробудным сном, и я осторожно опустил его в кроватку. Но как только его голова коснулась подушки, глаза вдруг распахнулись, а рот искривился.

— Тихо-тихо, только без этого! — Я быстро подхватил его на руки и опять завел успокоительные песнопения.

После часового отдыха (не моего — Сашкиного) я, согласно расписанию, собрался накормить сына. Не тут-то было! Он плевался, как заправский хулиган. Белые капли были не только на мне, но, по-моему, даже на потолке.

— Тру-ля—ля, тру-ля—ля, мы везем с собой кота, — начал я излишне громко.

Сын тут же одарил меня восторженным взглядом и смешно агукнул.

— Чижика, собаку, кошку-забияку, — продолжил я, проворно засовывая ему в рот соску от бутылочки.

Сашка завороженно слушал и не сопротивлялся процессу кормления.

— Обезьяну, попугая — вот компания какая! — Он зачмокал, глотая.

До вечера мне пришлось вспомнить и муху-цокотуху, и медведей, которые на велосипеде, и сороку-ворону, и Таню, уронившую в речку мячик. Зато ребенок у меня и яблочко скушал, и водички попил, и на улицу мы с ним сходили, свежим воздухом подышали, и памперсы аж четыре раза поменяли. Правда, к приходу жены я просто падал с ног от усталости. Сил на то, чтобы поужинать, у меня уже не оставалось. И в восемь часов, когда уснул Сашка, я тоже моментально вырубился.

Проснулся среди ночи, то ли услышав, то ли почувствовав, что сын вертится. Стараясь не разбудить жену, подошел к детской кроватке. Саня посмотрел на меня черными глазками-бусинками (мои — точь-в—точь) и заулыбался во весь свой беззубый рот.

— Замерз? — Я укрыл его одеяльцем. — Спи. Завтра мы с тобой пойдем на железную дорогу смотреть. Там поезда ездят. Большие такие, ту-ту—у—у. Песенку хочешь? Ладно, слушай. Спя-а—т уста-алые игрушки… — затянул я.

Саня довольно хрюкнул и закрыл глазки. Кажется, я делаю первые успешные шаги в освоении профессии «быть папой». Оказывается, эта работа не такая легкая, как была у меня в офисе. Я ласково погладил жидкие волосики на родной макушке.

 

Игорь З., 32 года,  временно безработный