Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Плакать нельзя…

Как же я была слепа! Выходит, я не только в муже ошибалась, но и собственных детей толком не знала… Как смириться с их жестокостью и эгоизмом?

Не так давно я наконец-то осуществила давнюю мечту — стала волонтером при одном из интернатов для детей с задержкой в развитии. Мне очень хотелось помогать малышам хоть чем-то, но почему-то все не складывалось. А тут и время свободное появилось, и предложение о волонтерстве буквально в руки упало. В общем, сложилось все как надо.

Когда в первый раз ехала в интернат, волновалась страшно. Конечно, своих двух сыновей вырастила, но тут же другое… Дети с ограниченными возможностями… Тут особый подход нужен, особое общение. Хотя другие волонтеры и уверяли меня, что ничего страшного, но я все равно беспокоилась. Однако ровно до того момента, пока к автобусу не стали подводить малышей…

Основная часть воспитанников интерната — дети с синдромом Дауна, «солнечные дети». И они действительно солнечные! Улыбчивые, доверчивые, ласковые, привязчивые… Меня только несколько насторожило отношение сотрудников интерната к нам, волонтерам. Почему-то эти дамы были неоправданно грубы и резки. Мне даже пришла в голову крамольная мысль, что они ревнуют к нам своих детей. Но вскоре и эти мысли ушли — я сосредоточилась на ребятишках.

Каждый выезд куда-то наполнял меня радостью. И я нисколько не преувеличиваю. Конечно, со временем я поняла, что наши «солнечные детки» тоже имеют характер. И иногда ого-го какой! Они тоже сердятся, обижаются, иногда могут больно толкнуть или схватить. Но ведь все равно они дети. И столько от них позитива, тепла, какой-то безрассудной любви…

И сколько радости мне доставляла мысль, что я вношу пусть и скромный, но все-таки вклад в полезное дело. Что девятилетний Ванечка — мой главный подопечный — стал лучше разговаривать. И запомнил, как считать до семи. И перестал испытывать ужас перед лестницами, по которым нужно подниматься и спускаться. А как он поразил меня своей ассоциативной памятью! Стоим в пробке, воспитатель спрашивает у всех детей:

— Какой свет сейчас горит на светофоре?

И мой Ванька, забывший уже слово «красный», радостно тычет пальцем в надетый на мне ярко-алый пиджак! Значит, понимает, что и это тоже красный! Значит, помнит и может связать в голове цвет светофора и цвет моей одежды!

И таких, казалось бы, незначительных моментов набралась целая куча. Я постоянно сидела на сайтах, рассказывающих о том, как воспитывать и развивать «солнечных детей». Училась правильно с ними общаться. И радовалась, когда что-то мне удавалось. И другие волонтеры меня в этом поддерживали. А вот воспитатели — увы… И со временем, после частых обсуждений этой странной ситуации с другими добровольцами, я, кажется, начала понимать, почему.

До того, как я сама переступила порог интерната, мне казалось, что отношение к инвалидам в нашей стране стало меняться в лучшую сторону. Детишек с физическими и психическими отклонениями постоянно куда-то вывозят, развлекают и обу-чают. Для неходящих людей появляется все больше пандусов в общественных местах. Создаются благотворительные фонды, оказывающих разную поддержку и детям, и взрослым с ограниченными возможностями. И это, безусловно, позитивные изменения.

Но вот самим работникам таких заведений все это не очень интересно, как выяснилось. Они привыкли работать «по старинке», и все эти новые системы обучения и прочее их только напрягают. Ведь это же надо изучать, подстраиваться, тратить время, силы… А зачем? Все равно полноценными людьми в рамках интерната детей с синдромом Дауна не сделаешь…

Конечно, не все сотрудники такие. Есть и неравнодушные, и активные. Одна из таких дам с горечью рассказывала мне о воспитаннике, по гранту уехавшем в Канаду. Он прожил там два года, и когда вернулся, его было не узнать! Юноша научился говорить по-английски, освоил простейший дизайн на компьютере. Но… проведя полгода в родном российском интернате, он вернулся фактически к прежнему состоянию. Потому что никто не стал с ним заниматься, поддерживать и развивать полученные им навыки…

Все подобные ситуации очень больно задевали меня. Ведь я видела, что у многих детишек действительно большой потенциал. И если начать с ними работать и делать это планомерно и регулярно, то добиться можно очень многого. Но, с другой стороны, я понимала, что при нашей системе сделать это практически невозможно. Хотя бы только потому, что если с одним ребенком занимается одна мама, настойчивая и целеустремленная, то успех гарантирован. А если у воспитателей в группе два десятка таких детей, они просто физически не смогут уделять каждому необходимое количество времени.

Я каждую неделю ездила с детишками на разные мероприятия. Почти четыре месяца. И все время думала о Ване: может, надо чаще забирать мальчика, больше заниматься с ним… Я начала узнавать про патронат; об усыновлении не думала — это очень большая ответственность все-таки… Когда все разузнала о патронатном воспитании, решила поговорить с мужем и сыновьями. И вот тут меня ждал удар. Даже два.

Сначала неприятно удивили собственные дети, которые цинично заявили, что не хотят видеть у нас дома «урода». А потом добил муж, который вообще поставил условие:

— Мне надоели твои еженедельные отлучки по выходным. Ты совсем со своими дебилами о доме и семье забыла! Так что выбирай: или они, или я!

Честно, такой боли я не испытывала еще никогда. Чтобы три самых близких человека вот так со мной поступили?. Настолько не знать собственного мужа?. И как же я могла воспитать таких жестоких детей? Что я не объяснила им, чего недодала?.

Всю ночь проревела. А утром поехала в интернат — несмотря на мужнин ультиматум. Настроение было скверным, хотелось рыдать дальше, зарывшись головой в подушку. Но я держалась. Сначала — в метро. Потом — по пути в интернат. И на прогулке с детишками мне удалось не расплакаться. Но в автобусе, на обратном пути в интернат, я уже не могла сдержать слезы…

Мы с Ванечкой сидели на самом последнем сидении, и другие дети и воспитатели меня не могли видеть. А мальчик был увлечен игрушкой, которые организаторы прогулки подарили всем детишкам. Видя, что ребенок увлечен, я отвернулась к окну и тихонько заплакала. Благо, на мне были большие темные очки. Но слезы стекали по подбородку, и скоро весь свитер стал на груди мокрым.

И тут Ванечка насторожился. Бросил на меня один взгляд, другой… Потом отложил игрушку и тревожно замычал. Я улыбнулась ему и попыталась успокоиться и взять себя в руки. Ведь это цепная реакция: Ванька разволнуется, а за ним следом — все остальные дети. Но слезы все текли. И тогда Ваня сказал… Коряво, по-своему, но я его поняла: «Даша, не надо. Не надо плакать. Плакать нельзя». А потом стянул с меня очки и своими неловкими ручками стал вытирать с моих щек слезы, без конца повторяя, что плакать нельзя…

Думаю, вы понимаете, что после этого слезы потекли еще сильнее… И тогда Ваня протянул мне единственную свою драгоценность — игрушку: «На! Она красивая! Не плачь, Даша!»

Многие знакомые и родственники считают меня дурой. Я разошлась с мужем, дети предпочли остаться с отцом. Живу в небольшой квартирке, оставшейся от бабушки, которую раньше сдавала, а вот теперь пригодилась самой. Хорошо, с работой все в порядке, поэтому на жизнь хватает. А главное — Ванька теперь считает уже до ста! И знает почти все буквы! И сам спускается по лестнице! У его подружки Ксюши пока все не так хорошо получается, но мы стараемся…

Дарья, 43 года

Загрузка...