Онлайн-журнал о шоу-бизнесе России, новости звезд, кино и телевидения

Музыка нас связала

Я думал, что после измены  жены не смогу снова кого-то полюбить. Но это произошло. Браво, Равель!

В пятницу было генеральное прослушивание, поэтому мне  пришлось задержаться допоздна. Спускаясь по лестнице, я неожиданно столкнулся с Аленой. Сказать, что она выглядела хорошо, — ничего не сказать. Потрясающе выглядела! И ничуть не смутилась оттого, что после выяснения отношений в загсе мы впервые встретились один на один. Облокотившись о стену, уставилась на меня своими невозможно зелеными глазищами: — Ну, привет!

— Привет, — буркнул я. — Андрея ждешь?

— Жду, — кивнула бывшая. — А что?

Сердце сжали тиски ревности. Впрочем, я сам виноват во всем, что произошло. То, что Андрей влюблен в мою жену, для меня вовсе не было тайной, более того — это

льстило моему самолюбию. Я всегда доверял другу, зная, что он не только никогда не протянет к ней руку, но и ни за что не признается в своих чувствах. То, что моя жена производит на мужчин такое сильное впечатление, мне даже нравилось. А влюбленность друга и вовсе поднимала меня в собственных глазах, потому что, говоря откровенно, с Андреем мне тягаться было трудно. И внешне, и вообще. Бабы на него западали сразу, всерьез и надолго. Кто мог знать, что и моя Алена не устоит?

— Плохо себя чувствуешь? — вывел меня из задумчивости голос экс-жены.

Отступив, я неопределенно пожал плечами: «С чего ты взяла?»

Да так. Выглядишь неважно.

Зато твой любимый цветет и пахнет!

Так и знала, что ты это скажешь! — рассмеялась она. — Костик, может, я и виновата, что у нас все так нелепо получилось. Но, если ты найдешь в себе силы меня простить, мы можем остаться друзьями.

Ну уж нет! — зло ухмыльнулся я. — С меня достаточно того, что приходится каждый день видеть рожу Андрея.

Представь, ему тоже тяжело видеть твою унылую физиономию.

Недолго осталось! Как только вернемся с гастролей, уволюсь. А вообще я Андрею не завидую. Ведь ему придется, как дрессированной собачке, выполнять все, что ты прикажешь! Или теперь он выступает в роли дрессировщика?

Глаза Алены блеснули недобрым светом.

Ну знаешь! Я вообще не собираюсь с тобой это обсуждать! Тем более в таком тоне! Иди домой, успокойся. Как-нибудь потом поговорим.

Нет уж, уволь!

Ну и глупо. Впрочем, как хочешь!

Дернув плечом, Алена демонстративно повернулась ко мне спиной. Взбешенный, я помчался вниз через три ступеньки. Перед тем как выйти из здания, зашел к Гарику. Он сидел за столом, разбирая ноты. Подняв голову, помахал рукой, разгоняя сигаретный дым. «Ты чего такой сердитый?»

Да с Аленой на лестнице столкнулся!

Тогда понятно. — Гарик глубоко затянулся. Выпустив дым, сказал: — Слушай, сегодня отвезу семейство на вокзал, а на субботу-воскресенье можно завалить ко мне на дачу. Я баньку растоплю, пивка попьем, порыбачим…

Да ты же знаешь, что я не рыбак!

Ну просто так посидишь. Отдохнешь. Знаешь, какая на даче тишина?

Я подумал, что два дня в пустой квартире не выдержать, и согласился…

На дачу мы приехали около десяти. Пока Гарик разбирал сумки, я решил пойти во двор и немного осмотреться. Выйдя, услышал доносящуюся с соседнего двора мелодию. «Болеро» Равеля… Моя любимая оркестровая пьеса.

Я — саксофонист и не веду в «Болеро» мелодию, но когда вступаю в игру, чувствую неземное упоение. Уношусь куда-то в

другой мир, откуда до последнего звука невозможно вырваться.

Вот едва слышно отбивает малый барабан: тта-тата, тта-тата, тта-тата… Одиноко запевает флейта, жалобно и печально: таа-тата, таа-тата, таа-аа…

Незамысловатая мелодия, повторяясь, круг за кругом усиливается, наполняясь и нарастая. Нескончаемо бросает дробь барабан. Вот вскинулся и заговорил гобой, затем поочередно вступили кларнет, фагот и, наконец, саксофон. Класс! Как волнует меня каждый раз это мгновение! Словно извиняясь за вторжение, отдаленно вздохнул контрабас. Робко, крадучись, вступили другие струнные: скрипки, альты, виолончели. Началось могучее шествие! Взорвались литавры, ухает большой барабан. Темп и мощь нарастают, все в движении, все на пределе. Ур-раган!

Здравствуйте!

Голос, вырвавший меня из мира музыки, прозвучал заключительным аккордом. Красивая девушка: мягко очерченные скулы, выразительные глаза, брови с плавным изгибом, светлые волосы до плеч…

Здравствуйте, — с запозданием отозвался я. — Слушаете «Болеро»? У меня тоже есть этот диск. Более того, эта пьеса — в репертуаре нашего оркестра.

Так вы играете вместе с Гариком? — догадывается она.

Верно. А вы его новая соседка?

Да. Купила эту развалюху три недели назад. Теперь думаю, стоит ли начинать ремонт в конце дачного сезона.

Лично я бы не стал.

Вот и мне не хочется. Кстати, я не представилась. Даша.

Так зовут мою маму. А я Костя.

Вот и познакомились. Хотите кофе?

Хочу. Только Гошу нужно предупредить, а то он тоже кофе варить собирался.

Так зовите его тоже.

Можно? Сейчас.

Войдя в дом, я передал другу приглашение соседки, однако Гарик составить нам компанию отказался:

Лучше я на речку пойду. Посижу с удочкой, расслаблюсь.

Спину не застуди, — посоветовал я. — Не забывай, что впереди гастроли.

Иди уж, — усмехнулся он, — обольщай дамочку! Ты теперь вольный казак, да и она, насколько я знаю, не замужем…

Нашел обольстителя! — отмахнулся я. Однако к соседке все-таки пошел.

За кофе мы разговорились о музыке. И тут меня понесло! Я говорил и говорил… О том, что с детства мечтал играть на саксофоне. Что музыка наполняет мою жизнь особым смыслом… Что она необходима мне так, как необходим обмен веществ в организме, поэтому я не могу прожить без нее ни дня. Что саксофон помогает мне выражать открыто самые сокровенные чувства. И знаю, что меня всегда понимают. Недаром многие друзья говорят, что мой саксофон поет человеческим голосом.

А меня музыка спасает от одиночества, — неожиданно сказала Даша.

От одиночества? Вас?

Я действительно удивился, потому что, по моему разумению, такая красивая и молодая женщина не могла быть одинокой.

Меня, — грустно кивнула она.

У вас действительно никого нет?

Никого! Знаете, в чем моя основная проблема? Я никому не верю.

Почему? Для этого есть причина?

Очень веская. — Опустив голову, она стала перебирать бахрому на скатерти. — Меня предали. Давно. Он был моим преподавателем в универе. Красавец и умница, хорошие манеры, отличное чувство юмора… Он сразу выделил меня среди других студенток. Стал оказывать знаки внимания, пару раз предложил подвезти домой. Короче, я потеряла голову, и… В общем, он бросил меня, как только узнал, что я жду ребенка. И мама меня в тот момент не поддержала. Более того, позволила отчиму меня, беременную, выставить за дверь. Я все равно решила рожать. Вот только ребенок… Я его потеряла. Нет, не хочу об этом вспоминать…

И не надо. Не стоит загружать себя прошлыми проблемами. Если честно, у меня их тоже хватало. Но я… Я стараюсь жить настоящим, ведь в нем есть то, что делает меня счастливым — музыка.

Завидую! Мне хочется услышать, как вы играете. Я ведь тоже люблю саксофон.

Отлично. Тогда я обязательно устрою для вас персональный концерт. Только не раньше двадцать второго числа. 

Уезжаете на гастроли?

Угадали. В понедельник. Вернусь двадцать первого, и тогда…

Буду ждать, — пообещала она.

И дождалась.

Наша следующая встреча произошла там же, на даче. Судя по всему, Даша к ней очень тщательно готовилась: повесила на окна новые занавески, натопила печь и расставила в комнате свечи, приготовила вкусный ужин. Да и сама была настроена романтично.

Уже через час я чувствовал себя так, словно рядом со мной — близкий и родной человек. Собравшись с духом, сказал:

Можно я буду называть тебя своей музой? Конечно, тебе трудно поверить в мою искренность, но я и вправду никогда еще не испытывал подобных эмоций, глядя в глаза женщине! Если позволишь, стану твоим верным спутником. Или просто близким другом. Позволишь?

Коснувшись Дашиного подбородка, я слегка приподнял ее лицо.

Что ты молчишь? Не веришь?

Верю, — чуть слышно произнесла Даша. Желая скрыть выступившие слезы, уткнулась лицом мне в грудь.

Вдохнув запах терпких духов, я крепко прижал ее к себе. О Равель! Спасибо тебе за твое «Болеро»!

КОНСТАНТИН, 28 ЛЕТ

Загрузка...